Правильные отжимания

Оказавшись под прицелом, Тсуна поднял руки вверх. — Верное решение, — похвалил младенец Колонелло. Дуло винтовки продолжало смотреть на незадачливого будущего босса Вонголы. — Как насчёт продолжить нашу тренировку? Из-за атаки Скалла тебе тогда удалось избежать большинство тягот, так не пойдёт, кора. — Но мы же в разных командах. Зачем тебе меня тренировать? — Чтобы потом ты не жаловался, что у нас подготовка лучше. Так что упал, отжался! — армейским тоном приказал Колонелло, не убирая оружие. И Тсуна послушался беспрекословно. Сложно было отказать, слишком уж убедительной была винтовка немалого калибра, пусть и в уменьшенных пропорциях под стать малышу. Заряженная пламенем она могла переплюнуть любое реальное оружие нормального формата. — Встать! — дал возможность Тсуне отдышаться. — А это нормально, что мы вот так здесь тренируемся? Битва может начаться в любой момент. — Знаю, кора, — без толики сомнения отозвался Колонелло. — Раздевайся! — Что?! — Ты плохо отжимаешься! Одежда мешает мне видеть работу твоих мышц. — Да у меня отродясь мышц не было, которые можно было увидеть с одеждой или без! — Ты просто плохо знаешь своё тело. Раздевайся! Предупредительного выстрела не будет. Колонелло умел убеждать. Под дулом винтовки даже стеснение отошло на второй план, что всё равно не помешало щекам зардеться. Правда из-за того, что Колонелло не позволил оставить даже трусы, Тсуна испытывал некоторое «неудобство», когда опускался: «третья нога», как ручник, упиралась в землю, вызывая далеко не самые приятные ощущения — надолго Тсуну не хватило. Часы панически запищали, оповещая о старте. Встать Тсуна не успел, так и замерев на вытянутых руках. — Лежать! Не двигаться, не то отстрелю, — Тсуна уже испугался, что яйца, не даром же раздевал, однако всё оказалось безобиднее и логичнее, — часы босса! Даже подуспокоился немного. Пока Колонелло не стал раздеваться, аккуратно складывая маленькую одежду рядышком. Оставил только любимую бандану. — Что ты делаешь? — Собираюсь показать тебе, как отжимаются настоящие солдаты, кора! Подарок! Активировать! Младенец в считанные секунды вырос в привлекательного молодого человека, в меру накаченного. Но Тсуну интересовал не в целом образ парня, а то, как преобразовывалась определённая его часть, слишком бросающаяся в глаза на нагом теле. Как отрастали кудрявые светлые волосы, как менялась форма и размер. Как уверенно головка смотрела вперёд… — Почему оно стоит?! — забила тревогу интуиция, отчего Тсуна аж вскрикнул. — Потому что это часть демонстрации, — ухмыльнулся Колонелло. — Лечь прямо! Руки по швам! — приказал. Порывшись в карманах отложенной одежды, вытащив забытую вещь, направился к напуганному Тсуне. Нагретая теплом тела Колонелло смазка стекла меж ягодиц к анусу. — Зачем вы это делаете? — убитым голосом спросил Тсуна, глядя на бездну в дуле, не дававшую надежды сбежать. — Не могу позволить Реборну и здесь стать первым. Так что я отниму у него эту возможность, — произнёс уже над самым ухом. Тсуна с ужасом чувствовал, как чужой член раздвинул ягодицы и упёрся в колечко плотно сомкнутых мышц. — Приготовься, — приподнял Колонелло немного его бёдра, чтобы удобнее было, — будет больно. Тсуна вскрикнул и стиснул зубы, когда Колонелло дал ему короткую заминку на привыкнуть и отдышаться. Используя одну руку как опору, второй поглаживал по вечно растрёпанным волосам. Непривычно заботливо на ухо зашептал: — Постарайся расслабиться, так будет меньше боли, кора. — Меньше боли будет, если вы вытащите его! Реборн никогда такого не сделает, — всхлипнул Тсуна. — Он не такой. Ему это не нужно. Не со мной. — Ты слишком плохо его знаешь. Терять бесценное время напрасно Колонелло позволить себе не мог. Пусть Тсуна и не обращал внимания, не до того было, но Колонелло действительно отжимался. Получал двойное удовольствие и от физического упражнения, и от ставшего таким далёким и недостижимым секса. Ощущать себя внутри кого-то, чувствовать себя настоящим мужчиной — как же он скучал по этому. Тсуна пытался сдерживать вскрики и стоны, порой похожие на завывания, но быстро сдался, выплёскивая боль с громкими звуками, лишь будоража без того перевозбудившегося Колонелло. Однако движения оставались ровными и ритмичными. Без резких движений. Выходя почти полностью и входя до самого конца, накрывая сильным телом хрупкое и беспомощное. И почему-то именно в такие моменты, когда окутывало тепло, к Тсуне прокрадывалось мимолётное удовольствие. Будто был в объятиях. Под защитой. На физическую и эмоциональную стимуляцию предательски откликалось тело. Колонелло любил долго и качественно, но приходилось следить за временем и торопить события. Кончил первым. Внутрь, не стесняясь и не спрашивая. Усевшись, раздвинув ноги широко, посадил к себе спиной Тсуну, чтобы, удерживая в объятиях одной рукой, второй ласкать молодой член, взбудораженный бушующими гормонами, готовый в любой момент излиться белой жидкостью. Повернув голову к себе для поцелуя, почувствовал сопротивление. — Не отворачивайся. Я научу тебя, пока осталось время. Просто повторяй за мной. Колонелло был сильнее его. Хотел Тсуна или нет, ему пришлось учиться искусству поцелуя. Не такого противного, как он мог подумать вначале. Умелый язык оказался способен подарить даже такое удовольствие. Член в руке дрогнул, выстреливая семенем. Буквально за секунду до возвращения Колонелло в проклятое тело. — Фух, успел! Ну, бывай, — перекинул он через плечо одежду, не собираясь задерживаться. — Считай, тебе сегодня повезло. В завтрашней битве твои часы непременно будут разбиты. Тсуна какое-то время так и сидел голый, пытаясь принять и осознать произошедшее. Ноющая боль ниже пояса напоминала, что то не сон был и не заскоки воображения. Реальность: интуиция подтверждала отсутствие иллюзий. «И всё же Реборн не такой…» — почему-то с обидой подумалось Тсуне. Насколько бы навязанный репетитор ни был занозой, Тсуна его уважал. И не хотел, чтобы его образ был разрушен подобной глупостью. Первая попытка встать провалилась. После второй к одежде Тсуна подполз, сдавшись добраться до неё на своих двоих. Посидел ещё немного, пока таймер не закончил отсчёт до конца битвы. Выдохнул и лёг. Ничего не хотелось.