«Жизнь — это серия проблем» Учись на своих ошибках, Люси…
Нацу скалился всё крепче и крепче, сжимая кожаную обивку руля, покусывая нижнюю губу. На носу появлялись мелкие складки всякий раз, как он брезгливо приподнимал верхнюю губу и покачивал головой с задумчивым, почти что стеклянным взглядом. Он смотрел на приборную панель так, словно перед ним было нечто очень отвратительное и раздражающее, вгоняющее в бешенство; что он был готов вот-вот сорваться и ударить кулаками, чтобы разбить всё вдребезги. Морщинки на лбу становились всё более заметными, всякий раз как широкие брови то хмурились, то в удивлении ползли вверх. — Ну надо же! — почти истерично усмехаясь выдохнул он, чуть скалясь, в очередной раз ударяя ладонями о руль. — Вот же… Мигающая лампочка не давала покоя и отвлекала мужчину время от времени, напоминая, что он неплотно закрыл двери, а лишь прижал. Нервы и без того уже казались струной, словно гитарной, что натянута не так сильно, как хотелось бы, а скорее — готовая уже порваться, дабы уйти на покой и уступить своё место. И будь нервы действительно струнами, то Нацу бы взял новую — не тронутую никем, продел бы её аккуратно в отверстие на нижнем порожке со стороны катушки и плотно зажал бы пробкой. А после пронизал бы её в отверстие на колке, не забыв бы оставить на глаз сантиметров семь свободного конца, и сделал бы виток струны вокруг колка, натягивая оставшийся конец. Он бы несомненно старался натянуть струну как следует, проверяя каждый шаг, чтобы — не дай Бог — она не порвалась в очередной проблемной ситуации, как сейчас. И да, если бы у Нацу спросили, то он с удовольствием ответил, что предпочёл бы менять струны гитаре, чем оказаться в этой ситуации. Кажется, гнев потихоньку уступал задумчивости и размеренному спокойствию, что накатывало с каждым новым вдохом. Пальцы расслаблялись, разжимая переплёт руля. Видя, как дворники сметали налипший слой снега с лобового окна, Нацу прищурился, осматривая синее авто. Кто бы мог подумать, что в нынешнее время люди станут ездить без страховки! Из-за неосторожного и безалаберного виновника аварии, ему придётся просидеть в машине пока не приедет полиция. Ожидание, конечно, вещь не самая приятная, особенно, когда на улице почти ночь, а метель застилает дороги. Однако мужчину волновал не только его собственный транспорт, который пострадал от его же доброты сердечной, но и факт пропажи девушки. И ладно бы только это, он бы мог её понять в виду страха и чего-то ещё, типа, логики, которая, как известно, у женщин отсутствовала (вопрос, конечно спорный, к этому он ещё вернётся, как-нибудь), но вот пальто-то его в чём провинилось? Нацу буквально выл от собственной беспечности, вспоминая каким трудом ему досталось это шикарное, бесспорно, и дорогое пальто, которое он выжидал неделями, как хищник жертву. И вот — о чудо! — последней экземпляр с нескромной такой скидкой в виду обновления коллекции! Вот оно — его самое дорогое приобретение в гардеробе и, к слову, единственное, что могло согреть в эту холодную зиму. По-настоящему согреть. — Идиот, — хмыкнул он, словно выплюнув ругательство на духу, опуская голову на руль. Минуты самобичевания прервала негромкая мелодия телефонного звонка. Нацу обыденно сунул руку в карман штанов, попутно благодаря себя самого за привычку носить самое важное в карманах брюк, а не верхней одежды. Достав телефон, мужчина посмотрел на экран — ничего. Мелодия всё ещё играла, а значит это был не его мобильник. Повернув голову в сторону пассажирского сидения, он покосился на кресло. Звонок был негромким, скорее приглушённым. Затих. Тишина в салоне стояла примерно с минуту, а, может, меньше, пока телефон вновь не зазвенел. Нацу покосился на коврик, а после нагнулся и достал из-под сидения телефон, отмечая расхлябанность девушки, оставившей в машине неизвестного ей человека мобильник последней модели, который ему бы влетел в копеечку, а ей, видимо, до него дел нет. Первая мысль, появившаяся тут же и показавшаяся ему логичной: девушка попала домой, где обнаружила пропажу и решила набрать свой номер с телефона… кхм, сожителя. Абонент под записью «Любимый» со стикерами большого красного сердечка и мордочки льва, показался Нацу банальным и каким-то подростковым проявлением привязанности. Некая влюблённость, которая заставляла делать всякие ми-ми-ми-штучки ради чего только было не ясно и вряд ли он когда-нибудь поймёт. Возможно, девушка вернулась домой, где, несомненно, её уже ждал парень, а может и муж. Нацу даже процентов на девяносто был уверен, что ни она сама вспомнила о телефоне, а «любимый» дал ей своего рода подзатыльник в виде обвинения в расхлябанности. Да, он сам бы поступил, наверное, так, потому что подарки нужно ценить, особенно такие дорогие, как телефон. Почему Нацу посчитал телефон подарком? Да чёрт его знает. Может, из-за того, что таким эффектным девушкам дарят именно такие подарки? А может, потому что не сильно она и печётся о чём-то столь ценном-материальном, чтобы ценить. Видимо, ей жилось куда проще, раз не смогла увидеть реальную цену вещам. Нацу нужно не мало пахать, чтобы обеспечить себе хотя бы минимальное-комфортное проживание и при том позволить себе такую модель телефона. Да что говорить, он до сих пор оплакивает любимое пальто, а пропажа такого аппарата и подавно свела бы его в могилу с диагнозом: сердечный приступ и разрыв заднего прохода, предположительно, от злости. Чудесно, не правда ли? Нацу осознавал всеми фибрами души, что связываться с этой девушкой ему хотелось меньше всего на свете по списку от жизненно важных пунктов до развлекательных по типу «а почему бы и нет», вот только вернуть телефон владелице, а пальто — себе, хотелось, и ой как сильно. При очередном протяжном звонке мужчина поднял трубку и прислонил её моментально к уху. — Какого чёрта ты ушла, даже не выслушав меня?! — слышался в трубке явно разгневанный мужской голос, принадлежащий тому самому «любимому». Выстроенные планы обмена-передачи имущества рухнули, как кирпичная стена, по которой нехило так прилетело ракетницей, как минимум. Кирпичик за кирпичиком крошились и падали мгновенно, поднимая густой слой пыли вверх, из-за чего не было бы видно ровным счётом ничего. Так и Нацу почувствовал, как он уже больше не видел и не ощущал своего пальто. Прискорбно, не правда ли? Горькая мужская слеза прокатилась по острым скулам, а сопелька еле-еле достигала верхней губы в фантазии Нацу, который уже помахал белым платочком на прощание своим уходящим в даль семистам долларам, и это, между прочем, с пятидесятипроцентной скидкой. — Я тебе, что, пёс цепной, чтобы бегать и искать тебя? Устроила мне тут не пойми что и сбежала, как обиженный ребёнок. Не такого мнения я о тебе был! Люси, ты охренела? Чего молчишь?! — цыкал «любимый». — Я не Люси, — моментально выдал Нацу, понимая, что влез туда, куда не стоило, и влез по самые не хочу. И если машина и одежда, которые он оплакивал при любом удобном случае и готов был припоминать часами напролёт (не из-за злопамятности, конечно, что вы) были для него «наградой» за добрый поступок, то вот ввязываться в разборки между этой парочкой — меньшее на что он был согласен. — Что?! — завопил мужчина по ту сторону телефонной трубки, так, что Нацу даже пришлось убрать свой мобильник от уха. — Ах, ты стерва! Только я ей предложение сделал, как она побежала по мужикам! И, главное, вся такая правильная сидела, истерику мне закатила, а сама потаскуха ещё та! И вот теперь Нацу понял, что вмятина на правом-переднем крыле машины не самое худшее, что с ним могло произойти сегодня вечером. Какая-то часть его совести противно скреблась, как кошка когтями по новой итальянской мебели, которую он присмотрел на днях. Нацу знал эту самую Люси от силы час, а то и меньше, а уже успел нагадить в её личной жизни, сам того не подразумевая. И он не стал бы обращать внимание на тот факт, что «любимый» звонил девушке уже с претензией (а может и не одной), что сам забирал её в слезах и испуганную, разодетую как на ковровую дорожку у дверей торгового центра, где, к слову, находился не один ресторан. Именно себя мужчина посчитал виноватым, что взял этот треклятый телефон, когда решил ответить на звонок. Да, ему хотелось вернуть то, что по праву принадлежит ему, но участвовать в чьих-то разборках — ну уж нет. Всю свою сознательную жизнь Нацу старался избегать конфликтов, которых, к слову, сам и не устраивал. А тут ввязался в один из масштабных, став при этом чуть ли не главной звездой балета. За что ему это? Помилуйте. — Чего молчишь, скотина? — рычал, почти как настоящий лев, парень из трубки. Нацу даже хмыкнул, непроизвольно вспоминая стикер у имени абонента: видимо, девушка сравнила его со львом не в том плане, что успел подумать Нацу, скорее из-за несносного характера. — Дай трубку этой суке! Нацу, мысленно отметил, что не стал бы терпеть такое обращение к себе, будь он его девушкой, выдохнул и хотел было ответить всё как есть, чтобы не истреблять нервные клетки «любимого», да и свои тоже. Вот только лёгкий шум в телефонной трубке превратился в тишину, как только он придумал как и что ему ответить, да при том так остроумно, чтобы и за пояс заткнуть, и дать себя выслушать. Мужчина раскрыл рот и замер, так и не издав ни единого звука. Он убрал руку с телефоном от уха и провёл пальцами по дисплею в надежде его разблокировать. Вот только снова всё, что связано с этой Люси приносит ему сплошные проблемы. Попытки не увенчались успехом. Аккумуляторная батарея разрядилась в тот самый момент, когда началась точка невозврата. Невозврата приступов агрессии этого самого «любимого», возможно, нехилой трещиной в отношениях странной парочки, которая повстречалась сегодня на пути Нацу, и его нервных клеток, что он буквально похоронил сегодня, в немалом количестве между прочем. Покойтесь с миром, дорогие. — Ну что за день-то такой, — выдохнул парень, запрокидывая голову на подголовник. Он закрыл ладонями лицо и тихо взвыл. Не прошло и минуты, как Нацу услышал шум и убрал руки с лица. Протерев рукавом маленький участок на лобовом стекле, он увидел мигалки.Разбор пошёл с проблемы первой — авария.
***
Нацу поморщился и нехотя открыл глаза. На часах уже было больше двух, когда громкая трель телефонного звонка достигла его слуха. Он моргнул пару раз, чтобы окончательно сбить сон, широко зевнул и поднял трубку не глядя. Телефонный звонок продлился меньше минуты, но заставил окончательно проснуться. Конечно, вернулся он домой с участка ночью, посему и придаться сну сразу же не вышло. Взвинченный и уставший, Нацу жалел обо всём, что произошло в этот злосчастный вечер. Из его мыслей всё никак не хотела исчезать незнакомка. И в любой другой ситуации этот случай можно было бы принять за судьбу, только он такую судьбу крутил на… а в прочем, об этом ему додумать уже было не суждено. Уснуть вышло в районе трёх часов, но беспокойство в виде кошмаров то и дело наведывалось в сны и заставляло просыпаться чуть ли не в холодном поту. Полноценно заснуть у Нацу получилось только под утро, оттого сейчас болела голова, а настроение… а что такое настроение? По его недовольной физиономии нельзя была сказать в каком именно расположении духа пребывал мужчина. Явно не в самом хорошем, и собеседник по ту сторону телефонной линии понял это с первых слов, когда Нацу чуть было не послал того куда подальше, погулять, скажем так. Полицейский, посмевший разбудить Нацу так рано (по его мнению, конечно же), что-то говорил про документы, компенсацию и «нужно приехать снова». Но будем честны, Нацу на него и его документы было ровно по тому органу, на который он послал свои мысли о судьбе ещё ночью. Правда, было это до того момента, как голос в трубке не сказал, что виноваты будут в аварии обе стороны. И нет, не потому что сам Нацу нарушил какие-то правила или у него со страховкой что-то не то. Всё оказалось куда неприятнее, чем он ожидал. Хозяин синего авто оказался никем иным, как тестем полковника, а это что-то да и значило. По крайней мере, вчерашний капитан, который занимался этим делом, всеми силами намекал, чтобы Нацу не был таким самоуверенным. Новенький авто — подарок от сына полковника отцу своей будущей невесты, и страховку, как и документы, они не успели подготовить. Оттого на неспокойную голову Нацу свалились новые заботы. Вряд ли, конечно, его заставят платить за какой-нибудь выдуманный протокол с нарушениями, но вот рассчитывать на скорую выплату компенсации — не стоит. А стоит ли рассчитывать вообще — вот вопрос и, признаться честно, не самый радостный. Особенно по пробуждению. Негромко прорычав в ладони, сложенные на своём лице, Нацу наигранно захныкал. Поднявшись на локтях, он осмотрелся. Сил у парня ночью было не так много, поэтому сразу же по приезде домой — в свою не самую просторную квартирку — тот уснул прямо на диване в гостиной, промычав что-то типа: «всё равно меня некому отчитывать». Несколько жёстких маленьких диванных подушек валялись на полу у журнального столика, на котором, к слову, лежала пачка чипсов, что Нацу нашёл ночью, когда просыпался от очередных кошмаров. Мужчина отчётливо помнил, как во сне видел лицо вчерашней блондинки, осуждающей его за то, что он влез туда, куда ему не стоило лезть. Иронично, не так ли? Пустынная улица, где находились только высокие сугробы, да легкий ветер, разносящий снег на уровне лица. Нацу стоят посреди дороги, сжимаясь от холода и всё крепче сцепляя руки на рукавах своего любимого свитера. Он оглядывался в поисках людей или хотя бы чего-то, где можно было спрятаться от метели и согреться. И вот, на его пути появился силуэт, до боли знакомый. Внутренний голос трезвонил, как большая красная лампочка с табличкой «опасно», висящая над дверью основной двери, через которую можно либо попасть в помещение, либо выйти из него. Так и Нацу попал. Просто попал. Он буквально ощущал гул сирен, как в фильмах, когда случалось что-то уровня «катастрофа». Шаг за шагом он продвигался всё ближе и ближе, пока человек напротив него не повернулся. — Люси, — опешив, скривился Нацу. Уж кого-кого, а её хотелось видеть в самую последнюю очередь, и говоря об этом, он имел в виду: если все люди на земле вдруг исчезнут, а они останутся одни на всей планете. И даже в этой ситуации он несколько раз подумал бы, прежде, чем снова помогать этой дамочке. — Как ты посмел! — вскрикивала девушка, бросаясь на парня с кулаками. — Ты во всём виноват! ТЫ! Она била его по плечам, груди, иногда попадая в шею. Плакала и била. Закутывалась в его пальто и била. Но Нацу не чувствовал этих ударов. Совсем не чувствовал. Словно его тело не принадлежало ему. Оно было будто соткано из ваты. А сердце кололо, отчего-то всё сильнее и сильнее билось о грудную клетку и лёгкие, что дышать становилось труднее. Девушка подняла голову вверх, от этого Нацу смог увидеть её лицо в свете уличного фонаря. Светлое симпатичное личико искривилось гримасой страха, боли и, возможно, самую малость злости. Слёзы лились по округлым розоватым щёчкам. — Прошу, Нацу, — её голос сошёл на шёпот. — Помоги мне. Только мужчина приготовился снова закрывать лицо руками, лишь бы она не попала своими маленькими кулачками ему по носу, как вдруг послышался всхлип. Она стала плакать громче, а после опустила голову на грудь Нацу. Маленькие ладошки сжали свитер на спине, в районе лопаток, когда девушка в непонятной попытке то ли обнять, то ли сдавить, прижималась к нему плотнее и всё сильнее выла, пряча лицо на его груди. — Чего-чего? — пискнул он, опуская руки. На какую-то мизерную, может, и вовсе выдуманную долю минуты, ему стало так жалко эту странную и не всегда благодарную Люси. Но в том месте, куда она уткнулась, чтобы скрыть слёзы, потеплело. Тепло разливалось по его груди так, что Нацу не мог не положить руку на макушку девушке. Это тепло горело, жгло его, словно успело просочиться внутрь. — Это моя вина, — шмыгнула носом она в свитер, повторяя, как мантру. — Моя вина. В очередной раз глубоко выдохнув, Нацу допил чашку кофе и, ополоснув, оставил её в раковине. Его подсознание играло с ним в до боли злую шутку: обычно мужчина забывал сны на утро, а к концу для и подавно. Но этот кошмар, повторяющийся из раза в раз, отчего-то запомнился. Можно было даже сказать, что он поселился у него в голове. Да так прочно, будто бы у сна были цепкие щупальца-присоски, которыми он всецело впился в голову Нацу и не отпускал его, словно защищаясь от всех попыток избавиться. На каком-то подсознательном уровне, о котором думалось редко, Нацу понимал, что Люси частично виновата в происшедшем. Он винил её, пусть и не так сильно и злостно, как предполагалось. Ведь если бы не она, появившаяся у него на пути в тот вечер, Нацу бы спокойно добрался до дома и сладко спал бы в своей кровати всю ночь. А не вот это вот всё. Но между тем, себя он винил не меньше.***
Нужно было снова съездить на СТО, чтобы проверить машину, хотя ремонтники и назвали ему время: примерно около пары дней, и то, те сами были не уверены, потому как подобрать нужные детали в такую погоду было сложно. Замена переднего крыла и покраска под основное покрытие авто — дело нехитрое, но в виду погодных условий цены и время на ремонт возросли. Оттого Нацу и переживал, как бы не влететь в копеечку из-за своей же доброты. Привычка класть всё необходимое в карманы брюк не только была для Нацу полезна, но и порой опрометчива. Как только парень плюхнулся на диван, подкладывая подушки под голову, тут же почувствовал какой-то предмет, давящий ему на рёбра. Этим предметом оказался вчерашний найденный телефон, который разрядился в самый неподходящий момент. Видимо, тот выпал с кармана, когда Нацу ворочался во сне от очередного кошмара. Мужчина сглотнул, вспоминая, как «любимый» орал на него в трубку, совсем беспочвенно, кстати говоря (по крайней мере, так хотелось верить). Он скривился и вздохнул. Иного правильного выбора не было.Вторая, требующая разрешения, проблема — мобильник. И Нацу знал, что с этим делать.
***
Мужчина стоял у стеклянных дверей высотки, тяжко вздыхая. Выбор у него был не особо-то и богат: если он хотел покончить с этой неразберихой как можно скорее, то лучше начать с неё — истинного (порой, злого) мастера своего дела. Нацу знал её ещё со времён колледжа. Маленькая, миленькая девушка, которую часто называли подростком. Она училась в сфере-айти и, кажется, хотела стать специалистом по кибербезопасности. Нацу никогда бы не подумал, что такого рода связи ему понадобятся. И тем более, что оказывать помощь в этом деле будет именно она. Мужчина не заметил, как поднялся на нужный этаж, выходя в просторный холл. Нацу хмыкнул, понимая, что этот самый коридор не уступал его квартирке ни в размере, ни в обстановке. Высокие стены, выкрашенные в приглушённые и эстетичные оттенки благородного бежевого и коричневого, красивая плитка имитирующая (а может и нет) мрамор, белоснежные вазоны с различными растениями, что выглядят так, словно со страниц какого-то модного издания. А ведь действительно: рядом с квартирой под номером восемьдесят шесть, в том небольшом углублении, могла бы расположиться его кухня, чуть дальше весь санузел, благо и он не был таким большим. Если подумать, то прямо посреди ковра — гостиная с диваном, дальше обеденная зона с выходом на балкон, ну, а спальня — спальня, конечно же, по правую сторону, как раз где и находилась дверь квартиры под номером восемьдесят восемь. Той самой где жила семья Редфокс, куда и собирался заглянуть Нацу. Он усмехнулся, понимая, как глупо сравнивать коридор элитного пентхауса из дорогого района со своей скромной квартиркой, которая, наверное, раза в три меньше той, где он уже ни раз бывал, когда заносил пьяного Гажила домой. Странная они, конечно, парочка, но оттого и крепкие их отношения. Вспоминая высокого, пугающего своими габаритами и грозным взглядом, мужчину и маленькую, хрупкую девушку рядом с ним, Нацу искренне не понимал, как два разных не только внешне, но и по характерам человека могут так счастливо жить в браке. Удивительные вещи порой случаются, к одним из них он мог даже отнести рождение близнецов. На пороге его встретила Леви, как и ожидалось. Она мило улыбнулась ему, придерживая выпирающий живот рукой, и впустила парня внутрь. — Давно тебя не видела, — улыбнулась девушка, поправляя жёлтую ленту в волосах. — Ты говорил о каком-то срочном деле. Что случилось? — А-а, ну.., — чуть замялся Нацу. Ему было неловко просить подругу о чём-то настолько странном, особенно понимая, что та сейчас находится в декрете, из которого выйти у неё не получится ещё ближайшие года три, а то и больше, ведь дату родов ставят примерно через три месяца. А зная Гажила, и принимая во внимание тот факт, что близнецам только исполнилось по два года, тот мог снова наворотить дел и сварганить четвёртого, а потом и пятого, и сиди Леви дома с детьми всю жизнь. В прочем, ей ли жаловаться. Возможно, Нацу даже завидовал другу. У него прекрасная работа с хорошим заработком, на который он мог себе позволить машину, шикарные апартаменты с полноценным новым ремонтом, содержать жену и трёх детей, при этом не жаловаться друзьям по пьяни, а отлично себя чувствовать. Пусть, с виду на него и не скажешь, но он закончил университет, в отличие от Нацу. Пусть так, хоть с горем пополам и проблемами с полицией, но это уже совсем другая история. — Так в чем суть проблемы? — улыбнулась Леви, преподнося гостю чашку кофе. — Не стоит, я бы и сам мог, — удивился Нацу, видя, как девушке нелегко ходить. — Я надеюсь, что у вас там не двойня? Снова. Или даже трое, — он немного скривился, представляя три копии Гажила, которые буквально убивают его своими громогласными криками и, не дай бог, песнями, которые кто-то очень любит исполнять, особенно в нетрезвом состоянии. — Нет, что ты, — усмехнулась Леви, попивая травяной чай. — На этот раз одна. Но ты ведь не за этим пришёл. О моём самочувствии мы поговорили в прошлую пятницу. Ну, тогда, когда ты приволок Гажила. Он тогда еще в сознании был, хех. — Я уже извинился, — сглотнул он, вспоминая, как тащил пьяную тушу весом, наверное, килограмм в сто. Напоминать себе как его, будучи трезвым, уговорил не такой уж трезвый Гажил на «встретиться попить пивка» Нацу не особо хотел. Он бы даже сказал, совсем не хотел. Что было, то прошло, как говорится. Сейчас он действительно пришёл к ней по делу. Помнится, что в недалёкие студенческие времена Леви подрабатывала ремонтов техники, порой даже промышляла чем-то более серьёзным, как, к примеру, взломами телефонов. Так и сейчас ему потребовалась её помощь и старые познания. Как бы не было стрёмно признавать, но даже банально зарядить телефон Нацу не мог, потому что порт от его зарядного устройства не подходил. Тут нужен шнур со входом типа лайтнинг, а не его тайп-си. И даже в этой ситуации он умудрился приуныть. Из-за сранного тайп-си, ну не прелестно ли, а? Протянув телефон Леви, повернув при этом портом к девушке, он молча кивнул на него. Нацу ни на минуту не сомневался, что она поймёт его и без слов. У Леви найдётся нужный зарядный шнур, даже не из-за того, что она когда-то давно чем-то таким промышляла, вовсе не по этим причинам. У неё, как и у Гажила, телефоны этой же марки, а может даже и этой модели. — У кого-ты его успел отобрать? — нахмурилась Леви, подсоединяя зарядку. По розовому чехлу с нарисованными от руки звёздами, девушка поняла, что телефон явно не принадлежал её другу. — Почему сразу отобрал? — закатил глаза он. Рассказать о том, что с ним произошло за непрошедшие даже сутки было лучше, чем объясняться, что он уже давно порядочный и законопослушный гражданин, который и мухи не обидит, а если обидит, то та сама виновата и вообще всё нагло врёт. Конечно, без усмешки, что такое могло произойти только с ним не обошлось, но уж лучше так, чем снова выслушивать долгие лекции от Леви о том, что ему пора уже остепениться, приводя в пример даже не своего мужа, а идеального по всем фронтам братика самого Нацу, что преуспел в жизни куда больше Гажила. И Нацу бы соврал, если бы сказал, что не желал и не станет желать семьи, благополучия и спокойствия, но, видимо, такая жизнь не для его неугомонной задницы. Леви, конечно же, не упустила шанса посмеяться над его наивностью, которую тот, к слову, редко проявлял. — Почему же ты, интересно, решил помочь этой девушке? — лукаво ухмыльнулась Леви, посматривая на экран мобильника, который только-только начал заряжаться. — Понравилась, что ли? Или решил уже о семье задуматься? — Тебе случаем ребёнок не давит ни на какую мышцу, которая отвечает за мозговую деятельность? — ехидно прыснул мужчина, умело переводя разговор в другое русло. — Нерв, Нацу, нерв. — Вот именно! На всех вас нервов не напасёшься! — сыронизировал он, наигранно прикладываю руку к сердцу. — А вообще, я уже рассказывал, как со мной её «любимый» обошёлся. И, главное, даже объясниться не дали! Он, наверное, подумал, что это я трубку бросил! — скривился Нацу. — Да, нехорошо получилось, — задумалась девушка и хихикнула. — Ну так что, поможешь? — У новой модели защита, конечно, куда лучше, чем у предыдущих. И я уверена, что будет стоять пароль или даже фейс-айди. Определённое второе было бы куда надёжнее, но, если учитывать, что оно сложнее в использовании и могут быть погрешности, то я бы не стала так рисковать. — Леви крутила мобильный у себя в руках. — Взломать можно попробовать, но в самом худшем случае телефон сбросится до заводских настроек, а тебе это будет выгодно? — А без угрозы информации в самом телефоне можно каким-то образом его вскрыть? — похлопал глазами Нацу, в попытке состроить жалобную мордашку. — Вскрыть можно и отвёрткой, но толку-то? — прыснула девушка. Вот уже заряд дошёл до двух процентов, значит можно попытаться включить мобильный и разбираться с ним уже дальше по мере поступления проблем. Включение не заняло много времени. Как Леви и предполагала, на телефоне был установлен пароль. Подобрать цифры наугад было буквально сумасшествием. Комбинаций сотни тысяч, а то и миллион. Пока телефон оставили заряжаться на столике, Леви ушла в комнату за компьютером. Возможно, она могла хотя бы попытаться. — Если сбросится, то хоть продать смогу и отбить часть стоимости пальто, — буркнул себе под нос мужчина, ворча что-то ещё. — Я всё слышу, — громко пригрозила Леви. С момента включения прошло от силы минуты три, как телефон снова дал о себе знать звонкой трелью. Леви вздрогнула, так как мобильный находился у неё в руке. Она молча протянула его в сторону Нацу и кивнула. — Ну уж нет, — запротестовал тот. — Проходили уже. Я его в руки больше не возьму, не то, чтобы отвечать на звонки. — Да брось, то был парень, а это… — девушка посмотрела на горящий дисплей. — А это «бабуленька». На, — она протянула руку снова. — Я это исчадие ада даже пальцем не трону! — шикнул Нацу, словно истеричка. Был бы он змеёй, то в этот момент даже бы язык от раздражения высунул. — А я вообще не при чём! — цыкнула Леви, закатив глаза. Девушка грузно выдохнула, понимая, что бесполезно спорить с чуть ли не до усрачки перепуганным Драгнилом. Она провела ползунок вправо и в трубке раздался звонкий и, как ни странно, бодрый женский голос. «Бабуленька» верещала так, что на мгновение Леви скривилась и бросила телефон в руки Нацу со словами: «сам разбирайся». Собрав всё своё мужество в кулак и при этом не забыв расслабиться, чтобы сжавшиеся от страха почти до усрачки яички вернулись на место, Нацу храбро взял телефон, выровнялся и громко сглотнул. Тем временем собеседник по ту сторону линии даже не думал останавливаться. Невольно мужчина провёл параллель бабушки Люси с пулемётом и его быстротой стрельбы, не забывая при этом про отдачу. Вот только в кого Люси, если её бабуля настолько общительна, что кроме как выслушать её выхода не остаётся. Таких в разведку не берут, таким в армию вход заказан от слова совсем. Пока бабуля рассказывала о том, какие прекрасные платья она повидала в магазинах своего города, если же не понравится свадебное платье её молодости, какой неземной красоты комплект жемчуга хранит её шкатулка драгоценностей на этот случай, Нацу становилось всё тяжелее и тяжелее воспринимать происшествие вчерашнего вечера. Особенно его роль во всём этом. Брови хмурились а глаза опускались вниз, к полу, словно его — совсем маленького — отчитывают за плохое поведение или чего ещё хуже. На душе становилось как-то гадко и противно, будто он наступил в грязь в самый разгар дождливого дня, и от этой грязи никак не избавиться. Она покрывала всего его: сначала ноги, следом переползая на руки, живот, а после закрывала всё лицо так, что не оставалось возможности дышать. Сердце колотилось быстрее и быстрее от некого страха, что вот — сейчас — ему не хватит воздуха. Это противное чувство вины укрывало с головой, не дав найти себе оправдание, хотя, Нацу не из тех, кто ищет возможности себя выгородить, скорее уж он примет, что его часть вины намного больше, оттого и значимее. Однако нужно было каким-то образом свести разговор в нужное ему русло, чтобы бабушка дала ему возможность найти Люси и завершить уже наконец эту череду проблем. Ей богу, её имя Нацу скоро занесёт в словарь, как синоним к слову «неудача». Она то самое нечто из разряда «тридцать три несчастья». И как бы он не хотел признавать, но что-то в ней заставляло его задуматься о многом: смысле отношений, доверии, страхе. О чём угодно. А сегодняшний сон осел в памяти большим бельмом, которое вскакивало как предупреждающее окно в телефоне, типа того, когда кончается зарядка. «Внимание, ваш мозг думает о той, из-за кого в последнее время у вас сплошные беды. Хотите продолжить?» И вариантов ответа нет, потому что нет и выбора. Ведь он не мог и вряд ли сможет это контролировать. — Простите, — наконец, прозвучал голос Нацу. Немного тихо, неуверенно и даже сипло, что монолог бабули на мгновение затих. Неужели он достиг желаемого эффекта? А дальше-то что?!Разрешение третьей проблемы к нему пришло само. Осталось только найти эту самую проблему.
***
Стоя на маленьком бетонном крыльце одного из подъездов пятиэтажного дома, Нацу сжимал в руках стикер, на котором небрежно набросал адрес, любезно предоставленный бабушкой Люси. Ей так и не терпелось расспросить о помолвке. Конечно, было неловко, что старушка приняла его за жениха своей внучки, но как только Нацу открывал рот, то не находил нужных слов, чтобы не расстроить пожилую женщину и при этом правильно объясниться. Он и так не мало проблем принёс и самой Люси, а вредить кому-то, кто не имел отношения к этому случаю не хотелось вовсе. Лишь при встрече решил, что расскажет всё девушке, отдаст телефон и заберёт пальто, если нужно даже даст показания её жениху, что всё чистая случайность, дабы наладить их натянутые отношения. Именно так. Между Нацу и Люси нет ничего общего. Только один зимний вечер, одно пальто на двоих и одна авария, но это уже совсем не то, о чём можно подумать. Немного усмехнувшись, Нацу посмотрел на железные двери, на домофон и грузно вздохнул. Он бросил скомканную бумажку под ноги, понимая, что она ему уже не понадобится. — Ну вот и всё приключение.***
Даже спустя сутки Люси чувствовала себя гадко и противно. Тот факт, что её рождественские каникулы накрылись медным тазом напомнил о себе только после множества пролитых слёз и истерик, когда думать о бывшем парне, что уже стал почти женихом, не хотелось. Люси боялась. Чертовски боялась всего, что происходило в её жизни. Она снова одна, снова брошена тем, кому доверяла и любила всем своим маленьким уже однажды покалеченным сердечком. За этот год она свято верила, что Локи был тем, кто зашил её ранки, залатал дыры и позволил ей снова любить и не бояться. Она видела в нём героя, того, кто был для неё всем. Возможно, её мышление изначально не было правильным, с того самого момента, когда решила возвести на воображаемый пьедестал лучшего мужчины своего горячо любимого Локи. Это было именно обожанием. Она жила им и ради него. Люси свято верила, что именно Локи тот, кто примет её со всеми недостатками и полюбит такой, какой она была, а была она куда хуже, чем обычные девушки, по её мнению, конечно же. Люси поверила, что не нужна никому кроме него, что никто даже не станет на неё смотреть. Видя реальность после того, как её розовые очки разбились стёклами вовнутрь, она начала анализировать совместную (хотя сложно так назвать их ночёвки) жизнь и понимать, что Локи не такой уж идеальный. Конечно, осколки ещё остались, именно через их призму девушка пыталась уловить логику и остатки любви, оправдать своего бывшего возлюбленного. Но все попытки выглядели так, словно она мочила сладкую вату в воде — таяли на глазах. Бесспорно, Локи не был засранцем и порой даже совершал действительно хорошие поступки, даже романтические, как с предложением руки и сердца, но трезво оценивая их совместную жизнь можно было разделить всё на плюсы и минусы, вот только последнее с лихвой бы перевесило первое. Прошли сутки, как Люси решилась отвлечься. Вернее не она решила, а её изголодавшийся желудок, который не получал пищу уже больше двадцати четырёх часов. Последнее, что побывало — тот самый салат с яркими листьями салата и помидорками черри. На этом закончили. На нервной почве еда — это то, о чём вспоминаешь в последнюю очередь или в крайнем случае. Однако истошные завывания, аки жалобные стоны кита, заставили её отложить подушку и салфетки, выключить нашумевшую мелодраму про вечную любовь двух вампиров, где Люси успела заметить нескончаемое количество осечек со стороны режиссуры, на которые ранее не обращала внимание, и направиться к холодильнику. Вот ведь странная воля случая: ранее любимая серия фильмов стала для неё нелогичным и нереальным высером кинематографа. То ли от того, что многие сцены не имели веса будь они в реальной жизни, то ли от приторной-сопливой любви, что писала словно школьница в самом расцвете пубертата, но Люси чётко видела осечки, оттого и собственный рейтинг фильмов падал с вершины топа где-то в её середину, как бы не в конец, особенно от последнего выпущенного фильма. Но всё-таки большая часть ошибок была допущена ещё в первом. Люси вздрогнула и поморщилась, открывая холодильник. Запахло душком и кислой, явно молочной вонью. Как бы странно не было, но в последнее время, а именно с момента нахождения (не очень хорошо спрятанного) кольца, девушка потерялась во времени. Люси перестала готовить, питаясь в кафе, всё реже и реже стала заглядывать в холодильник, который, к слову, заполнила доверху за два захода в магазин в первые и вторые выходные. Сейчас же почти все (а может и не почти) продукты успели испортиться, ибо сроки годности ещё никто не отменял. Отвлечёт ли её сбор мусора и уборка холодильника, разбор мойки с маленькой кучей посуды и уборка кухни в целом? Люси не знала ответа на этот вопрос, но чётко понимала, что она хотела есть. Заказать что-то на дом она не хотела, ибо уже было поздно, а ждать довольно долго, к тому же в метель не было смысла, ведь еда придёт холодная и с немалым таким опозданием. У соседнего дома располагался небольшой круглосуточный магазин, идти недалеко, а вот найти что-то готовое или же приготовить что-то лёгкое — можно. Ободрившись, Люси завязала волосы высоко в подобие бублика, ибо мыть голову в самые депрессивные моменты жизни — да кому это надо, скинула всё содержимое холодильника в мусорное ведро и набросила махровый халат, чтобы не дай Бог какой сквозняк не пробрал её ослабевшее тельце. И тогда пиши пропала! Только пронесло с поясницей, спасибо на том. Больничный никому не нужен, особенно тот, что оплачивается меньше оклада. А Люси, живущей одной в небольшой, но затратной квартирке, ой как не хотелось бы урезать свой месячный бюджет из-за хандры. Дверь негромко скрипнула. Повернув ключи в один оборот, Люси покрепче завязала пояс халата и спустилась на лестничный проём этажом ниже, где и располагался единственный в подъезде работающий мусоропровод, ибо все остальные то прожгли, то сломали. Стоя на лестничной площадке лицом к лицу с широкой трубой, девушка медлила. Она вцепилась в ведро, поджала нижнюю губу в попытке не расплакаться. Мысли о том, что буквально недавно она сама готовила завтраки и ужины для Локи, а после убирала его маленькую — куда меньше её — кухню и выносила мусор тоже сама — нахлынули с такой силой, что хотелось надеть это мусорное ведро ему на голову. Надеть и от души так посмеяться. Однако он почему-то не спешил никак связаться с Люси и оправдать себя, выкрутиться, как неоднократно делала Люси, думая «а что если…», но этого «если» никак не происходило. Локи не торопился даже прийти к её дому и поговорить. Просто поговорить, по-человечески. И даже если им суждено было расстаться, то не хотелось это делать с неким тяжелым грузом на плечах. Где-то в глубине души та самая наивная Люси Хартфилия верила, что всё происходящее вокруг неё просто недоразумение. Что Локи вот-вот придёт и скажет, что это была шутка или проверка, обнимет и докажет, что кроме неё ему не нужен никто другой. Но Локи так и не появлялся. От этого злость и ненависть к нему росла с каждой минутой. От этого поджилки тряслись, голова болела, а сердце упорно колотилось о грудную клетку. И именно от этого хотелось наградить его косматую рыжую голову помоями, в довесок надеть ведро аки шлем, ибо он больше не входил в рыцарский состав её сердца. Теперь ему не то, что нет места в нём, даже память отказывалась хранить счастливые моменты, делая акценты только на тех, что Люси не понимала и не видела из-за всепоглощающей любви к нему. К тому, кто растоптал все её планы и мечты в один миг — в одночасье. Как же руки чесались раскидать ведро от злости и ударить по нему пару раз, выпустить весь этот пар. Может так ей станет куда легче, куда проще терпеть обиду и унижение. Плечи подрагивали, а слёзы предательски задерживались на ресницах. Мимолётное касание по плечу, и Люси замерла. Она помнила этот жест — так делал Локи, когда не хотел пугать её, по крайней мере так говорил он. Вместо того, чтобы подойти и обнять свою девушку сзади, он предпочитал похлопывать её по плечу, якобы чтобы не напугать, вот только сколько бы он так не делал, Люси всё равно не была готова. И сейчас снова. Это короткое, даже почти неуловимое похлопывание, словно какой-то незнакомец, что боится дотронуться до тебя и позволить чуть больше, нежели люди не поймут. Она помнила это движение, это чувство. Такое мерзкое, склизкое и противное, оно как слизь ползло по её телу поднимая волосы на руках дыбом и спускаясь по пояснице холодком. Это не проявление любви — это безразличие. Теперь Люси чётко ощущала этот терпкий и слегка горьковатый вкус. Яркими вспышками перед глазами появились фантазии, как она надевает на голову Локи ведро в качестве мести. Быстрой, необдуманной, но чертовски довольной. И Люси не нужно было думать или высылать отдельное приглашение, руки сами поднялись выше головы, а ноги сделали разворот назад. Резко подняв ведро и опустив его также машинально, девушка краем глаза заметила знакомый ворот свитера тёмно-синего, почти чёрного цвета. Только когда из ведра вывалилось всё содержимое на плечи и пол, Люси отметила, что Локи вырос и стал как-то шире в плечах. А его голос — грубее. — Просто прекрасно, — гаркнул мужчина, грузно выдохнув. — И чему я только удивляюсь?! — Н-нацу? — удивилась Люси, отказываясь понимать, что тот, с кем она знакома от силы сутки нашёл её адрес и пришёл к ней. Но зачем? — А ты, наверное, ожидала кого-то другого? — приподнял одну бровь мужчина, снимая ведро с головы и с непоколебимым видом отдав его Люси. — Хорошая засада, я оценил. — Прости, я… — замялась она, видя как с уха свисает несколько недлинных лапшичек, что были у неё на обед недели три назад, вроде как. — За что? — Нацу снял с плеча кожуру банана и метко бросил её в открытый мусоропровод, обходя девушку. — За то, что я по доброте душевной разбил машину, за которую только-только выплатил кредит, но из-за этого же ввязался в другие долги? — он гордо вздёрнул подбородком, из-за чего с его головы упали дольки помидора. — Или за украденное — может лучше сказать — конфискованное пальто коллекции прошлого года? Недешевое, знаешь ли. Он расстегнул куртку и на пол выпали несколько фантиков. — Или за припасенные — надеюсь, не для меня — помои? — он приподнял бровь и хмыкнул. — За всё, — шмыгнула Люси, которую отчитали, как школьницу из-за двойки. Она ощущала себя неуютно после каждого его слова, а эта его интонация лишь усугубляла чувство вины. А его вид только доставлял Люси ещё большего неудобства: то он брови грозно сдвинет, то руками жестикулирует, то голос понизит, то повысит — все эти действия вкупе с виной били девушке по голове, словно она не просто помоями облила, а чуть ли не убила кого-то с диким обожанием дела. Нацу грозно цокнул, осмотрев девушку с ног до головы, и продолжил оттряхивать единственную на данный момент куртку. — Всё? — очертил указательным пальцем круг возле лица, давая понять, что вопрос относился к его внешнему виду. — Нет, — еле пискнула Люси и виновато вжала голову в плечи. — Сними, — грозно цыкнул он. Люси аккуратно, словно боясь, подошла к мужчине. Она протянула руку к его волосам, мимолётно отмечая, что Нацу и правда выше Локи, к его голове она могла дотянутся куда проще и становится на цыпочки не приходилось. Убрав с волос остатки рыбы, девушка кротко улыбнулась и бросила тихое «всё». — Сколько лет ты её хранила? — скривился мужчина, принюхиваясь. — Это что, трофей, мать твою? — Я… как бы, ну… — замялась Люси, понимая, что на неё надвигается паника. — Была очень хорошая скидка. Месяца два назад. Я решила. И вот, собственно… — Покупать красную рыбу со скидкой, чтобы потом её выбросить целиком? — удивился Нацу, покачав головой. Он выдохнул и прикрыл глаза. — Когда? — Что когда? — не поняла девушка. — Когда ты поняла, что деньгам в твоём кошельке слишком тесно и им пора на свободу? Негромкий крик Нацу стал импульсом для искромётной истерики. Люси шмыгнула в надежде задержать прилив рыданий, но слёзы лились сами собой, и сделать она с этим уже ничего не могла. Смотря на её подрагивающее и опущенное лицо, мужчина понял с чем столкнулся, но было уже поздно. Слёзы Нацу не любил, особенно женские. Особенно, если они начались из-за него. Он чувствовал себя неуютно, неуверенно и как-то гадко. Что говорить и как успокаивать в таком случае — он не знал. Более того — всю свою сознательную жизнь Нацу старался избегать истерик, а уж если их было не миновать, то уходил раньше. Только вот уходить сейчас не собирался. Он ещё не получил своё пальто, да и запах его куртки казался хуже мусорки. Ну серьезно! Сколько лет она хранила это ведро и сколько лет вынашивала план? Удивительная женщина! Умом Люси понимала, что провинилась, натворила глупостей, но внезапно ей в голову пришёл один из самых (как бы не самый-самый) логичный вопрос: а что вообще Нацу тут делал? Мужчина достал из кармана телефон и протянул его девушке на безопасном расстоянии, словно опасаясь что у неё где-то ещё припасено немного мусора для него. В её глазах читалось недоумение, отчего Нацу и вспомнил про истинную причину своего нахождения, а не причитание за свалившиеся на него помои. — Ой, — удивилась Люси. За всё время она даже и не подумала о том, где находилась её самая дорогая (во всех смыслах) вещь. И мысли не было о том, почему же Локи ей не звонил, ну ладно Локи, даже если бы он без конца трезвонил, то Люси из-за женской гордости не поднимала бы трубку, по крайней мере раза с первого. А тут не было звонков ни от подруги, ни от бабули, а та ни дня не пропустила, чтобы не позвонить любимой внучке. Вот что-что, а это уже звоночек! — Это не то, что я хотел бы услышать, — хмыкнул мужчина, оскалив один клык. — Я надеюсь получить обратно своё пальто. — Конечно, — виновато улыбнулась она. — Извини и спасибо большое! — Тебе бы стоило бережнее относиться к вещам, — закатил глаза Нацу. Люси только виновато уставилась в пол, ковыряя тапочком стыки плит. Видок у Нацу был не самым приятным, лицезреть такого на улицах города, да ещё и в ночное время не хотелось бы. Мало того, вся его куртка пропиталась йогуртом из незакрытой бутылки в ведре, к слову, крышку она потерла недели две назад и хранила его открытым. Разило от него так, словно он принимал мусорные ванные каждый вторник и четверг. А вот это уже было плодом странного, но вдруг появившегося юмора Люси. Она хихикнула в кулачок и тут же кашлянула, дабы скрыть эту неловкость. — Ты чего усмехаешься? — фыркнул он. — Тащи пальто и расходимся. — Конечно, — выпрямилась девушка. — Только вот с таком виде тебя могут принять за, простите ради Бога, бомжа. Люси снова опустила взгляд в пол и поджала губы. Она понимала, что это её вина, оттого становилось не просто грустно, но и жалко. Как-то мерзко, что жалко саму себя. Она ведь вовсе не специально, хотя… если подумать, то целенаправленно, но только вот целью-то был вовсе не Нацу. Как в таком виде возвращался бы Локи домой — её не волновало, но эту свою месть Люси взвалила на самого беспричастного из всех, кто когда-либо её окружал. Планка и уровень понимания к Нацу возрос от «парень, который точно увезёт тебя в лес» до «тот, кто не только домой подбросит, но и найдёт тебя, чтобы отдать твой телефон». А ведь мог сказать, что не понимает о чём речь, а мобильник вообще пропал. Люси бы поверила, ведь находилась вчера не в самом лучшей виде, да и памяти в целом. Но Нацу оказался на удивление честным и искренним, она бы даже вставила приставку «самым». Самым честным и искренним в её жизни. Выгода у него, конечно, имелась и своя, но не та, что вертелась ещё вчера на уме Люси. Он ведь просто сделал доброе дело для неё, при том не одно. Ради неё он остановился в метель и стал уговаривать незнакомую девушку сесть в машину, чтобы подвести её, дал своё пальто, попал в аварию, испортив машину (совсем новенькую, к слову), да ещё и нашёл, чтобы отдать ей телефон, пусть и первой причиной стал возврат пальто. Но уже другая история. В конце концов, он имел на это полное право. Тепло, что разливалось у неё в груди от одного только взгляда в его уставшие, но добрые (вроде как, а она очень не хотела ошибаться в своих домыслах) глаза. И Люси была чрезмерно благодарна за всё, что Нацу для неё сделал. В свою очередь она хотела отплатить ему хоть в половину за все его убытки. Она вздохнула, снова осмотрев внешний вид мужчины. Отпускать его так не хотелось, к тому же Люси помнила, что их участок дороги очень любили сотрудники дорожно-патрульных служб и не только, а в связи с недавними рейдами те часто посещали дворы, дабы разогнать хулиганов и нарушителей, порой ловили даже наркоманов. Отпустить Нацу так как есть было равно добровольно закрыть его в кутузке или вытрезвителе, ведь в ведре была даже бутылка красного сладкого и пара недопитых энергетиков с плавающими внутри мухами. Что-то подсказывало, что алкоголь и запах помоев станут основополагающими доводами, чтобы задержать Нацу на день другой. А ведь после всего, через что он прошёл, Люси бы не хотелось оставить ему напоследок такое вот воспоминание о себе. Хоть умом и понимала, что не встретит его больше, возможно, никогда, но сохранять плохое первое впечатление не хотелось. Недолго думая, девушка решила, что пустит своего спасителя к себе в душ, а после попросит разрешение забрать его куртку в химчистку и вернуть после или оплатит всё сразу, если тот не захочет с ней больше видеться. Так или иначе, но отпускать его так просто не хотелось. Где-то внутри, глубоко-глубоко внутри Люси начала проникать симпатией к Нацу. Хотелось отплатить сполна за все его хорошие поступки: кто знал, может так её карма посветлеет и на сердце станет легче. Всё-таки ей нужно было отвлечься.***
Когда Люси сказала, что не отпустит его просто так, Нацу задумался, но когда она затолкала его в квартиру, даже дала чистое полотенце и указала на ванную, он всё равно не понял, что происходит. Лишь после примера с вытрезвителем, мужчина вспомнил, что при нём не было документов и охотно согласился. Понять, что было на уме у этой странной дамочки — задача не из лёгких. То она отстаивает свою территорию и не садится в машину, потому что «ты можешь оказаться маньяком-насильником», то впускает к себе в квартиру добровольно, еще и в душ ведёт. А если она сама ему закажет такси и больше они не увидятся, то Нацу добровольно возведёт её в ранг святых, а может и свечку поставит, за здравие, конечно. Жаль только, что он в церкви не ходит, но ничего, есть же онлайн. Как только мужчина скрылся за белой дверью ванной комнаты, Люси выдохнула и пошла копаться в кладовке на поисках швабры. Одно доброе дело сделано, но вот мусор с лестничной клетки никуда сам не уйдёт, а домоуправительница у них женщина строгая, да ещё со скверным характером. Увидь она растекшуюся по полу белую жидкость и остатки мусора, тут же пойдёт проверять камеры, а тут не только виновник, но и немая сцена спектакля в один акт с участием Нацу. Ой что будет! Сплетни номер один для всего дома, ибо эта дамочка преклонного возраста похлеще средств массовой информации, а Люси этого ой как не нужно. Мало того, что старушки у подъезда постоянно задают вопросы о Локи и их свадьбе (чем они только чуют?), так теперь ещё станут обсуждать нечто похлеще санта барбары, аля любовного треугольника. Прослыть изменщицей и порченной девкой Люси не хотелось, да и впутывать в эту историю Нацу — подавно. Вооружившись ведром и шваброй, она уверенно выпрямила грудь и опустилась на этаж ниже. — Люси? — послышался до боли родной голос позади, когда девушка выбрасывала последнюю кожуру банана с уже чистого пола. Она боязно сглотнула и обернулась. Все опасения подтвердились. Вся делегация семьи Хартфилия в полном составе стояла лицом к Люси и невозмутимо осматривали девушку и швабру. — Доча, если тебе денежек не хватает, ты так бы и сказала, — улыбнулась мама, подойдя ближе. — Не нужно сразу бросаться в крайности и идти ночной уборщицей, к тому же ещё подъездов. — Скажи спасибо, что не бабочкой, — хмыкнула бабуля, высунув язык. — Дай пять, внуча, — она протянула руку. Кто бы сомневался. На какой-то момент Люси почувствовала привычную ей, по-детски приятную теплоту. Она улыбнулась и немного расслабилась. Но её спокойствию не суждено было оставаться надолго. Мало того, что Локи, которого родители отродясь не видели, уже в прошлом, и как об этом сообщить — она не знала, так ещё и Нацу. Незнакомый мужик в её ванной, что может быть более нормально, не правда ли? Люси даже чувствовала как словила нервный тик и надвигающийся инфаркт. И как теперь объяснить отцу-военному и матери, что это не то о чём вы подумали. Мужик в моей квартире почти в одиннадцать вечера — это норма. Просто поверьте. Ты в полной заднице, Люси.***
Давно уже Нацу не принимал ванну. В его квартирке, примерно такой же по размеру, был только душ. И порой так не хватало расслабиться в горячей воде, полежать, пусть и с согнутыми коленями. После водных процедур он настолько размяк, что позволил себе надеть её халат, еле запахнув его, повязать на голову полотенце, к слову, довольно маленькое, чтобы им можно было обвязать хотя бы бёдра, и отправился в кухню. — Как там она говорила? Бери, что хочешь? Нацу открыл холодильник и хмыкнул. Пожалуй, он понимал, что после её искромётного шоу с мусором не стоило ожидать чего-то из разряда «вау», но чтобы кроме банок пива холодильник молодой девушки пустовал от слова совсем — нонсенс. Кому расскажет — не поверят. Он достал одну баночку, повернул — безалкогольное. Закатив глаза и цокнув, всё же решил принять этот скромный дар в качестве извинений. Со стороны прихожей послышались шорохи. — Я тут у тебя баночку пива взял, надеюсь, не против. Только Нацу появился в дверном проём, открыл жестяное недоразумение с характерным шипением, как на него уставились четыре пары карих глаз. — Здрасьте, — глотнул он. — Нацу. Только он открыл рот, как глаза Люси округлились до диаметра монеты. — А почему не Локи? — сердито спросил отец, поворачивая голову в сторону дочери. — Матерь божья, — ухмыльнулась бабуля, оглядывая еле прикрытый торс мужчины напротив за белым махровым халатом с вышитой золотой короной, который, к слову, она подарила внучке на прошлое день рождение. И только после её реплики Нацу понял, с кем имеет дело. Казалось бы, все проблемы были решены и череда неудач должна была замкнуть свой круг именно в этом месте именно с этой девушкой, вот только что-то подсказывало Нацу, что всё до этой минуты было лишь цветочками, настоящие ягодки выросли только сейчас.Предубеждение второе: не поддавайся. Столкнувшись с трудностями — нельзя сдаваться.