Царапина

Шерил должна держать себя в руках. Для цветка совершенного совершенства - это не примечание, это обязанность. Лучшая среди лучших. Она достигает самого престижного, и делает это всё без комментариев, возражений и отклонений. Она с юных лет знала о последствиях неподчинения этих строго установленных правил. Им с Джейсоном только что исполнилось по 6 лет. Было очень холодное декабрьское утро, и двух рыженьких детей заставили стоять перед величественными дверями Торнхилла, они одеты в дополняющие друг друга наряды - слишком строгие и слишком дорогие, чтобы когда – либо считаться нормальной одеждой, подходящей для детей. Ждут прибытия родственников на Рождество. Джейсон, охваченный детской скукой, сошел со ступеньки, чтобы пнуть ногой кусок гравия на широкой подъездной дорожке, и на его губах появилась вызывающая улыбка. Шерил, которую же никогда нельзя было превзойти, восприняла это как приглашение сделать то же самое, мощно закинув свою маленькую ножку за спину, она пнула другой камень – более крупный камень. Она повернулась к нему с торжествующей улыбкой и увидела, что он уставился на ее туфлю, его лицо было заметно бледным даже для их светлого лица. Она проследила за его взглядом, посмотрев на свою маленькую, аккуратную, красную, лакированную туфельку и, к своему ужасу, увидела болючую царапину. Это была просто неосторожность. Но совершенство - это обязанность, без каких либо возражений. Когда ее мать вышла, глянув на детей осуждающим взглядом, она сразу же заметила порез, и Шерил не полностью восстановила свой аппетит в течение двух недель с чувством вины, страха и стыда, которые плавали в ее животе от резко сформулированных слов Пенелопы. - Держи себя в руках, Шерил. По мере того как Шерил становилась старше, она обнаружила, что получила еще одну царапину. Более крупную, гораздо более серьезную, гораздо более неконтролируемую царапину, и она появилась на блестящем, красном лакированном совершенстве, которое было жизнью Шерил, в форме Хезер. Для Шерил, которая не знала, как правильно выразить свои чувства, мальчики были хорошенькими и девочки хорошенькими, но Хезер была красивой. Семья Блоссом занималась многими вещами, большинство из которых были сомнительными с точки зрения морали, однако они никогда не проявляли заботу и любовь. Единственная любовь, которую Шерил когда-либо чувствовала, была от её любимого Джей-Джея, и то, что она чувствовала к Хезер, было похоже, но по-другому. Она знала, что любит ее, и однажды ночью, когда они лежали, прижавшись друг к другу под шелковыми простынями, Хезер прошептала в темноте: - Мне кажется, я люблю тебя, Шерил. Она знала, что ее тоже любят. Шерил хотела поцеловать ее, что она и сделала, и, наконец, почувствовала себя умиротворенной. Тем не менее, как и мазь, которой няня смазала маленький порез Шерил, Пенелопа Блоссом также избавилась и от Хезер. Навсегда. - Хватит наглости. Хватит бунтовать. Хватит извращений. - Прошипела она в лицо четырнадцатилетней Шерил. - Держи себя в руках, Шерил. ... Здесь Шерил сидела с таким же твердым позвоночником, как и ее воспитание. Одна прекрасно подтянутая, длинная, бледная нога грациозно перекинута через другую, ярко покрытые лаком и аккуратно подстриженные ногти лениво постукивают по учебнику. Она смотрела на него почти двадцать минут, урок истории на котором она сидела совершенно забытая, умные карие глаза впитывали каждую деталь, когда она с любопытством рассматривала тело девушки по диагонали слева от нее. Тони Топаз. Змея. Лисица. Подумала Шерил с головокружительным восторгом, которого она не испытывала уже много лет, совершенно новая царапина в ее жизни. Никогда еще Шерил не видела такого красивого лица. Выросшая в одной из богатейших семей страны, Шерил получила за свою жизнь много красивых вещей. Но, невинно глядя на розовые волосы, спадающие волнами на стройную спину, и сверкающие змеиные глаза, глядящие на нее из-под локонов, она подумала, что ничто из того, что у нее когда-либо было, не было таким красивым, как это. С легким, элегантным тихим вздохом, она отметила красивые линии подбородка Тони. Гладкое совершенство ее темной кожи, легкая россыпь веснушек на лице и носу, как скорлупа от восхитительных яиц, которые шеф-повар подавал на завтрак в детстве. Густые темные ресницы, которые роскошно лежали на щеке девушки, когда она моргала. Щека про которую думала Шерил с хорошо скрытой улыбкой, несомненно, будет удивительно мягкой под ее собственными красиво накрашенными красными губами. И, ох. Губы. Красивый изгиб губ девушки, мягкая улыбка, пойманная в уголках, когда она рисовала на своей странице. И слегка потрескавшийся блеск на губах, который Шерил представляла себе в самые странные моменты дня, будто прижимаясь к нему. Восхитительная пухлость губ. Ей хотелось прикоснуться к ним. Поцеловать её. Укусить за нижнюю губу. Маленький розовый язычок высунулся, чтобы сосредоточенно облизать засохшие губы, и Шерил почувствовала, как упало ее кровяное давление, ее глаза заострились, когда она схватилась за край стола и зажала свою нижнюю губу между зубами. - Держи себя в руках, Шерил. Она услышала, как голос матери эхом отозвался в ее голове. Она проигнорировала его. Ее детство было музеем репрессий, но разум всегда был свободен. Даже свободнее, чем та страница холста, на которой она позволяла своему творчеству изливаться с каждым безупречным рисунком, который она создавала. Она могла думать все, что хотела, в своем собственном сознании. И еще ей хотелось думать о Тони. Совершенство. - В третий раз повторяю, Мисс Блоссом. Шерил резко повернула голову и увидела, что ее учитель, мистер Дуллард выжидающе смотрит на нее. Она все еще сжимала стол побелевшими костяшками пальцев и обнаружила, что её ранее изящно расставленные ноги плотно сжаты. Она моргнула, ее зрачки, без сомнения, полностью расширились. Ее непрекращающееся любопытство снова взяло верх, и она испугалась, что выглядит так, как будто испытывает приступ болезненного газа или менструальный спазм, а не любопытное возбуждение. Она не знала, что хуже. - Ответ, пожалуйста, - подсказал Дуллард, указывая на доску. Глаза Шерил проследили за его рукой, и она мгновенно взяла себя в руки, радуясь, что закончила эту часть программы уже в свое личное время. - Пропаганда, Мистер. Она ответила уверенно, ухмылка играла на ее фирменных губах. - И с какой целью, Мисс Блоссом? - Чтобы контролировать массы, конечно. - Шерил украдкой бросила быстрый взгляд на предмет своего исследования, розовые волосы упали на лицо девушки, когда она записывала ответ в своей книге. Контроль