Поцелуй демона с ангельским лицом

      Лицо, отражающееся в мутной от старости зеркальной поверхности, искажалось не только пылью веков, но и светом свечей, которые, казалось, никогда не таяли под жаром огня. Да и был ли это жар, или чистая магия?       Ближайшее пламя дрогнуло, затрепетало, но устояло перед порывом воздуха. А демон, сидящий перед ним, замер, прижимая руку к груди. Ранее неведомое чувство шевельнулось ярче, проникая все глубже и глубже в его сущность.       - Что это?       - Это вздох.       Второй голос, который пронизывал простых смертных леденящим холодом, а демонов, натворивших какое-то бесчинство, нарушающее хотя бы одно из трех тысяч правил демонического свода, и вовсе заставлял покрываться самым настоящим инеем. Король Демонов, сам Хангуан-Цзюнь, олицетворение былых веков, восседал за низким столом в самой благовоспитанной позе из возможных. Перед ним лежало множество свитков-донесений, как из человеческого мира, так и демонического. Но его светлые глаза пристально и прямо смотрели на своего подчиненного, познавшего первую человеческую эмоцию.       - Что такое «вздох»?       - Это когда ты глубоко вдыхаешь и выдыхаешь, как сделал только что. Сяо Синчэнь, эмоцией, которую ты впитал первой, была опустошенность. – Король Демонов, взяв кисть в руки, оставляет несколько иероглифов на свитках, и только потом продолжает свою речь, будто если бы он сказал все сразу, мог забыть что-то написать. – Опустошенность похожа на черную дыру. Сколько бы ты ни пытался ее заполнить, она становится только глубже.       - Ощущение, будто внутри пустота. – Сяо Синчэнь понимающе кивает, находя объяснение максимально полезным, будто у Хангуан-Цзюня могли быть другие, и продолжая держать руку на груди, спрашивает. – Но тогда почему мне так тяжело? Мне это не нравится.       - Ты сам сделал первый шаг к становлению человеком, тебя никто не заставлял. И сделал его успешно, поздравляю.       Сяо Синчэнь сначала вежливо наклоняет голову, а после склоняется в более глубоком поклоне. Заслужить поздравление, да и само общение с Королем Демонов было высочайшей честью во всех мирах. Но пустота внутри не заполнилась даже этой милостью – не поэтому ли она была озвучена, чтобы научить, чтобы показать?       - Медведь сто дней ел полынь, чтобы стать человеком. Лисица заманила в ловушку сотню людей и съела их печени. А мне всего лишь нужно поцеловать десять людей?       - Звучит легко, сделать тоже – ты все еще можешь применять свои способности, но…- светлые глаза изучающее скользят взглядом по склоненной голове, а легкий кивок разрешает подняться обратно. – Вся сложность состоит в изучении десяти эмоций. Человеческие эмоции запутанные, странные…и болезненные. Ты познал только одну из них, а уже не знаешь, как с этим быть. Ты все еще хочешь стать человеком?       Младший демон не медлит с ответом, возвращая руку к груди, там, где копошилось что-то странное, забытое, болезненное.       - Да, хочу.       - Тогда я покажу тебе вторую цель.       Сяо Синчэнь охотно поворачивается лицом к старому зеркалу, ожидая, когда оно подернется ледяной коркой, а после на нем покажется лицо и место, как это было в прошлый раз, но вместо этого сзади обдает прохладным ветром, и на поверхность комода опускается смартфон с открытой на экране страничкой в социальной сети. Хангуан-Цзюнь в отражении зеркала выглядит почти улыбающимся и довольным своей проделкой, или это все искажение отражения?       - Нет необходимости использовать мои способности, так гораздо удобнее.       - Очень современный подход, - Сяо Синчэнь склоняет голову, чтобы рассмотреть на экране имя. – Цзян Янли, подрабатывает в Корне Лотоса. Это будет легко.       - Сяо Синчэнь.       - Да, Король Демонов?       - Почему ты хочешь стать человеком? – вопрос, не озвученный после первых встреч, все же срывается с прохладных губ, если бы демоны могли чувствовать, этот вопрос можно было назвать обеспокоенным.       - Все очень просто. Прошу, Хангуан-Цзюнь, не принимайте мой ответ за оскорбление. – младший демон убирает телефон в нагрудный карман, поворачиваясь лицом к старшему, и поклонившись еще раз, отступает на шаг, словно желая перестать ощущать холод, исходящий от него. – Я больше не хочу быть одиноким. Вы жили так более тысячи лет, я же не хочу так.       Хангуан-Цзюнь не отвечает, позволяя осадку чужой дерзкой откровенности повиснуть в воздухе, позволяя демону уйти. Но в комнате, и без того холодной, температура опускается на еще несколько градусов ниже.       На следующий день, Сюэ Ян, лежа на столике уличной закусочной, откровенно канючил. Ему не было стыдно просить у того, чье сердце было не способно к отказу. Скорее наоборот, если есть возможность, то почему не воспользоваться ею?       - Сестрица, я знаю, насколько милосердно твое сердце, помоги мне не советом, а двойной порцией мяса по обычной цене. Мой арендодатель выжал меня досуха, еще немного и я начну падать в голодные обмороки…       - А-Ян, тебе пора найти того, кто будет о тебе заботиться, нельзя тянуть все одному, - девушка, стоящая за прилавком, качает головой, и тут же, заговорщически подносит палец к губам, мол, это будет наша тайна, что только что я наложила тебе порцию супа больше в два раза. – Надеюсь, очень скоро ты найдешь этого человека.       - Спасибо, сестрица, но мне и одному хорошо, пока на свете есть такие добрые люди, как ты, - Сюэ Ян хмыкает, в голове перевирая фразу в «пока на свете есть такие доверчивые и слабовольные», и принимая пакет с едой, коротко кланяется. Он всегда брал еду с собой не потому, что любил есть только дома, а потому, что ненавидел душевные разговоры. Какое дело окружающим до его души? Люди никчемные создания и полюбить одного из них – шутка что ли?       Неконтролируемо-злой смешок срывается прямо в толпу людей, Сюэ Ян сталкивается с кем-то плечом, кто оказывается таким же упрямым, чтобы не свернуть с дороги, и обернувшись, успевает заметить черный плащ, совсем как…в той подворотне.       - Эй ты, пес! – злоба, закипевшая не столько от толчка, сколько от отсутствия извинений, будто он пустое место, не остыла, стоило окрикнуть обидчика, гневное сердце жаждало мести. – Я с тобой говорю, не смей меня игнорировать!       Но фигура растворяется в толпе, будто призрак. И все же Сюэ Ян не был бы самим собой, если бы не пошел сквозь толпу следом, радикально сменив направление своего движения. Обругав еще несколько недотеп, он, не смирив души, вернулся к Корню Лотоса. Не обнаружив за прилавком сестрицы, чтобы спросить у нее о грубом незнакомце, он двинулся дальше, злыми серыми глазами рассматривая каждого встречного на улице, каждую подворотню. И не успев дойти до угла следующего дома, замечает то, что заставляет его задохнуться от переполнившей его ярости.       Незнакомец целовал Цзян Янли, бережно придерживая ее лицо ладонями, но все это было…ужасно неправильным! И пускай девушка не сопротивлялась, Сюэ Ян знал про ее кроткий нрав и неумение отказывать, поэтому и рванул вперед. Да, он также пользовался ею, но происходящее было совершенно другим. И даже не столько из-за доброй девушки, часто помогавшей ему, сколько из-за знакомой ситуации, пережитой им. На волне лютой злости Сюэ Ян оттаскивает парня за ворот, и пользуясь его дезориентацией, бьет в лицо, очень надеясь испортить его внешнюю идеальность, показать миру какой он внутри.       - Из-за таких, как ты, я ненавижу людей! – и пускай молодой человек не сопротивлялся, рухнув на землю от первого же удара, Сюэ Ян вновь поднял его за ворот, то и дело встряхивая, не замечая, как его собственные глаза начинают блестеть, будто от сдерживаемых слез или помешательства. – Я уже видел тебя с другим, не смей больше прикасаться к сестрице Янли! Иначе я выбью из тебя все дерьмо!       - Я больше не буду ее трогать. – кажется, удивления у незнакомца было больше, чем боли, он протягивает руку, словно желая коснуться чужого лица, но оказывается отброшенным к стене.       - Чувствуешь себя всемогущим, используя людей? – слова, давно сдерживаемые в груди, недосказанные кому-то недостижимо далекому, вырываются по своей собственной воле, не в силах более задерживаться в клетке груди, Сюэ Ян хватает непривычно молчаливую девушку за руку, и тянет прочь, на людную улицу, к ресторану, как можно дальше. Только возле прилавка она подает голос, немного вздрагивая:       - А-Ян, что…как я здесь оказалась? Я упала в обморок?       - Цзян Янли, больше никогда не ходи с незнакомцами, даже если тебе очень неудобно им отказывать! Позови меня или своего брата и мы объясним любому недоумку, как следует вести себя с девушкой.       - С какими незнакомцами? Ты разыгрываешь меня? Я только что стояла за прилавком, а теперь нахожусь по другую его сторону…       - Ты…как ты можешь не помнить? Ты в шоке?..       На самом деле Сяо Синчэнь успел поглотить вторую эмоцию, но не успел поблагодарить. Он делал так всегда, не из-за негласного правила, а из-за собственной прихоти. Он считал это проявлением хороших манер.       - «Хангуан-Цзюнь?» – демон довольно долго и озадаченно смотрит в сторону уходящих парня и девушки, еще не поднимаясь с земли, ему не было больно, ему было настолько не по себе, что связаться с Королем Демонов являлось единственно верным решением. – «Я чувствую себя странно».       И тот отвечает, не смотря на множество дел и свой статус, отзывается на мысленный призыв младшего, проходящего через сложное испытание. Быть под присмотром такого старого и мудрого демона…действительно удивительно.       - «Что именно ты чувствуешь?»       - «Я хотел его успокоить, мне казалось, будто он заплачет»       - «Вторая эмоция – это сострадание. Это чувство заставляет тебя хотеть утешить кого-то»       Сяо Синчэнь продолжает растерянно смотреть на улицу и толпу, суетливо проходящую мимо. В его груди неприятно саднило. Неужели, именно так себя чувствуют все люди?