Под покровом пустынь

Внезапное падение в неизвестность принесло острую боль в поясницу, которая яростно распространялась гудящими импульсами вдоль позвоночника. Глаза девушки затуманились от непроглядной пелены опасного мрака, что насмешливо сгущалась в зрачках под аккомпанемент учащенных вздохов, мгновенно тонувших в бесконечном эхе. Угрожающее облако таинственного места нависало над ней, словно хотело прогнать незнакомку со своей территории угнетающим давлением. Леденящие присутствие чего-то потустороннего и омрачающего было как никогда присуще потревоженным многовековым культурным наследиям, и эта тонкая нить между открытием неизведанного и страхом за предстоящее будущее спутывалась в один тугой узел, натягиваясь вместе с концами до самого основания. Гермиона задрожала, выдохнув горячий воздух из сжатых легких вместе с остатками затаившегося страха. Насыщенный волнением спектр эмоций разом скопился ощутимым комом в середине живота, скручиваясь в диких спазмах от переживаний. Удушливый запах сырости и чего-то старого ударил мощным потоком в нос, из-за чего англичанка слабо поморщилась, но покорно приняла затхлость глубоким вдохом. Едва слышимый звук прерывистого дыхания отразился в мертвую тишину, и она поняла, что помещение, в которое попала поневоле, не было как кромешный чулан под лестницей. Тут было что-то в разы весомее. Темнота обостряла ощущения и восприятие реальности до бесконтрольного напряжения, из-за которого мышцы тела предательски сводило леденящим морозом. Холодный, в некоторых местах сырой песок просачивался под ухоженные ногти девушки, щекоча нежную плоть влажными крупицами. На коже ощутимо горели свежие следы от царапин, заработанные во время жесткого падения с немаленькой высоты выступа. Гермиона чувствовала, как липкая жидкость наворачивалась на ранах, грозясь стечь насыщенной кровавой струей по светлым хлопковым брюкам. Она вздрогнула и вместе с этим предупредительно напряглась, когда ощутила могильный сквозняк, медленно окутавший хладными мерзкими язычками оголенные лодыжки. На мгновение Гермиона сравнила эти прикосновения с шершавым языком верблюда, который ненасытно искал своей длинной мышцей завалявшийся кусочек сахара в любезно протянутых человеческих руках. Но даже его поползновения по коже были куда приятней, чем то, что могло находиться здесь. Гермиона нащупала в заднем кармане брюк фонарик и с трудом вытащила его из-под себя ноющей рукой. Включив прибор, она медленно обвела лучом света место, которое, как бы иронично это не звучало, спасло её от яда скорпионов. Колкие мурашки незамедлительно отреагировали на это воспоминание. Отдаленно в голове Грейнджер промелькнул вопрос: откуда могли появиться жуки в таком количестве? Затем последовал и другой. Как долго они находились тут? Свет от фонарика невольно скользнул по темным стенам, на которых она заметила очертания, смутно напоминавшие изгибы барельефов. Проигнорировав ноющую боль в ногах и спине, Гермиона встала в полный рост, стараясь не пошатываться от непривычного онемения в мышцах бедер и легкого головокружения. Какая-то невидимая сила тянула её ближе к исписанным стенам, словно предоставляла чужачке возможность прочесть и даже прикоснуться к многовековым иероглифам теплыми подушечками пальцев, одарить мрачную поверхность размеренно пульсирующей жизнью. Гермиона поддалась сладкому притяжению, которое тянулось изнутри подкорок сознания соблазнительным шепотом: Твоя мечта так близко, почти что лежит на раскрытых ладонях. Прикоснись, прочти, запомни это... Горячее дыхание опалило древний барельеф: осевший от пыльных бурь песок разлетелся в разные стороны, тем самым представив спрятанные временем надписи в их новом обличии беспомощности. От предвкушения ресницы Гермионы задрожали, когда скрытая от посторонних глаз информация начала просачиваться в пылающий от любопытства разум. Она задыхалась от восторга, почти что смеялась до щекотливых покалываний в горле. Силы, оставленные в библиотеках и в вечных бегах за недостижимым окупились бесценным подарком: Гермиона Джин Грейнджер нашла одну из гробниц, принадлежавшую восемнадцатой династии правителей Древнего Египта. То, что это место служило местом погребения - являлось неоспоримым фактом. Исписанные стены с изображениями изящных элементов, в которых Гермиона смогла разобрать несколько техник отображения надписей - идеографический, силлабический и фонетически, послужило толчком для дальнейшего исследования усыпальницы. Скользя пристальным взглядом по столбцам, она нахмурилась: почти в каждой строчке был слышен вопиющий возглас одного и того же повторяющегося предложения: Тьма живет во тьме — Свет верен свету. Бойтесь Анубисса! Холодный пот выступил на затылке предупреждающим знаком о возможной опасности. Никаких имен, кроме неправильно написанного имени Бога Анубиса, не было видно на вытесненных писаниях. Должно быть, где-то здесь находится саркофаг с мумией,— подумала англичанка, настороженно вглядываясь в грубую ошибку. Направив свет в противоположную сторону, Гермиона замерла. Перед ней возникла ошеломляющая картина, ключевой фигурой в которой являлась массивная плита, по очертаниям напоминавшая неотесанный каменный ящик. Прищурившись, девушка непроизвольно посчитала расположенные вокруг невысокого сооружения неизвестные для неё столбы - приблизительно одной и той же высоты саркофага (если его можно было так назвать). Возвышающиеся цилиндры поражали своей гладкой поверхностью, но к ним Гермиона не рискнула притронуться. Ноги медленно повели её к подобию традиционного захоронения фараонов, и иностранка не стала противиться этому порыву. Она кружилась вокруг плиты, как коршун над добычей, высматривая наиболее удачные варианты нападения на лакомый кусочек. Женские ноги изредка подкашивало от внезапного всплеска удовольствия и гордости за пройденный путь, из-за чего внутри Гермионы проснулась жадность и жажда к знаниям: Она обязана узнать, чья это гробница. Опустившись на колени, Гермиона заинтересованно осмотрела нижнее основание камня, которое неестественно выделялось своим углом наклона. Создавалось впечатление, что конкретно в этом месте часть плиты вогнулась во внутрь. Она смутилась и осторожно постучала кулаком по деформированной поверхности, пытаясь уловить на слух движение прогиба от приложенной силы, за которым могла скрываться возможная пустота - а за ней то, что так яростно хотели спрятать. Англичанка удивилась, когда плита поддалась слабому женскому давлению, медленно опустившись назад в знак поражения. Горький привкус неприятной догадки завертелся на языке, стоило ей подумать о расхищении местными дикарями места погребения. Тогда почему же эта часть саркофага - что это за ценность, находящаяся в каменных тисках? Она почти что захлебнулась восторгом, стоило предположению подтвердиться в реальности: за куском твердой породы оказалось небольшое пространство, и в тенях этой тайной пустоты стояло что-то, отдаленно напоминающее кусок белой глины. Руки нещадно зачесались от желания сгрести предмет с остатками разрушенных камней. И, очарованная этим дивным миражом, Гермиона аккуратно вытащила кусок, мгновенно помещая его под фонарик. В мыслях судорожно метались отголоски текстов из прочитанных книг и сотни пересмотренных изображений с культурными египетскими ценностями. По форме и способу обработки это напоминало едва уцелевшую канопу, которая подверглась влиянию скоротечного времени. В висках Гермионы отдавалась бешеная пульсация волнующегося сердца, а свинцовая от напряжения голова закружилась в недостатке кислорода. Нужно было срочно выбираться. Закусив нижнюю губу, девушка не раздумывая схватила подаренный судьбой сосуд, ловко завернув его в хлопковый платок, а после, ревностно поместив находку на дно рюкзака. Никто не должен узнать об этом месте, пока она лично не разберется с подарком - прямиком из Древнего Египта. Гермиона повторно исследовала пристальным взглядом саркофаг, надеясь найти скрытые механизмы египетской системы захоронений. Она настороженно обводила мрачную плиту сухими глазами, предполагая, что на ней должны были находиться хоть какие-нибудь инициалы замумифицированного человека. Неукротимое желание отыскать крупицы подсказок воцарилось в голове Гермионы, и это рвение могло сравниться с одержимостью. Даже витающий в затхлом воздухе запах сырого песка и образующейся плесени никак не отталкивал страстное чувство обладать недоступными знаниями. Внезапная дрожь дотронулась до оголенных нервов, когда она обнаружила непрекращающееся мигание лампочки фонарика. Батарейки были на исходе. Паника постепенно просачивалась в напряженный разум, из-за чего на глазах девушки навернулись слезы. Нет. Нет. Нет! Так не должно быть. Страх смешался с одержимостью; тяжелое дыхание с трудом пробивалось сквозь пульсирующий барьер, возникший у неё в гортани, а пальцы рук горели от непрекращающихся поглаживаний массивной плиты в поисках зашифрованных подсказок. Свет фонарика уныло тускнел, будто поддавался напору тьмы в неравном бою. Гермиона с надеждой водила ладонями по камню, тяжелым стенам, едва сдерживая в себе панические всхлипы. За пределами этого места она не слышала голоса мужчин и скребущих звуков жуков, и от горького осознания безвыходной ситуации тело сковывало лихорадкой. Она ни за что не сдастся. Ползая на коленках и повторяя про себя эту мантру, англичанка упорно искала стену, через которую провалилась в усыпальницу. Перед глазами настойчиво мелькало неизвестное для неё имя Анубисс, сбивая неправильным написанием с намеченной цели как можно скорее сбежать из ловушки. Свет гас, но в последний момент она увидела столбец, заметно отличающийся от остальных размером символов: «Выйдет из тьмы тот, кто всегда был верен Солнцу…на Востоке». Надежда вспыхнула в груди приятным теплом. Мысли хаотично мешались между собой, и Гермиона попыталась схватить за конец наиболее верную. На Востоке восходит солнце…должно быть, существует отверстие, через которое пробивается утренний свет. Девушка иронично закатила глаза, когда поняла, что уже был глубокий вечер и никакой речи о палящих лучах не было. От переизбытка чувств и от маленького провала в рассуждениях Гермиона неожиданно вспомнила слова Гахиджи о резком контрасте температур днем и ночью. Торжествующая улыбка незамедлительно украсила пухлые губы иностранки от одного логичного предположения: если существует отверстие, через которое проходит свет, то откуда в гробнице почти что морозный сквозняк? Задержав дыхание, она прислушалась к атмосфере помещения. Девушка сконцентрировалась на движении воздуха, поэтому старалась передвигаться по тягучим пескам медленно, но уверенно. В горле пересохло от нехватки воды и от избытка волнения. Уловив легкое шевеление, Гермиона шагнула по направлению к струе сквозняка. Чем ближе она подходила к источнику движения, тем сильнее ощущался колкий перепад температур. Луч фонарика слабел, постепенно сходил теплым мерцанием на нет. В едва различимых силуэтах каменных стен девушка заметила отодвинутый в сторону блок, через который пробивался острым потоком свежий воздух пустынь. Звуки за пределами усыпальницы становились отчетливее, и радость от возникшего шума воцарилась в помутненном сознании. Ослабевшими руками брюнетка прислонилась к холодной стене, с жадностью вдыхая в легкие ночную прохладу. — Мистер Ларссон…- унесенный пустынным ветром шепот раздался в кромешной темноте, — помогите… Кусок белой глины треснул, но никто это не услышал. Гермиона располагалась на шезлонге, задумчиво наблюдая за яркими огнями подсвечиваемого Карнака. В небе плыл градиент цветов ушедшего за горизонт солнца, сменяясь с охристого апельсина на благородные фиолетовые блики. Вдали виднелись очертания противоположного берега, на котором постепенно появлялась россыпь мерцающих огней. Вода Нила спокойно текла своим чередом по изгибам рельефа, словно не хотела тревожить людей шумом бьющихся друг об друга волн. Снизу доносились голоса отдыхающих, разговоры которых уносило покачивающимися от легкого ветра ветвями пальм. Она не помнила, как её нашла группа археологов, но англичанка знала, что лежала посреди пустыни, как безвольная кукла. Время проходило сквозь пальцы, словно песок, оставляя на коже крупицы пережитых моментов – и вот, Гермиона лежит в гостиничном номере, принимая помощь медицинского работника и приглушенные извинения мистера Ларссона. Все проходило в тумане. Часы, думала девушка, часы уйдут на созерцание заинтересованной группы коллег; часы, полные скуки и чужого отчаяния, если они просто разрываются от немужского поступка, когда оттолкнули слабую женщину в ядовитую волну скорпионов. Сколько же времени ей придется изображать, что она в порядке, хотя отчасти поражена произошедшим, но все равно не чувствует злости и обиды. Сколько времени придется изобретать какие-то обращенные к ним фразы, когда сказать уже будет нечего...Гермиона мечтала об уединении. Усталость свалилась как не кстати. После плотного ужина и сладкого чая с медовыми булочками клонило в сон. Гермиона помнила о редкой находке, которая смиренно ждала момента, когда её изучат. Она сделает это завтра, если к утру не придет в норму. Швед настоятельно рекомендовал ей набираться сил до обеда следующего дня, отговаривая отчаявшуюся девушку на повторный поход в руины Долины Царей. Навязчивый совет пришлось покорно проглотить. Может, из этого лучше извлечь выгоду? Никто не будет беспокоить, пока она будет разбираться с ценным предметом. Да, возможно эта ситуация как раз сыграет на руку. Неспешные размышления прервал тихий, но настойчивый стук в дверь. Вздохнув, Гермиона встала и медленно подошла к источнику звука, морщась на каждом шаге от зуда обработанных царапин. —Гермиона? Как хорошо, что Вы в порядке! — на пороге стоял Антонин, взволнованно вглядываясь в лицо напротив. — Антонин? Какими судьбами? — слабая улыбка невольно появилась на губах. Девушка отступила в сторону, позволяя гостю войти в комнату. — Я разместился в этой гостинице тоже. В баре встретил Ваших коллег, которые поделились со мной о приключенческой драме с участием Гермионы Грейнджер. Мужчина оглядел Гермиону, облаченную в шелковую бежевую пижаму, пытаясь уцепиться пристальным взглядом за полученные от падения ранения. — Честно сказать, я был взволнован, узнав, что каким-то мистическим образом Вы появились из неоткуда лежащей на песке, — Антонин вздохнул, присаживаясь в мягкое кресло напротив девушки, — пожалуйста, расскажи, что произошло. От Гермионы не укрылся резкий переход с официального обращения на личное, но отбросив этот момент, она взяла бокалы и налила в них рубиновый виноградный нектар. Ей нужно высказаться, и Антонин идеальный собеседник. — Ларссон просил всех ничего не трогать в обнаруженном коридоре. Очевидно, по чистой случайности, кто-то нарушил его просьбу и на нас хлынул огромный поток скорпионов. Черт, я даже не могу себе представить, откуда они взялись, — Гермиона раздраженно вскинула руками, повторно задаваясь последним вопросом, но продолжила, — я ударилась об стену, и как оказалось, за ней была потайное помещение. Мужчина хмыкнул, сделав слышный глоток терпкой сладости. —Насчет скорпионов скажу так: рабы, служившие фараонам, часто делали такие ловушки по просьбам своих правителей, чтобы исключить вероятность расхищения гробниц бедняками. Достаточно любого блядского движения против механизма, и на тебя сваливается куча смертельных сюрпризов, — брюнет помолчал, потом добавил, — мой отец рассказывал мне об этом, только он предполагал, что эти ловушки были сделаны во благо простых смертных. Никто не знает, с какими болячками похоронили мертвого, верно? Кстати, что было в той комнате? Гермиона тихо рассмеялась, расслабляясь в удобном кресле. — Ничего такого. Мне кажется, место спасения от «смертельных сюрпризов». — Но ты нашла там что-то, верно? — темные глаза сверкнули хищным огоньком, и англичанка закусила внутреннюю сторону щеки. Лгунья. — Нет. Абсолютно ничего, — мужчина притворно скривил губы на чужие слова. Немного помедлив, она добавила, — возможно, каменный ящик, но не более. У меня нет такой силы, чтобы проверить его на наличие чего-то древнего. — А хочется, да? — хриплый шепот коснулся слуха, заставляя Гермиону напрячься. — Возможно, — уклонилась девушка, — как насчет того, чтобы мы обсудили это утром? Я очень устала. — Конечно, я зайду за тобой в девять, — Антонин обезоруживающе улыбнулся, сверкая ей насмешливыми глазами, — утром подают дивные оладья, и они заставят говорить тебя о многом, дорогуша. — Мне стоит бояться? — посмеялась она, провожая широкую фигуру к двери. — Только довериться. Спокойной ночи, Гермиона. Надеюсь, ты не сбежишь ночью на вонючем верблюде навстречу к приключениям на свою задницу. Алкоголь развязал язык, но ей это нравилось. — Доброй ночи, Антонин, моя задница будет в полном порядке. В комнате вновь воцарилась тишина. Обернувшись к открытому балкону, Гермиона ахнула, увидев на небе луну насыщенного красного цвета. Кровавые блики падали на нильскую гладь насыщенными мазками, завораживая этим явлением ошарашенную девушку. Кровавая луна, — подумала она, удивляясь появлению уникального лунного затмения.

Да прольется чья-то кровь.