Кривая линия судьбы: Война трёх рас

Нас всех заковали в наручники в прямом эфире. На лицах спецназовцев томилось беспокойство, Люций Вознесенский наблюдал по телевизору. Захлопнулись наручники на мне, впервые... Он ударил кулаком по столу и пролил слезу, смотря на небо. — Нет, только не это...Мы теряем...Свою страну...Вслед за этой девочкой, если мы потеряем её...Мы потеряем абсолютно всё...Зачем же ты попалась, Илочка, зачем... — Люций, вас ждёт заседание со странами, втянутыми... — Да знаю я!Чёрт возьми... *** Нас всех, кроме Бетельгейзе, привезли не куда-то, а туда же, где это заседание проходило, только...В подвале заперли с железными стенами. Завели по одному, обыскали, Роберт застыл у выхода. — Как же это всё неправильно... Впервые за долгое время, ч поняла, что действительно попала в худшее положение, которое только могло было быть. Без дара ликантропии, без поддержки общества, совсем никто, какой была лет десять назад. Такое положение заставляло задуматься. — Роберт, ты меня знаешь не первый год. Вся эта история абсурд, пойми! — повернулась я на мужчину. — Ты же знаешь, что мы находились на грани жизни и смерти, поэтому нас и защитил Фаррух, а наркотики... Да неправда всё это, мне подкинула она и этот парень в стационаре. — Я знаю, и я помню, через что мы прошли, но я не могу ничего сделать, наркотики в твоем доме, твой Фаррух, возможно, сегодня будет расстрелян без суда и следствия, страны на грани кризиса...Если даже Люций не может ничего сделать, то...Что могу я, простой офицер, Ила... Он загрустил. — Если я что-то могу для тебя сделать, проси. Но проси сейчас. — Зус, посмотри сам на эту ситуацию, на коробках не было найдено моих отпечатков, это все знают, и притом при всём, меня подставили, зная о ситуации в мире и о том, как другие страны не могут принять, что у нас это легализовано. Хоть тысячу раз нас проверьте, у нас нет в крови этого дерьма. — сказал Дориан грустно. — Есть у меня одна просьба... — Давай уже, мне нужно идти. Четко и быстро, как в академии учили. — Помнишь ситуацию полгода назад с Ангелиной, выборами и всем этим... Найди, пожалуйста, её мать. Пусть Виктория поговорит с Тиной насчёт её отца. — вспомнила я о слезе рыжей. — Это звучит странно, я понимаю, но сделай это, пожалуйста. — Что... — посмотрел на меня прищурившись Роберт. — Ты уверена?Ты точно уверена в том, что это нужно делать?... — Да. Она живет в старых районах в центре. Тину найдёшь сам. Я знаю, что ты сможешь это сделать. — Смогу...Удачи тебе здесь. Скоро, здесь будет очень страшно. Помолитесь. — он положил руку мне на плечо. — Сверху уже началось.. Единственная страна, с которой вопрос удалось замять - Ландриния. Почему?Маша Ди. Маша Ди сильно сгладила проблем, но в итоге мы все равно имели злых глав Истикуана, Маличистана, и представителя из Нью-Корта. Правда это была не глава республики, и даже не ее заместитель, но как представитель официально было именно это лицо. Люцию позвонили, сказали, что мы внизу. Надев мантию и сложив руки перед носом, мужчина словно помолился перед входом в зал. — Объясняйтесь. — без приветствия начал президент Малистана. — Какого чёрта у вас тут творится?! — И вам здравствуйте, Зафар Углыбекович. — указав на кресло, сказал Люций, который заранее надел маску спокойствия. Естественно, внутри Вознесенского были очень смешанные чувства. Он знал, что нельзя дать меня в обиду, но и войны допустить не мог. — Присаживайтесь. — Мы все уже сидим. — словно устало протянула девушка, представитель Нью-Корта. С этой страной Люций уже давно не общался, но и увидеть такое для него было странно - молодая, худая, на вид лет двадцать, глубокие карие глаза, кудрявые темноватые волосы, собранные в пучок на макушке, одета абсолютно не по-деловому, но и не как девушка легкого поведения. — Давайте к делу. — Безусловно. — сел и сам Люций. — Мне кажется между нами возникло некое непонимание. Дело с наркотиками урегулировано, Илона Денкин абсолютно не причастна к этому, и как начальница отдела и полковник, она не могла бы себе этого позволить. — Нет, у нас ничего не урегулировано. — повертела головой девушка. — Только сегодня произошло задержание, которое показали по новостям, в котором фигурирует иностранный агент, который, известно, занимался перевозом веществ, попадающих в наши и другие страны. Встал президент Истикуана. — Простите, девушка, как вас зовут?И где глава Нью-Корта? — Анна. Он не может присутствовать на данном заседании, я уполномочена занимать это место. Все бумаги, им же подписанные, имеются... — Извините, хотел проверить...Люций, послушайте, дело серьезное. Этот Фаррух - международный преступник, который провозил в нашу страну в течение многих лет оружие и наркотики!А задержали их вместе, у наших агентов есть информация от "толкачей" в районах, что они получали товар через него...А здесь он встречался только с ней. Вопрос не урегулирован. В нашей стране за такие дела полагается не меньше 20 лет. — А в нашей все 25! — выкрикнул более молодой, агрессивный глава соседнего государства. — ...У нас расстрелять могут. — легонько улыбнулась Анна. — Послушайте, с чего вы вообще взяли, что Илона и Фаррух связаны. Юрий Джавадов, что ранее был телохранителем президента вашей страны, — посмотрел он на главу Истикуана. — Является другом Фарруха. Друг это не значит партнёр по наркоторговле. И в качестве защиты своего друга, Фаррух и напал еа должностных лиц, это не вина Илоны и её компании, не вина нашей страны. И то, что у нас это легализовано, не даёт вам права судить граждан моей страны и моей республики. Чтобы вы понимали, по статистике, больше всего употребляют наркотики именно на юге. Наш процент 0,5% населения, когда у вас 63%, не так ли, Шамиль Шамилевич? — посмотрел он опять на главу Истикуана. — Не говорит ли это о том, что запретный плод сладок? И что при полной свободе наркотики нужны лишь слабым людям, которым мы предлагаем бесплатное лечение по современным технологиям. Даже если и Фаррух, извините, гражданин не моей страны закупался здесь и перевозил всё к вам, это не вина моя и не вина моей страны, а вина вашей таможни. — Да, от части согласен с вами, Люций, но, видите-ли, какая вещь...Мы, имеется в виду, все, кто собрались в этой комнате, такое преступление требуем...Наказывать судом, в котором будут представители всех затронутых стран. — И никак иначе. — подчеркнула Анна. — В противном случае вас ждет очень много санкций, а может и хуже, зачем вам все эти проблемы? — Так пожалуйста, забирайте своего Фарруха и судите по всей строгости закона, но своих ребят я в обиду не дам, они абсолютно не причастны ни к чему, что сегодня упоминалось, и я уверен в своих людях. Во всём мире сейчас тяжелые времена, только у холодных стран и у островов всё как всегда стабильно. Ни войн, ничего. Может нам стоит брать пример с них? И, на минутку, наркотическая продукция у них тоже легализована, только в том же Гусинде ровно 0% употребляющих. Им это просто не нужно. — развёл руками Вознесенский. — Не разводите здесь руками. — встала из-за стола Анна. — Это не вам решать, их всё равно у вас заберут, рано или поздно. Вы не в положении торгов, максимум, что мы вам можем обеспечить сейчас - это мы на них сейчас всех посмотрим, запомним, расспросим немного в..."Нефомральной" обстановке, а дальше уже наша комиссия будет решать. И вы, если большинство стран проголосуют, а вы нам их не передадите...Боюсь, ваше место суждено будет занять более достойному человеку. — Извините, Анна, вы тоже не в том положение, чтобы так со мной разговаривать. — грубо ответил судья. — Никто из вас не имеет прав "забирать" граждан моей страны. Вот своего наркоторговца забирайте, с ним и решайте. И никаких неформальных обстановок тоже не будет. Обычно они заканчиваются избиением. — Нет, увы, без этого не получится. — настояла девушка. — Если вы хотите заручится хоть чьей-то поддержкой в случае наступающего переворота, вам придется дать нам с ними поговорить... — Войну вам не выиграть. — поставил точку Шамиль. — Так или никак, бить, обещаем, не будем. *** Зуссману не составило труда найти Викторию Гроссэм и кое-как, с горем пополам обьяснить ей ситуацию. Тина недавно была на пресс-конференции, отвечающей на вопросы жителей страны. К ней уже почти все относились положительно. — Алефтина Высоковская? — подошёл он к ней, и так зная ответ. — А вы ещё кто?... — Роберт Зуссман, я из полиции. — показал удостоверение мужчина. — Мы пришли поговорить. — Здравствуйте, Тина. — Добрый день. — ответила устало Штайн. — А вы...Мы...Чёрт, я же вас, кажется, знаю... — Да, я вас тоже. Вы выросли с последней нашей встречи. Максим вами нарадоваться не мог в своё время... — грустно сказала Виктория. — Чёрт... — села она на первое, что попалось рядом - на журнальный столик. — ...Да, я помню...Но зачем вы....Зачем вы её сюда привели? — Вам нужно поговорить. — достал сигарету из помятой пачки полицейский. — Я буду ждать на улице... — Со всем уважением, о чем нам с вами говорить?И причем здесь полиция? Зуссман вдруг на мгновение повернулся, перед тем, как выйти. — От вашего решения сейчас зависит судьба страны. — после этих слов он вышел курить. — Давайте поговорим. — женщина присела. — В своё время один человек помог мне простить свою дочь... Потом я вспомнила слова вашего отца. "Пусть ворует, пусть убивает, я бв на всё согласился, лишь бв еще раз её увидеть." Он помогал моей дочке, потому что считал, что она так похожа на вас.. — Помогал...Что? — прищурила свои красные глаза Тина. — Кому, Ангелине?Потому что она похожа на меня?....Но он же ведь...он меня выгнал... — Вы думаете, он не жалел? Он искал вас, искал способы найти, но не смог. — грустно сказала Гроссэм. — Если бы он нашел способ, он был бы жив, возможно, революции бы избежали, избежали бы конфликтов... Вы правда очень похожи на Ангелину. И от безысходности он увидел в ней вас. — Нет, этого...Не может быть, Виктория...Этого не может быть, потому что...Потому что не может...Ибо если так, то всё это... — Самое печальное, что это чистая правда, и... Мне кажется Максим последнее отдал бы, лишь бы вы вернулись. Но он отдал лишь свою жизнь, к сожалению, помогая Ангелине. Она включила голову, так и вы... Тоже, посмотрите на всё с другой стороны. — Но ведь они его убили. — холодно, но со слезами ответила девушка. — Они заслужили то, что с ними происходит! — Максим был так ослеплён Ангелиной, увидел в ней свет в конце тоннеля и слепо исполнял приказы. Они не заслужили того, они хорошие люди, и я лично с ними знакома. Как они не заслужили этой участи, так и вы не заслужили не знать правду. Я была обязана вам всё пояснить. Надеюсь, что вы примите правильное решение. — И как же мне быть... — Я не знаю...Не знаю, Алефтина, но знай, он гордился тобой и любил тебя...Он тоже этого не заслужил, и ты не заслужил, но мир плох...И в твоих силах не делать...Его ещё...Хуже... — Уйдите. — странным голосом ответила девушка. — Да, я уйду, мне в любом случае пора...Прости меня, прошу...Ты должна была это знать... Высоковская осталась в одиночестве. *** Люций дал людям из других государств несколько минут и нас, пусть и под камерами, но он все равно сильно переживал. Камера открылась, зашли пара солдат с оружием, Анна, Шамиль и Умеджон. — И так, товарищи бандиты... — обратилась к нам худая девушка. — Подняли все глаза на меня. — Сами вы бандиты. — грубо ответила я. — За что нас тут держат? За враньё Алефтины? Или за то, что в ваших странах всё хреново и всю вину можно спустить на меня? — За то, что если вы отсюда выйдите, вас задавят. Всех. —доходчиво обьяснила девушка. — Мы всё-таки согласились на беседу на нормальных тонах... — начал президент Маличистана. — Заткнись. — не поворачиваясь ответила она. — Кто из вас Фаррух? Святослав Святослав 29 янв в 3:15 — Я Фаррух? И чё? — с акцентом ответил друг Юрия. — Я понимаю, что меня есть за что держать в фирузьяннике, но они? Святые люди! В ответ на его возглас, последовало два выстрела без лишних вопросов в область сердца. — И так может стать сейчас с каждым из вас. — оглядела нас всех Анна, улыбнувшись. — Это не ваш уровень, толкайте дурь у себя, а не на нашей земле. — Что за черт?! — словно завопил Шамиль. — Правильно! — Умеджон посмотрел. — Поделом сволочи! — И так, о чём я...Сейчас у вас крайне хреновое положение. Из-за вас, кучки дебилов, страны на рубеже войны, мы, естественно, как люди адекватные, пока нападать не будем. ПОКА. А вот ваше новое движение поддержим, и поверьте, я, а уж тем более Алекса, сто процентов добьемся, чтобы судили вас по нашим законам. А они вам ой-как не понравятся. — Права не имеешь без суда стрелять, шлюха! — ударил по решетке Юрий, выйдя вперёд и закрыв нас. Глаза парня налились кровью, казалось, он прямо сейчас выломает решетку и разорвёт всех. — Ты вообще кто, чёрт возьми, чтобы решать наши судьбы? — Помолчи. — как-то даже слишком убедительно ответила она, ещё раз оглядев нас. — Ах да, забыла. Я из Нью-Корта. Меня зовут Анна. Ну, Аня, если коротко. Вместо должного присутствовать по бумагам кого-то там бла-бла-бла, мне...Честно говоря, всё равно. Вы очень плотно засели, вас даже в собственной стране мало кто любит, а у нас и подавно никто. Скоро никто не сможет вас защитить, и эта учесть ждёт всех...Возможно, кроме тебя. — подмигнула она моему мужу. — Ты не имеешь никаких полномочий, чтобы сейчас выёбываться здесь! — подошла я к решетке. — Откуда ж ты взялась такая. В общем, шли бы вы отсюда, мы свои проблемы сами решим, и лезть во внутреннюю политику — дело неблагородное. Разговаривать с тобой точно я больше не собираюсь. — Ты на моей территории наркоту толкаешь, и сейчас будешь у меня права качать? — приблизилась Аня лицом к решетке. — Ты че совсем страх потеряла?Поверь, за словами идёт нечто похуже. Это я тебе могу обещать...Ну, прощайте. К вашему сожалению, скоро увидимся...Пока, красавчик. — отдельно она попращалась с Заневским. — Пока, надеюсь, не увидимся. — плюнула я им в ноги. — Всего вам нехорошего. *** У Тины закончилась целая пачка сигарет в ее новом кабинете. Радовал ли он её?Нет, не радовал, ее мучили мысли. Получается, она была сама от части виновата в смерти своего отца...Винить себя...Нет, это не действенно, это не в ее стиле. Безусловно, это было тяжело принять. Сигарета. Закончилась. Ещё одна. Кончилась. Выключатель лампочки на столе с завидной регулярностью щелкался пальцем вверх и вниз. — В этом виноваты мы с ним...И я, и он... Слезы лились рекой. — Почему все должно было так произойти...А теперь эта страна, которую я не могу подвести...Мы слишком запи...Запизделись с этим Юликом... Следующие несколько минут прошли в тишине и щелканье выключателя. Последняя сигарета потухла во рту и была сплюнута. Последний щелчок на выключение. *** Бетельгейзе наконец-то пришёл в себя в палате. Правда, не в той компании, в которой бы хотелось. Его охрану удалось обмануть только Тине. — Доброе утро. — приставила она ему нож к горлу. — Самой противно просить, но тебе придется мне помочь. — Чёрт... Да убей ты меня уже наконец! — тихо, но агрессивно сказал Юлий. — Планы поменялись, как бы по-дурацки не звучало...Меня возвращать, как ты хотел, не надо, а вот их вернуть нужно...Если ты действительно "великий химик", как ты мне говорил, то помоги мне спасти страну и не дать "уравнителям" стать дебилами. А если нет - то и лежи здесь, пока не посадят. Что одни, что другие. — Чё... — словно в оцепенении приподнялся с кровати парень. — Нахер им возвращать это дерьмо? — Ах да, ты же еще не знаешь... — включила фронтальную камеру и дала ему посмотреть Алефтина. — Ну, типа, ты поэтому и выжил. — Эй, погоди... — взглянул на себя парень. Чёрные, немного засаленные, волосы падали на глаза. Откинув прядь, он увидел их. Белые. Снежные. Кожа тоже побелела, мертвецки-бледная. Синюшние вены на руках так же говорили о том, что Бетельгейзе отныне не человек. — Какого хрена, мать их? Они сделали меня таким же уродом? Чёрт, чёрт, чёрт! Как мне жить дальше? У тебя остался газ? — Юлик, поверь, это будет сделать не сложно, только ты обещай меня этим не трогать. Если мы сейчас их не вызволим, нас всех разбомбят нахуй. — Но... — Да заткнись ты... — поцеловала его в засос Тина, чтобы разбавить его шок другим шоком. — Успокоился? — Чё? — легонько протёр губы пальцами новоиспеченный оборотень. — Я нихрена не понимаю! Вытащи меня сначала, а потом объясни всё! — Пошли, но ещё один антидот от вампиризма, и я тебя лично сюда верну. — В смысле к ментам? — В смысле в больничную койку, а может прямиком и в катафалку, если не перестанешь задавать столько вопросов! В камере всё происходило так же. Ублюдки с других стран уже давно ушли, а труп стал вонять. — Бедный Фаррух, жалко его. — грустно сказал Юрий. — Дурацкая смерть, мог бы еще жить... — Но он нас спас от Тины. За это ему поклон... Похоронить бы по достоинству, а то скинут на переработку, и пока, Фаррух... — закурила я последнюю сигарету. — Сука, когда же уже отпустят. — Они нас не отпустят... — Даня сел на пол и вздохнул. — Если бы Люций мог, он бы уже нас отпустил. А эти иностранцы - это причина, почему нас тут держат...А зачем ты попросила Роба найти мать Ангелины? — Я думаю, в скором времени узнаете. Это был последний план на спасение. План "ъ". Люций зашёл в камеру, максимально поникший и смотрящий в пол. — Я ничего не смог сделать... — он посмотрел на Фарруха. — ...Они обещали не бить...Видимо, не стрелять они классифицируют как отдельную просьбу... Судья сел на пол. Впервые за всю жизнь в таком состоянии. — Нам конец... — Ты же главный здесь, Люций, ты же можешь что-то сделать? — сказал поникше Даня. — Я главный, но если я отпущу вас, нам обьявит войну целых три страны...А это уже не шутки, понимаете...Видели этих всех, самая злобная из них, это вот эта вот Аня...А я вообще впервые ее вижу... — Но у Нью-Корта совсем другой президент, Олифер Линдер, я лично с ним общался на научных конференциях. — недоумённо посмотрел блондин в потолок. — Это всё очень странно. Прям очень. — Он не мог присутствовать, и все бумаги на то, что она замещает того, кто замещает его, действительно подлинные и с его подписью...Мы даже звонили ему и проверяли, он подтвердил...В любом случае, мы на грани краха...Уравнители могут захватить власть, Нью-Корт будет их поддерживать, так как им препятствую я. Страна рушится, а вас, единственных, кто может все спасти, грозятся расстрелять.... — Ну ты же сам понимаешь, что это всё бред! — стукнула я по стене. — Мы ни в чём не виноваты, а что у нас нашли наркоту, которая даже не наша и камеры у моего дома это подтвердили, что именно Тина и Юлий принесли коробки, это не наши проблемы. Фарруха уже расстреляли без суда и следствия, что тоже неправильно. Что за хрень? — Нас...Ненавидят люди... — пролил слезу судья. — ...Они больше не хотят нам верить, нас мастерски оболгали...И проблема именно в том, что на кадрах ты встречалась с этим Фаррухом...Ну, скажи мне честно...Даже если вы это делали, то...Зачем?Зачем было связываться с этими людьми? — Не связывались мы ни с чём, ну почему ты мне не веришь? Я сколько раз помогала стране, вытаскивала её из дерьма, и это знают все! А сейчас меня обвиняют в том, чего я не делала! — Ты даже не представляешь, да даже если ты это делала, мне всё равно... — попытался обьяснить Люций. — Но теперь от меня уже мало что зависит...Я главный в этой стране, а задета...Их территория. — Просто отпусти нас, или хотя бы приведи сюда Тину. Она должна объяснится! По её вине мы сейчас здесь! — Тогда, кто-то из нас может очень скоро погибнуть... — Люций покачал головой. — К вам нельзя кого-либо приводить, да и мне заходить нельзя...Мы не хотим войны, понимаешь, этого нельзя допустить... — Но от того, что я сижу здесь, ситуация станет только хуже! Это не изменит ничего, понимаешь? Они могут в любой момент просто зайти и убить нас, как и Фарруха, без суда, следствия, просто потому, что я им не нравлюсь. Они мне тоже не симпатичны, и что? Давай я их тоже убью! Он промедлил, смотря на дверь, после чего достал пистолет, открыл решетку и повернулся спиной. — Только вы с Дорианом. Ударь посильнее, иначе не поверят. Остальные остаются здесь. Надеюсь, я не ошибаюсь, доверяя тебе решение этих проблем. Делать было нечего — пришлось устраивать сцену с побегом. Мы пообещали остальным, что в близжайшее время высвободим их. "Украв" пару пистолетов из здания, обойму патронов и ключи от мерседеса Люция, мы уехали туда, где нас будет сложно найти.