***
— То есть, из показаний получается, что господин Кроссман ехал с допустимой скоростью в пределах города, не нарушая ПДД, — потирая кончиком шариковой ручки взмокший висок, озвучивает протокол полицейский. — В то же время господин Ким, пренебрегая запрещающим сигналом светофора, пересёк дорогу в неположенном месте на своём… транспортном средстве, оно же скейтборд, и оказался сбит машиной господина Кроссмана? Я всё правильно понимаю? На данный момент они оба сидят в участке, давая показания. Ким Ли Рок нервно подёргивает ногой от испытывающего и внимательного взгляда Альберта, направленного на него. Его левая щека распухла и покраснела от удара, и он всерьёз задумывается, нет ли трещины в скуле, так как уж очень сильно она ноет. Одетый в обычные джинсовые шорты до колена, красный свитшот и завязанную на бёдрах клетчатую рубашку, он чувствует себя некомфортно рядом с этим пижоном. На том сидящие с иголочки брюки с идеальными стрелками, чёрная водолазка и коричневый пиджак. Что это за сюжет из принцессы и нищенки? Пока Ли Рок скрипит зубами, с трудом выдерживая весь этот фарс, Альберт же со спокойствием, достойным Будды, мягко улыбается и неотрывно смотрит на затылок нового знакомого. Он испытывает смешанные чувства. Впервые его так сильно влечёт к кому-то из-за того, что волосы собраны в чёртов высокий хвост… Этот дикий на первый взгляд парниша с подвешенным на витиеватые оскорбления языком будоражит всё внутри. Будто давно забытое ощущение катастрофы. — Господин Кроссман, вы меня слушаете? — в который раз окликает его полицейский, и тот рассеяно моргает. Ли Рок также смотрит на него кислым взглядом. — Простите? — очаровательно улыбнувшись, Альберт вежливо переспрашивает, Ким Ли Рок цыкает и закатывает глаза. — Я говорю, что виновник ДТП Ким Ли Рок выплатит штраф и обязуется возместить вам денежную компенсацию за последствия аварии, — хмурится сержант, когда Кроссман наконец-то обращает на него внимание. — Если у вас, конечно, нет к нему претензий. В ином случае, он будет задержан. — О, — многозначительно тянет Альберт и снова смотрит в опухшее с одной стороны лицо Ли Рока. Тот одними глазами спрашивает: «Да что с тобой не так, придурок?». — В общем-то, ничего не имею против, к тому же в компенсации я тоже не нуждаюсь. Деньги для меня значения не имеют. Однако… — Однако? — в унисон спрашивают Ли Рок и полицейский. — Однако, я полностью забуду об этом инциденте только в случае того, если господин Ким Ли Рок сходит со мной на свидание, — при этих словах лицо сияет от милой непосредственности. Секретарь рядом с ними смущённо цепенеет при виде столь красивой улыбки. Полицейский не знает, что ему сказать, его рот приоткрывается от удивления. Не к этому его готовила академия. Очень хочется выпить соджу и забыть обо всех этих ублюдках. Ли Рок же смотрит с холодом, разочарованно спрашивая себя: как такой красивый и внешне привлекательный человек может быть таким извращенцем? И почему именно на его голову выпадают все злоключения? Лучше бы деньгами взял, честное слово. — Так что скажете, господин Ким? — нагло улыбается Кроссман, и Ли Року сказать ему нечего. Встав со своего места, он точным джебом бьёт Альберту в правый глаз, не сдерживая всё скопившееся в нём раздражение. Когда удивлённый Кроссман падает со своего стула, Ли Рока скручивают и отправляют в камеру предварительного задержания.***
— И вот, спустя пятнадцать суток ареста, я всё-таки пошёл с ним на свидание, — выдыхает Ли Рок, отпивая из чашки миндальный фраппучино. Альберт морщится от этих воспоминаний, прикладывая руку к правому глазу от фантомного ощущения боли. Эти чувства так живы в памяти, что ему кажется, будто он только вчера встречал Ли Рока из спецприёмника с букетом роз на отремонтированной машине. Тот с тоской во всё ещё опухшем лице спрашивает: «Ты ведь от меня не отстанешь, чёртов придурок?», — получает утвердительный ответ от Кроссмана, который тоже ещё подсвечивает фингалом. Эх, прекрасные были времена. — Как ты на это вообще пошёл? — смеётся Чхве Хан, смотря в хитрые глаза Ли Рока. — Как бы сказать, когда мой кулак столкнулся с глазом Альберу, я подумал, что хочу бить это лицо до конца своей жизни, — смеётся Ким, с удовольствием вспоминая этот момент. — Я же не знал, что у Кейла был второй разряд по боксу, — улыбается Кроссман, с неким сожалением косясь на короткие волосы на затылке Кима. — Я был очарован им с первого взгляда. — Альберу? Кейл? — удивляется Чхве Хан. — О, это что-то вроде прозвищ, — пожимает плечами Ли Рок, размешивая пенку ложкой. Альберт же пьёт чёрный чай и дружелюбно улыбается. Эти двое рядом с друг другом пробуждают в Чхве Хане давно забытые воспоминания. — Так как Альберт англичанин, я поначалу неправильно услышал его имя. А потом вошло в привычку, так как никто из нас и не был против. — О, а первые инициалы Ли Рока — это «Кей» и «Эль», когда оформляли документы, мне понравилось, как это звучит, поэтому и стал так его называть, — пожимает плечами Кроссман, посмеиваясь при виде того, как Кейл слизывает усы от взбитых сливок. — Я вижу, что вы хорошо ладите, — от этой умилительной картины Чхве Хан искренне и широко улыбается. — Ну, поначалу было сложно, но за два года мы сумели притереться друг к другу, — допивая кофе, говорит Ким. — У него так много кашемировых свитеров! Нет, ну ты представь! Кто в наше время носит это кашемировое безумие? — Это стильно, Кейл, — горько вздыхает Альберт, с тоской думая, что война за его кашемировые свитера ещё не окончена. — О, нам пора, фильм скоро начнётся. — Меняет тему Ли Рок, не в силах выдержать ещё одну панихиду по чувству стиля своего любовника. Альберт помогает ему надеть пальто и идёт оплачивать заказ. Пока оба мужчины выходят на улицу. Чхве Хан спустя долгое время встретился с Ли Роком, и каково же было его удивление, когда из отвязного бунтаря он превратился во взрослого мужчину в отношениях. И более того, точной копией Альберу из прошлой жизни. Хан с молодых ногтей видел, каким свободолюбивым лентяем рос его друг, совершенно не помня своего прошлого. Он оставался таким же экстраординарным, расчётливым и умным в вещах, в которых можно было грамотно сфилонить. И вот теперь, он сменил свои мешковатые вещи на сидящие по фигуре костюмы и рубашки. Огромные драные куртки на классический плащ. Да ещё и очки в строгой оправе. Если бы он не знал его чуточку лучше, то подумал бы, что перед ним совсем другой человек. Разве что пирсинг в ушах не снимает и волосы в огненно-алый красить не перестает. В этом спокойном мире без пользователей сил и магии, он может жить такой жизнью, которой сам захочет. — Кейл, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не курил на холоде, — выходя из кафе, он повязывает вокруг шеи Кима свой голубой шарф. — Да-да, мамочка, — фыркает Ли Рок, но послушно подставляет горло и тушит окурок о мусорку. Чхве Хан в этот момент разговаривает по телефону чуть в стороне от них. Видя то, как они в открытую флиртуют друг с другом, не стесняясь взглядов других людей и не скрываясь в залах дворца, радуется за них. Альберт что-то говорит, и Ким улыбается, отвечая на это со сверкающими от озорства глазами. Играют в понятную только им игру взглядов и чувствуют себя комфортно настолько, будто в этом мире есть только они. Кроссман берёт так естественно Кейла за руку, переплетая пальцы, и целует тыльную сторону холодной руки. Ким фыркает, называет того придурком и мягко забирает мокрую светлую чёлку ладонью на бок. Точно так же, как делал это своим малышам в прошлом. Столько нежности и заботы в их действиях, что даже Чхве Хан немного краснеет от смущения. А им абсолютно всё равно. — Смотри, первый снег в этом году, — выдыхает пар Альберт, смотря в серое небо. Снежинки таят на светлых волосах, стекая за шиворот. — Значит ли это, что мы теперь всегда будем вместе? — Ты говоришь так каждый год, — в очередной раз фыркает Кейл, вспоминая поверье, которым его терроризирует Кроссман из раза в раз. «Если признаться друг другу в любви во время первого снега в году, то влюблённые навсегда останутся вместе», — задумчиво говорит Альберт, разглядывая графики роста акций фирмы. Ли Рок аж морковку грызть перестаёт. И как компания вообще остаётся на плаву, если у неё такой придурошный генеральный директор? «Такой большой, а в сказки веришь. Я всерьёз беспокоюсь за рабочие места, когда твоя контора прогорит», — иронизирует Ким, хрустя морковкой. Альберт отрывает глаза от экрана ноутбука, и за стёклами очков виден его уничижительный взгляд в сторону Кима. «Какой же ты ублюдок, Кейл», — с восхищением говорит, будто комплимент делает. Отчего парень за столом довольно улыбается. — Я люблю тебя, — произносит Альберу, не отрывая взгляда от серого неба, с которого падают пухлые хлопья снега. — Чёртов ты ублюдок. — И я люблю тебя, сумасшедший придурок, — мягко отвечает Кейл, смотря в то же самое невыразительное небо. Кроссман кладёт их переплетённые руки в карман пальто, согревая холодную ладонь, своим теплом. Из кафе доносится старина Фрэнк, пока город укрывает холодным бархатом наступившей зимы.«Мне хочется плакать, мне хочется петь, мне хочется смеяться глупым смехом. Это всё дьявольская луна в твоих глазах. Стоит мне опомниться, и я свободен, как голубь, Но дьявольская луна в твоих глазах ослепляет меня любовью.» © Frank Sinatra — Old Devil Moon