— Не шевелись, пожалуйста, — сказал Альбедо, прислонив головку фонендоскопа к грудной клетке молодого юноши, сидящего перед ним с задранной вверх футболкой. Тот вздрогнул от холодной мембраны головки, но лишь раз, и следом расслабился. По его немного бледной коже забегали мурашки, заставляя волосы встать дыбом. Кровь прилила к голове и все лицо покраснело. Только вот Альбедо не заметил такой реакции, продолжая вслушиваться в ритм биения сердца. Парень перед ним выглядел абсолютно здоровым, хотя сидел он здесь уже не в первый раз. И всегда какие-то жалобы: то постоянные боли в голове, то в желудке, то «доктор Крайдиг, я поворачиваю руку так и мне неприятно». И после каждого осмотра никаких проблем не выявлялось. Мелкий симулянт уже немного поднадоел своими постоянными походами в больницу. Возможно, он просто хотел прогулять учёбу таким не хитрым образом. Студенты в этом поколении совсем обленились и не хотели ничего делать. Будущее этой страны обречено с такими специалистами.
Сегодня паренёк жаловался на слабость, одышку и громкое сердцебиение в покое, пока нервно теребил кончики своих светлых волос, заплетенных в длинную косу. Альбедо уже не думал, что симптомы настоящие, но врачебная этика и зарплата не позволяли прогнать засранца взашей, и требовали провести должный осмотр, чтобы закончить составлять анамнез. И вот, абсолютно не ожидая услышать что-то сверхъестественное, доктор Альбедо Крайдиг уловил ушами через фонендоскоп громкое и очень быстрое биение сердца пациента. Он так удивился этому, что даже удивлённое лицо не смог сдержать, вызвав у своего пациента лёгкий смешок.
— Бегал сегодня? — продолжил опрос доктор. Парень покачал головой, опуская футболку обратно вниз, когда врач убрал фонендоскоп. — Кофе пил?
Снова отрицательный ответ и заявление, что вообще кофе не переносит. Неужели, и правда что-то не так? К тому времени, как футболка была опущена, краснота сошла с лица, снова давая здоровый окрас.
— Давай-ка измерим твоё давление.
Парень послушно вытянул руку, на которую Крайдиг надел манжету, и при этом не переставая сверлить взглядом изящные руки своего врача. Такие аккуратные и нежные, Итер раньше не встречал подобных. Особенно зачаровывали длинные красивые пальцы. Ему бы на пианино играть, а не в больнице просиживаться.
Тонометр показал, что давление в норме. Тогда из-за чего тахикардия? Подозрительно. Нельзя оставлять его так, поэтому было принято решение выписать направление к узкому специалисту — кардиологу, вдруг сердечная недостаточность, а это не шутки. Диагноз потом боком выйдет. Да уж. Парень действительно постоянный гость здесь. Казалось, что весь работающий персонал уже знал имя главного симулянта — Итер Трэвел. Каждая медсестра или медбрат, встречая его в коридоре, давили усмешку в себе, понимая, что у терапевта появился фанат. Хорошенький, надо сказать: длинные светлые волосы, переливающиеся на солнце и золотые глаза. Впечатление, что он сам — это солнце. Такой яркий. И такой надоедливый, как ребёнок.
«Надо было остаться судмедэкспертом, не пришлось бы иметь дело с такими… неординарными личностями, как Итер», — периодически крутилась мысль в голове, но она так и оставалась всего лишь мыслью, потому что возвращаться на прежнее место работы тоже не особо хотелось. Начальство, конечно, было против ухода хорошего судмедэксперта, но Альбедо был непреклонен. Ему просто это надоело, хотелось сменить обстановку и развеяться. Кто ж знал, что, работая обычным терапевтом, ему придётся столкнуться с ситуацией, подобной этой. Что ж, вроде бы разобрались, наконец-то, так что можно со спокойной душой скинуть нерадивого пациента на кардиолога Тимея — пусть сам с ним разбирается.
Вечером, когда рабочий день подошёл к концу, а Трэвел кое-как оторвался от разглядывания врача и, наконец-то, ушёл домой, доктор Крайдиг получил на свой смартфон приглашение от капитана полиции Кэйи Альбериха, чтобы вместе выпить в баре и поболтать, как в старые добрые времена. Эти «как в старые добрые времена» практически каждую неделю, а то и по несколько раз, так что Альбедо уже не открывает эти сообщения, а сразу идёт в назначенное место — бар Доля Ангелов, где работал сводный брат Кэйи — Дилюк. Тот тоже когда-то работал в полиции, но разочаровался в своей профессии, поэтому на данный момент он заведует обычным баром, куда не стыдится приходить, — как уже говорилось, — практически каждый день Кэйа, раздражая сводного брата своим присутствием и алкоголизмом. Однако не пускать его тот не мог. По каким-то своим причинам.
Раньше они втроём часто контактирвали друг с другом по рабочим вопросам, ведь в городе и по сей день разгуливает серийный убийца, поэтому Кэйа и Дилюк, которые на тот момент ещё были обычными полицейскими, заходили по поводу экспертизы найденных трупов жертв, но однажды все закончилось. Остались только такие вечерние посиделки в баре и разговоры о рутине.
— Альбедо, мой старый друг, давно не виделись! — радостно поднял руки кверху Альберих, когда увидел, что Альбедо направился к барной стойке, где тот и сидел. Парень уселся на высокий стул, кивнув в знак приветствия Дилюку, натирающего стеклянные роксы.
— Мы виделись на прошлой неделе, Кэйа.
— Неделя, друг мой, — это много. Я уже успел соскучиться, — капитан подпер ладонью свой подбородок и обольстительно улыбнулся другу, который заказал для себя слабо алкогольный напиток. — Что-то ты совсем не весел сегодня. Что случилось?
— Да есть тут кое-что…
И доктор рассказал историю о постоянном симулянте своим друзьям. Не то, чтобы этот парень раздражал как-то, — сам по себе он довольно милый и всегда приветливый, не грубит и не спорит, и улыбается так… так… странно. Даже несколько раз был пойман на том, что тот пялится на руки Альбедо, но сам Альбедо не стал как-то комментировать подобное поведение, предположив, что Итер просто мысленно завис и засмотрелся. С кем не бывает? Также веселил факт, что Трэвел, по сути, будущий коллега Кэйи. Да, в карте пациента сказано, что он сейчас учится в полицейской академии. Ещё и на выпускном году. Забавное стечение обстоятельств. Если призадуматься, то теперь происходящее вызывало необычное любопытство у Крайдига, как во времена его школьной поры или даже на прошлом месте работы. Позабытые любопытство и азарт, вернувшиеся совершенно случайно из-за пустяка, заставляли мысленно улыбаться по какой-то причине. Словно пацан приходит к врачу, как юная влюблённая дева. Ох, юношеские влюблённости! Наверное, это замечательно. Наверное. Бывший судмедэксперт понятия не имел, потому что сам никогда не влюблялся в кого-то по-настоящему. Или влюблялся? Точно не сказать. У него даже отношений не было ни разу. Как-то не до этого было. Профессия и жажда знаний заглушали порывы.
— Смеёшься, что ли? — Кэйа громко захохотал, из-за чего получил недовольный взгляд Дилюка, намекавший, что тот ведёт себя не прилично и мешает другим посетителям, — Мальчик просто втюрился в тебя.
«Ну, какой же он мальчик? Двадцать два года…» — пронеслось в голове, но вслух эта мысль не прозвучала, потому что на смену ей пришло недоумение. Что за ерунду этот пьяница городит? Как его угораздило втюриться во взрослого парня? Точнее, в ТАКОГО взрослого парня. Доктор Крайдиг не считал себя красавцем, да и по общению не сильно хорош. Что же могло понравиться Итеру — загадка. Поэтому подобное просто невозможно. Глупости какие-то.
— Поверь мне, Альбедо, он по уши влюблен. И тахикардия его вызвана тем, что он обнажался перед тобой, а ты его лапал. Хммм, а он хорош. В общем, у меня богатый опыт в делах амурных, верь мне.
«И когда он всё успевает?»
— Не чем здесь гордиться, — проворчал Рагнвиндр, не глядя напрямую на сводного брата. Очередной рокс в его руках был начищен до блеска, вот через него и можно посмотреть в синие глаза, отражающие свет тусклых ламп, горящих над барной стойкой. Эти глаза были похожи на звезды. Словно противоположность Итера.
— Что, братишка, расстроен, что мой девственный бутон сорвал не ты? — хитрая улыбка Альбериха вызвала желание пересчитать его зубы кулаком. Он трезвый-то за словами не следит, чего уж о пьяном говорить.
— Закрой входную дверь с той стороны, пожалуйста.
— Оу, как мило.
— Всё равно, — вздохнул Альбедо, чтобы прервать назревающую словесную дуэль между двумя его друзьями. — Этого просто не может быть. Он обычный симулянт.
Кэйа смотрел на друга таким взглядом, будто на маленького ребёнка, который с чувством рассказывал о спасении вымирающих животных. Для Альбедо чужие чувства часто остаются незамеченными: так было с милой Сахарозой на предыдущем месте работы, так было с Дайном ещё в студенческие годы. И это только известные два примера, потому что, кто знает, скольким людям он ещё сердце разбил своим «безразличием». Теперь этот список пополнил ещё один несчастный. Несчастный, потому что Крайдиг — тормоз.
— Меня печалит тот факт, что ты никогда не замечаешь чужих чувств! — Альберих снова вздохнул и следом выпил залпом свой напиток. На эту его реплику Дилюк как-то многозначительно поджал губы и сощурил глаза. — В общем, гарантирую, он придёт к тебе снова. Завтра или послезавтра. Если это случится, то значит я окажусь прав и он влюбился в тебя.
— Или он просто симулирует.
— Ой, да перестань! Дилюк, скажи ему!
— Не вовлекайте меня в это, пожалуйста.
— Во всяком случае, давайте сменим тему и поговорим о более важных делах, — Альберих неожиданно стал серьёзным, об этом говорил его взгляд и отсутствие улыбки. — Мы напали на след того несчастного Джека Потрошителя.
— Это так его полиция окрестила?
— Если есть название получше, то предлагай и не стесняйся.
Джек Потрошитель, как назвал его Кэйа, тот самый убийца, за которым гоняется вся полиция во главе с самим Кэйей. Раньше они тоже напали когда-то на его след, но что-то случилось в тот день и мистер Дилюк Рагнвиндр покинул полицию навсегда, заявив, что разочаровался и больше не может работать с таким бесполезным сборищем. Что случилось — никто не знает, кроме Кэйи, но он не говорил никому об этом.
Альбедо понимал, почему убийцу назвали Джеком Потрошителем. Его жертвы — молодые девушки-проститутки. Сценарий прям, как и в знаменитой английской истории: вспоротые глотки и отсутствие некоторых органов. Все же это имя идеально ему подходит. Возможно появился какой-то его последователь.
— И что там за след такой? Что вы выяснили? — подал голос Дилюк, отставив роксы в сторону и оперевшись ладонями в гладкую поверхность барной стойки.
— А вот этого я сказать не могу тебе, братишка, — Альберих подмигнул. — Ты больше не работаешь в полиции, а Альбедо не наш судмедэксперт.
«Ну и на кой черт ты тогда заговорил об этом?» — Крайдиг недовольно закатил глаза. Его мысли были легко прочитаны, поэтому капитан перешёл к делу, почему он завёл этот разговор.
— Возвращайтесь, ребят. Без вас в отделе совсем не так, как хотелось бы.
Если бы они могли вернуться…
Выпив немного и пообщавшись с друзьями, пришло время уходить домой, оставив пьянющего Альбериха на вздыхающего от безысходности и усталости Рагнвиндра. Утром вставать на работу, в отличие от капитана, только вот весь путь сопровождался различными мыслями по поводу Итера, потому что Кэйя, хитрый лис, напоследок посеял смуту в мысли, пока доктор собирался уходить, которая заставила слишком много думать о парнишке и пытаться анализировать его поведение. Всё равно большая половина мыслей категорически отвергала, что паренёк действительно влюбился и просто хочет постоянно пялиться на объект своего воздыхания. Он ведь даже ничего не знает об Альбедо, чтобы влюбляться, а если тот запал на внешность (в чем доктор также сомневается), то какая же это любовь? Глупости, да и только.
Да, это просто глупости, а капитан полиции был пьян в дрова. Вот и всё.
***
Альбедо с каменным лицом, абсолютно не зная, как реагировать, смотрел на пришедшего пациента, который вновь принёс новый список жалоб. Казалось, что — о, да! — от него можно избавиться, но не тут-то было. Вчерашнего предварительного диагноза словно не было. Ну, какого дьявола? Хотелось так шумно и глубоко вздохнуть, чтобы вся планета услышала, как Крайдиг негодует.
Сегодня Итер жаловался на очередную боль в верхней части живота. Где конкретно болело — ответить он не мог, потому что, по его словам, болел весь живот. Доктор больше не мог это выносить. Над врачом вверх взяло любопытство, что так мучало его мозги на протяжении всех дней, откуда история и началась. Хотя здесь была больше проблема в Кэйе, который решил, что видит людей насквозь, даже, если он их и не видит напрямую, как сам доктор, а ведь его это нехило беспокоило. Он сложил руки домиком и посмотрел на пациента спокойным, но достаточно строгим взглядом, стараясь выглядеть максимально серьёзно.
— Мистер Трэвел, — начал он, но ему не дали сказать.
— Можно просто Итер, на ты и без фамилии.
— Итер, чего ты хочешь? Ты приходишь сюда практически каждый день и придумываешь кучу разных симптомов. Если ты ищешь способы, чтобы прогулять свою учёбу, то стоит задуматься, а нужно ли было тебе вообще там учиться?
— Доктор, дело не в этом. Мне нравится учёба и моя будущая профессия, но… — Итер слабо улыбнулся. — Вы действительно не понимаете, почему я прихожу к вам, не смотря ни на что?
Крайдиг приподнял немного брови, ожидая ответа, который мучил его. Если сейчас окажется, что Кэйа был прав, то будет совсем не смешно. К такому тяжело морально приготовиться. Не то, чтобы Итер не нравился Альбедо, он очень симпатичный, особенно нравились его волосы (да, сейчас бы в полицию идти с такими длинными косами), просто… ох, он просто не знает как нужно реагировать на признания людей. Из-за своего не знания Сахароза, однажды, расплакалась и целую неделю ходила, словно зомби, игнорируя коллег, и Альбедо в частности. Просто потому что он в ответ на её признание ответил короткое «оу, прости». Грубо, как ни посмотри. Если сейчас и Итер расплачется, то будет катастрофа.
Итер внезапно подался чуть вперёд и взял терапевта за руку. Ненавязчиво, одними лишь пальцами, будто бы человек перед ним сделан из хрусталя и мог разбиться, если быть слишком грубым. На удивление самому себе, Крайдиг руку не одёрнул. Внезапно стало очень любопытно, что паренёк предпримет дальше.
«Говори уже! Чего же ты молчишь и глаза таращишь?»
— Вы мне нравитесь, Альбедо.
Весь мир словно замер. Эта фраза, прозвучавшая только что, показалась доктору обычной, словно он ежедневно признавался людям. Впечатление создавалось, что Трэвел каждый день это говорит каждому встречному: ни смутился, ни покраснел, даже заикаться не начал. Смотрел точно в глаза и тепло улыбался.
Сердце Крайдига громко стукнуло, но подавать вид, что его одолело смущение от такой уверенности и прямоты, он не собирался. Альбедо немного расширил глаза, делая вид, что шокирован таким прямым и лёгким признанием, у самого же, на самом деле, в голове был хаос. Одна половина мозга твёрдо говорила, что терапевт ещё не расцвёл свои чувства к Итеру, и что если он ответит взаимностью — они, скорее всего, так же скоро и расстанутся. А все потому что он — тормоз, потому что Итер — самый настоящий дурак и безбожец, пытающийся добиться неравнодушия у бывшего судмедэксперта, думая что весь мир у него под ногами. Какое дурачество.
Все надо было обдумать, как следует, а не кидаться в омут с головой.
— И почему же я тебе нравлюсь?
»…говори, говори, Альбедо, иначе он заметит твою внутреннюю борьбу. Узнай все, чего только можно, эту ситуацию необходимо поскорее разрешить.»
— Ну… Вы… — Трэвел смущённо засмеялся, почесав затылок, взъерошив волосы этим действием. — Вы такой изящный.
— Изящный? — неожиданный исход событий. Что есть изящность? Изысканность красота, грациозность; человек, отличающийся тонкой красотой форм, пропорций, движений. Неужели, будущий полицейский видел такой образ?
— То, как вы двигаетесь, говорите, стоите, просто смотрите — все так завораживает. Всё ваше тело — это будто маятник гипнотизера. Особенно мне нравятся ваши руки. Красивые длинные пальцы… Хоть ваша кожа на ладонях и подушечках пальцев грубая, но это не меняет того факта, что они могут дарить нежность, о которой я… мечтаю днями.
«Мечтаешь, значит? Это все звучит, как мольба…»
Голос парня хоть и был ровным, но было что-то в интонации, напоминавшее ту самую мольбу. Дрожи не было, однако все же какая-то часть упрямо наводила на это мысли, просто указывала целой рукой, мол, вот оно! Ты не слышишь, но чувствуешь всеми своими фибрами. Ладони вспотели от волнения и руку пришлось убрать, чтобы не выдать себя. Неловко будет, а Альбедо чувство неловкости не любил. Он посмотрел на свои руки, которые Итер назвал изящными, и попытался в спешке придумать план дальнейших действий. Реакция может быть абсолютно любой, поэтому ответ на признание должен быть максимально нейтральным, чтобы не обидеть ненароком. Хватит уже чужих разбитых сердец и слез.
— Послушай… — доктор тихо и глубоко набрал воздух в лёгкие и также тихо выдохнул, чтобы почувствовать себя легче. — Мы друг друга практически не знаем. Точнее, знаем мы друг друга год или около того, однако это больше отношения доктор-пациент.
От этих слов Трэвел свёл брови и слегка опустил уголки губ. Ему грустно. Ошибка, не стоило так начинать предложение. Необходимо срочно все исправить.
— Может мы сначала узнаем друг друга получше? Пообщаемся, как потенциальные возлюбленные, а не как пациент с доктором? Как ты на это смотришь?
Эта улыбка ослепляла, как и само солнце. Заставляла жмуриться и закрываться от яркого света, и при этом наслаждаться ей и впитывать в себя без остатка, ощущая приятное разливающееся тепло по телу. Очень знакомо. Альбедо внезапно вспомнил, когда такое уже бывало: в детстве. Когда он был маленьким, то испытал такое в начальной школе. В классе была новая молодая учительница, вот она и завладела юным сердцем. Подобной эмоциональной привязанности больше испытывать не приходилось до сегодняшнего дня. Яркий паренёк вторгся в личное пространство и начал завладевать мыслями, перетягивая на свою сторону, заставляя смотреть на него постоянно. Ненароком подкралась мысль, что Итеру подошли бы какие-нибудь белые цветы, по типу лилий, потому что лилии — символ чистоты и непорочности. А ведь Итер создавал именно такое впечатление: невинный и чистый душой. Создавал, пока сухие факты, как хитрость и прогулы по учёбе, чтобы увидеть предмет воздыхания, не портили всё. Хотя это даже смешно.
— Давайте сходим на свидание сегодня, когда вы закончите? — улыбка не сходила с красивого юношеского лица.
«И как можно быть таким… Таким… Обаятельным?»
— Да. Давай.
На том и порешили.
***
Дилюк уже закрывал бар, когда к нему сзади кто-то подошёл и положил руку на крепкое плечо. Все тело напряглось, словно ожидая удар, но его не последовало, поэтому молодой человек решил, повинуясь своим рефлексам и инстинктам выживания, быстро взять ситуацию под свой контроль, пока не стало слишком поздно. Он схватил подошедшего за ту самую руку на напряженном плече и, сделав шаг в сторону, скрутил её и тут же послышался знакомый голос, полный смеха и боли одновременно.
Кэйа.
Не хотя пришлось отпустить его. Тот усмехнулся и привычным движением поправил рукав чёрной форменной рубашки, и поведя плечом в сторону.
«Он в форме, значит с работы, » — подумал Дилюк, окинув быстрым взглядом сводного брата с ног до головы. Поздно он. Видимо, ситуация в полиции действительно плачевная, раз один из их капитанов трудится допоздна. И бесило также, что этот самый капитан, вместо того, чтобы пойти домой спать, припёрся под закрытие бара. Его алкоголизм прогрессирует, это факт. Рагнвиндр понимал, что нужно остановить его, но не знал как. Хотел как-то помочь, но — опять же! — не знал как, потому что Кэйа не рассказывал никогда о своих проблемах, чувствах и переживаниях, предпочитая держать их в себе и решать в одиночку. Видно было, что это давит на него, но упрямства ему не занимать. Самому Дилюку тоже, поэтому он никогда и не пытался что-то вытащить из капитана, раз тот не хочет делиться. Ну и пожалуйста. Больно надо.
Кэйа по привычке встал в позу, положив руку на свое крепкое бедро и слегка наклонив вбок голову, глядя на бармена, и улыбался. Тусклый свет уличных фонарей бросал в основном тень на его лицо, вместо должного освещения. Это придавало какой-то непонятной загадочности Альбериху. Вкупе с его врождённой привлекательностью, обаянием и острым языком, Дилюк каждый раз им очаровывался по новой. Очаровывался и ненавидел одновременно. Тот знал, зачем этот «алкоголик» тут нарисовался. Одно да потому. Причины его присутствуя можно с лёгкостью сосчитать на пальцах одной руки: напиться или поговорить о возвращении в полицию. Почти год прошёл с того самого инцидента и ухода из полиции. И почти год Кэйа не бросает попыток вернуть своего сводного брата обратно, потому что терять такого полицейского просто грех.
— Бар закрыт, идите домой, капитан, — небрежно бросил Рагнвиндр и собрался уходить.
— Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь.
— А я говорю, чтобы вы шли домой и не доставали меня.
— Дилюк, пожалуйста, послушай, — Альберих схватил Дилюка за запястье и развернул к себе, заглянув в яркие глаза. — Ты нужен нам. Никто так не справлялся со своими обязанностями, как ты. На тебе держалось все отделение. Ты прекрасно знаешь, как нам стало трудно ловить Джека Потрошителя после твоего ухода. Поэтому… Вернись.
— Вы там и без меня неплохо справляетесь. Ты же теперь капитан, вот и думай, что делать, а меня оставь в покое.
— Год прошёл, Дилюк. Сколько ты ещё будешь злиться на меня? На полицию? Неужели ты настолько твердолобый, что не можешь простить? — Альберих сильнее сжал пальцы на запястье Дилюка, и тот грубо выдернул свою руку из хватки, намереваясь уйти как можно дальше. — Можешь не прощать, хорошо, но люди в городе нуждаются в тебе. Весь город! Ты хочешь бросить и их?
Попытка давить на жалость? Смешно. Это никогда не действовало, и Кэйа это знал. Тогда зачем он сейчас пытается возвать к этому чувству, если все равно бесполезно? Бармен шумно вздохнул, прикрыв глаза и потирая виски. От разговоров заболела голова и хотелось скорее прийти домой, чтобы выпить обезболивающих таблеток и лечь спать.
На улице никого не было, даже машин. Только изредка где-то вдалеке слышались голоса случайных прохожих: поздних рабочих или забулдыг. В такой тишине вздох Дилюка прозвучал достаточно громко, будто наигранно. Кэйа усмехнулся.
— Отец бы тоже этого хотел, — сказал он. Это был удар ниже пояса, внутри загорелся огонь от злости. Хотелось выбить всю дурь из непутевого капитана, все его зубы и вырвать язык, чтобы он больше никогда не мог разговаривать и бесить своими речами. Все тело начало трясти от этого желания, руки сжались в кулаки, скрипнув кожаными перчатками, но порыв злости удалось сдержать в себе и не кинуться в бессмысленную драку, иначе бы пришлось нарушить закон в противном случае. Рагнвиндр расслабился, и только в мыслях все ещё крутилось «это твоя вина».
— Спокойной ночи, капитан.
И он ушёл вглубь темноты, оставив Кэйю одного. Тот опять усмехнулся и тоже покинул улицу.
