~🕷~
Вики смотрела на Геральда, прекрасно осознавая, где их выбросил призванный им водоворот. Взгляд её демона был непроницаем и холоден. Он покачал головой, словно отвечая на незаданный ею вопрос сам себе. Вики сглотнула. Геральд молчал от самой Школы. Не произнёс ни слова. И неизвестность сейчас пугала её больше, чем сосредоточенность демона. — Что бы он не спросил — ты должна быть честна и полностью откровенна. Я не знаю причины. Но я — с тобой. — Я знаю, — тихо ответила Вики и кивнула. — Я знаю. Геральд порывисто прижал её к себе, лишь на мгновение. Потом отступил на шаг — и, взяв её руку, ступил на первую ступень Дворца.~🕷~
Нимуэ бесшумно шла между высокими стеллажами. Она понятия не имела, зачем Самаэлю понадобилась Вики Уокер. Как и Люцифер. И если последний тут же отправился вслед за демонами, сама идти во Дворец Нимуэ не рискнула. Помочь подруге она не сможет. Да и Геральд справится в разы лучше неё. А если что-то пойдет не так, Люцифер сообщит, она не сомневалась. Чем ближе клонилось к горизонту солнце, тем сильнее Нимуэ ощущала усталость. И — холод. Её опять начал сковывать холод: тело словно застывало внутри, переставая реагировать на терморегуляцию. Вчера — её спас Самаэль, согревая своими объятиями. Сегодня — ей придётся справиться с этим самой. Она ушла осознанно. Не на зло. И не пытаясь никого наказать. Ей необходимо было вернуть себе саму себя. С того момента, как она разрешила себе уйти, её не отпускало ощущение, что тогда — она перешла грань. Что назад — она так и не вернулась. Пугающая пустота внутри не заполнялась. Привычные дела, места и существа — не спасали. Что-то менялось внутри неё. Но больше всего она боялась, что надлом — не восстановится. А быть сломленной рядом с ним — было равносильно смерти. Она давно перестала быть «жертвой». Она давно знала, кто она и чего хочет. Но сейчас, впервые, ей было страшно. Потому что та маленькая девочка, что жила внутри — была всё такой же маленькой и хрупкой. И обнажив её истинную натуру, Нимуэ рисковала потерять саму себя. Потому что маленькая девочка никогда не выживет рядом с ним. И прежде чем говорить, и решать возникший конфликт интересов, ей нужно вернуть себе саму себя. Он никогда бы не обратил на неё внимания, будь она иной. Такой же как многие. Как все. Слабой и беззащитной. Мягкой. Она была уверена, что не обратил бы. Ему был нужен кто-то под стать ему: холодный, сильный, волевой и уверенный. Тот, кому не надо объяснять. Тот, кто в состоянии думать и анализировать. И она была. Всё это время — была. Но вчера — всё изменилось. Всё рухнуло с высоты висящего острова и разлетелось мелкими брызгами осколков её души, обнажая самую суть. В тот момент, когда улёгся праведный гнев, откатила злость и ушла боль, она с ужасом обнаружила, что она всё та же маленькая девочка, которой страшно и больно, и которой нужна ласка и нежность, способная вернуть ей целостность её мира. Она с ужасом поняла, что она просто — женщина. Обычная. Как все. Фариа молчаливо скользнул по ней взглядом. Её не было несколько дней и сейчас весь её вид выдавал глубокие душевные метания. Не было её привычной маски, не было щита из уверенности и силы. Она напомнила ему его самого. Оболочка. Без внутреннего наполнения. Он ни о чём не спрашивал. Она не говорила. Они просто молча сидели в нише библиотеки, пытаясь понять, кто они и куда им теперь идти. Она смотрела на демона невидящим взглядом. Последние силы она тратила на то, чтобы разобраться с тем, что сейчас было внутри. Там, где маленькая девочка замерзала от холода и страха, понимая, что такая как сейчас — она никому не нужна. Ему — не нужна. Не была нужна тогда, и не будет нужна сейчас. И если не подняться… А хочет ли она подниматься? Хочет ли она этого? Подняться, чтобы что? Снова встать рядом? Поднять голову и гордо смотреть вперёд? А что если сейчас ей нужно не это? Что если сейчас этой девочке нужно иное? Вот только получить иное — она не сможет. Потому что он — не мать. Да она ему и не позволит. Она скроется, залижет раны, восстановит силы и может быть тогда… — Как думаете, Фариа, есть ли шанс стать выше своего прошлого? Вопрос прозвучал неожиданно, разрушая звенящую тишину, заставляя всполохи огня в чашах испуганно замереть, прислушиваясь к ответу. — Нет. Прошлое никуда не денется. Можно лишь принять и найти то, на что можно опереться, — её вопросы были удивительно созвучны его собственным мыслям. Он сам уже несколько часов был погружён в своё прошлое, вороша скрытые воспоминания. Понимая, что всё его прошлое привело его к тому, где он был сейчас. — А если опоры больше нет? Если она исчезла, а на поверхности осталась лишь слабость и мелочная трусость? — Это лишь значит, что она была там всегда, просто умело пряталась в недрах опоры. — Вы когда-нибудь боялись, что ваше истинное, ваша суть, может разрушить ваш мир? Фариа усмехнулся. Он жил с этой угрозой тысячелетия. Находя новые пути и лазейки. Играя на слабости и превращая её в силу. Он, как никто иной, знал, как иногда опасно раскрывать свою суть, как опасно просто оступиться, сделать один неверный шаг, жест… Сказать не то слово… — Более, чем ты можешь себе это представить… Он ожидал, что она сейчас встрепенётся, развернётся к нему и начнёт выпытывать его тайные страхи. Но Нимуэ осталась неподвижна, просто кивнула, принимая его ответ. Ему показалось, что она облегченно выдохнула, вновь погружаясь в свои мысли. К вечеру он снова вымотался так, что сил оставалось лишь на то, чтобы удерживать себя вертикально в кресле. Прежде чем идти домой, ему нужно было понять, что делать с Габи и её отношением. Она закрылась так сильно, что не оставляла даже намёка на возможность. Она не оставляла ни малейшей лазейки даже для тонкого потока. И это ему не нравилось. Он где-то просчитался. И ему нужно сломать выстроенные барьеры… Он выбрал её, создал свой собственный вечный источник. И уж никак не предполагал, что однажды — поток перекроют. Ему нужно было во что бы то ни встало — вернуть всё на круги своя. Но для этого — нужно было чуть больше сил, чем у него было. Фариа внимательно осмотрел Нимуэ. Ещё один источник, появившийся столь неожиданно на его пути. Упрямый, независимый — но превосходящий многих по силе. Терпкий, густой, концентрированный. Легкий в доступе, подпитывающий его глубинные резервы лучше других, потому что она сама черпала силу в том, кто был рядом. Это всегда было чревато. Но оно всегда того стоило. И Фариа решился. Она никогда не ощущала этого и, судя по её задумчивости, не должна заметить и сейчас. Хуже ей не будет, а ему станет немного легче. — Что произошло, Нимуэ? — Не знаю. Просто всё изменилось. Жизнь провернулась, скрипя жерновами. — Это из-за «шалости» Сатаны? Нимуэ неопределённо пожала плечами. — Это из-за того, что произошло на Факультете? — Фариа прекрасно понял, что она не поняла вопроса про «шалость». — Вы про учеников? — Нимуэ усмехнулась. — Нет, Фариа, это просто песчинка… Песчинка в огромном океане… — Поэтому ты сейчас здесь, а не во Дворце? — Я больше не живу во Дворце, Фариа. Всё изменилось. Жернова провернулись, — повторила тихо бывший ангел. Демон замер. И как он пропустил такую новость? Он. Тот, кто узнавал обо всём раньше, чем это происходило? Нимуэ не Вики. Она бы никогда не стала бросаться подобными фразами просто из храбрости и лишь собираясь предпринять озвучиваемый шаг. Это означало лишь констатацию свершившегося факта. И Самаэль её отпустил? Или же… — Ты хорошо подумала? — Я и сейчас думаю. И буду думать об этом завтра. И после… и ещё много дней… — Которые проживешь… — Я справлюсь, правда. Я же — сильная. Просто мне нужна была минутка тишины даже от своих собственных мыслей. А у вас тут так тихо. Так спокойно. Мне просто нужна была минутка. — Я не гоню, можешь оставаться столько, сколько считаешь нужным. Нимуэ качнула головой. У неё заледенели ноги и руки. Ей нужно было согреться. Если она останется тут — она просто замерзнет и рассыплется ледяными осколками. — Нет, я уже ухожу. Габи меня сожрет, если я заставлю вас ночевать тут, в неудобном кресле. Идите домой, Фариа. Обнимите её. Согрейте. Скажите ей, что она ваша маленькая девочка, и вы всегда на её стороне. Даже если это — не правда. Даже если — вы так не думаете. Соврите ей, Фариа. Потому что однажды, эти слова смогут спасти ей жизнь. В тот момент, когда она испугается и перестанет быть сильной… Демон молчал. Он услышал всё, что было необходимо. И дело было не в словах. Дело было в безмолвном крике той самой маленькой девочки, которая всегда жила внутри неё, робко выглядывая из-за застегнутой брони. В тот момент, когда бывший ангел лишь сильнее задирала подбородок и стискивала зубы, эта девочка тряслась от страха, забиваясь на самое дно её души, молясь всем богам, чтобы её не заметили. Прячась всё глубже, настолько что… Он думал, она уже исчезла, сгинула, вытравленная волей, испарилась, высохшими слезами. Слишком давно её не было видно. И вот сейчас — она предстала во всей красе. Только сил трястись от страха у неё уже не оставалось… — Ну-ка, иди сюда, — произнес Фариа, поднимаясь со своего места и подходя к Нимуэ. — Вставай. Она нехотя поднялась, слегка покачнувшись и замерла, глядя на демона. — Только не вздумайте меня жалеть или обнимать. Я вам что, сопливая девочка? У меня всё хорошо. — Конечно, всё хорошо, — Фариа аккуратно взял её за плечо, кладя вторую руку на солнечное сплетение. Они всегда видят лишь то, что хотят видеть. Аксиома. Правило. Всегда. Личная выгода замаскированная под помощь. Неконтролируемый поток получаемой энергии под личиной заботы о ближнем. Сила, выкачанная в моменты слабости. Нимуэ фыркнула, а он аккуратно попытался коснуться её энергии. Какого же было его удивление, когда он ничего не ощутил. Ничего. Пустота. Обычно она бурлила, переливалась отголосками силы, искрилась легкими разрядами, даже когда сама носительница была спокойна внешне. Сейчас же он не смог не то, чтобы вытянуть, он не смог ощутить даже отголоска. Леденящая душу пустота внутри бывшего ангела. Ни намека на живую энергию. В пору было вливать в неё те жалкие крохи, что остались у него самого… — Тебе надо отдохнуть и восстановиться, Нимуэ. Иначе — долго ты не протянешь. Что бы он не сделал… Забудь. Подумай о себе. — Именно этим я и занимаюсь, — она чуть отклонилась, выскальзывая из его хватки. — Доброй ночи, Фариа. — Не уверен, что ночь будет доброй… Но его уже никто не услышал, кроме молчаливо взирающих с полок фолиантов. Бывший ангел ушла также тихо, как и пришла сюда, несколькими часами ранее. Фариа устало выдохнул. И этот источник оказался недоступен. Пуст. Она ему точно в ближайшие дни не помощник. Хотя, судя по пустоте внутри — парой дней она не отделается. Он устало потер переносицу и направился к выходу. Имело смысл воспользоваться советом бывшего ангела. Попробовать обнять свою «маленькую девочку».~🕷~
Фара лежала на кровати, завернувшись в одеяло по самую шею. Она, видимо, слишком перенервничала за сегодня. Сначала Фенцио с его странными советами, потом… Она мысленно смутилась. Нет, она не жалела. Она поддалась порыву и сделала неосознанно то, на что бы в здравом уме никогда бы не решилась. Но — возможно старый ангел и прав — её мир уже никогда не будет прежним, как и она сама. И эта новая она — действовала порывисто и даже импульсивно. А как иначе объяснить то, что она первая поцеловала парня? Ну, хорошо, не парня, ангела… И не просто ангела, а того… По телу расплылось странное тепло. Оно почти заглушило дискомфортные ощущения внутри. Всё-таки, её тело, видимо, — перестраивается. Ей теперь жить на этих Небесах, ходить в эту Школу… И вполне возможно, что тело подстраивается само… Она тут больше недели, но всё равно так и не понимает, как тут всё устроено. Сильно ли изменилась её собственная физиология? По логике вещей — должна. Всё-таки крылья ж не просто — раз и к лопаткам приросли? Видимо должны измениться и сами мышечные ткани, да и вестибулярный аппарат должен перестроиться. Интересно, а в небе укачивает? Если летать долго-долго? Внутри что-то возмущенно повернулось, заставляя её поморщиться. Боль вернула её мысли к стадиону. Нет, и всё же. Уму непостижимо. Какой-то левой девице разрешают вести уроки по крылоборству. А ей становится так скучно, что она приводит с собой друзей. И не абы кого. А самого противного демона и падшую женщину. Теперь не удивительно, что она сама выбрала себе в пару профессора постарше. Видимо, подружка научила, как выгодно пристроить своё молодое тело. Но у подружки ладно, сам Сатана, путь и зверь, но видимо компенсирует это чем-то. А вот чем компенсирует профессор в Школе? Обычный демон, каких — наверное — сотни. Вот они с Аароном не такие. Они оба молоды. Оба невинны. Чисты в помыслах и делах. Он настолько правильно и хорошо воспитан, что постарался даже не заострять внимание на её не совсем корректном поведении. Ну, где это видано, чтобы девочки первые касались парней? Это — не правильно. Она чуть было всё не испортила. Но он — оказался настоящим джентельменом — если конечно такой термин применим здесь. Он её не оттолкнул, а ведь мог бы. Потому что… Внутри снова что-то противно шевельнулось. Нет. Она больше не допустит такой ошибки. Она будет вести себя правильно и благопристойно. Её не так воспитывали. Они все испытывают её на прочность. Стараются сломить её силу и веру. И она — почти поддалась. Но — это всё происки Дьявола. Точнее, его сына. Это всё из-за него. И Фара очень хотела надеяться, что Аарон, опять улетевший в Канцелярию, сможет настоять и избавить их всех от влияния тёмной скверны в стенах школы. Потому что… В голове внезапно зазвенело и перед глазами замелькали чёрные точки. Фара зажмурилась и постаралась дышать медленнее. Всё же она перенапряглась. Иначе откуда такая вялость? Серебряные частицы неспешно растекались по телу. В какой-то момент мысленные посылы «сосуда» заставили частицы ускориться, выдавая крайнюю степень беспокойства. Но сосуд почти тут же отключился, давая возможность улечься волнению и привести самих себя в состояние покоя. Недостаток уравновешивающей силы впервые ощутился так явно. И этот перекос нужно было исправить в ближайшее время. Чтобы набрать силу и мощь ему равнозначно нужны обе стороны: и тёмная, и светлая. Сейчас — светлое зашкаливало. И в ближайшее время, нужно было найти источник силы тёмной.~🕷~
Вики сделала три шага и замерла, склоняя голову в почтительном поклоне. Геральд остался стоять у двери. Приглашали не его. Вики. Но Сатана прекрасно понимал, что одну он её не отпустит. И уж тем более, приложит все усилия, чтобы присутствовать при разговоре. Они оба это понимали. Но решение — оставалось за Сатаной. И Геральд остался стоять на месте, склоняя голову в молчаливом приветствии, и выражая почтение Владыке. Сатана задумчиво, перебирал пальцами по столешнице, глядя поверх склонивших головы демонов. Шепфа был прав. Может, искать и не надо, но вот проверить — он был обязан. Потому что три основных силы этого мира были незримо связаны с четвёртой, которую необходимо было найти. И чем раньше — тем лучше. Вынырнув из своих мыслей, Самаэль внимательно посмотрел на Геральда. Несмотря на его склоненную голову, Сатана знал, что демон никогда не позволит причинить вред его демонице. И пока прямой угрозы не было, он был готов позволить демону защищать свою протеже. И не только как Наставнику, но и как второй половине. Принесенная клятва, древнейший обряд делали их единым целым. Он бы всё равно почувствовал, если бы ей причинили боль. Самаэль едва уловимо кивнул Геральду, разрешая ему остаться. В конце концов, демон должен знать, что ему грозит в случае неповиновения его демоницы. Сегодня — пока ещё — в формате настойчивого пожелания, так похожего на молчаливый приказ. Но в случае неисполнения — приказ обратится в ультиматум. И именно это демон должен услышать только от него, лично. — При всем моем уважении, Геральд, — Сатана посмотрел на демона, — не стоит вмешиваться. Прими это как условие к продолжению нашей сегодняшней встречи. Геральд расправил плечи, глядя прямо в глаза Владыке. — Она — под моей защитой. — На данный момент, ей ничего не угрожает, — Сатана поднялся, застегивая пуговицу пиджака. — Дальнейшее — будет зависеть от того, что я увижу. Вики непроизвольно повторила действия Геральда, стоило Самаэлю встать перед ней: она выпрямилась, расправила плечи и горделиво вскинула подбородок. Она уже понимала, что произойдёт дальше, мысленно настраивая себя, что это всего лишь мимолетная боль, ей ничего не угрожает. Пока — ничего. Но глубоко внутри всё её существо застыло, в ожидании действий Владыки. — В силу некоторых ваших особенностей, Виктория, это будет весьма болезненно. Поэтому облегчите эти минуты и себе, и своему демону. Не препятствуйте. Вики вздохнула, собираясь ответить, что она справится, но Сатане уже было всё равно. Одна его рука опустилась на изгиб её плеча, в то время как вторая уверенным властным жестом накрыла её солнечное сплетение. И через секунду — Вики стало нечем дышать. Несмотря на дарованную ей защиту, энергия Сатаны почти сразу заструилась по телу Уокер, обжигая огнём и принося резкую боль. Вопреки её ожиданиям, он не вламывался в её воспоминания, не пытался проникнуть в мысли. Он шёл в обход: считывая колебания энергии, ощущения и восприятие. Ей казалось, что он поднял со дна её души всю её жизнь. Потому что она попеременно чувствовала всё, что произошло с ней за всё это время. Дар Змея был силён, однако сам змей был порождением той, что дала жизнь и ему самому. А потому их силы были почти равнозначны. Почти. Потому что за тысячи лет своей долгой жизни Самаэль многократно усилил и развил то, чем его одарили изначально. Нехотя, защита поддавалась, прогибаясь. Всё так же защищая мысли и воспоминания. Но ему они были не нужны. Он прекрасно всё считывал с её энергии. За эти годы она стала сильнее. Гораздо сильнее. Но это было и ожидаемо. Слабый сосуд бы не справился. Энергия стала плотнее и гуще. В ней чувствовалось влияние Тьмы. Она попыталась вытолкнуть его в первые секунды воздействия. Сатана лишь мысленно усмехнулся. Ему нравилось, что Уокер не относилась к своей судьбе безучастно. Она была отличным сосудом: сильным, способным, тренированным. Пожалуй, Тьма не прогадала, выбирая её. Но в этом-то и крылась большая часть возможных проблем… В тот момент, когда самой Вики показалось, что она потеряет сознание, что-то позади неё шевельнулось и тело почувствовало прилив сил. Сатана с удовольствием рассматривал не только ментальные следы. Он прекрасно видел, как Тьма пришла в движение. Как оперение исчезло, являя миру крылья, сотканные из Тьмы. Но печати надежно удерживали её на месте, обвивая крылья тонкими голубыми нитями. И едва он почувствовал, что они готовы порваться, он выпустил Вики из своих рук. Уокер тяжело дышала. Лоб покрывала испарина. В груди нещадно жгло. К горлу волнами подкатывала тошнота. Она с ужасом осознала, что при попытке взмахнуть крыльями, по привычке проверяя их целостность, она не увидела ничего, кроме облака концентрированной Тьмы. Неужели печати сорвало? — Присядьте, — Самаэль вернулся на своё место, жестом указав Уокер на кресло перед его столом, — разговор будет долгим. Геральд молча встал за спиной Вики, кладя в успокаивающем жесте руки на её плечи, стоило той принять приглашение и сесть. — Думаю, вы не хуже меня знаете, что то, что сейчас так волнуется за вашей спиной — субстанция живая, сильная и думающая. Вики молча кивнула. В голове шумело, язык прилип к нёбу. — Так же, я думаю, вы понимаете, что носите в крыльях не всё. Вики снова кивнула. Ещё несколько лет назад она прекрасно поняла, что в крыльях у неё живёт не вся Тьма, как она думала поначалу. Нельзя объять необъятное. Но можно вычленить «думающее». Сосуд выбирался тщательно. И расширенные границы обитания внутри её крыльев позволяли вместить огромное количество частиц, наделенных способностью — думать. Тьма сама отбирала то, что жило в сосуде. Вики звала часть, живущую в ней, — «мозгом» Тьмы. Та часть, что принимает решения, делает выбор и следит за соблюдением договора. Так было легче огромной живой субстанции, так было легче самому сосуду. И именно поэтому, Тьма слушалась, и именно поэтому казалось, что сосуд и живая сила способны говорить и слышать друг друга. Тьма повсюду и везде. Но не все частицы Тьмы способны быть ведущими. Основная масса частиц — просто проводники. Запоминающие и следящие. Легче считать информацию с носителя, чем находиться во всех мирах одновременно. И именно поэтому Вики четко усвоила, что время от времени, ради общего блага, живую субстанцию нужно выпускать. «Заменить состав крови» — так она называла «прогулки» своей Тьмы. В такие моменты она замирала, наблюдая, как всё вокруг на доли секунды покрывалось мглой, а потом Тьма рассеивалась, чтобы через несколько минут вновь собраться воедино. Но при этом, она умудрялась считать всё с обычных оставленных носителей. После таких дней внутри крыльев самой Вики постоянно что-то клубилось, укладывалось, переворачивалось. Словно каждый раз возвращалось больше, чем уходило и это всё искало новые уголки внутри выделенной ей вселенной. — Так же — я предполагаю — что в силу вашего ума и любознательности, вы знаете, что Абсолютная Тьма — одна из основных сил этого мира. Четыре силы пребывают в постоянном контакте, обеспечивая Гармонию нашему миру, поддерживая само Равновесие и давая нам всем возможность жить. Вики хотела возразить, что четвёртая сила вообще развеяна в пространстве, но руки Геральда, почувствовав её настрой, чуть сильнее сжали её плечи, заставляя успокоиться и помолчать. — Да, о четвёртой известно мало, но поверьте мне, как одной из ведущих сил этого мира, четвёртая там, где ей и место… Но. Вы — носитель. Сосуд. Объясните мне, что делала ваша подопечная не далее, как вчера ночью… Вики судорожно вздохнула, прикрывая глаза. А ведь Геральд её предупреждал. — Видите ли в чём дело, — сиплый голос Уокер выдал её с головой. Сатана лишь внимательно посмотрел на Геральда, выражая одним взглядом всё своё неодобрение. Он отдал приказ два дня назад. Геральд молчал, выдерживая взгляд Сатаны. — Ей нужно время от времени выходить прогуляться. Иначе она застаивается и ведёт себя не лучшим образом. Но она ничего плохого в этот момент не делает… — Вы так в этом уверены? — Да. Я не знаю, как вам это объяснить, да, думаю, вы и сами всё считали. Она на мгновения покрывает все миры, словно проверяя — всё ли на месте — и спокойно возвращается в своё логово. И кроме того. Она требовала вернуть Равновесие. И она же — следит за выполнением договора. А значит — косвенно контролирует и вас, Владыка, и Шепфа. Боюсь, что сидя взаперти это сделать весьма проблематично, — на последних словах большие пальцы Геральда больно впились ей в лопатки. — Какое взаимное понимание. Тогда, возможно, у вас уже есть ответ на то, что произошло с вашей подопечной десять дней назад, когда она взбунтовалась, а вы пришли ко мне? — У меня нет ответа, — Вики нервно сглотнула, но всё же нашла в себе силы выдержать тяжелый взгляд Сатаны. — Но я думаю, она просто рвалась прогуляться. Последний месяц на Земле выдался насыщенным. У меня не было времени следить за соблюдением «нашего» режима. Сатана поднял взгляд на Геральда. Он отчётливо уловил неуверенность в глазах Уокер. Однако, в её словах была изрядная доля правды. Её Тьма всегда делала одно и тоже. Сканировала миры и возвращалась. В тот момент, когда она встала на защиту сосуда, он мельком просмотрел и её слабые отголоски. С годами связь сосуда и субстанции возросла. И в самой Тьме — при желании — можно было уловить часть энергии Уокер, которая запоминала, присутствовала и растворялась. Сатана молчал. Сейчас он не видел смысла уличать Уокер во лжи. Но теперь он чётко знал, что делать дальше. Тьма — почувствовала. Так же, как и они. Тьма — бросилась искать. Так же, как и они. Потому что свежие вспышки последней «прогулки» показали ему пару мест, мимо которых они сегодня пролетали с Шепфа. И — в отличие от своей противоположности — Самаэль не был склонен доверять самой прародительнице всего. И пока в его власти контролировать — он будет это делать. И если она попробует что-то предпринять — вот тогда последствия могут быть катастрофичными. Вплоть до заточения носителя туда, откуда не вырваться. — Я оставлю ваш ответ на вашей совести, Виктория. Однако… С этого момента я запрещаю вам выпускать Тьму из своих крыльев. Как сосуд — вы обязаны обеспечить достаточную защиту. С этого момента любой несанкционированный контакт или попытка выпустить даже часть, будут расценены как неповиновения приказам вашего Господина. Если вы не в состоянии гарантировать исполнение моего приказа, не важно по каким причинам: слабая сила защитных мер, личное нежелание, или же сломанные крылья, вам лучше сказать об этом сейчас, пока мы находимся в стадии мирного разговора. В этом случае — для вашего же блага, вам отведут временные покои в защищенном месте, до тех пор, пока приказ не будет отменён. Геральд вздрогнул. Нет, сейчас это и правда был всего лишь разговор и выданное распоряжение. Однако, невыполнение — повлечет за собой ультиматум и значительно обострит отношения сторон. И Геральд знал, что Сатана в курсе, на чьей стороне окажется он сам. И именно для него сейчас была произнесена вся эта тирада. Не для Вики. Предупреждали его. — Защитные меры достаточно сильны. Даже ваше считывание не сорвало те печати, которые стоят сейчас. А если их усилят оба Наставника — взломать их изнутри будет очень проблематично. Если не исключено совсем. — Надеюсь, ты правильно меня понял, Геральд. Потому что я — тебя услышал. — Я гарантирую выполнение вашего приказа. — В таком случае — считаю нашу аудиенцию на сегодня оконченной. Если все стороны понимают и осознают всё вышесказанное. Вики молчала. Она понимала, что сейчас одним своим распоряжением Сатана всколыхнул разом всё её смутные догадки и опасения. Десять дней назад что-то произошло. И это — как она и предполагала — связано с Тьмой. И сейчас ей открытым текстом сказали о том, что её запрут, если она не в состоянии контролировать то, что носит. И если до этой встречи Вики была уверена, что в их связке ведущая сила она, то сейчас… Что будет, если Тьма — вырвется? Вики подняла глаза на Геральда, пытаясь увидеть в них ответы на свои сомнения. Геральд кивнул, и Уокер развернулась к Владыке. — Я — осознаю. И я приложу все усилия, чтобы Тьма оставалась там, где она находится сейчас. Сатана кивнул, и едва уловимо взмахнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Едва покинув Дворец, Вики позволила себе выказать истинные ощущения. Она нагнулась, опираясь о свои согнутые колени и несколько раз глубоко выдохнула, успокаивая накатившую тошноту. Геральд молча поглаживал её по спине, давая ей высвободить зажатый внутри неё страх. Она имела право — боятся. Она имела право даже разрыдаться сейчас от полученного стресса. Но он всё же предпочел бы, чтобы всё это она сделала дома, а не под носом у самого Самаэля. Однако, демон не произнес ни слова, выказывая молчаливую поддержку. — Я хочу домой, Геральд, — наконец тихо произнесла Вики и демон тут же призвал водоворот. Оказавшись на террасе своего дома, он крепко обнял её, прижимая к себе. Привычным жестом касаясь губами её макушки, он позволил выдохнуть и себе. Его опасения — подтвердились. Распоряжения были даны не просто так. И сейчас Самаэль лишь затягивал удила. Они всё равно не узнают всего до тех пор, пока он сам не скажет больше. Но то, что Тьму ограничили — говорило о многом. И в равной степени это могло означать что угодно: от переворота власти на Небе, дабы избежать надзорного глаза Тьмы до массовых катаклизмов на Земле. Лет двести назад Геральд бы уже вытаскивал на поверхность всех своих демонов, в попытке засечь что не так. Но сейчас — первоочередной была иная задача. — Послушай, Вики. Я знаю, что ради твоего спокойствия и душевного равновесия, тебе надо отрешиться от насущных проблем. Твое спокойствие — сейчас почти равносильно твоей свободе. Чтобы тебя не терзало и не мучало — озвучь это сейчас. Чтобы мы могли от этого избавиться. — У меня всё хорошо. Кроме двух вещей. Я не знаю, точно ли ты… — Тебе сейчас должно быть стыдно задавать подобные вопросы, Уокер, — Геральд сильнее прижал её к себе. — Ну, а второе? — А над вторым мы с тобой не властны. Нимуэ ушла из Дворца. И я — я переживаю за неё. Но решить этот вопрос мы с тобой не можем. — Если будет надо — поселишь её в нашем доме. Если это сделает тебя спокойнее. — Меня — да. Но — я не хочу, чтобы она появилась в нашем доме прямо сейчас. — Почему? — Геральд отстранил её от себя и внимательно посмотрел ей в глаза. — Потому что у меня на наш дом есть свои планы, на ближайшие пару дней. Геральд раскатисто рассмеялся, отпуская тревожность и напряжение. «Уокер — это диагноз» — однажды сказала Мисси. И сейчас он был как никогда с ней согласен. — Пошли, Пташка, тебе нужно снять стресс… Вики улыбнулась и обхватила своего демона руками за шею. — Да. А через пару дней захватим в плен Нимуэ и решим, что делать с ультиматумом. — Так дело не в переживаниях за подругу, — ухмыльнулся Геральд, поднимая её на руки. — Конечно в этом. Но допматериалы — никогда не бывают лишними…~🕷~
Она закуталась в плед и почти вплотную подвинула кресло к камину. Однако, это едва ли спасало её от холода. Всё, на что было способно тепло очага — высушить одиноко скатывающиеся слезы. Внутренний страх — не отпускал. Ей хотелось оказаться сейчас во всепоглощающей комнате, чтобы сбросить с себя это липкое ощущение слабости. Нет, молнии швырять не хотелось, на них у неё не было сил. Ей хотелось — кричать, надрывая связки. Ей нужно было собраться, выпрямить спину, но вместо этого ей хотелось свернуться калачиком и зарыться под крыло. Как в детстве. Чтобы мать гладила её по голове и шептала слова утешения. Она не могла позволить себе быть слабой, но каждая попытка застегнуть хоть одну пуговицу на внутренней броне оканчивалась падением в безысходность. Разум возмущенно доказывал, что она в состоянии взять контроль над своими эмоциями. Но последние — вырвавшись наружу из-под гнёта — раскручивали карусель чувств заново. Она с ужасом понимала, что сейчас, в данную минуту, она была обычным существом. Женщиной, чью душу ранили, доверие изорвали, а её саму… Хватит. Надо остановиться. Ей надо… Ей просто надо согреться. И потом она поймёт что делать. Просто согреться. Просто… Взметнувшийся огонь едва не опалил плед, оповещая о приходе своего хозяина. Нимуэ не шелохнулась. Лишь сильнее укуталась в плед, желая, чтобы он не увидел следов её слабости. Он не должен знать. Самаэль неспешно дошёл до камина, привычным жестом вынимая пробку и наливая в бокал коньяк. Взгляд задержался на её бледном лице, пытаясь уловить отголоски её чувств. Нимуэ собрала все силы, чтобы придать своему голосу твёрдости и уверенной властности. — Зачем, Самаэль? Я предупреждала. Собор — мой дом. Я тебя не приглашала. Он сделал большой глоток, ощущая, как горло обволакивает любимый привкус. Молча раскрутил в бокале остатки напитка. Она отгораживалась от него. Царапалась из последних сил. Стремление он уважал. Но сейчас было главным понять, как далеко она готова дойти в своём стремлении. — Что нужно сделать, чтобы приглашение прозвучало? Она саркастично усмехнулась, и отвернулась от него, сильнее закутываясь в плед. Думая, что это поможет ей отгородиться. Это было бесполезно даже в своём прямом назначении — плед её не согреет. А она так расстроена, что никак не может увязать простые вещи. Он впервые видел её такой. Разбитая. Рассеянная. Ранимая. Но даже такая: злая, обиженная и колючая, она не вызывала в нём иных чувств, кроме одного. И сейчас это удивляло его. Он никогда не думал, что она может быть такой. Как и никогда не предполагал, что даже это — в ней будет созвучно. Созвучно тому, что чувствует он сам. Он молчал, ожидая, что она попросит. Она молчала, не желая терять остатки своей гордости. И они оба понимали, что в эти минуты они или создадут всё заново, или позволят окончательно всему разрушиться. Никто не двигался, боясь нарушить молчание. Раньше — оно было спасительным. Сейчас — било по перепонкам резкой звуковой волной. — Сделка? — наконец произнес Самаэль, отставляя бокал на каминную полку и делая шаг к креслу, где пряталась Нимуэ. Она презрительно фыркнула, выражая всё своё негодование. Не поворачиваясь. Продолжая молчать. Подойдя вплотную, он наклонился, подхватывая её на руки, опускаясь в кресло сам и усаживая её к себе на колени. Нимуэ демонстративно отстранилась, выпрямив спину, и застывая в неудобном положении. Самаэль молча поправил соскользнувший плед, укутывая её, и запирая в кольце своих рук. Откинувшись на спинку кресла, он наблюдал за ней, выжидая, когда же она ответит. Она сдалась минут через десять. Когда спина затекла окончательно и она болезненно поморщилась. Самаэль медленно поднял руку, и всё-таки уложил её голову себе на плечо. — Нет, Самаэль. Никаких сделок. Разговор. Обычный нормальный разговор. Он усмехнулся, прижимая её к себе ещё крепче. Гладя её по спине, едва касаясь ладонью шеи. — И не надо меня жалеть. Я в состоянии справиться со своими чувствами сама. Тебе не стоило приходить. — Такая взрослая и самостоятельная, а так и не поняла, что выброс энергии был огромный. И пока она не восстановится, плед тебя не спасёт, — он сильнее прижал её, понимая, что сейчас первым её желанием будет встать и уйти. И она попыталась. Тщетно. Поняв всю несостоятельность своих действий, она, всё же, успокоилась. Затем и вовсе расслабилась, устраивая свою голову на его плече поудобнее. Они молчали. Но теперь эта тишина не давила. Она замирала вместе с ними, давая этим двоим осознать и сделать выбор. Увидеть новое в знакомых чертах. Принять и осмыслить. И не всегда эти действия приводят к примирению. Зачастую — за этим следует полный разрыв. — Тебе придётся научиться говорить со мной. Я знаю, что что-то произойдёт, Самаэль. Я вижу твои действия. Понимаю твои мотивы. Но это не значит — что я готова простить. Нам нужен этот разговор. Хочешь ты того или нет. Но чем дольше ты молчишь, тем больше вероятность, что я узнаю сама. А когда я узнаю сама — любой разговор будет уже бесполезен. Он молча потёрся щекой об её макушку. Они оба знали, что он не произнесёт ни слова. Потому что он так привык. Потому что — она всегда принимала его условия. — Я не та, кто тебе нужен, — неожиданно произнесла она. — Я — слабая. Обычная. С примитивным набором эмоций. Мне нужно то, чего… — Тебе нужно вот это, — он перебил её, не давая ей закончить. Чуть приподнял её, меняя положение, заставляя больше опереться на него. И стоило ей распластаться на его груди, как она почувствовала медленный приток его энергии. — Не надо меня спасать… — Я уже это слышал. Никто не следил за временем. Полчаса. Час… Два… Он согревал её, поглаживая спину. Она слушала мерный стук его сердца. Мир не рухнул, в тот момент, когда она обнаружила перед ним свою слабость. Но она всё ждала и ждала, когда же пойдут первые трещинки. Ждал и он. Эту липкую волну. Но — раздражение не приходило, хотя обычно подобные вещи вызывали у него стойкое отторжение. Её не хотелось оттолкнуть. Хотелось сжать руки крепче, разрешая ей быть той, кем она являлась на самом деле. — Не рычи больше на Рондента. Он первый — после меня — кто перегрызет глотки всем, кто косо посмотрит, — тихо произнёс Самаэль, не уверенный, что она слышит. — Он назвал меня Госпожа, — сонно усмехнулась Нимуэ. Самаэль тихо рассмеялся. И всё-таки, этот кремень сдался. Прирожденный дипломат, верный своим собственным идеалам и ему самому. Тонкий стратег. Умный, ловкий, юркий. Как его тонкий клинок, что он скрывает в своей трости. Ревностно оберегающий своего Владыку. Он признал её давно. Но сообщил — только сейчас. Тонко чувствуя момент. Давая ей почувствовать себя особенной. Зная, что раньше — она бы не оценила, не прочувствовала, не поняла. Нимуэ почти уже спала, когда он отнёс её наверх, укладывая в кровать и накрывая ещё одним пледом. — Это ничего не меняет, — тихо произнесла она. — Я всё так же тебя не приглашаю. Он усмехнулся, поглаживая её по голове. Им обоим нужно время. И они оба это знали. Возможно, приглашение не прозвучит. Возможно, случится попытка разговора. Возможно... — Не игнорируй острова. Меня там не будет. Но тебе — это пойдет на пользу. — Доброй ночи, Самаэль, — Нимуэ сильнее зарылась в пушистую ткань. Выждав несколько минут, удостоверившись, что она уснула, он покинул Собор. Им обоим нужно время. Чтобы возможное — стало реальным.