Фотографии из скрытого альбома

      Джейн, узнав об эмоциональном разговоре с Сильверстоун, не разговаривает со мной уже несколько дней. Полагаю, они вместе продумывают план моего убийства, к чему я буду готова, когда появлюсь на пороге кафедры после Рождества. За это время я пыталась занять себя работой по полной – выпрашивала у Винсента работу в собственные выходные, занималась генеральной уборкой дома, и пыталась забыться. Конечно, это было очень сложно – в голову снова и снова лезли мысли о чертовой хромоножке, которая не дала мне ни единого шанса искупить свою вину; я думала о Джейн, которая почему-то решила, что я буду прятаться за ее юбку, точнее, брюки, и буду проглатывать абсолютно все, что мне сливает Сильверстоун.       Я уже несколько раз порывалась позвонить мистеру Сандерсу, но останавливала себя – что я ему скажу? Да, я отчисляюсь по собственному желанию потому, что наговорила рыжей бестии кучу гадостей, и она больше не намерена это терпеть. Терпела же целый год, не могла потерпеть еще чуть-чуть? Я ведь тоже ее терпела, как никак.       Признаюсь, с моей стороны было некрасиво, будучи в состоянии алкогольного опьянения, вываливать свое мнение Сильверстоун, но ведь она уже приняла решение о моем отчислении. Даже сдалась на милость – без лишнего шума, говорит, по собственному желанию напишите заявление. Спасибо, мать вашу, огромное - о большем я и мечтать не могла. Я понимаю, что Сильверстоун была в бешенстве те два семестра, когда я ничего не делала и просила Фреда или саму мисс Говард мне помочь, но что мне оставалось делать? Я совершенно не понимаю, что она от меня хочет. Почему все понимают, а я – нет? По крайней мере, теперь я точно знаю причину, почему Сильверстоун призирает меня всей душой и желает от меня избавиться - как будто от этого легче.       Если мисс Говард не желала идти со мной на контакт, от чего в душе мне было, конечно, очень больно и неприятно, то мой дорогой друг и начальник охотно составлял мне компании вечером, когда я задерживалась на работе допоздна. В один из таких вечеров он, как никогда, расположил к разговору, и я вывалила на него все, начиная с середины семестра до сегодняшнего дня.       - Ты не пробовала поговорить с этой Сильверстоун еще раз? На трезвую голову только, - поинтересовался Моро. Мы обосновались в подсобном помещении, когда Анжела вышла в зал магазина.       - Она не будет меня слушать.       - Прошло уже столько дней – она должна была успокоиться.       - Тут – особый случай.       - Ну да, - парень почесал затылок, присаживаясь на деревянный стул. Я последовала его примеру. - Ну, смотри, раз ты решила действовать самостоятельно, проигнорировав слова своего руководителя… - уточнил он без капли сострадания к моей персоне. - Бей до конца.       - Мне спустить ее с лестницы, чтобы она переломала себе все кости? – спросила я, замечтавшись. Эта идея в последние пару месяцев греет мне душу все чаще.       - Нет, - возмутился Моро, закатив глаза. - Я говорю о том, чтобы ты пришла после каникул на кафедру, извинилась перед ней за ту ситуацию, вручила подарок в честь Рождества, села и нормально с ней поговорила. В присутствии свидетелей она не будет рвать тебя на части.       - Да, конечно, - съязвила я. – Она может спокойно, в присутствии всей кафедры, засунуть мне этот подарок знаешь куда…       - Это другой вопрос, - отмахнулся он.       - Это первостепенный вопрос, - взбунтовалась я.       Это мои личные границы, между прочим, которые Сильверстоун решила в последнее время нарушить, как будто их никогда не было. Я до сих пор вижу ее лицо перед глазами, когда женщина зажала меня в тиски. В те дни я занималась анализом ее поведения, и не заметила ничего необычного, ничего противоестественного, после чего бестия решила бы врываться в мое личное пространство, что позволено только мисс Говард. Вот Джейн может засунуть мне подарок кое-куда, она имеет на это полное право, судя по моему отвратительному бунтарскому поведению.       Ах я маленький бунтарь – смеется надо мной внутренний голос, потеребив по щеке.       - Перестань. Сделай красивый добрый жест – покажи ей, что ты действительно раскаиваешься и готова идти на контакт. Покажи ей, что ты готова на все.       - Ей нафиг это не надо…       - Эй, - достаточно грубо оборвал меня начальник. - Тебе нужно закончить этот год на отлично, защитить практики и получить диплом. На твоем пути преграда в виде преподавателя, который тебя валит. Как выяснилось, обосновано, - вновь уточнил он, от чего у меня задергался правый глаз. - Докажи ей, что ты можешь исправиться. Ты можешь в душе и дальше призирать ее, но внешне… - он указал рукой на мое тело, проведя ладонью в воздухе от моей головы до ног. - …будь пай-девочкой, и если она скажет поцеловать ее в задницу, ты это сделаешь.       - Я лучше отчислюсь, - призналась я, с ужасом осознав, что снова представляю в своей больной голове эти страшные картинки. И почему все так красочно? И почему мы опять затрагиваем эту тему?       Черта с два я буду целовать ее задницу. Сладкую упругую попочку мисс Говард – с удовольствием и большим рвением, но не пышные формы Сильверстоун, которые меня не привлекают. Да-да – ехидно отвечает мой внутренний голос. Так ее формы и не привлекают, конечно, а если вспомнить рыжую бестию в брючном костюме в ту злосчастную субботу, коей являлась моим Днем Рождения, так взгляд очень привлекают. Жуть какая, о чем я только думаю?       - Ох, Господи, - простонал Винсент, сдерживая себя в руках. - Я же тебе это говорю не просто из воздуха. Я когда учился в колледже, тоже столкнулся с одной преподавательницей. Характер у нее был таким же своеобразным, примерно, как у вашей мадам, - он откинулся на спинку стула. - Когда у нас с ней пошли конфликты, мой отец – царство ему небесное – сказал мне то же самое, что я сейчас говорю тебе. Сначала я его и слушать не хотел, а потом, когда прижало – выхода не было, пришлось выкручиваться, и выкрутился с его советами, между прочим, - рассказывая свою историю, Моро казался мне старшим братом или дядей, который ставит на путь истинный, что меня немного позабавило. - Да настолько выкрутился, что та преподавательница по окончанию учебы стала со мной заигрывать, - он сказал это с нотками гордости в голосе, но лично для меня это возымело обратный эффект и начальник увидел ужас в моих глазах. – Тебе не нужен такой исход, поэтому, главное, не перестарайся, - попытался он меня успокоить, но все было уже тщетно.       - Можешь не продолжать - мне не подойдет твой метод!       - Начти с малого. К любому человеку можно найти подход и поверь, твоя Сильверстоун – не исключение.       - Она не моя…       Мне совершенно не нравится, куда идет этот разговор. Прекратите это немедленно.       - Ты поняла, о чем я? - спросил он устало.       - Ну да, - ответила я с сомнением в голосе. - Только она воспримет это как подлизывание – у нас Гилзин таким занимается, и она его на дух не переносит.       - Но зачет и допуск он получил.       Винсент, прекрати, пожалуйста, добивать меня. С этим прекрасно справляется одна Сильверстоун, даже усилий не прикладывая. Помощники ей точно не требуются.       - Чем быстрее начнешь действовать, тем лучше, - заключил он, разминая руки. - Об этой ситуации, кстати, знает заведующий?       - Не знаю. Надеюсь, что нет. Хотя, я уже ни в чем не уверена. Мисс Говард со мной не разговаривает – так бы могла узнать от нее, что происходит.       После ночной смены я звонила мисс Говард, но она не отвечала – подозрений это не вызвало, все же отмечала праздник, но когда я позвонила после обеда и она сбросила звонок, тут мои подозрения усилились. По плану, мне нужно было вечером уже быть у своей игривой пантеры, но Джейн написала мне сообщение за несколько минут до моего выхода, в котором было написано много чего - так я узнала, что мой руководитель в курсе всех дел; я окончательно сошла с ума и не поддаюсь никакому влиянию, но самой больной была фраза, в которой Джейн написала, что ей нужно побыть одной и во всем разобраться. Я до сих пор не понимаю, что именно она имела в виду. Мы ведь не расстаемся, верно?       Преподаватель не принимает от меня звонки, не пускает к себе домой, но редко отвечает на мои сообщения, пусть и односложно. Считаю, что это уже прорыв. Я пишу чуть ли не поэмы, отправляю почти часовые голосовые сообщения, в которых пытаюсь объяснить свою позицию и почему все получилось так, как получилось. Я знаю, что Джейн читает и слушает все, что я оправляю, но сейчас она приняла позицию – отвечать односложно или вовсе игнорировать меня до тех пор, пока я не сойду с ума.       Если Сильверстоун окажется основной причиной разлада в наших отношениях (я пока не готова признавать этот неочевидный факт), клянусь, я спущу ее с лестницы третьего корпуса на виду у всех студентов и преподавателей, а потом с гордо поднятой головой пойду в деканат.       - Значит, действуй по обстоятельствам. У тебя же есть голова на плечах.       - Это будет очень сложно… - протянула я, понимая, что в голове моей опилки, а не серое вещество.       - Не сложнее, чем говорить Сильверстоун в пьяном бреду, какая она прекрасная. Как она тебе сказала – куда подевалась твоя смелось? Вот и наберись ее – и терпения тоже. Наладишь со всеми отношения, и все будет прекрасно. Допуск получишь, никуда не денешься.       Как бы я не хотела отрицать очевидное, но Винсент был прав – нужно засунуть свою гордость и ненависть к Сильверстоун куда подальше, попытаться с ней помириться, что является для меня непосильной задачей и вытерпеть ее заскоки, пока она не растает и не оставит меня в покое. Кажется мне, я сломаюсь в первую же минуту и запущу в хромоножку стулом.

***

      Я решила позвонить нашему дорогому старосте, как неприкосновенному лицу с позиции Сильверстоун, и устроить ему настоящий допрос. Конечно, до Броуди мне далеко, но меня интересовала другая информация – как можно задобрить зловредную истеричную даму с минимальными потерями. Удивительно, что он стал со мной разговаривать.       - Вермина, я больше ничего спрашивать у миссис Сильверстоун не буду – она не обрадовалась моей инициативе в тот раз, - отрезал Саймон в другом конце телефона. Я слышала на заднем фоне посторонние шумы, похожие на движение автомобилей. Скорее всего, я застала Фиша за рулем.       - Я же не об этом прошу. Не нужно ничего спрашивать, - жалобно протянула я, закуривая, а через секунду до меня дошло – Сильверстоун ведь взревела, когда говорила о старосте сто пятой группы. - Она сильно разозлилась на тебя из-за этого?       - Нет, но я чувствую небольшую разницу в наших беседах.       - Извини, Саймон. Я не хочу, чтобы у тебя с Сильверстоун были проблемы, как сейчас у меня с мисс Говард.       - А что у тебя с мисс Говард? – насторожился парень.       - Она очень зла на меня. Она же хотела сама поговорить с Сильверстоун и сказала, чтобы я не лезла, а я влезла и опять все испортила.       - Я не смогу тебя утешить, извини. Ты же понимаешь, что я не могу быть на твоей стороне? Такое отношение к преподавателю просто не позволительно. Тебя это не красит.       - Я все понимаю, Саймон, поэтому я и звоню тебе – ты знаешь ее куда лучше, чем я.       Саймон несколько секунд молчал в трубку – я отчетливо слышала его тяжелое дыхание вперемешку с тихой музыкой, играющей по радио. В какой-то момент мне показалось, что он откажется со мной разговаривать, мол, помочь мне нечем, иди на все четыре стороны, но Саймон не вешал трубку.       - Ты обескуражила миссис Сильверстоун, - с неуверенностью в голосе сказал брюнет, будто решив открыть мне страшную тайну.       - В каком смысле? – обескуражена теперь была я.       - Она в замешательстве, - тихо проговорил Саймон, словно не веря собственным словам. - Я не знаю, почему. После Нового Года она ведет себя... не как обычно. Я бы сказал, даже, тихо и отстраненно – и я тебе этого не говорил, если что, - уже более уверено произнес он, рассчитывая на мою порядочность.       - Что ты мне еще не говорил, если что? – поинтересовалась я с опаской.       Староста вновь замолчал, и мне показалось, что внутри него идет борьба – сказать мне что-нибудь еще, либо промолчать. Я понимала, что рано или поздно Сильверстоун узнает об этом разговоре, и Фишу явно не поздоровится за раскрытие информации, которую мне знать не положено, но сейчас это было вопросом жизни и смерти.       - Миссис Сильверстоун будет на кафедре в среду, после обеда. Одна. Она любит травяной чай и бренди «Гранд Амбэ». Больше я ничего не могу тебе сказать.       - Больше мне и не нужно. Спасибо, Саймон, ты мой спаситель.       - И, Вермина, - еще раз обратился он ко мне, вздыхая. - Попрошу тебя впредь не разговаривать с миссис Сильверстоун в подобном тоне. Научись сглаживать углы и не сделай еще хуже.