Брызгами жизни

— На Вендиче работает какой-то отряд? — Занзас ещё раз задал вопрос своим подчинённым. По итогу их отчета, важная миссия закончилась не начавшись, это он понял. Трое неизвестных, которых никто не смог разглядеть, стояли перед центральным входом объятого огнём здания. Более того, остатки вражеской группировки были схвачены ими, а после случилось нечто более невероятное — они призвали стражей Омерты. Вендиче забрали только преступников, сами наёмники ушли вместе со своим иллюзионистом. Ответом ему стало дружное подтверждение слов. Бойцы и сами понимали, что ситуация получилась до невозможности странная. Кому расскажи, то не поверят, но не их Небо. — Если он перенёс себя и ещё двоих, то их мистик по силе не сильно уступает мне, — сказал Вайпер, что знал несколько иллюзионистов, что были способны перенести себя. На это требовалось много сил, перенести других было в разы труднее и затратнее. Признавать такое было неприятно. Даже хранитель Десятого, был слабее него в достаточной степени. — Я должен узнать, кто это, — человек, чьё тело было полностью скрыто за мантией, растворился в воздухе. — Мало нам Вонголы, теперь ручные псы тюремщиков, — сжав бокал в своей руке так, что он треснул, итальянец перевел взгляд алых глаз в окно. Лето буйствовало красками, но от этого легче на душе не становилось. Вонгольские щенки его отца переходили все границы, а ему не хватало сил, чтобы покинуть состав прогнившей семейки. — Вон, — сделав последний глоток виски, мужчина кинул бокал в стену. Как его всё достало.

* * *

Тсунаёши смотрел в стену. Сейчас он даже понимал котов, которые могли длительное время смотреть в стену. Это позволяло ни о чём не думать, пытаясь принять реальность. Безнадёжно — это когда тебя закапывают в землю, остальное ещё можно исправить, но если о них узнают, то такое объяснению подлежать не будет. Первый Вонгола не сумел переехать в Японию. Из выживших был только Алауди, который чудом скрылся, а его дети спустя столетие были найдены в Китае. Джотто ценой собственной жизни разделил кольцо Вонголы, как и остальные его хранители погибли. Выживших было двое: предавший его Спейд, да Алауди. В гневе Рикардо сжёг даже портреты Примо и его хранителей. Те не являлись потомкам, не позволяли зажечь кольца, их воли не отзывались на зов хранителей. — Мафия запрещает брать фамилию не прямым потомкам, поэтому ты, если верить Кавахире, единственный наследник Вонголы, если кольцо примет тебя, то Скайрини потеряют своё право, — Бермуда, что принёс эти данные из архива своей тюрьмы, внимательно смотрел на Саваду, теперь он вспомнил лицо Джотто, за исключением цвета волос, сейчас они были почти идентичны. — Оно не покидало меня, — для успокоения потребовалось взять себя в руки и глубоко вдохнуть. Закатав рукав рубашки, почти посередине предплечья красовалась странная татуировка. Такая была у каждого из его хранителей, различались они цветом, его была золотистая, но каждая повторяла то, что было изображено на кольце после снятия печати. Его представляла из себя корону, что ознаменовала королевскую семью теневого мира. В самом центре корона была украшена ракушкой. Хоть надписи не было и на том спасибо. — Хоть в том мире мы и погибли, Небом я быть не перестал. — Два кольца существовать не могут, это же… — Бермуда невольно подался вперед. Он не ощущал такой силы от половинок колец, только от целого кольца, когда им владел Примо. — Воля колец осталась с нами… — подняв глаза на фон Вихтеншейна, Савада активировал перчатки. Те стали простыми и белыми, поэтому он мог спокойно их носить. Моментально ткань охватило пламя. Кроваво-красное железо моментально покрыло ткань сверху, усиливая перчатки. Лазурный камень скрывал под собой герб королевской семьи. — Семья Вонгола, — чёрные глаза скользнули по креплению камня, что крестом удерживало тот на месте. Чистое небесное пламя, словно лепесток, расцвело на лбу молодого мужчины. Ощущение мягкого пламени пленяло. Столь чистое, пламя гармонии успокаивало и поддерживало его, словно кот, такой же мягкий и тёплый. Оно позволяло ощутить свою мягкость, тепло и защиту. Как бы иронично это ни звучало, но даже его проняло. Он тонул в этом ощущении, как в патоке, но отказаться от него было выше его сил. Казалось, он даже кожей ощутил давно забытое тепло, Мрак отступал, отпускал из своих тисков, позволяя вдохнуть полной грудью. — Мы были теми, кто превзошёл первых, мы были претендентами на роль новых Аркобалено, Бермуда, — в словах Неба была слышна горечь. С силой семьи, которая могла стать следующим хранителем Три-ни-сетт, было жизненно необходимо считаться. Быть Вонголой по крови, а также теми, кто превзошли невозможное, кто мог стать сильнейшими из сильнейших. — Мы пошли ва-банк, либо мы сумеем снять проклятие, либо оно поглотит нас, уничтожив действующих носителей, — в глазах цвета жидкого золота была видна усталость. Глава тюрьмы помнил рассказ шамана. Эти люди отдали всё, отказались от спокойной жизни, друзей, у них были только они и Вонгола. Кровавая история преследовала их, хоть Десятому и удалось отмыть имя семьи. Своими потом и кровью Десятое поколение по крупинкам собирали имя семьи заново. Эта Вонгола билась до последнего, пока они могли стоять, пока они дышали, а их сердца бились. Они не признавали чужой авторитет, они проложили свой путь по телам тех, кто не желал меняться, кто не желал вспоминать саму идею мафии. Такие же глаза он видел у Джотто при их первой и последней встрече. В них было всё, что угодно, кроме безразличия. Этим небесам не безразлична судьба семьи. Щемящее ощущение в груди давало понять, что он попался на крючок, но это была Вонгола. Эти люди не такие, он уже понял это. — Тем сильнее действующая Вонгола захочет уничтожить вашу семью, хоть вы и сильны, но против всего альянса разом не выстоять даже вам, — поняв, что Небо отпустил его из своего пламени, а то также пропало, Бермуда наблюдал, как шатен застегивал цепь на руке. Это изобретение блокировало пламя, оно было невероятно. — Перед смертью мы сумеем значительно проредить их, хотя бы потому, что все датчики Верде рядом с любым из нас отключаются, — вспоминая предсмертный писк аппаратов, японец хмыкнул. Они могли стать той костью, что любит быть поперёк горла. Он мог уничтожить квартал своим любимым Х-баннером. У него был Натс, а также он умел вытягивать чужое пламя, присваивая его себе. Не удивительно, что все снайперы всегда целились именно в него! И попал в него тот, что целился в Кёю. Отомстил ли Реборн за своего ученика? — Кстати об Аркобалено, Вайпер по своим связям ищет иллюзиониста, который работает с моей тюрьмой, — в голосе Вендиче было слышно веселье. Сейчас его пламя отступило и он вновь ощутил давно забытый покой, а также азарт. Не обычное безразличие, что переключалось на раздражение, а нечто иное. Оно горячим потоком пробежало по венам, будоража внутренности и разум. Он видел, как чужая рука сжала ручку кресла. — Ку-фу-фу, не работает, а сотрудничает, это выгодно обоим сторонам, — голос Мукуро раздался из тёмного угла, где тот скрывался. Высокие сапоги были единственным, что виднелось в тусклом свете свечей. Бермуда поддерживал его слова, но молча. Со времен Деймона он не находил столь опасного мистика. Сейчас около потомка Спейда стоял трезубец. Оружие, что позволяло этому человеку сражаться в ближнем бою. Мукуро был силен, умён и имел больную фантазию. Что с тем сделали в его мире было ужасно, но оскорбляться, что они не удержали этого человека он не стал. Невозможно удержать Туман. Одна Кхакхара¹ чего стоила. Сова Тумана и это оружие позволили сотворить локальный ад в чулане, где иллюзии были реальны. Ему ещё не удалось узнать и третьей части их силы, но он уже признавал их опасными. Таких лучше держать при себе союзниками. Из Вендетты они выйдут, проложив себе прямой путь, а на Вендиче им плевать. — Запутай его, — как бы хорошо Тсунаёши ни относился к Аркобалено, но сейчас он не хотел иметь никаких контактов с ними. Фон Вихтеншейна ему хватало. — Аркобалено? — сомнение в голосе хранителя Мрака было слишком явным. Он слышал довольный смех Мукуро, а спустя мгновение тот растворился, пропав в туманой завесе. — Он превзошёл Мармона, пока сидел в колбе на нижних уровнях этого здания, физически его во время боя не было, но гулять это никогда не мешало, — вспоминая бой времён конфликта колец, Савада вновь испытал трепет перед силой и волей своего хранителя. Вылазил же! Да, было тяжело, но иначе Мукуро не смог бы вернуться, не смог бы сохранить себя. — Мукуро сумел добиться своей цели, он уничтожает мафию, прогнившую изнутри, идущую вперед за счёт чужих жизней, он понял Вонголу, и поддерживает мою волю, того, кто шёл по стопам Примо, — никто и никогда не узнает, каких усилий ему стоило донести это до Мукуро. Зато теперь хранителя вернее он не найдёт. Разве что Хибари. Его Облако, как лебедь, только выбирает не пару, а семью. Кроме Вонголы, Кёя никому не подчинится. Это общее решение всех членов его семьи. Тяжёлый вздох Бермуды был ответом. Интуиция говорила, что его собеседник был рад их союзу. Лучше за этой Вонголой следить, чем тебя будет водить за нос всего один хранитель. Шанс, что ты этого никогда не узнаешь, становится почти стопроцентным, если это Мукуро. — Так, задание, — взяв себя и свой интерес в руки, глава тюрьмы достал бумаги. Из их семьи сбежал преступник, точнее того выкрали через тайные тропы, что было неприемлемо. Тропы они нашли, а вот преступника нет.