«Не всё то золото, что блестит» Запомни этот урок, Люси…
Никогда ещё прежде Люси не чувствовала себя настолько восторженной в преддверии, пожалуй, одного из самых важных событий для любой среднестатистической девушки двадцати пяти лет — предложения руки и сердца. В её изящных тонких пальчиках уже как пару минут крутилось аккуратное золотое колечко с небольшим камушком. Не то чтобы Локи хватило денег даже на самый маленький бриллиант, но вот фианитом его назвать было можно. Хартфилии же в свою очередь хватило ума и сдержанности, чтобы не завизжать от радости на всю его двухкомнатную квартирку, пусть и на окраине города мало кого можно перепугать её визгами. Конечно, Люси была девушкой воспитанной и лазать по чужим вещам привычки не имела, но любопытство брало вверх, особенно, когда ещё вчера вечером она заметила, как озирался по сторонам её парень, пряча в верхнем шкафу высокой для её роста стенки незаметную, но ярким пятном выделяющуюся на его бледной коже руки, коробочку. Сначала она не придала значения его замашкам, но утром, проходя в ванную через зал, долго решалась, а не заглянуть ли ей мельком, чтобы потешить своё любопытство. Коробочка, обшитая красным бархатом по всем канонам романтики и всего что из неё вытекающего, сама упала ей в руки, как только Люси приоткрыла дверцы, слегка пошатываясь на хлипкой табуретке. Не открыть ту и не заглянуть в неё хоть одним глазком было равносильно пытке, обкусанным до крови губам и только-только начинающимся зарождаться морщинкам на лбу. Однако свои познания стоило держать глубоко в себе до самого вечера, чтобы ненароком не опозориться и не прослыть для Локи девушкой, что копается в его вещах. Не самое красивое начало семейной жизни, если честно. Но Люси не была бы самой собой, если бы в действительности могла держать язык за зубами, особенно, когда в этот день все так и норовили трезвонить ей на мобильный. Первой о скором замужестве Хартфилии узнала её лучшая, а по совместительству и единственная, подруга, которая находилась, как всегда, в разъездах. Болтали в роуминге они не долго, но вот созвониться по скайпу и трещать обо всём, что касалось платья, зала и самой церемонии, вплоть до священника и церкви — всегда пожалуйста. Следом наиважнейшую новость узнала бабушка, позвонив внучке под предлогом спросить «как дела». История умалчивала о том, что у подруги Люси язык за зубами долго не держался, а вот номер бабули лучшей подруги почему-то в быстром наборе. И вот, спустя девять-десять часов, а Люси уже потеряла счёт времени в ожидании (ибо его скрасили бабуля и всё семейство Хартфилия), она стояла на широком мосту, где влюблённые взяли за традицию украшать кованные перила замочками со своими именами. Люси вертела в руках их маленький символ любви с криво — наспех — написанными именами на коленке, что повесили ровно год назад. Ключи они, конечно же, давно выкинули в эту самую реку. В душе она уже кричала от радости, потому что её парень настолько романтичен, что не просто запомнил, но и подготовился как следовало к такому знаменательному дню. А Люси ему долго будет его припоминать, как сейчас, обдумывая их совместное будущее. Момент, подводящий недолгую, но важную речь, которую Люси, конечно же, по обыкновению своему прохлопала, поглядывая на руки своего парня, что вот-вот должны были забраться в широкий карман пальто за заветным колечком. Нервный смешок. И вот она — коробочка мечты с узким, но прекрасным творением ювелира. Подделывать крики радости ей не пришлось, так как Люси, обладая особой чертой характера — присущей только ей восторженностью во всей семье Хартфилия, визжала так, что слышно было по оба сквера от моста. На каком-то моменте, то ли когда она чуть ли не свалила Локи, прыгая ему на руки, как в плохих любовных романах для старшеклассниц или женщин за сорок, то ли оглушая его своим громогласным «да», Локи опешил. Не то, чтобы он сомневался, но такой реакции не ждал однозначно, пусть и знал Люси уже немало времени, порядком выучив её характер и повадки. По крайней мере, он сам так считал. И вроде бы всё было прекрасно: в кои-то веке чёртов снегопад прекратился, погода благоволила их знаменательному дню, однако всегда должно быть «но», которое вполне себе могло испортить любую радостную новость всеми известными и неизвестными способами. Эдакое паразитирующее «но», без которого «радость» не была бы бесцветной на фоне внезапно появившихся проблем. И пусть солнце светило ярче, чем минутами ранее на мосту, а улыбка Люси ослепляла так, что не хотелось ни о чём думать, Локи не был бы собой, если бы мог принять тот факт, что его планы накрылись медным тазом. Конечно, кто бы мог подумать, что ресторан стоит заказывать заранее? Любой нормальный человек, который продумывает всё от и до. Особенно, если дело касается предложения руки и сердца. Особенно, если ресторан не абы какой, а с видом на их особое место с панорамного окна пятого этажа. И кто придумал эту треклятую романтику? Сейчас она явно действовала не на руку. А вот Люси в это время светилась от счастья. То ли от предложения, то ли от первого и единственного драгоценного кольца — не только подарка, но и в целом в её скудной шкатулке бижутерии. Апогеем радости для неё бы стал ужин в том самом ресторане, что не заказал Локи, да вот только возвело бы это желаемый результат? Вдруг уровень эндорфина в организме превысил бы норму или отметку опасную для жизни человека, если бы такая была, и Люси бы умерла от радости с глупой, но донельзя широкой улыбкой, так и не дожив до собственной свадьбы? Это ли не значит «умереть от счастья»? Устойчивое выражение, конечно, но проверять его хотелось меньше всего. Локи усмехнулся от своих мыслей и качнул головой. Всё-таки слишком много он думал, но о полезном ли? Голову забивали разные мысли не в самое подходящее время. Ему нужно отдохнуть, а не думать о том, что он не успел. Люси счастлива, а ресторан можно отложить, он ведь никуда не денется. Пока Люси с заразительно яркой улыбкой рассматривала новый атрибут, поблескивающий на безымянном пальце, вытягивая кисть и наклоняя ту под разным углом, примеряя будущую фамилию на себе, Локи усмехался. Парень достал из кармана плотного шерстяного пальто мобильный телефон и, набрав какой-то номер, отошёл поодаль от девушки. Судя по всему, разговор пусть и был коротким, но всё же плодотворным. Уже спустя несколько минут он вернулся к своей будущей жене, поправил укутывающий её розовый шарф, и сообщил хорошую новость о том, что уже завтра её будет ждать очередной сюрприз, а сегодня они будут вынуждены заказать ужин на дом и посидеть с вином при свечах. Конечно, Люси была не против, потому что ресторанам, кафе и даже кино предпочитала тихие посиделки дома в кругу друзей или любимых. Она могла бы сама запечь ему вкусную курицу с хрустящей корочкой, подать её с красивой сервировкой в новом наборе посуды, достать праздничную скатерть и салфетки, да только сам инициатор ужина был против. Не то чтобы девушка готовила плохо, скорее наоборот. Локи хотелось, чтобы Люси запомнила этот день не остатками грязной посуды в раковине, а радостными воспоминаниями об объятиях, поцелуях и, возможно, жаркой ночи, ведь в планах у него было много чего, на что ей нужны были силы.***
Утро нового дня встретило сонную неумытую мордашку Люси, решившую выглянуть в окно третьего этажа, грузными серыми тучами и мелкими противными крупицами снега. Настроение не задалось с самого начала дня, не говоря уже о том, что в свой выходной девушка была вынуждена идти на работу по приказу начальства. Локи в свою очередь нежился в кровати, и даже не шелохнулся, когда Люси подошла поцеловать того в щёку на прощание. Ему виделся уже который по счёту сон, что явно был интереснее ухода его будущей жены с мягкой нагретой постельки. Но, не смотря на все трудности бытовой жизни, в которую Локи окунулся сегодня сполна, он всё же дожил до вечера целым и невредимым. А дело в том, что парень не был приспособлен к быту. Совсем. Вообще никак. Как ни крути, но включить плиту и не обжечься для него было восьмым чудом света, которое так и не произошло, а поджарить банальную глазунью на завтрак сродни кулинарному шедевру молекулярной кухни какого-нибудь ресторана со всеми пятью мишленовскими звёздами. И вроде он умом понимал, что чуда не стоит ждать: сам не сварганит себе завтрак даже за весь день, было бы неплохо заказать доставку, вот только денег хватало впритык на ужин с Люси, которые он перекинул на банковский счет. Мало ли в какую копейку ему влетит этот вечер. Таким образом, измотанный, голодный и уставший Локи наряжался для похода в ресторан. Кольцо уже подарено, романтический ужин при свечах с живой музыкой должен обеспечить хорошее настроение и немалый такой плюс в карму, который пригодится ему в дальнейшей супружеской жизни, особенно, когда сегодня Люси ждал не просто ужин, а именно сюрприз. Некое потрясение, ведь сам Локи понимал, что принять сей факт его даме сердца будет не просто, но надеялся на это всеми фибрами души и молился всем известным и собой же выдуманным богам. В конечном итоге, терять такую девушку, как она было бы крайней степени расточительством. Несмотря на то, что стрелки часов не перевалили даже за шесть вечера, на улице уже начинало смеркаться. Локи, как галантный джентльмен, забрал Люси на такси с её дома, успев при том отчитать за лёгкий плащ, в котором та решила сегодня покрасоваться. Делать было нечего, ведь время поджимало, а возвращаться на шестой этаж и ждать пока Люси переоденется было некогда. Он как никто знал, что это занимало бесчисленное количество времени, которого и так не было. Мысленно отметив себе пунктик, как следует наказать её за эту выходку, Локи смирился и начал было успокаиваться. Но какое там! При каждом взгляде через левое плечо с переднего сидения авто на этот тонкий клочок плащёвки на Люси, именуемый верхней одеждой в кругу недалёких или не разбирающихся во времени года модниц, парень всё больше и больше раздражался. Ладно ещё ранняя весна или осень, но не зима же! Люси слегка закусила губу, понимая какого масштаба проблему себе нажила. Не только осуждение Локи, с которым она мирилась на протяжение всей поездки, но и своё собственное удобство, которым она по глупости пожертвовала в пользу красоты. Как бы хорошо не грела печка такси, но тепла Люси не получала от слова «совсем». Если до ног в зимних сапогах что-то да и доходило, то вот плечи потряхивало от сквозняка между стыком заднего сидения, который пробирался под одежду и так не кстати морозил её без того проблемную поясницу. Болела Люси часто. Чтобы простудиться ей хватало открытого окна в середине февраля для проветривания, зато лечилась она практически месяц. Повторять свои не самые приятные достижения в жизни не хотелось, оттого чувство вины перед Локи за его переживания сменилось тревогой за своё здоровье. И чем она только руководствовалась при выборе наряда? Явно не мозгами. Длинное шёлковое платье благородного синего цвета украшало её стройную фигуру, но отнюдь не грело, скорее наоборот — из-за бросающегося в глаза разреза чуть выше коленки под подол то и дело пробирался тот самый знакомый её пояснице сквозняк, неприятно отзываясь мурашками по ногам и спине. Зато чёрный плащ идеально подчёркивал её изгибы, преподнося ту почти что в ряд к моделям с глянцевых обложек каких-то популярных модных изданий. Вот только пойдёт ли это на пользу её почкам? Ей хотелось выглядеть не просто красиво, а больше чем богично, чтобы все в зале смотрели на неё, как на икону, и слюнями давились от зависти к Локи. Чувствовать и наслаждаться превосходством, видеть в глазах возлюбленного только гордость и обожание, но никак не раздражение. Собственные глупые амбиции сыграли с ней злую шутку. Злую и чересчур несправедливую, ведь в такой день всё должно быть без единого изъяна. И говоря всё, Люси имела в виду даже погоду, которая сегодня как нельзя лучше олицетворяла настроение Локи. Уровень везения — Люси Хартфилия. И если этого мало, то Люси могла припомнить момент, когда она споткнулась на лестничном проёме между вторым и первым этажами, так как лифт перестал работать именно сегодня. Именно в этот чёртов важный вечер, потому что буквально час назад там застряла её соседка весом почти под центнер. И мало того, что она испачкала малую, почти незаметную часть платья (спасибо и на этом), носок замшевых сапог, которые клялась не покупать из-за своего невезения и неприспособленности оных к её неуклюжести, так ещё и, кажется, подвернула лодыжку, что сейчас напоминала ей о себе тупой болью в правой ноге. Хотелось волком выть от собственной ничтожности, вернуться домой, забраться под одеяло и есть с банки мороженное большой столовой ложкой пока не надоест.Что могло быть хуже? А худшее ждало её впереди.
Под аккомпанементы известной симфонии, исполняемой здешним оркестром, в зале царила приятная, почти светская атмосфера. Настроение улучшалось. Чуткий аромат улавливал тонкие нотки каких-то трав, то ли розмарина, то ли тимьяна, с подноса мимо проходящего официанта. Люси часто путала их, но это и не было важным, ведь все прованские травы она использовала одновременно, чтобы насыщать блюда букетом разнообразных вкусов. Ей оставалось отдаться приходящей на смену раздражительности простой человеческой усталости, принять ухаживания своего будущего мужа и наслаждаться незабываемым вечером. Столик с видом на их мост влетел для Локи в копеечку, но думать об этом хотелось сейчас в последнюю очередь. Столько сил было приложено ради одного простого предложения. Он не мог спассовать. Не имел права. Время шло неумолимо медленно за беседами ни о чём, трапезой и постоянными отвлечениями Люси на оркестр, где высокий темноволосый парень держал громоздкую виолончель. Поначалу Локи ёжился и ревновал свою девушку, посчитав её взгляды в сторону музыканта крайне непристойными для поведения своей невесты, но после объяснений поубавил пыл, однако недовольство не скрывал. Люси нравилась музыка. Нравился томный звук органа, живого, без вмешательства нынешних правил музыкальной индустрии, а не того, что крутили по телевизору. Органа, как в соборах, с массивными блестящими трубами, на фоне которых музыкант выглядел настолько крошечным, что это зрелище вызвало бы улыбку, но только в том случае, если не вслушиваться в музыку, а это было невозможно для Люси. Мрачная, но расслабляющая мелодия, которую бы она с удовольствием поставила себе, как капельницу, иглой протыкая тонкую кожу, чтобы та лилась по венам к её сердцу. Так и сейчас она грузно выдохнула, понимая, что органа ей не видать своими глазами, возможно, никогда. А виолончелист напомнил ей любимую с детства Арию Баха. Виолончель и орган, как услада для её ушей, бальзам на душу и подорожник на сердце. Она слушала эту композицию, может, года два назад, когда переживала моральное потрясение. Разум отказывался вспоминать то время и его период, словно стирая все неприятные воспоминания, или хотя бы пытаясь от них избавиться. Вот только она не компьютер: в её памяти нет кнопки «дели́т» и из корзины удалить тоже не получиться. Люси прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Локи что-то рассказывал ей, но все его реплики она удачно игнорировала, пропуская мимо ушей, возможно, что-то важное. Голова словно в миг опустела, а всё пространство заполнили воспоминания не из хорошего, но значимого периода её жизни. Мотив виолончели певучий и напряжённый, тянущийся на верхнем регистре и сдавленный. Тембр её передавал мучения, переживания и нетерпение. Люси это, как нельзя лучше успокаивало. Мелодия тянулась как мёд, плавно и нежно стекая по пальцам. Виолончель расслабляла, обволакивала её как мягкий плюшевый плед и нашёптывала слова успокоения. Музыка настолько глубокая, что затрагивала струны души и играла аккордами взамен самого инструмента, словно она и есть эта самая виолончель. Глубокая интеграция тела и ума, перерастающая в нечто большее, чем просто сидение на стуле в банкетном зале ресторана на пятом этаже торгового центра. Она уводила куда-то далеко, где нет ни официантов, ни прованских трав и сочного стейка, который заказал её жених, куда-то где царил прохладный воздух, морозный, заполняющий лёгкие в один только вдох. И Люси успела набрать побольше воздуха в лёгкие, как в память ворвался оргáн. Мощный, грузный и непозволительно громкий. Он нахально ступил, создавая какофонию звуков, прерывая мягкость и плавность виолончели, затем опустился ниже, отчего мелодия глохла и тянулась, будто загробная. На мгновение Люси открыла глаза, задумчиво упираясь взглядом в свои руки, где крутила столовый нож уже пару минут. Она не успела понять, каким образом Ария Баха успела перерасти в её подсознании в «Призрак Оперы», но чётко помнила эту глухую мелодию оргáна, которая буквально пробиралась под кожу, вызывая в ней табун мурашек. Нет, Люси любила и оргáн, и мюзикл, но только в прошлом, когда её настроение было на нуле и подниматься со дна не хотело. Однако сегодня, как и вчера, как и, возможно, всю оставшуюся жизнь, у неё должны быть хорошие и радостные дни, наполнение только позитивом. Но что-то внутри неё упорно стучало набатом, словно предвещая нечто нехорошее. Маленький звонкий молоточек бил по вискам, отчего она, прикусив губу, пыталась вернуться в реальность. — Ты меня слушаешь, дорогая? — обеспокоенно вмешался Локи. Он явно был озадачен хмурым лицом будущей супруги и, возможно, забеспокоился на свой счёт.«Дорогая»
Его губами это слово преподнесло для Люси иной смысл, некогда мягкий и нежный, но сейчас неизведанный. Будь оно конфетой или фруктом, она бы разжевала его как следует, покрутила на языке, чтобы распробовать новый для себя вкус и уже после составила бы некое мнение. Но сейчас — ничего. Безвкусно. Какая-то пугающая пустота. Что-то не так, что-то не то. Беспокойство взяло вверх над ней, страх неизведанного окутывал противными путами. Но справится ли она с новой ролью в качестве жены? Неужели Люси боялась? Но чего? Семейной жизни, о которой грезила столько лет? Ведь с ним ей всегда было так спокойно и тепло, что мест для сомнений не должно быть. Конечно. Всё занято радостью и предвкушением идеальной церемонии. По другому быть просто не должно. Люси выдохнула, устало улыбнулась и отпила немного белого вина из бокала. Не то, чтобы это должно было её успокоить, просто в горле пересохло. Именно так. — Прости, — виновато улыбнулась она уголками губ. — Я немного устала. Локи как-то недоверчиво покосился и нахмурился. — Ты слушала меня? — он недоверчиво приподнял бровь. И в этот момент Люси запаниковала, осознав, что с момента, как им принесли блюда она уже ничего и никого не слышала в округе. В её подсознании играла виолончель Баха в купе с отрывками мюзикла, нарастал ком из прошлых обид и страхов, непонятно каким образом вырвавшийся из тотального контроля. Она не понимала почему именно сейчас страдала всем, чем только нельзя, но не слушала своего потенциального жениха. А ведь это важно и в первую очередь для неё самой. — Прости, — нахмурилась она, опустив взгляд в тарелку. За всё время Люси только и успела, что поковырять немного салат и отрезать от стейка один очень тонкий, похожий на слайс, ломтик. Она словила себя на мысли, что до сих пор крепко сжимала в руках нож. Возможно, реакция чисто рефлекторная, но непонятная. — Ты сегодня витаешь в облаках, — пытался пошутить Локи. — Ты точно не слышала, что я сказал? — Он недоверчиво покосился в сторону своей спутницы и провёл пристальным взглядом по её лицу. Если бы Люси могла чувствовать на себе его взгляд, то кожей ощущала бы горячие полосы от губ, к глазам, затем к шее и снова глазам. Локи словно пытался её в чём-то уличить, но только она не понимала в чём. Неужели он сказал, что-то настолько важное, что невнимание к этому со стороны Люси не просто задело, но и оскорбило его. Это настораживало и одновременно давило. — Прости, — начала говорить Люси, как замялась и немного прикусила нижнюю губу. Уловила себя на мысли, что взяла за привычку извиняться, но не понимала за что.— Столько событий, что я не могу никак привыкнуть. Так… о чём ты? Локи грузно выдохнул, пройдясь пятернёй по густой шевелюре, словно это придавало ему сил и хоть как-то успокаивало. То, что крутилось у него на языке было чем-то сродни признанию, которое не то, что повторять, но и говорить вслух неловко и, может, даже страшно. В его мыслях и фантазиях всё, что касалось этого разговора было крайне нелепым зрелищем. Отрепетировать и заранее продумать то, как отреагирует на его слова Люси было невозможно, потому вся ситуация периодически действовала ему на нервы, злила. Хотелось волком выть, бросить всё и уйти, но в тоже время морально он уже был готов ко всему, ведь в любом случае у него всегда были готовы пути для отступления, а иногда и запасные выходы из ситуации в виде некой «подушки безопасности». Настроение падало так же быстро, как и полурастаявший кубик льда в его стакане виски, за которым он пристально наблюдал большую часть вечера. Как собеседник Люси сегодня выдалась крайне скудной и скупой на слова, а в частности и эмоции. Не было понятно о чём она думала и конкретно почему грустила, ведь повода для печали не было — наоборот. Колечко красивое, жених молодой и куда более красивый, не говоря уже о будущих перспективах, о которых Локи так любил рассказывать. Всё, что нужно для счастья, а она нос воротит! Что за девушка! Только вчера верещала, на руки бросалась, а ночью ещё и плечи царапала, а тут на тебе — грусть-печаль одолевала её, и главное — не понять почему. — Люси, я хочу серьёзно с тобой поговорить, поэтому соберись, пожалуйста, — Локи опустил руки на стол, предварительно сцепив их в замок. Сейчас он был серьёзен, наверное, как никогда прежде. — Ты не глупая девочка, поэтому должна понимать одну простую истину — природу, если быть точнее, — чуть опустил подбородок ближе к шее, отчего создавалось ощущение, словно он собирался отчитывать её за плохое поведение. — Мужчины полигамны, — гордо вздёрнул выше подбородок, запрокидывая голову немного назад, словно пытаясь доказать своё превосходство, только вот непонятно кому, зачем и как. — К чему ты мне это говоришь? — насторожилась Люси, всё крепче сжимая ручку ножа, который стал невольным пленником её руки. — Мужчины хищники! Испокон веков были и будут доминирующим полом, — как ни в чём не бывало продолжил Локи, стараясь не обращать внимание на почти скрытую агрессию, направленную пока что на столовые приборы, а не на него самого, хотя кто знает как всё сложится в недалёком будущем. — Вы — женщины — наша добыча, — ехидно ухмыльнулся он. — У нас заложено это самой природой, инстинктами предков. — Пожал плечами, поправляя рукава пиджака. — В генном коде, в конце концов. — В генокоде, — поправила Люси, приподнимая голову выше. Она всячески старалась не обращать внимание на явный смысл каждого из слов, которые Локи пытался донести до неё, как до ребёнка уровня детского садика. — Да, какая разница? — перебил он. — Факт остаётся фактом! Молчание, нависшее на минуту, а может и меньше, между ними не просто нагнетало, но разрушало нервные клетки Люси со скоростью, сравнимой только со световыми годами. — Я правильно тебя понимаю, — рассматривая яркие помидорки черри на сочных листьях салата в своей тарелке, рассуждала девушка. — Ты сейчас говоришь открыто, что будешь мне изменять? — Я не могу оставаться верен всю жизнь только одной девушке, — тихо возмутился грубым доводам своей пока-что-невесты. — Это первобытные основы, которым я не могу сопротивляться. Природа всё-таки, а против неё не попрешь, я тебе это уже объяснял. Пойми меня. Я не хочу, чтобы у нас возникли проблемы в будущем. — К чёрту природу, — всё таким же спокойным тоном отозвалась она. — Люси! — не выдержал Локи, повысив голос, но тут же замолчал, оглядывая, как она встала со своего места. — Что ты делаешь? Только не начинай. Давай поговорим дома, не закатывай мне истерик на людях. Его тон был грубым и властным, таким, какой Люси ненавидела больше всего. Она отчётливо помнила этот тембр, присущий, наверное, всем лгунам или самцам уровня «я полигамен, просто смирись с этим, детка, и приготовь мне и моей любовнице утром завтрак в постель». Но она не истеричка, какой посчитал её Локи. Слышать нечто подобное было неприятно. Особенно больно осознавать, что человек, с которым она провела год, даже не знал её характера, глупо полагая, что она учудит истерику с битыми бокалами. Её мечты и детские надежды на безоблачное будущее рушились так же быстро, как и вино, стекающее с волос шокированного такой выходкой Локи. Обескураженный, опозоренный перед всем залом, он яростно глотал воздух ртом, даже не понимая, что ему теперь стоило сделать. В гневе отгонял и огрызался на официантов с полотенцем, срываясь на ни в чём не повинную девушку, у которой, возможно, жизнь куда хуже его, но она держалась из последних сил, потому что знала, что эта работа последнее, что могло вытянуть её из того болота, в которое она попала самовольно. Но Локи не из тех, кто обращал внимание на других. Он эгоистичен. Ему важен лишь он сам, а Люси… Люси лишь выгодная партия для брака, которая, к несчастью, повела себя не так, как он предполагал. Долгий год притираний, привычки к ней, понимания, что вот она — идеальная кандидатура для брака, которая будет готовить борщи, стирать трусы и рожать ему детей. И что теперь? Люси не из тех людей, кто спускал всё на самотёк, спустя несколько дней прощал и отпускал любые грехи. Она злопамятна, это Локи зарубил на носу ещё со времён дня влюблённых. Особенно ему хорошо впечаталось в памяти её почти ничем необоснованная ревность. Возможно, ещё в ту пору ему стоило бы уделить этому моменту куда больше внимания, чем простой смешок: намотать на ус, как говорится, и сделать выводы. Но нет. А теперь он допустил оплошность. Большую такую оплошность, а времени на то, чтобы загладить вину уйдёт столько, что он даже посчитать не смог бы при всём имеющимся у него желании. Это ведь Люси, насколько она отходчива знать не мог даже сам Локи.***
Погода, откровенно говоря, портилась не просто с каждой минутой, но, наверное, секундой. Дождь сменялся снегом, превращая хлопья в мокрые комки, которые неприятно били по лицу из-за сильных порывов ветра. Из-за непогоды людей на улицах было мало, те несчастные, что плелись, укутанные в огромные куртки, еле удерживали свои зонты. По всей видимости, они старались хоть как-то укрыться от снега, ведь тот мешал не просто иди, а порой даже видеть. Люси выбежала из ресторана в лифт в одном только платье, в порыве злости вспоминая, что заветный номерок от гардероба находился при Локи, возвращаться к которому она не хотела. В руках она крепко сжимала телефон, проклиная себя за то, что не взяла сумочку, потому что ни одна не подходила к её наряду. Из-за слёз девушка видела размыто, но, размазывая потёкшую тушь по лицу, понимала, что прохожие шугались её от малейшего взгляда на потрёпанный вид. Внешность сейчас полностью передавала её внутреннее состояние. Думать о Локи и его словах не хотелось, но они предательски въедались в нутро и наполняли мысли, как вода чан — до краев. Тем временем лифт спускался настолько медленно, что казалось, будто её собственное сердце быстрее рухнет куда-то в пятки, нежели она достигнет холла первого этажа. Люси тряслась, как кленовый лист на ветру, обнимая себя за голые плечи. Слёзы лились, обжигая точёные скулы, находя пристанище на выпирающих ключицах. Её пугали собственные мысли, сердце, набатом стучащее о грудную клетку. Страх одиночества, предательства и собственной никчёмности обволакивал её противным холодом, идущим за ней по пятам. Широкие стеклянные двери сами раскрылись, когда та выходила из торгового центра. В лицо сразу же подул ледяной ветер, обжигающий влажную от слёз кожу. Мокрые хлопья снега облепили всё платье, руки и волосы, некоторые попадали в глубокое декольте. И если бы Люси сказала, что совсем не чувствовала холода, то соврала бы. Зубы начинали подрагивать, глухо стуча друг о друга. Губы синели. Она крепче сжала телефон, плотнее прижала руки к груди, приподняла выше плечи, словно это должно было хоть как-то спасти её от холода, в который даже самых плохой хозяин собаку на улицу не выгонит, не то, что она раздетая разгуливает. Ветер уже растрепал её уложенную ранее причёску, отчего локоны свисали мокрыми прядками по спине и оголённым плечам. Люси брела медленно, перебирая ногами слишком вяло, шмыгая носом и пытаясь утереть лицо от противно стягивающих кожу высохших дорожек. Реветь перестала, но это не означало, что она успокоилась. В глазах всё ещё стояли слёзы. Некое подобие тумана и учащающийся снегопад не давали ей рассматривать свой путь. Но хотела ли она вообще видеть куда шла? Была ли цель? Где-то в глубине подсознания появилась мысль, что сейчас её жизнь больше походила на какую-то дешёвую мелодраму, плохую книгу или вовсе фанфик какой-то старшеклассницы про «сначала всё хуже, чем плохо, зато потом лучше, чем хорошо», но не на то, что она мечтала и планировала годами. Люси отказывалась верить в то, что тот образ идеального мужа в виде Локи, который она выстроила у себя в голове, на самом деле обман и быть такого априори не могло. Или она одна в этом не то, что городе, но и во вселенной, обречена на вечные страдания и муки любви. Было странно принимать тот факт, что её снова обвели вокруг пальца. Люси понимала, что ею пользовались и всё это время Локи не был верен, ведь быть такого не могло, чтобы он с того ни с сего решил пойти налево. Это абсурд. Но почему, будучи в отношениях не свободных, а обременяющих какими-то моральными рамками, он решил поставить свои условия? Люси никак не могла смириться с этими мыслями. Была ли его позиция правильной с его точки зрения — да, но только для него, нравилось ли это ей — нет. И больше всего неприятно кололо в самое сердце то, что она свято верила, будто бы вторая попытка будет для неё удачной, но, видимо, у вселенной на неё другие планы. Люси казалось, что весь её, почти ставший идеальным, мир начинал рушиться. С каждым новым шагом голову заполняли мысли о том, что ей не выбраться из этого вечного круга неудач. Может, мир и правда так устроен, что все мужики мудаки и эгоисты, а у женщин до сих пор нет ни прав, ни уважения? В глазах начинало темнеть, зубы стучали всё громче и усталость накатывала с такой силой, что хотелось лечь и закрыть веки. Яркий свет ослепил девушку, что уже вышла на проезжую часть. Громкий звук сигнала заставил Люси вздрогнуть и подпрыгнуть на месте. Она резко выдохнула, когда заметила, что машина остановилась буквально сантиметрах в двадцати от неё. Задержала взгляд чуть ниже капота, где увидела марку кроссовера, состоящую из двух коротких серебристых слов, выгодно выделяющихся на чёрном покрытии. Двери со стороны водителя открылись и показалась чья-то яркая шевелюра. Затем негромкий хлопок. Мужчина поднял ворот чёрного пальто повыше и быстрым шагом подошёл к Люси. — Девушка! — неожиданно громко вскликнул он. — Вы что совсем что ли? Я же вам сигналю! Как только незнакомец подошёл ближе, Люси разглядела в нём высокого молодого парня. Он озадаченно смотрел на неё, словно она сейчас была чем-то насколько удивительным, чего он ни разу в жизни не встречал. А много ли девушек, разгуливающих в вечерних открытых платьях по городу зимой, да ещё и в снегопад? Парень сделал шаг ближе и коснулся руки Люси, отчего она в панике отшатнулась назад и чуть не упала через бордюр, но тот резко сориентировался и подхватил её за запястье, потянув на себя. — Не трогайте меня! — она пыталась закричать, но сил не было, отчего вышло как-то слишком сипло и тихо. Люси отдёрнула руку и прижала её к себе, посмотрев на незнакомца озлобленным взглядом. Была бы она кошкой, то уже бы зашипела и убежала прочь, но продолжала стоять на месте, оглядываясь хмуро, недоверчиво. — Вам нужна помощь? — предложил парень, протягивая руку. — Я могу отвезти Вас домой или в больницу. По его взгляду нельзя было понять, чего именно он хотел от Люси. Была ли это человеческая жалость и помощь или нечто другое — сокрытое, имеющее двоякий смысл и угоду совсем не в пользу Люси? Она опустила голову и осмотрела своё местами мокрое платье, бледные руки: пальцы она уже переставала постепенно чувствовать из-за холода. Руки крепче прижала к груди в неуклюжей попытке скрыть декольте, шмыгнула носом и сильнее приподняла плечи, стараясь сжаться настолько сильно, чтобы в конце концов исчезнуть — ну, было бы не плохо. — Почему я должна Вам верить? — еле пискнула Люси. Её начинало потряхивать то ли от холода, то ли страха. — Мир не без добрых людей, — улыбнулся он, пальцами касаясь пуговиц на верхней одежде в попытке расстегнуть их. Парень сделал шаг навстречу, не разрывая зрительного контакта, и накинул на её плечи своё пальто. Только с близкого расстояния Люси смогла рассмотреть его лицо: такие правильные черты, мягкая улыбка и большие тёмно-зелёные глаза, от которых так и веяло добром. Она не понимала почему, но в его небрежно брошенную фразу хотелось верить, следовать за ним. Было некое чувство защиты, нужности. Возможно, а в этом она была уверена на больше, чем девяносто процентов, всё это мнимое доверие лишь фарс, обман её уставшего организма и затуманенного чьими-то умелыми манипуляциями разума. Однако сейчас как никогда прежде хотелось поверить в сказку, пусть и совсем не давно злобная гримаса боли исказила не только её прелестное личико, но и тронула почти расцветающую в недавней радости душу. И от этого было больнее всего. Но также было неприятно осознавать тот факт, что на каком-то подсознательном уровне Люси жалела себя. Ей было обидно — да, было даже стыдно местами за то, что вот она такая незрелая — не сумела отличить ложь от правды и попалась на неё, как рыба на крючок. Только в отличие от рыбы у Люси вроде бы имелись мозги, уметь бы ими пользоваться ещё — вот задача, правда, не из лёгких. Она качнулась от сильного порыва ветра и снова посмотрела на парня. Он стоял перед ней в одном только тёмном свитере, заправленном зачем-то в брюки, всматриваясь в её, наверное, глаза (как решила Люси). Лицо его было серьёзным, хоть периодически желваки на скулах дёргались, видимо, от раздражения. Конечно, ему ведь приходилось уговаривать какую-то полоумную девушку, разгуливающую в платье по улице, сесть к нему в машину, чтобы довести её домой. Вроде бы доброе дело решил сделать, но если она долго сопротивлялась, то зачем так мучить себя? Взял да и поехал домой с чистой душой. Предложил? Предложил. Отказалась? Отказалась. На нет и суда нет, чего мелочится. Но парень почему-то стоял на своём и ждал её ответа. — Вы же замёрзнете, — нахмурилась Люси, чувствуя теперь себя виноватой в том, что кто-то по её вине может заболеть, получить воспаление лёгких, к примеру, или бронхит. — А вы за меня так переживаете или остерегаетесь, что я Вас в лес в багажнике увезу? Вот только ни насиловать замёрзших девушек, ни продавать в рабство куда-то заграницу в мои сегодняшние планы не входило, — нервно хмыкнул он, выпуская облачко пара изо рта, но тут же сжался от холода. Каким бы крутым этот парень себя не выставлял, но вот зима в этих краях была суровая, поэтому он сразу же насупился от очередного порыва ветра. — Знаете, — грузно выдохнул, — если не хотите, то хотя бы вызовите такси. Уже темнеет, на улицах становится опасно, — фыркнул и развернулся в сторону машины. — Погодите! — Люси выкрикнула и шагнула вперёд. Хотелось прокричать что-то про личные границы в стиле: «не твоего ума дело» и уйти в закат голивудской красоткой, покачивая бёдрами, но не тут то было. С каждой минутой ей становилось не просто холодно, но уже даже больно. Люси боялась отморозить себе чего и прожить всю оставшуюся жизнь никому не нужной калекой. Лучше уж рискнуть разок, но зато в тепле и с комфортом приехать домой, а там дальше расплатиться, деньгами естественно, и спать себе спокойненько в кроватке, или на худой конец продолжать рыдать и жалеть себя за несправедливость. Вот только что-то, а это что-то явно отвечало за логику или хотя бы её остатки, кричало, что денег он не возьмёт, судя по марке его машины. Конечно, не каждый себе может позволить дорогостоящий кроссовер, нужны ли таким как он вообще гроши какой-то чудной девушки с окраины города. А нужны ли им такие как Люси в принципе? Стоит себе в лёгком шёлковом платье на морозе, как куртизанка, соблазняющая мужчин. Разве такие как он таким образом себе женщин выбирают? Вряд ли. Да и стал бы этот незнакомец так заморачиваться и вообще выбирать её в качестве жертвы сексуального насилия. Конечно, фетиши никто не отменял, мало ли кому что в голову взбредёт, но не проще ли найти кого-то, в ком уверен, что не подхватишь какой-нибудь трипер с улицы. Люси скривилась от собственных мыслей. И вовсе она не заразная! С чего вообще она начала думать о том, какой её представлял незнакомый парень? Кажется Люси медленно сходила с ума. Да и вообще! Судя по его машине и невероятно тёплому пальто, которое уже успело согреть её плечи, вряд ли бы такой как он стал думать о болячках. Двадцать первый век! Контрацепцию никто не отменял, да ещё и вылечиться не проблема. Она почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. С ней точно творилось что-то странное. — Дамочка, — торопливо окликнул парень. — Так вы садитесь? Он недовольно хмыкнул, наблюдая как в течение минуты лицо девушки менялось от усталого и безразличного, до испуганного. О чём она думала — гадать не хотелось, но вот разрешить эту ситуации как можно скорее — было бы неплохо. Парень уже успел пожалеть о том, что вообще остановился и решил подать руку помощи. Чёрт дёрнул его за язык пригласить её в машину, подвезти, так ещё и пальто, за которым гнался пару месяцев, чтобы урвать последний экземпляр, решил отдать. Ну не глупости ли? А всё почему? Потому что пожалел её, и сам не понимал, отчего такая реакция. Она была чем-то явно испугана, что не понравилось парню. Такое милое, но в тоже время искажённое гримасой страха лицо заставляло его задуматься о причине её паники. Вот только зачем ему всё это было нужно? Негромко хлопнув дверью, он потёр переносицу, усаживаясь в кресле, как услышал щелчок дверной ручки. На переднее место уселась незнакомка, аккуратно прикрывая за собой двери. Она сильнее укуталась в пальто, так, что шею не было видно, обняла себя руками и молча смотрела на водителя. — Решились всё-таки, — ухмыльнулся он. — Я рад, что Вы мне доверились. Куда едем? Машина медленно тронулась с места по главной улице. Снегопад усиливался, отчего заработали дворники, сметая налипшие комки с лобового стекла. Печка была направлена на салон, чтобы Люси отогрелась как можно скорее. Девушка жила примерно в двадцати минутах езды от ресторана, но ей не хотелось говорить незнакомцу номер своего дома, кто знал какие в действительности у него могли возникнуть мысли. Конечно, если он не маньяк, а обычный добрый парень, то мог даже напросится на чашку кофе в качестве благодарности и попробовать соблазнить уже, непосредственно, на её территории, но, так или иначе даже это вроде бы безобидное разрешение данной ситуации не входило в планы Люси. — Так что, в какой лес направляемся? — усмехнулся парень, не поворачивая головы. Опешив, Люси в панике обернулась лицом к незнакомцу и раскрыла в удивлении рот. — Да я шучу, — закатил глаза он. — Лучше возьми. Довольно тонкая, по всей видимости дежурная, пачка с влажными салфетками, которую он достал из подлокотника, упала на колени девушке. Она снова повернула голову в сторону водителя, вперив в него непонимающий взгляд. Не успел парень даже отреагировать на театр одного недопантомима, как Люси ударила себя в лоб ладошкой, после зашипела от боли, потому что руки её всё ещё были в онемении от мороза, и стала упорно вытирать салфетками лицо с размазанным по нему боевым девичьим раскрасом. — Скажи, мы хоть на верном пути? — поинтересовался парень, останавливаясь перед светофором по главной дороге. — Да, — коротко ответила Люси, тщательно вытирая щёку. Она увлеклась, что даже не заметила, как с некогда вежливого тона, парень перешёл на «ты». — Через квартал направо и останется пару домов. — Отлично, — покачал головой он, поворачивая её в сторону правого сидения. — Может, хотя бы скажешь, как тебя зовут? Я — Нацу, — он широко улыбнулся, чуть приподнимая подбородок. Люси остановила руку с салфеткой на полпути к лицу и посмотрела на парня с неким недоверием. Ну началось! Вот и «давай познакомимся», потом «к тебе или ко мне» и так далее по стандартным схемам таких красавчиков-ловеласов. Ну конечно! Как она могла подумать, что такое симпатичное личико может принадлежать святому «я просто довезу незнакомку до дома», а не «я трахну её на заднем сидении своего авто и выброшу за поворотом». Стало как-то не по себе, отчего хотелось схватиться за ручку машины и колотить её, пока двери не откроются, вот только у неё не было такой возможности, потому что при любом раскладе двери ей мог открыть только этот самый Нацу по своему желанию и устройству авто. Приехали, называется! Доигралась, Люси! Не одно, так другое свалилось на без того неспокойную голову. Ловушка вроде бы несложная и незапланированная, но захлопнулась с характерным щелчком, что поняла она об этом только находясь уже в ней. Хотелось волком выть от своей же беспомощности, но всё, что она могла, так это широко раскрыть глаза и недоумевая смотреть на то, как внимательно парень следил за светофором. Больше всего на свете ей хотелось сейчас проснуться у себя в кровати, пусть даже одной, словно ни Локи, ни этого треклятого Нацу никогда и не было, а все её приключения лишь страшный сон с понедельника на вторник. Наконец машина тронулась с места. Дворники снимали плотные слои мокрого снега со стекла. Нацу щурился, вглядываясь по сторонам из-за плохой видимости, они всё-таки проезжают на перекрёстке, мало ли. По правую сторону уже виднелась многоэтажка, за которую им стоило завернуть, чтобы попасть на улицу, где якобы жила Люси по рассказу для Нацу. Конечно, ей не хотелось говорить где конкретно находился её дом, даже сам район палить не хотелось, но в виду сложившейся ситуации выбор Люси пал на сорок восьмой дом нового квартала застроек, который как раз находился не только на противоположной стороне от её, но и совсем на другой улице, многоэтажек так около пяти от неё. Дальше только новостройки, что шло на руку. Её же дом стоял параллельно тому, который они только что проехали. Уж что-что, а дойти с предполагаемого места высадки, Люси планировала обходными путями: дворами и переулками. И ни снег, ни метель ей уже не были страшны. Нацу, перестроившись в правую полосу и включив поворотник, пытался разглядеть, где же заезд в дворы. Тикающий звук наседал на мозг, поэтому Люси предпочла отвлечься на выстроившиеся в ряд машины — точнее те сугробы, которые можно было обозвать автомобилями, ведь метель бушевала (даже очень), отчего трудно было определить: где машина, а где укрытый снегом мусорный бак. — Останови машину, — пискнула Люси. — Что? — парень, не до конца осознав сказанное спутницей, отвлекся всего на секунду и тут же шикнул. Машину повело в левую сторону, и как бы Нацу не старался жать на тормоза или пытаться выровнять автомобиль с помощью руля, случилось неизбежное: сначала небольшая встряска и глухой удар, а после словно с цепи сорвавшаяся звуковая сигнализация. Люси, как бы не старалась понять, что произошло, только тихонько утирала локоть и испуганно переглядывалась: то с встревоженным Нацу, то с горящими среди снежных хлопьев огнями. — Что за чёрт! — вскрикнул Нацу, посматривая на датчики приборной панели и виднеющуюся картину через лобовое стекло. — Твою мать. Протерев рукавом боковое стекло, Люси увидела яркое синее авто, остановившееся примерно в метре от них. Кто-то (точнее, синяя Сузуки) сдавал задом с парковки и, по всей видимости, не заметив автомобиля Нацу, учинил аварию. Хотя, это толком и аварией назвать нельзя — небольшая вмятина на правом крыле черной машины пусть и была довольно внушительной, однако не смертельной. Итог ясен: будут разборки, в которых Люси уж точно не хотелось принимать участие. — Сиди здесь, — приказал парень, выключив сигнализацию на ключах, и клацнув ремнем безопасности. — Я сейчас вернусь. Он задержал неуверенный (даже немного растерянный) взгляд на Люси, сожалея о том, что акт доброты увенчался небольшим ДТП и её, мимо проходящую и нуждающуюся в помощи незнакомку, придется втянуть в небольшие разборки. Хотя Нацу всё же тешил надежду о том, что в подобных погодных условиях они с водителем-зачинщиком разойдутся европротоколом и выплатой компенсации за ущерб. Парень, открыв двери, вышел и тягостно выдохнул — главное, разобраться по-быстрому и без крика. Да и какой крик? Он же не виноват, что его не увидели и не пропустили, верно? Верно. Значит, даже если дойдет до полиции, мучать будут не его, а того, кто не убедился в безопасности маневра заднего хода. Нацу, прикрыв двери, чтобы позже вернуться за страховкой, удачно валяющейся в бардачке, бросил другому водителю что-то о документах. Люси осталась одна, наедине с шумящим помехами радио. В глаза бил моргающий свет аварийной сигнализации синего авто. Внезапно по ногам пробежался легкий холодок — сквозняк, прорывающийся через небольшую дверную щель со стороны водителя, неплохо так ободрил и отрезвил. Задержаться тут? Или же воспользоваться ситуацией и улизнуть, пока Нацу занимался разборками? Решение более чем очевидно. Ладони немного вспотели, когда она расстёгивала ремень безопасности. Люси уверено сжала кулаки и громко сглотнула. Внутри неё бушевала паника и нечто похожее на адреналин. Деваться было уже некуда: она решила, что лучше идти в метель домой на своих двоих, благо, не в одном платье, а уже в пальто, чем оставаться в машине с непонятным парнем, наклонности и намерения которого оставались для неё загадкой под семью замками. Пусть он и кажется добряком, никто не давал гарантии, что те шутки про лес были просто шутками. Приоткрывая водительскую дверь настолько широко, чтобы она могла выйти, но при этом остаться незамеченной, Люси удивилась, что идти до дома ей, как оказалось, будет куда ближе, чем с того места, которое она указала Нацу. Облечение свалилось на её хрупкие плечи большущим таким булыжником, от которого хотелось почему-то быстрее избавиться, прийти домой, принять ванну, чтобы смыть с себя этот день и лечь спать, а уже завтра начать размышлять над всей той фигнёй, что творилась в её жизни. Люси обречённо вздохнула, выползая через водительское сидение, не боясь при этом запачкать его своими сапогами. Пригнувшись, чтобы не светить своей светлой макушкой на фоне темного окраса авто, она аккуратно пролезла вперёд и выскочила через небольшой проём. Взгляд быстро нашёл потирающего затылок Нацу, мило (а может и не мило) беседующего с умоляющим о чем-то водителем синей Сузуки. Вот он — шанс свалить по-тихому! Девушка ринулась к своему дому, то и дело посматривая за спину: не заметил ли Нацу пропажи. В какой-то степени она понимала, что поступала очень некрасиво, но жизнь ей сейчас была дороже всего на свете, даже собственной совести и голоса в голове, который упорно твердил, что, возможно, этот парень вовсе не плохой, а вот ты — Люси — поступила, как последняя свинья. Но так или иначе, свинья живая. — Чёртов день, — выругался Нацу, садясь в машину. — У этого дебила нет страховки, ждём… — замялся он, когда повернул голову на соседнее сидение и не обнаружил там своей спутницы. — Ну, твою же мать. Он громко ударил руками о руль и сжал его. Тем временем Люси уже подходила к своему подъезду, как слёзы с новой силой начинали заполнять глаза. Щёки обжигал морозный ветер, пальцы, без того красные, болезненно сжались на ручке двери. День заканчивался, а вместе и с ним вера в то, что всё в её жизни будет хорошо.Предубеждение первое: не строй иллюзий. Идеальный мир рушится по щелчку пальцев.