Дальше в Лес

Еще сутки – уже четвертые в Лесу – они с мужчиной не пересекались. О его существовании напоминал дымок над крышей бани, виднеющейся из дома, если встать прямо у подоконника. Яра иногда поглядывала туда, чтобы не чувствовать себя совсем уж одиноко. Выплакав еще вчера страх за жизнь, Яра начала беспокоиться о близких и о своих городских делах. Наверняка друзья уже позвонили родителям, а те в панике летят в Москву, страдая от надуманных ужасов. Наверняка Антон на пару с Машей сходят с ума и корят себя за то, что проглядели трагедию. Кто еще ее ищет? Полиция? Лиза Алерт? Как им всем потом объяснить произошедшее и доказать, что она в порядке? И в порядке ли она? Несмотря на всю сложность положения, ей казалось, что да. Целый день Яра и носа из дома не высовывала. Свернувшись калачиком на печи, читала книгу или бездумно глядела в пустоту. Либо безуспешно пыталась придумать убедительную историю для друзей и родных. После обеда в избу вернулся хозяин. Размеренный скрип ступенек, а следом бухнувшая дверь всколыхнули чувства, подразломав ледок апатии. Не снимая валенок и дубленки, мужчина прошел через комнату, встал под боком у печи и вскинул вверх кошачий прищур. - Прогуляемся? Он принес с собой морозный воздух с призвуком березового дегтя. Этот запах разбудил желание двигаться. Казалось, за него можно ухватиться, как за ниточку, и по ней выбраться на свободу. Только Яра еще помнила, как сильно они накануне поцапались. - Ты?.. - Мне лучше, - миролюбиво откликнулся он. – Мало сил, но я уже не болею. Яра подползла к краю лежанки и спустила ногу вниз, тянясь к табуретке. Заметив это, мужчина вытолкнул опору прочь. Яра едва не рыкнула на него. - Вот зачем? – возмутилась она. - Тут же не высоко, прыгай так. - Да понятное дело, но с табуреткой удобнее! - А без табуретки не можешь? Яра прикинула, сколько ущерба удастся нанести, если свалиться прямо на него. Но посчитала, что немного, оно того не стоит. Она сгруппировалась, поудобнее уперлась руками в кирпичный край, оттолкнулась и неловко приземлилась. Ступни заныли от удара, ладони засаднило, приземление отдалось потянутой мышцей плеча. - Жду на улице, - коротко проинформировал мужчина и вышел. Яра оделась потеплее, натянула валенки и поспешила к нему. В чужой великоватой и тяжелой одежде было неудобно. Коленки штанов пузырились, носки съезжали, свитер кололся, а от шерстяного платка несло затхлостью. Про негнущуюся дубленку и говорить было нечего. Во всей амуниции Яра ощущала себя мондошаваном из «Пятого элемента», и двигалась с той же нелепой покачивающейся грацией. Не то, чтобы это стало для нее новостью, скорее она не могла взять в толк, как получается у настолько же неудобно одетого мужчины передвигаться с легкостью. Ни дубленка, ни кожаные варежки, ни валенки, ни даже жуткие меховые штаны, напоминающие две трубы из заплаток, не ограничивали его. Что он там говорил, что у него пока еще нет сил после болезни? Да вообще-то уже чтобы передвигаться в этой одежде, человек должен быть здоров и полон сил. Яра протопала через весь двор к месту встречи. На улице было потеплее, чем накануне, но зато небо затянуло январской хмарью. Как с утра забрезжил неясный свет, так весь день и держался, не прибавляя. В своей тяжелой грубой дубленке и в меховой шапке почти в цвет волос, мужчина, ссутулившийся к бочке, на которую опирался, казался крупной птицей, сложившей крылья. И все время, пока она шла к нему по тропинке, мужчина следил за ней пронзительным немигающим взглядом, что только усиливало впечатление. Будто едва она подойдет слишком близко, он отпрянет прочь, припадая на лапу и причесывая полураскрытым крылом сугробы. Ощущение пропало сразу же, как он распрямился и подал голос. - Пойдем, покажу приметные места на случай, если самой придется добираться. Они пересекли перелесок и двинулись вдоль обрыва вверх по ручью, как делала Яра, когда гуляла одна. Только забрались они дальше. Яра обычно разворачивалась там, где густой лес заходил на обрыв и свешивался вниз непролазным кустарником, как пятерня мохнатой лапы с края стола. Мужчина же показал, где еловые ребра размыкаются, давая проход. Всего метров десять продраться, а дальше частокол деревьев расступался, кустарник встречался реже. Идти было бы легко, если б не в горку. Не видя воды, но идя параллельно журчанию, цепляясь за него, как за направляющий канат, они взобрались на узкий, выдающийся вперед утес над невысоким, метра в три, водопадом. По краям вода пенилась, натыкаясь на камни, а посередке рушилась вниз сплошным полотном, ударялась внизу о валуны и дробилась на брызги. Водопад грохотал и бился, но уже на пять метров ниже по течению сглаживался до обычной спокойной речки. Мужчина указал на высоченную ель с подпаленной верхушкой на противоположном берегу. Она стояла особняком, словно другие деревья ее сторонились. - Вот эта ель много откуда хорошо видна. И узнаваема. Яра повертелась из стороны в сторону, укладывая в памяти карту местности. Дальше они спустились к огромному протяженному оврагу. «Северным концом как раз на мой дом указывает», - поделился полезным знанием спутник. Они съехали вниз, и там мужчина заставил Яру продемонстрировать, что она знает, как определить, где север. Что оказалось для нее внезапно сложным, поскольку солнце скрывала облачная пелена, а мох на деревьях рос вообще со всех сторон. - Ну, хорошо, солнца ты не видишь, но чувствуешь же? – ошарашено допытывался мужчина, отказываясь принимать тот факт, что Яра не может отыскать на небе светило. - Что значит «чувствую»? Оно где-то там. Или вон там. Как можно определить, если не наугад? Пасмурно же! – ответно нападала она. - Да вон же оно! Как же ты не чувствуешь? - Вот давай без этого! Ты, может, солнце и в дождь отыщешь, а я дитя города. Когда просыпаюсь, еще темно, а когда с занятий выхожу – уже закат! - Шутишь? - Какие уж тут шутки… Ну, да, шучу, но я правда не понимаю, где север! Мужчина сдался. Перегруженный удивлением пласт эмоций съехал с него, как снег с крыши. - Ладно. Давай иначе. Присмотрись к деревьям. Яра окинула взглядом растительность оврага. Ничего особенного не заметила. Деревья, как деревья. Разве что подгнившие в низине и заскорузлые на склонах. - А что я должна увидеть? - Кромка оврага. Самые большие деревья. Ветви. По кромке оврага росли березы, несколько сосен и пара елей. Силуэты мирными стражами охватывали периметр. Ветерок осторожно пожимал их иссушенные руки, а макушки сонно колыхались, не находя плеча, к которому прислониться. Яра обводила их взглядом и не могла понять, что должна обнаружить. Проводник не торопил и не изъявлял желания помочь. Перешел в режим ожидания, вновь уподобляясь отдыхающей птице. Ответ подсказали сосны. У них явственнее всего ветви вытягивались в одном направлении. - Юг там? – неуверенно спросила Яра, махая рукой в ту же сторону. Мужчина отмер. - Да. По соснам определила? У берез еще с юга кора белее. - Ты сегодня смахиваешь на птицу, - зачем-то смущенно поделилась Яра. Он сморгнул. Зрачок плавно передвинулся по дуговой траектории, как легкая блестка, тонущая в физрастворе. - Вороны любопытны. За тобой глаз да глаз нужен, а я сам еще разбит и невнимателен. - Ч-что? – ахнула Яра. - Что что? Воображаю себя птицей с острым зрением. - Чего? И как это помогает? - Стряхивает сонливость. Собирает. Я-человек смотрю не на то. Отвлекусь, а ты опять демонюгу вытащишь. Второй раз мне с ним так легко не справиться, - он с шутливой сварливостью толкнул Яру в плечо, будто демонстрируя, как именно избавляется от незваного гостя. - Неужели я как бомба замедленного действия? – восстанавливая после тычка баланс, немного грустно вопросила Яра. - Ты как дичь. - Доступная еда? – совсем приуныла Яра. - Вряд ли охотник так это назовет. Яра махнула рукой на его туманные объяснения. Лучше не вдаваться в подробности, а то еще выяснится, что он чуть более серьезен с игрой в ворона, чем она могла ему простить. К счастью, у нее не стало времени обдумывать эту тему: мужчина стал показывать, как легче взбираться по крутым склонам. Яра послушно повторяла за ним, и вскоре забыла о дурацком диалоге. Дальше они прошлись понизу в северном направлении до конца. Стенки оврага вырастали по обе стороны в два их роста. Пошел легкий снежок. Небо как сущность развоплотилось, преобразовалось в разлитый цвет, серую подложку для картины, на которой деревья, вытянув над головами маленьких путников руки, ссыпают с ладоней сказочную пудру. Дно оврага стелилось покатой спинкой уснувшего пушного зверька. «За зиму снега навалило, и идти приятно, под ногами ровно. Летом лучше наверх выбираться», - вскользь прокомментировал мужчина. Упершись в окончание оврага, они стали подниматься. Яра справилась самостоятельно, как ее научили. Наверху мужчина отряхнул шапку и плечи, поправил снегоступы и вдруг ни с того, ни с сего сказал: - Меня однажды олень лягнул. Я полдня гнал его. Мысленно уже разделал и зажарил. А вместо этого сутки валялся под сосной и думал, смогу ли еще когда-нибудь нормально дышать. Яра вежливо состроила сочувствующую гримасу. - Э-э, жаль. Но ведь все обошлось? Он фыркнул, склонил голову набок и опять скользнул странным птичьим взглядом. - Жаль? Ей жаль. Развернулся и зашагал, продолжая направление, заданное оврагом. Яра тоже быстренько отряхнулась и припустила за ним. - Эй, слушай, это, конечно, гораздо больше, чем просто «жаль». Мне сложно переварить мысль, что кто-то может в одиночестве, в лесу, со сломанными ребрами лежать на холодной земле и не рассчитывать на помощь. Если честно, я в ужасе. Но я не хочу впускать в себя чужой ужас, если ты понимаешь… Мне и так… нелегко. А если я запаникую, тебе тоже будет нелегко. Он остановился и развернулся, удивленно вгляделся. - Ты пытаешься меня утешить? Пытаешься объяснить, почему недостаточно бурно пожалела? - Ну… Э-э… - Слишком много думаешь. Это не город, где надо себя объяснять. Дичь, которая себя объясняет, - жертва. Он вздохнул и поправил шарф на горле. - К тому же, я тебя чувствую – забыла? Тебе не жаль и не страшно. Ты просто по привычке что-то сказала. А мне это зачем? Я вообще не для себя про оленя говорил. Яра воткнула мысок в гладь сугроба. - Окей, мне не жаль. История стремная, но вот я вижу тебя, и ты в полном порядке. Олень поступил как настоящий олень. Ты покосплеил денек Болконского под небом Аустерлица, но не откинулся. Отлично, класс. Смысл истории от меня ускользнул, но будем считать, что это постмодерн. - Ого, городские заклинания в ход пошли. Быстро же они тебя успокаивают! Удивительно. - Нечего ржать надо мной! - Пф-ф, ты опять себя объясняешь, а не меня слушаешь. Я вовсе не смеюсь, я правда доволен. - Доволен? – настал черед Яры удивляться. - Ага. У тебя получается быть устойчивой. Странным, правда, способом. Но пока он работает – и ладно. Яра захлопнула рот, чтобы ненароком не продолжить беседу. Разговоры с этим человеком рано или поздно становились путанными и туманными. А она как никогда нуждалась в ясности. Лишний дестабилизирующий элемент в ее положении не нужен. Они продолжили идти, Яра – чуть позади, метрах в трех. Она отставала. Мышцы наливались тяжестью с каждым новым шагом, дыхание сбилось. Лес перестал цеплять ее внимание сказочностью, повернулся обыденной стороной. Она хоть и зареклась размышлять над недавним диалогом, тот сам лез в голову и занимал все мысли. В уме, очищенном за четыре дня от информационного шума, ему было самое раздолье. Через некоторое время Яра не сдержалась: - Заклинания?.. - Заклинания. Ты же не со мной разговаривала. Я ни слова не понял. Яра закусила губу. Не объяснять же ему, что случилось с Болконским, и какими качествами в городе наделяют оленей. - А в прошлый раз… Ты колдовал тогда, с тропой? - Я не колдую. - Как же нет? Что ты тогда сделал? Когда ни с того ни с сего появляется тропа, да еще и до земли протаявшая, я это иначе как колдовством назвать не могу. Он замедлился, давая поравняться с собой. Яра догнала и пошла рядом. Мужчина «прослушал» ее и вновь ускорился, на ходу бросая через плечо: - Сейчас лопнешь от любопытства. И как в себе четыре дня держала? Яра хотела было возмутиться, заотпираться, но призналась сама себе, что чудо тропки подействовало на нее больше всех лесных приключений. От небезопасного азарта и вполне понятной паники спасало только, что она списывала все на галлюцинации из-за терпкого напитка, едва накрученное любопытство в душе переваливало порог, за которым замешательство становилось невыносимым. - Не приставать же с расспросами к болеющему, - напомнила Яра. - Да, точно, - согласился он. – Хочешь, научу так же? - Чему? Колдовству? - Это не колдовство. Научу дороги находить. - И я смогу так же, как ты тогда? Расчистить ту тропку? - Не знаю, будешь ли ты находить те же дороги, что и я. Но какие-то сможешь. Ну, так что? «Ни в коем случае! Это все очень сомнительно!», - опасливо возмутился внутренний голос. - Да, научи, - прозвучало Яриным голосом. Будто голосовые связки работали сами по себе, не советуясь перед этим с умом. Мужчина заложил широкую дугу, по пути постукивая по деревьям, отчего снежные шапочки с нижних веток осыпались. В результате перед Ярой оказался слегка подчищенный от снега амфитеатр. Мужчина встал поодаль и сказал: - Там, где я отметил, можно поймать тропу. Попробуй угадать, где она. Яра тупо смотрела перед собой. Никаких следов дороги, очищенные деревья ничем не отличаются от своих заснеженных соседей. Сугробы под крупными ветками и стволы в снежных воронках – ничего необычного. Разве что по одной из берез скачет белка – но вряд ли это можно считать диагностическим признаком. - Э-э, подсказки будут? - Это очень старая тропа. Раньше по ней ходили кабаны. Яра опять просканировала взглядом пространство. Если бы она была кабаном, то определенно проскочила бы меж двух елей: их лапы, прикрывая от чужих глаз, свободно давали пройти низкому существу. Но это была лишь глупая догадка: мужчина же сказал, что кабаны ходили много раньше. Наверное, тогда эти ели еще были малышками. Но другой идеи все равно не было. - Наверное, нам вот туда? – Яра неуверенно показала на еловый лаз. Мужчина прищурился и несколько секунд всматривался в указанное направление. - Да, там тоже есть тропа. Но будущая. Лучше найди бывшую, она удобнее. Мигом протрезвев, Яра попятилась. Тропа бывшая? Тропа будущая? С чего вообще она прислушивается к сумасшедшему? Здравая убежденность, с которой он говорил странные вещи, убаюкивала разум. Очень маньяческое поведение. - Ты чего испугалась? – озадаченно спросил он. - Нет, все это слишком. Слишком смахивает на ментальную болезнь, - гробовым тоном открестилась Яра. – Ты играйся, а я хочу остаться в здравом рассудке. Мужчина саркастически выгнул бровь и скривил уголок губ, задавливая проступающий смешок. - Так ты Лес с Городом-то не путай. Разная среда – разные болезни. Ты сейчас сама себя за волосы к сумасшествию тащишь. - Что? – ахнула Яра. – Каким образом? Не давая втянуть себя в очевидный бред? Ты прокололся! Ладно бывшая тропа – это можно переварить. Но будущая?.. Этак можно что угодно увидеть! У нас ясновидящие по больницам с психозами лежат. - Жаль их. А у нас, в основном, те кто колдовством увлекается, с петель слетают. И для них психушек нет. Хорошо, если рядом родная стая, которая поддержит тело живым. Одиночки сразу дохнут. Я одиночка, и я до сих пор жив, потому что крепок умом. Не ударяюсь в фантазии и не закрываю глаза на неожиданное. А вот ты сейчас скатываешься в фантазии. И, что хуже всего: в городские. Не тащи сюда Город. Лес городское в порошок перетирает. Если не уймешься, за тебя примется. Тираду произнес он, а дух перевела почему-то Яра. Протяжно выдохнула и прочистила сдавленное горло. - Ты же сама попросила научить. Я спрашивал, - напомнил мужчина. - Не подумав, согласилась. - А мне показалось, ты только об этом в последнее время и думала. В его голосе вновь сквозила ирония. И что самое бесящее: чем бы она ему ни ответила, он это не примет. Это чувствовалось. - Я просто хочу уже в тепло, - высказалась Яра, ставя точку. Она сердито протопала мимо него и ринулась в первый попавшийся проход между деревьями. Направление было примерно то, по оси оврага, а там уж как повезет добраться до избы. Мужчина догнал ее и насмешливо проговорил, почти над самым ухом: - Ты стала на ту самую тропу. - Я наугад пошла, - огрызнулась она. - Смотри, как замечательно получается, когда ты не думаешь, - поддразнил он. Напряжение перевалило порог. Яра, в один момент переполнившись чувствами, сгребла с ближайшей ветки снег и запустила прямо в раздражающе всезнающее лицо. И пережила краткий миг безвредного мстительного удовольствия, наблюдая, как белый пух оседает на длинных черных ресницах и сразу тает на носу. Он неспешно стянул варежку и голой ладонью очистил лицо. Яра инстинктивно попятилась. Но не успела и трех шагов сделать, как он настиг ее и с силой дернул за ворот дубленки. Яра плюхнулась на спину. Взметнулся потревоженный верхний пласт, да с веток полетели вниз снежные шапки. Мгновение Яра зачарованно наблюдала накрывающую сверху вуаль, а затем ее ослепило. Она проморгалась. По щекам потекла талая вода, а с каждым взмахом ресниц падало еще. Мужчина опустился рядом на колени. Протянул руку – и из-за его дружелюбного выражения Яра уж думала, он сейчас поможет отряхнуть с лица холодящую крупку. Но он легонько дернул за капюшон, и ее только больше завалило. Однако Яре не хотелось двигаться вообще. Сугроб обнимал, а еловые ветки укрывали пологом от депрессивно серого неба. В нагретой плотной одежде холод не чувствовался, можно было лежать и лежать. - Так бы и сказала, что отдохнуть надо. А то вымоталась до того, что злиться начала. Он упал в снег рядом, раскинув руки и ноги. - Вчера ты на меня злился, сегодня я на тебя, - отупело озвучила Яра. - Ты устаешь из-за чужой среды. Я устаю из-за чужого присутствия, – подытожил мужчина. – Когда устаю, я отдаляюсь. И ты, когда чувствуешь, что перебор, проси остановку. - Ладно, - откликнулась Яра. Медлительность падающих с неба снежинок погружала в медитативное состояние. Натруженные мышцы расслаблялись, ум утихомиривался, выплескивал вовне все лишнее и беспокойное. Отстранившись от собственных тревог, Яра расслышала тихую песню Леса. Плавную, поскрипывающую. Лес держал ее и спутника на белой ладони и, склонившись, вглядывался в них подслеповатыми сучками, нашептывая что-то доброе. - Тут так хорошо и спокойно, - шепотом поделилась Яра. – Вот бы сюда на каникулы отдыхать. - Ага, - так же тихо согласился мужчина. – Нам повезло. - В чем? - Для кого-то Лес – кошмарное место. - Даже если бы этот кто-то лежал в мягком сугробе? - Для кого-то эта тишь – нагнетание. Яра попыталась было представить, что вот-вот произойдет нечто плохое, но у нее не получилось. Одолевала лень. Глушила страх обширным ударом. Яра бросила попытки вернуться в нервное состояние. В конце концов, тревога ей не помогала, без нее было проще, и силы возвращались быстрее. Они выкарабкались из сугроба, только когда начали подмерзать. Прежде чем Яра успела встать устойчивее, ее спутник махнул рукой в сторону просвета между двумя березами. - Вон тропа, видишь? Вон там можно идти. Его указание было довольно очевидным. Яра и сама заметила, где удобнее всего пройти. Проход там был шире, ветки почти не царапали, а снег сбился в плотный пласт. Правее и левее же, напротив, громоздились пухлые, неудобные для передвижений сугробы. Перед нагулявшейся Ярой забрезжила перспектива теплой избы и сытной еды. С вернувшимся после отдыха энтузиазмом она шла вперед, уже не отвлекаясь на долгое любование красотами. В своей целеустремленности она даже обогнала проводника. Он следовал по пятам. И не сразу она заметила, что ее не поправляют. Решила уточнить. - А мы туда идем? - Туда. Ответ короткий, деловой. Тратить силы на треп он явно не собирался. Яра махнула рукой и сосредоточилась на дороге. Ее вело вдохновение, вызванное приливом сил. Ничего особенного, просто лучше стала определять, с какой стороны обойти деревья да овраги, чтобы не увязнуть и не зацепиться. Несколько часов прогулки по лесу научили ее этому. Теперь удобный маршрут казался подсвеченным, будто единственно чистым, когда кругом все заливало застревающей в густых ветвях хмарью. То ли от переизбытка кислорода, то ли с непривычки после долгого интенсивного движения, ее повело. Голова слегка кружилась от эйфории, тело полегчало и неслось вперед, пропуская мимо сигналы усталости. Вперед, вперед, пока тропка так очевидна, так запросто ловится! Уже не надо было всматриваться: помеченную неслышимым перезвоном колокольчиков дорогу не пропустил бы и слепой. Березы скромно отворачивались к обочине, ели поджимали косматые лапы. Под валенками ощущались прутики снегоступов, бывшие раньше живыми ивовыми ветвями, под снегоступами укладывался в пласты снег, под снегом каменела скованная зимой почва, запечатавшая в себе живые и мертвые корни, как янтарь - насекомых, а мел - кости динозавров. А под этим спящим слоем… Ниже можно было проникнуть только с холодными копьями звезд, брошенными с далекого-далекого нездешнего неба, где давным-давно горело… - Ку-уда разогналась! Пышущая жаром когтистая лапа ухватила за косу и с оттягом дернула назад. По инерции откатившись, Яра зашипела, возмущенная посягательством на свои толщиной в корабельные канаты косы. Как вдруг поняла, что косы-то никогда не носила, и вообще, волосы спрятаны под шерстяным платком. Замешательство выскочило из нее с дезориентированным возгласом. Ища поддержки и пояснения, она уставилась на проводника. - Слишком быстро на глубину уходишь. - А? - Тебя демон, что ли, расшатал? Это они такие быстрые твари. Шастают туда-сюда, пребывая сразу там и здесь… Для людей слишком большая нагрузка. - Ты сам с собой разговариваешь, что ли? - Ну а с кем еще мне разговаривать? Ты ничего толком не понимаешь, а объяснять все... Море ложкой черпать. Могу молчать, но тогда ты и крупицы для себя не вынесешь. Яра сориентировалась быстро. - Нет уж, говори! А я буду задавать тонну вопросов. - Еще б твои вопросы били в суть. Ну, давай. - Я такое странное чувство словила. Я шла вперед, и воздух будто звенел… а тропа светилась. Голубым таким светом, как от монитора… А, ты же не знаешь. И, в общем, я почувствовала… И тут она запнулась. А действительно, что она почувствовала? Было же что-то странное и удивительное. Страшное, но притягательное. Воспоминание затерлось, и чувства притупились. Или же это она просто что-то навоображала? - Что ты почувствовала? – аккуратным тоном переспросил мужчина. Яра поднапрягла память. - Да вот это вот… Засвеченность и перезвон. Ощущение, будто существует только одно направление, а все остальное не стоит внимания. Мужчина заметно расслабился. - А, это… Так и бывает, когда тропу находишь. Когда сосредотачиваешься на ней. Особенность восприятия. Слова его мазнули как-то поверху, а из глубины настигло совсем другое. Яра вдруг испытала неописуемый погребальный зов. Будто из-под земли бухнул о твердь огромный кулак, и дрожь по ногам перешла в живот. Яра открыла было рот, чтобы сразу задать вопрос об этом неприятном ощущении, но слова застряли в горле: проводник разом побледнел, и по его отчаянно яркому взгляду она поняла, что он тоже это испытал, и вот об этом лучше даже не спрашивать. Он мягко потянул ее за рукав, вынуждая сделать пару шагов с тропы в сторону. Затем стянул варежку и прижал палец к ее переносице. Яра в удивлении скосила глаза на его кисть. - Что чувствуешь? - Э-э… давление и тепло? - Рассредоточение? Есть ощущение, что отодвигаешься в стороны от моего пальца? - Э-э, нет. - Страшно? - Нет. - Азарт? - Нет. Он легонько щелкнул ее по лбу. - Балда. - Чего это балда? – насупилась она, потирая место щелчка: скорее от неожиданности, чем от боли. - Напугала. Ты не только демонюгу с собой таскаешь, но еще и во все колокола звонишь. И тебе отвечают. - Но я не собиралась даже!.. Не хотела! Я не понимаю, как это происходит, и что мне делать… - Знаю. Ты просто маячок. Это не страшно, мы все маячки. Но твой пробивает дальше. - Это хорошо или плохо? - Это просто данность. Штука в том, что маячки-дальнобои обычно умеют с собой обращаться. А ты же из Города, тебя среда не научила. Ну знаешь… не совать пальцы в розетку. Яра сглотнула, смачивая пересохшее горло. - И кто мне отвечал? - Спроси чего попроще. - А… такое возможно в городе? - Вряд ли. В Городе все неподвижное. Как муха, увязшая в варенье. Слишком большие силы и бешеная скорость нужны, чтобы пробиться. Я такого еще не видел. И не думаю, что подобное существует. - Почему ты так считаешь? - Ну… Даже демоны вязнут в Городе. А это самые подвижные существа из известных. Человеку демона в этом не переплюнуть. Яра забеспокоилась. - Точно? А вдруг все же можно? - Нет. Мы ограничены телами. Хоть наизнанку вывернись, а выйти за его пределы не сможешь. Он уложил пятерню поверх ее головы и развернул в сторону. - Попробуй еще раз. Видишь там тропу? Не иди, просто покажи где. Яра просканировала пространство взглядом. Но в этот раз очевидной определенности не было. Сразу два направления казались одинаково проходимыми. Оба притягивали ее внимание и постепенно разгорались едва заметным, практически воображаемым светом, оба подманивали перезвоном. Только одна тропка подрагивала, если сморгнуть, и окрашивалась фиолетовым вдали. Шерстка юркой белочки, пересекшей дорожку, на миг отлила красным. Эта тропа казалась интереснее. Яра указала на нее. - Ну… Две дорожки вижу. Вот по этой почему-то хочется пойти. Мужчина задвинул ее себе за спину и проговорил: - Нет, туда мы не пойдем, нечего там делать. Следуй за мной. И двинулся по более простой тропинке, «обычной» как бы абсурдно это ни звучало в данном контексте. Мужчина сделал какое-то резкое движение, и фиолетовая тропка погасла, будто ее и не было. Яра припустила за ним, уже по привычке глядя в спину. Идти снова было труднее в сравнении с легкостью, охватывавшей на предыдущей тропке. К концу маленького путешествия, когда они вышли к избе, Яра обливалась потом и мечтала о супе с ломтем хлеба. В доме Яра с наслаждением скинула тяжелую одежду и умылась из рукомойника. Печь еще была теплая, но уже остывала. Мужчина подбросил дров и принес из соседней нежилой комнаты кастрюлю с супом. Пока грелась еда, Яра резала хлеб, накрывала на стол и всячески суетилась. Покрасневший с мороза хозяин дома отдыхал на кровати, прислонившись к стене. Когда же Яра все приготовила и уселась на табуретку перед печкой в ожидании, он сказал, будто продолжал давно начатый, но не законченный разговор. - В поиске троп главное оставаться спокойным. Если охватывают азарт и эйфория – тормози немедленно. Останавливайся, сходи в сторону, иди назад… придумай по обстоятельствам. Но не поддавайся этому чувству, когда тебя тащат, а ты и рада. Оно того не стоит. Окажешься черти где, а не куда собиралась. Яра обдумала его слова и уложила в памяти. Это был ценный совет, тем более что она уже испытала на себе, как легко потерять связь с реальностью. - А как понять, куда какая тропка идет? Помню, что мы шли примерно на север. Но могли ведь и промахнуться километра на два. И как бы я тогда твой дом сама отыскала? - Еще научишься, - лаконично заверил мужчина. – Не хочешь тут остаться? Яра опешила и от самого предложения, и от будничного тона. - Где, здесь? Ты же беситься начинаешь, если кто-то рядом слишком долго. - Выход придумаем. Может, смогу привыкнуть. Меня просто волнует, какой еще дичи ты натворишь, если вдруг окажешься в Лесу, а меня не будет рядом. Я показал тебе тропы и теперь не знаю, к чему это приведет. Кажется, это уже и меня касается. Яра бросила взгляд на его, в общем-то симпатичное лицо. Она никак не могла совладать с тем, что он вроде бы казался абсолютно нормальным и, в целом, даже хорошим, но жил настолько другой реальностью, что она просто не могла оценить ни его слова, ни поступки. Не укладывался он в шкалы «опасный-безвредный», «добрый-злой», «адекватный-сумасшедший». От попыток разобраться накрывало ментальной усталостью. Оставалось только полагаться на чувства, а чувствами она сразу его приняла, еще в первую встречу. Однако ум не доверял чувствам и, выбиваясь из сил, отнимал вожжи. - Спасибо, конечно, но не могу же я вот так бросить все. У меня в городе куча важных дел. - Более важных, чем твоя жизнь? - Они и есть моя жизнь. Я не могу поставить все на паузу. У меня впереди защита диплома и поиск постоянной работы. Я хочу устроиться получше. Мои друзья там. Моя семья. Как я им все объясню? И ради чего мне оставаться? Ради умения ориентироваться по коре и видеть странные вещи? - Ты все обесцвечиваешь. - Но я правда не вижу смысла здесь оставаться. - Хочешь домой и надеешься, что все наладится? - Да! Я понимаю, что скорее всего еще что-то произойдет. Но я хочу в город, мне там спокойнее. Он пожал плечами и перестал допытываться. Вынул суп из печи и разлил по тарелкам. От плотного аромата у Яры сгустилась слюна и настроение подскочило вверх. Они плотно поели, даже мужчина, который до этого питался кружкой бульона в день. А после придавило сытой усталостью. Яра лениво скользила взглядом по обстановке и отдыхала. Мужчина заторможенно дожевывал кусок мяса. Внимание Яры привлекли акварели и гербарии над кроватью. Нежная деталь для такого сурового существования. - Это ты сделал? – спросила она, кивая на картины. - Нет. От предыдущих жильцов осталось. - А кто здесь жил? Он бросил косой взгляд сначала на картины, потом на нее. - Не знаю. Когда я нашел это место, тут уже ни души не было. Он со звоном сгреб тарелки с ложками и запихал в раковину. Налил в кувшин воды и сказал: - Отправляемся завтра утром. А сейчас я иду спать. Яра вцепилась в спинку стула, наблюдая за тем, как он вновь одевается, медлительно и с усилием. - Ты уверен? Выглядишь еще не очень. - Идти надо завтра. Послезавтра накроет бурей, и мы надолго застрянем. Совесть совестью, а еще на неделю, а то и больше в Лесу остаться не улыбалось. Яра понятливо кивнула. Он ушел в баню, прихватив кувшин. Яра же сложила в узелок свою городскую одежду, помыла посуду и села у окна в ожидании сна. Звезд не было видно, лишь луне удавалось пробиться сквозь облака и тронуть бледным светом макушки деревьев. От рамы задувало, и вскоре Яра перебралась на печную лежанку, где и уснула.