Властелин Крылец, или За этот мир и обратно

На берег идет волна. Громадная, темная, она поблескивает пеной и бирюзой — так горит и переливается жемчужное ожерелье на шее ассасина. Волна пока далеко, море кажется обманчиво тихим, самым обыкновенным, ровным и бесконечным. Только линия горизонта сегодня немного выше, чем обычно. На стене двое с ужасом смотрят вдаль. — Всех до единого? — напряженно спрашивает первый, огненноволосый воин в церемониальных доспехах, гибкий, как ветка ивы. — Только местных, — откликается его спутница в богатом королевском облачении, она очень бледна и, похоже, не слишком верит собственным словам. — Вряд ли Всемогущий гневается на харадримов. Или гномов. Или друэдайн[1]. — Это пока. — Знаешь... Эру ведь не собирается полностью уничтожать всех местных. Там, в гавани, Элендил и его домочадцы, все его сыновья, их жены... С ними все будет в порядке. — Но остальные утонут? Она кивает, кусая губы, не в силах ему ответить. — А как же дети? Ведь нельзя же убивать детей!.. Она снова молча кивает, не произнося ни слова. В ее глазах плещется отчаяние, словно ей хочется спросить что-то запретное, но она не осмеливается произнести это вслух. *** 57 лет назад Она стояла на верхней ступеньке лестницы, ожидая возвращения своего короля. Ар-Фаразон был пышно разодет в золото и багрянец. Кроули думал, что убранство его супруги будет ему под стать — не в золоте, но в серебре. Он не угадал — королева была во всем белом. Такой оттенок сам по себе мягко притягивает взгляды, на нем глаз отдыхает от всех придворных излишеств и пестроты. И было еще кое-что, что сразу же привлекло внимание Кроули: королева не принадлежала к числу смертных. Спустившись по лестнице вниз, она склонилась перед супругом в приветственном поклоне, но глазами задержалась на Кроули. — Добро пожаловать домой, о мой король, — негромко сказала она. — Я вижу, вы привели с собой пленника? — Верно, Ар-Зимрафель, — ухмыльнулся Ар-Фаразон и дернул цепи так, что Кроули упал на колени. — Узри же, как сам темный лорд Саурон преклоняется перед моей властью! Он ненавидел это змеиное имя. Но ничего не сказал, потому что понял, что она чувствует это — и видит его насквозь. Он чертовски гордился своим замыслом. Ар-Фаразон в своей гордыне думал, что взял его в плен, ведь Владыка Тьмы никогда бы добровольно не покинул своих мрачных земель, войско и верных слуг, и преклонил колено перед ним оттого, что был обескуражен силой и великолепием своего противника. Как иначе? Никто и помыслить не мог, что Саурону опротивел вид и запах Мордора и он был бы только рад выбраться оттуда — ведь гораздо интереснее искушать людей; быть может, склонить на сторону зла даже самого короля. Она знала об этом — и улыбнулась ему. Путь от пленника Ар-Фаразона до верного королевского советника занял у него три года. Чтобы заронить в его сердце любовь, ей потребовалось всего три дня. — Приветствую тебя. Я Азирафаэль, — сказала она, вскоре придя в темницу навестить его. Отчего-то никто не заметил ее появления, а все стражи как по волшебству были заняты другими делами. — Ты Саурон, верно? Зачем ты явился сюда? Он пожал плечами. — Просто подумал, что стоит пробраться к вам сюда и устроить скандальчик. В Мордоре слишком скучно. А что здесь делаешь ты? Отчего этот павлин-король называет тебя Ар-Зимрафелью? — Таково мое имя среди князей Андуниэ[2]. Но ты ведь понял, что я не отсюда, верно? — Я вижу это. Ты — майа, это ясно каждому из... ну, из других майа. Впрочем, я не думаю, что здесь есть кто-то еще, кроме нас. — Ты проницателен. Мы здесь одни. Тон, которым она произнесла это, тронул что-то глубоко в сердце Кроули. — Поправь меня, если я ошибаюсь. Ведь ты не похожа на Мелиан и вышла за него не по любви? Она покачала головой. — Нет. Это даже не мой любимый облик. Мне привычнее мужская хроа[3]. — Ох. Значит, мне стоит обращаться к тебе как к собрату? — Нет, не усердствуй. Мне было непросто привыкнуть к этому воплощению, но я благодарна тебе за заботу. — Ты можешь называть меня Кроули, если тебе будет угодно. Я не слишком люблю имя Саурон. — Кроули... — улыбнулась она. — Я запомню. — Так что же ты делаешь здесь в женской хроа, Азирафаэль? Она пожала плечами. — Играю роль королевы, как видишь. Таков приказ Манвэ. — Таков приказ?.. Но зачем? И она рассказала ему, смутьяну и искусителю, как ее послали в Нуменор, чтобы помешать Ар-Фаразону жениться на своей двоюродной сестре и сделать так, чтобы его род прервался, а князья Андуниэ стали править после его смерти. Она говорила и казалась очень одинокой — но все же счастливой, ибо отныне у нее появился тот, с кем можно было бы разделить тревоги и печали. Он был ее врагом. Он мог бы с легкостью обратить любое из этих слов против нее самой, если бы захотел, — но все же он внимательно ее слушал. — Ох. Я совсем забыла, — сказала она после того, как завершила свое повествование. — Я принесла тебе устриц. — Никогда раньше не пробовал устриц. — Да? Позволь тогда мне соблазнить тебя... И этого хватило, чтобы безвозвратно растопить его сердце. *** 39 лет назад — Ангел, они собираются срубить Белое Древо!.. Так нуменорцы называли свою королеву. Она была их ангелом-хранителем, неусыпно следящим за их королевством; она всегда помогала в горестях и печалях и никогда не отворачивалась от любого из них. Он привык называть ее так, зная, что ему нельзя произносить ее истинное имя среди непосвященных. — Белое Древо!.. Разве невозможно их остановить? Он позабыл о Древе, когда она обернулась к нему. Его кровь вскипела в тот же миг — на щеке королевы снова красовался след от удара. Он хотел бы отправить Ар-Фаразона туда, где он больше никогда не смог бы пальцем притронуться к ней. Да и Манвэ со своими приказами тоже мог бы пойти далеко и надолго. Она могла бы с легкостью исцелить себя, но высшие силы не позволяли ей творить чудеса, пока она находилась среди нуменорцев в обличье человека. — Кроули! — она резко вывела его из мрачной задумчивости. — Неужели ничего нельзя поделать и у нас не получится спасти Древо? — Гм... Спасти Древо... Прости, ангел, мне очень жаль. Я тоже получил приказ от... ты знаешь откуда. Из Запределья. Мне нельзя вмешиваться. — Как Моргот вообще сумел заронить свою злую волю в Арду? Я думала, что из Запределья ничто не может пробраться сюда. — Бывает по-всякому. Он искусен, этого у Него не отнять, — тайно убедившись, что Кольцо на пальце надежно скрыто заклятием невидимости, Кроули вздохнул. Ключ к разгадке был совсем близко, прямо перед ней на виду... но в этом знании таилась опасность для них обоих, поэтому он не мог допустить, чтобы она узнала. Чувствуя, что он не хочет продолжать разговор на эту тему, она невесело кивнула. — Тебя подвергнут наказанию, если я воспротивлюсь воле Врага и помешаю срубить Древо? Он не ответил — все было понятно и так. — Если нам не суждено спасти Древо, то, быть может, удастся сберечь его плод и вырастить из него новый саженец? — Пожалуй, это выход. Твой замысел должен сработать. Она печалилась о судьбе Нимлота, Древа, принесенного в Нуменор с Запада, сеянца Келеборна, сеянца Галатилиона, воссозданного по образу Тельпериона, когда-то сияющего серебряным светом, прежде чем Моргот безвозвратно уничтожил его. — Элендил и его сыновья позаботятся о саженце, — сказала она, и в ее взоре вновь ожила надежда. — Тогда я должен соблазнить Исилдура украсть плод. *** Здесь и сейчас Запредельная стена воды приближается к городу неумолимо, как рок. — Прости меня, ангел. Это все моя вина. Не следовало искушать короля идти войной на Валинор. Если бы я знал, чем все обернется... Я лишь хотел, чтобы он убрался отсюда подальше. — Они ждали любого подходящего предлога, Кроули, — вздыхает Азирафаэль. — Даже если все здесь пойдет ко дну, мы все равно сможем скрыться вместе. Средиземье огромно, нас никто не заметит!.. Есть Харад... Или Рун... — Кроули, это неразумно. Я... я не могу. За мной следят. Кто-нибудь увидит непременно. И у меня есть приказ. Мне нужно кратчайшим путем добраться до Валинора и сдать им отчет. — Ты имеешь в виду кратчайший путь... — Через развоплощение, да. Королева должна оставаться со своим народом до самого конца, разве нет? — Ты же несерьезно. — Просто уходи, Кроули, пока время еще осталось. Уходи один. Лети, куда пожелаешь. — Я никуда без тебя не пойду. «Быть может, если я тоже развоплощусь, мое Кольцо сгинет безвозвратно», — добавляет он про себя, с проснувшейся надеждой глядя на приближающуюся волну. Она не понимает истинной причины его отказа, но больше не настаивает на том, чтобы он уходил. Рядом нет никого, поэтому она расправляет крылья за спиной и простирает одно над Кроули — это ничем им не поможет, это бесполезно перед безжалостным лицом рока, но даже такой крохотный жест заботы в последний миг меняет для него все остальное. Он еще успевает взять ее за руку. Потом запредельная стена воды обрушивается на них обоих — и Нуменора больше не существует.