***
Талисманы, блокирующие Ци, оказались не слишком мощными — достаточно было просто сбить их фученью и разорвать на части, чтобы позволить несчастным путникам снова двигаться — хоть некоторые из них даже после этого, увы, не смогли. — На нас напали разбойники, — всхлипнул коренастый старик в более-менее приличной одежде, заламывая по-прежнему дрожащие руки. Один из тех, кому повезло больше — трое не шевелились совсем, еще двое явно были без сознания, а один почти утонул в луже, упав в нее лицом. — Атаковали нас этими штуками, и мы не могли пошевелиться… Они все унесли! До тряпицы! — Цзычэнь, — Синчэнь подозвал его к одному из неподвижных тел. Дыхание этого человека было откровенно затрудненным и слабым, а мышцы по-прежнему оставались напряженными и застывшими неподвижно. Возложив на него руки, Сун Лань обнаружил, что его замутненная Ци мерцает подобно неустойчивому сердцебиению в рваном ненадежном ритме. Очень похоже на процесс умирания. — Я тебя понял, — поспешил заверить он, инстинктивно находя пальцами нужные точки, чтобы очистить разрушенные меридианы и тем самым обеспечить циркуляцию застывшей энергии Ци, чтобы стабилизировать сердце человека — или хотя бы облегчить страдания. — Поговори с остальными. — Нужно остановить их! Видите ли, мы направлялись к храму в Лохэ, — просипел другой старик (судя по грязной одежде, монах из какого-то местного ордена), когда Синчэнь взял его под руки, чтобы помочь подняться, и влил небольшую порцию Ци, чтобы стимулировать меридианы к восстановлению. — Нам нужно было отвезти туда…шкатулку! Нужно не дать им открыть шкатулку! — Шкатулку? — эхом повторил Сюэ Ян, чуть склонив голову набок от вспыхнувшего любопытства: страдания бедных путников его явно никоим образом не задевали, хоть он и предпринимал попытки помочь тем, кто только пришел в себя, чтобы они могли более-менее сесть, опираясь на валуны у дороги. — Какая такая шкатулка? — Проклятая шкатулка, — всхлипнул коренастый старик, по-прежнему заламывая дрожащие руки. — Мой братец нашел ее, — один из тех, что сидели, опираясь спиной на камень, вдруг захныкал рядом с Сун Ланем, пока тот старался разблокировать Ци безжизненного тела. Судя по всему, все-таки молодая женщина, а не худощавый мальчишка, — из-за дождя и всей этой грязи было трудно определить сразу. — А-Ди, и А-И работали в поле, там она и обнаружилась. Шел дождь, земля совершенно протряхла от влаги и одно из деревьев полностью рухнуло, вывернув корни, а в его корнях… Там были всякие камни с надписями и еще… еще всякие старые штуки, сокровища… Сюэ Ян тут же опустился перед ней на корточки, заинтригованно вперив свой хищный взгляд прямо ей в лицо. — Какие такие старые штуки? И что насчет шкатулки? Что за проклятие?.. — Полегче, не торопись, — пробормотал Синчэнь, сменив положение, чтобы стабилизировать еще одного лежащего без сознания путника. — Мы решили, что это подарок судьбы! — лицо женщины сморщилось, поскольку она тут же залилась слезами. — Откуда ж нам было знать! — Шкатулка содержала в себе злобную сущность, — прохрипел старый монах. — Когда местные открыли ее, темный дух вселился в мальчишку с его отцом и вовлек их в самую настоящую бойню! Погибли десятки людей! На следующий день я прибыл в деревню и сумел запереть эту сущность обратно в шкатулку, затем мы понесли ее в Лохэ — в храм, — чтобы запечатать или уничтожить. Но эти разбойники напали на нас! Они утащили все! Если они снова откроют шкатулку… — Надо же! — воскликнул Сюэ Ян почти восторженно и, явно не тронутый отчаянными всхлипами молодой женщины, вскочил на ноги. — Похоже, впереди Ночная охота, даочжан! Давненько нам не попадалось чего-то толкового! — Сюэ Ян, — осадил его Синчэнь, недовольно нахмурившись, и Сюэ Яну все-таки хватило стыда сначала замереть, затем присесть возле него и прикоснуться к руке в некоем подобие раскаяния. — Ну да, знаю-знаю, звучит бестактно, извини. Но это же важно, разве нет? Едва воры обнаружат, что им в лапы попалась такая редкостная, старинная вещица, как тут же отволокут ее в ближайший крупный город, чтобы толкнуть по хорошей цене. А что если они возьмут и откроют эту шкатулку? Прямо там, в толпе? — Нет! Их нужно остановить! — воскликнул коренастый старик — вероятно, один из деревенских старейшин. — Только не… только не снова… они убили всех… Человек с посиневшими губами, несмотря на все усилия Сун Ланя, перестал дышать — его легкие были заполнены грязной водой, а заблокированные меридианы разрушились настолько, что там уже нечему было исцеляться. Горько сожалея о столь бессмысленной смерти, Сун Лань начертал мудру покоя и перешел к следующему пострадавшему телу. — Синчэнь, — пробормотал он, едва ли не впервые в жизни радуясь, что все эти люди не могут его услышать. — Они правы. Нам нужно остановить это, пока ситуация не ухудшилась. — Но, — страдальчески возразил Синчэнь, все еще вливая Ци в дрожащую женщину у валунов. — Эти люди… — Я позабочусь о них, — сказал Сун Лань. — Все равно мне это удается лучше, чем тебе, — им не столько нужно вливание Ци и исцеление, сколько разблокировка меридианов и восстановление баланса. Ты и… Сюэ Ян. Следуйте за разбойниками, не дайте им освободить это зло. Ему почти удалось произнести эти слова без тревожной дрожи в голосе. Даже сейчас, после всего произошедшего, мысль о том, чтобы разделиться, позволяя Синчэню уйти с Сюэ Яном… — Я побуду здесь, с ними, чтобы вы знали, где меня найти. Если вы не вернетесь к рассвету… Тогда встретимся в деревне, что мы миновали, это не так уж и далеко. И…Берегите себя. — Цзычэнь, — пробормотал Синчэнь мягким голосом, сдавленным от беспокойства и любви. А затем поднялся — словно Яркая Луна вновь взошла на небеса — напористый и уверенный, такой же суровый и непоколебимый, как лезвие Шуанхуа. — Куда они направились? Старику удалось наконец совладать со своими дрожащими руками в достаточной мере, чтобы указать в сторону леса за выступами валунов. — Сюда, даочжан! — позвал Сюэ Ян, весело указывая путь легким подергиванием рукава Синчэню. — Не волнуйся, здоровяк, — ухмыльнулся он, проходя мимо. — Я позабочусь о нем как следует. На мгновение зажмурившись, Сун Лань вынудил себя сдвинуться с места, чтобы помочь исцелить разрушенные меридианы все еще плачущей девушки — он так и не смог разобраться, внушают ему ужас или все-таки облегчение последние сказанные Сюэ Яном слова.***
— И снова Ночная охота, снова только ты и я, даочжан! — воскликнул Сюэ Ян, все его тело буквально покалывало от нарастающего восторга. — Как в старые добрые времена! — Едва ли это событие можно считать столь радостным, — мягко упрекнул Сяо Синчэнь, осторожно пробираясь по скользким камням вдоль небольшого, но более полноводного из-за дождей ручья, вдоль которого они поднимались вверх по лесному ущелью. — Разумеется, — широко усмехнулся Сюэ Ян. — Конечно, нельзя — но разве ж этим бедолагам не повезло, что мы проходили мимо, а? Проходили мимо и смогли оказать помощь. Губы Сяо Синчэня дрогнули, словно бы он все никак не мог решить, хмуриться ему или смеяться, но в конце концов он лишь слегка качнул головой, улыбнувшись против своей воли. — Очень повезло. Нужно найти эту шкатулку и запечатать, пока кто-то еще не пострадал. — Верно. Итак! — произнес Сюэ Ян, тщательно высматривая следы, пока они все дальше и дальше углублялись меж холмами в лес, который, несмотря на то, что дождь временно прекратился, все равно оставался невыносимо влажным. — Каковы правила в этом случае? — Правила? — слегка нахмурившись, уточнил Сяо Синчэнь, осторожно ступая вперед — земля становилась все более каменистой и неровной по мере того, как сам склон шел вверх под крутым углом, а небольшая охотничья тропа, по которой они следовали, местами и вовсе заросла. Надо признать, так себе местность для слепого, поэтому он временами взмахивал рукой, чтобы удерживать баланс. — Опусти голову, даочжан, слева по курсу навесная скала. Ну, ты заставил меня пообещать, что я не стану убивать или ранить людей, так как же мы поступим здесь? Наклонившись по команде, Сяо Синчэнь нахмурился чуть сильнее. — У тебя ведь есть план на такой случай, да? — уточнил Сюэ Ян, остановившись по ту сторону нависающих скал, чтобы дождаться Сяо Синчэня, затем простонал, обнаружив, что легкая хмурость переросла в полноценную обиду. — Ну, даочжан! — Нам нужно задержать разбойников и отнять шкатулку, пока не пострадало еще больше людей, — восхитительно упрямым тоном повторил Сяо Синчэнь. — И это все, что имеет значение. — Так-то оно так, но чет я сомневаюсь, что они просто извинятся, а затем возьмут и отдадут тебе шкатулку, склонившись в поклоне, только потому, что ты вежливо попросишь, даочжан! — Возможно, мы сумеем с ними договориться, попытаемся решить эту проблему, не прибегая к насилию, — возразил Сяо Синчэнь. — По мере своих сил и возможностей. Сюэ Ян вздохнул и ускорил шаг, так как тропа начала расширяться и на здешней грязи отпечатались четкие свежие следы, идти по которым не составляло труда. Их было слишком много, чтобы сосчитать с точностью. Может, дюжина. Хорошо бы не больше. — Ох, Сяо Синчэнь-Сяо Синчэнь… может, ты, конечно, и хочешь «решить эту проблему без насилия», но не думаю, что того же захотят разбойники! Теперь хмурое выражение его лица начало постепенно превращаться в угрюмое, и Сюэ Ян снова вздохнул. — Я не шучу, даочжан, — продолжил он чуть мягче. — Серьезно. Может, ты и считаешь, что скрутить их, не пролив и капли крови, а затем доставить на суд местным властям — справедливое и легкое решение, но ты хоть осознаешь, что последует за этим? Никто не любит воришек, особенно тех, кто замешан в трюкачестве с темными силами, и особенно сейчас, в столь неспокойные времена. Ты приведешь этих разбойников, им что-нибудь отрежут в назидание, а затем казнят — разыграют красивое, пышное представление, сладостно растянутое по времени, с кучей кровищи и воплей. Паршивый способ умереть. Сяо Синчэнь потрясенно сжал губы, и Сюэ Ян снова вздохнул. — Их не получится уговорить просто сдаться и опустить оружие, даочжан. Они будут сражаться — рискнуть напороться на меч куда более приятная перспектива, чем оказаться повешенным или разорванным на куски! Может, ты и не хочешь вступать в бой, но если они нападут — не вздумай сдерживаться, ладно? Иначе ты можешь пострадать, а я этого не позволю. — Их нужно остановить, — неохотно согласился Сяо Синчэнь, всем своим видом демонстрируя озадаченность и борьбу с собой. — Они так небрежно причинили вред этим людям, и если спустить им все с рук, то они несомненно сделают это еще раз. Но все же… Он вздохнул, явно огорченный. — Охотиться на монстров — это одно, даже если это призрак, которому никак не помочь. Но мне не нравится сражаться с другими людьми, — наконец признался он. Сюэ Ян расхохотался, обводя его вокруг упавшей ветки. — Да что ты? На меня же охотился! Лицо Сяо Синчэня приобрело странное выражение, как если бы он собирался что-то сказать, но в конце концов все же передумал, сосредоточившись на неровной поверхности тропы. — Что? — Сюэ Ян склонился, жадно тыкая своим любопытством в промелькнувшую трещину чужой защиты. — Что, неужто я настолько особенный?.. Сяо Синчэнь все продолжал идти, избегая ответа, его рот превратился в тонкую натянутую линию — верный признак того, что лучше бы оставить в покое эту тему, поэтому Сюэ Ян, что вполне естественно, оставлять ее в покое даже не собирался. — Сяо Синчэнь! Лицо Сяо Синчэня снова дрогнуло, и на долю секунды там мелькнуло знакомое выражение… «Ты действительно отвратителен.» Все внутренности Сюэ Яна тут же словно кто-то сжал в кулаке, и он едва не пропустил шаг. — Когда я только услышал о зверствах в Юэяне, — произнес Сяо Синчэнь низким, словно бы одеревеневшим голосом. — О количестве невинно убиенных, о размахе бессмысленного насилия… Я подумал, что это одержимость демоном. Тогда я и представить не мог, что это может быть человек… Он сжал губы еще сильнее, позволив их уголкам опуститься, а затем молча ушел вперед, оставив Сюэ Яна позади. — Но с тех пор я поумнел, — наконец произнес Сяо Синчэнь напряженным голосом: казалось, он усердно контролирует интонацию, чтобы позволить звучать в ней прохладе. — Теперь я знаю, что не все монстры обладают когтями, клыками или ядом. Порой… это просто люди. — О. Ну, спасибо, — выдавил из себя Сюэ Ян, его желудок сжался пуще прежнего, выжимая из него легкий, но все равно совершенно не такой, как надо, смешок. Месть семейству Чан всегда будет одним из его самых великих достижений! И какая в пизду разница, что Сяо Синчэню становится так противно от одного только воспоминания об этом? Этот напыщенный, самодовольный даос с какой-то там небесной горы еще имеет, блядь, наглость его осуждать… — Речь не только о тебе, — вздохнул Сяо Синчэнь после очередной, до отвратительного напряженной тишины. — Мир бывает… жесток. Как и люди порой. Порой… даже те, кто изо всех сил пытается таковым не быть. Теперь благодаря проблескам послеобеденного солнца лес весь был окутан испарениями — туманными, липкими и жаркими. Из-за этого легко можно было почувствовать иллюзию лихорадки, и, возможно, какая-то часть ярости, столь сильно сжимающей его внутренности, на самом деле все же была чем-то вроде страдания — что само по себе уже казалось нелепым и смешным. Они продолжали идти. — Я пытаюсь таковым не быть, — произнес Сюэ Ян и тут же до крови прикусил губу оттого, насколько глупо это прозвучало. Глупо и жалко. Сяо Синчэнь чуть наклонил голову. — Что? — Я пытаюсь, — выдавил он, перемалывая зубами колючесть каждого слова, прежде чем выпустить его наружу. — Делать теперь все, как тебе хочется. Ты заставил меня пообещать, что я не стану вредить людям, и я не вредил. Вот почему я спросил о правилах! Не потому что мне захотелось послушать очередную лекцию о добре и зле! Просто я должен знать, что мне делать, я должен знать, как мы планируем с этим разобраться, если ты запретил мне вступать в бой. Остановившись, Сяо Синчэнь вдруг обернулся и безмолвно замер, уставившись так, словно и правда мог видеть, — от этого у Сюэ Яна по коже пошли мурашки, вынуждая оскалиться. — Я знаю, — мягко сказал Сяо Синчэнь. А затем наконец снова улыбнулся, и, несмотря на некоторую грусть, все же это была улыбка, предназначенная ему одному, — а с ней, как ни глупо, все становилось куда лучше. — Я знаю, что ты пытаешься. И, возможно, это лучшее, что кто-либо из нас мог бы сделать. Я благодарен. Это означает… — он покачал головой и продолжил свой путь. — Мы скоро настигнем их. Просто… дай мне возможность поговорить с ними. Это все, о чем я прошу. И не… Не нужно причинять вреда или убивать, если не возникнет острой необходимости. Прошу. — Договорились, — медленно согласился Сюэ Ян и, догнав, поравнялся с ним. — Сделаем, как скажешь. Солнце пряталось за высокие холмы, лес становился все мрачнее и мрачнее с наступлением сумерек и в конце концов Сюэ Яну и самому пришлось следить за тем, куда он наступает. — Это означает что? — Что? — брови Сяо Синчэня вопросительно взметнулись над уровнем повязки. — Ты сказал… что благодарен. А потом что «это означает». Сяо Синчэнь опустил голову, скрывая вновь возникшую на его устах грустную улыбку, но затем поднял ее, и оказалось, что улыбка стала куда мягче и теплей. — Я благодарен, что ты пытаешься. Это означает, что я могу позволить тебе остаться здесь, рядом со мной. Схватить Сяо Синчэня за шиворот и крепко поцеловать — определенно паршивая идея по целому ряду причин. Но Сюэ Ян и раньше извлекал пользу из реализации паршивых идей, так что с удовольствием бы посмотрел, к чему приведет эта — если бы, конечно, поляна, на которую они как раз выбрались, не оказалась буквально битком набита лютыми мертвецами, и, надо признать, этот факт несколько сбил настроение.***
Шуанхуа внезапно задрожал, и воздух буквально взорвался от воя и утробного рычания, рваные шаги быстро приближались — много, слишком много, чтобы успеть сосчитать. — Ну охуеть, — проникновенно обозначил ситуацию Сюэ Ян, и Сяо Синчэнь инстинктивно вытащил Шуанхуа, правда, только затем, чтобы тут же замереть. Искаженное рычание и вопли звучали чудовищно, да, но все же они явно исходили из человеческих ртов. Бессловесные крики агонии практически перенесли его назад во времени к пределам того поселка у города И, где двигались лишь мертвецы, воя и стеная…. Умирая от его клинка. «Пощади нас! Даочжан, прошу! Пощади нас!» Его руки вдруг онемели от холода и начали дрожать так сильно, что он с трудом вцепился в Шуанхуа, боясь уронить. — Дерьмо! — снова донеслось до Сяо Синчэня, а затем кто-то врезался в него, едва не сбив с ног, заставляя отступить на несколько шагов назад. Что-то просвистело прямо перед его лицом, и пальцы с длинными когтями все-таки успели болезненно вцепиться ему в волосы, прежде чем он сумел высвободиться. Крепкая, теплая фигура, врезавшаяся в него, чтоб оттолкнуть, тут же выругалась снова. — Сяо Синчэнь! Слушай… Проклятие, Сяо Синчэнь, ты либо дерись, либо убирайся прочь, хватит тупо стоять тут как… Голос Сюэ Яна оборвался внезапным обозленным, болезненным воем. Ранен? Он ранен? — Сюэ Ян? — во рту настолько пересохло, что имя слетело с губ едва различимым шепотом, утонув в бешеном вое со всех сторон. Что-то яростно впилось ему в руку, и Сяо Синчэнь бездумно атаковал в ответ, Шуанхуа легко пронзил плоть, и существо — человек ли? — вцепившееся в него, заверещало. «Умоляю! Пощади!» — Мне очень жаль! — выдохнул, спотыкаясь, его глазницы вновь начали пульсировать. Существо снова вцепилось в него, и на этот раз он ударил лезвием плашмя, чтобы не причинить вред, но оно все равно заверещало, будто обожглось. — Мне очень-очень жаль, — прохрипел Сяо Синчэнь, его руки дрожали. — Мне так жаль… — Сражайся! Ты должен сражаться, даочжан! — закричал Сюэ Ян в нескольких шагах от него, да так натужно, что казалось, будто он с просто-таки нечеловеческим усилием пытается что-то побороть. — Либо дерись, либо, блять… вали нахуй отсюда, я не смогу справиться со всеми в одиночку…. Они молили его о пощаде. Некоторые из них были такими маленькими… «Давай сожжем этих монстров», — так сказал он после. Лишая своих жертв их человечности и права на покой даже после смерти. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. — Они мертвые?.. — прошептал Сяо Синчэнь, вынуждая себя вцепиться в рукоять Шуанхуа обеими руками, его ладони стали влажными от холодного пота. Он должен сражаться. Должен. — Они правда мертвые? Сюэ Ян, пообещай мне, что… Пообещай мне, что они мертвые по-настоящему… — Их головы почти полностью запрокинуты назад, — прошипел Сюэ Ян неожиданно близко. Он грубо, почти жестко вцепился в него пальцами — Сяо Синчэнь как-то смутно осознал, что тот проверяет его на наличие повреждений. Да только он был в порядке, он ведь не сражался, еще нет, это не он запыхался, не от него воняло кровью. Вдруг раздалось шипение темной энергии — вспыхнул талисман, — и на несколько совершенно благословенных мгновений нападавшие отшатнулись, позволяя ему перевести дыхание. — Они открыли шкатулку, — пропыхтел Сюэ Ян рядом, едва убедившись, что с ним все в порядке. Его голос звучал глухо, словно бы он вцепился зубами в повязку на руке. — Идиоты. Что бы там ни было внутри, оно убило их и завладело телами. Они и правда мертвые, слышишь? Поубивали друг друга, все разорваны, со свернутыми шеями — но, ебаный в рот, они все еще способны драться! Эй, — его голос внезапно стал куда мягче и ближе, возвращая Сяо Синчэня в настоящий мир. Знакомая ладонь, наполовину скрытая перчаткой, на мгновение опустилась ему на плечо. — Эй, даочжан. Все в порядке. Просто держись подальше, хорошо? Ты пока не готов к этому, ничего страшного, все нормально. Я сам разберусь. — Шкатулка, — выдавил из себя Сяо Синчэнь, стараясь сосредоточиться. — Ее закрытие может разрушить контроль духов. Я найду ее и запечатаю, если ты… если ты сможешь… — Эй, я же сказал, что и сам разберусь, — голос Сюэ Яна звучал так, словно бы он улыбается. Или, может быть, просто пытается звучать убедительно. — Просто не лезь в это, иди лучше позаботься о шкатулке. Я задержу их! Его руки дважды коснулась чужая ладонь, затем раздалось шипение пропитанного темной энергией талисмана, и лютые мертвецы снова бросились вперед, когда Сюэ Ян рванул им навстречу, оставив после себя лишь холодную, зудящую болью пустоту рядом. «Пощади нас!» — Они мертвые, — сдавленно напомнил сам себе Сяо Синчэнь, шлепнув очередного противника плоской стороной лезвия Шуанхуа, буквально ощущая, как подрагивает меч от соприкосновения с нечистью. Отчетливое шипение, сопровождаемое зловонным ароматом запекшейся крови и дыма, заполонило воздух — как и тогда, когда им довелось использовать круг-ловушку, чтобы приманить мувана. Большая часть рычания и визжания начала отдаляться, увлеченная приманкой, тем самым давая ему несколько бесценных мгновений передышки, чтобы взять себя в руки. Взбудораженный и сбитый с толку обилием лютых мертвецов, Шуанхуа все же по-прежнему немедленно откликнулся, стоило только воззвать к нему, отвлекая от источника темной энергии на дальнем конце поляны. Крепко сжав челюсти, Сяо Синчэнь лишь сильнее впился в рукоять и заставил себя двигаться. Словно почувствовав его намерения, темная сила всячески извивалась, отбиваясь: как только он чуть-чуть приблизился, несколько мертвецов вырвались из ближнего боя и бросились на него. Судорожно вздохнув, Сяо Синчэнь отбросил одного плоской стороной меча, и пнул второго — но это лишь на мгновение задержало их. «Они падали на колени, кланялись и умоляли тебя пощадить хотя бы стариков и детей», — безжалостный смех Сюэ Яна всплыл в памяти, и ему пришлось подавить всхлип, отталкивая прочь очередного нападавшего. Он чувствовал, и Шуанхуа тоже чувствовал — кем бы ни были эти люди при жизни, теперь они уже не были людьми. Теперь это всего лишь мертвые тела, безжалостно обращенные в марионетки какой-то чудовищной сущностью. Но все же… «Может, тебе стоит прикоснуться к тому, кто стоит у тебя за спиной, а?..» Буквально задыхаясь, он наотмашь ударил следующего мертвеца ножнами из слоновой кости — настолько, чтоб ощутить, как прогнулись ребра, но не смертельно — так, на всякий случай. На случай, если они еще не… Мертвые. Они мертвые. И их слишком много, чтобы Сюэ Ян мог справиться один. Поверхностно глотая воздух, который, похоже, так и не доходил до его легких, со взмокшей от пота шеей Сяо Синчэнь пробирался вперед, шаг за шагом. Пиная и расталкивая царапающиеся и рычащие тела, словно пьяница, дебоширящий в толпе, он изо всех сил старался не испачкать лезвие Шуанхуа кровью. — Бля!.. — донеслось до него отдаленное рычание, но все же человеческое рычание среди всего прочего. — Сюэ Ян? — он замер в нерешительности, пытаясь заставить себя поднять Шуанхуа, но еще никогда прежде он не был таким тяжелым, и еще никогда прежде его руки не были такими слабыми. — Сюэ Ян, ты… «Ты в порядке? Ты живой?» «Это ты устроил мне эту ловушку?» Нет. Он бы не смог, он все время был с ними в дороге, и он бы не стал, только не сейчас, он бы не стал… — Просто, блядь… не встревай, даочжан! — зарычал Сюэ Ян сквозь вой и визг, сквозь глухие удары плоти о плоть и более резкое металлическое позвякивание. Он услышал, как что-то тяжелое рухнуло наземь, дернулось и окончательно замерло, а в воздухе запахло кровью. — Сюэ Ян?.. — позвал он снова, его сердце неистово бросалось на ребра изнутри, унявшись лишь на короткий миг, когда донеслась приглушенная ругань, но и она вскоре растворилась среди звуков раздираемой плоти — чьей плоти? — и вони разлетающихся брызг крови — чьей крови?! Трое мертвецов разом бросились к нему, и у него все же не осталось выбора, кроме как отрубить им руки, чтобы вырваться, чтобы не оказаться поверженным и побежденным, — липкие потоки холодной крови впились в его одежды точно так же, как и их мертвые пальцы. Кровь была повсюду, она струилась по его лицу, из его глазниц — он чувствовал ее привкус на губах, когда жадно глотал воздух, жаркий, плотный, ужасающий. Но тем не менее ему удавалось подобраться все ближе и ближе, ритмичные импульсы удушающей тьмы давили на него, иногда отталкивая, иногда, наоборот, притягивая, словно пытаясь поглотить. Еще один труп бросился на него — совсем маленький. Оно — нет, он или она, — судя по всему, было достаточно юным. — Вот бы сюда блядский… меч, — заматерился Сюэ Ян где-то вдалеке, а затем натужно расхохотался. — Это же целая вечность понадобится, чтоб покромсать их всех маленьким кухонным ножичком… — на этот раз его смех звучал куда пронзительней, почти истерично. — Осторожнее, — попытался сказать Сяо Синчэнь, отпихивая юного мертвеца рукоятью меча и все равно слыша, как ломаются кости от этого удара. Но вместо слов с его уст сорвался лишь приглушенный всхлип. Оставалось лишь надеяться, что ему никогда больше не доведется сражаться с лютыми мертвецами. — Просто постарайся продержаться, даочжан! — бросил ему Сюэ Ян, постепенно приближаясь. — Я почти справился, а ты сосредоточься на… Бодрый голос Сюэ Яна вдруг оборвался ужасающим хрипом и последовавшим за этим удивленным, сдавленным выдохом, полным боли, — именно он повис в воздухе, а затем наступила невероятная, пугающая тишина.****
«Как же тупо», — подумал Сюэ Ян, остервенело скалясь, когда его взор сначала заволокло кровавой пеленой, а затем черной как смоль с забавными огонечками по краям. Если уж какому-то лютому мертвецу и суждено было задушить его насмерть, то уж явно Сун Ланю. Это нечто вроде… уравнения, что ли. Некая ирония. Справедливость, воспетая в стихах. Карма. Все вот это дерьмо. Он вслепую принялся тыкать ножом в тварь, которая его держала, да только без толку — впрочем, лучше так, чем просто висеть слабо брыкающимся кулем. Онемевшие пальцы были скользкими от крови, и маленький ножичек выскользнул ударе примерно на восьмом, так что последние силы Сюэ Ян предпочел потратить на то, чтобы наугад ощупать лицо мертвеца и изо всех сил ткнуть костяшкой большого пальца в глазницу, тут же ощутив, как подобно переспелому личи лопается глазное яблоко. Шею свело мощной судорогой, эта боль пронзила его до самых костей и, возможно, свернутая шея стала бы куда лучшим концом, чем удушение: один хороший, резкий щелчок, и… впрочем, сейчас это уже казалось спорным вопросом, ведь все уже медленно погружалось во мрак и тишину… Оказалось, что смерть подобна падению, да только в этом падении он вовсе не ожидал приземлиться на скользкую и влажную от крови траву. — Сюэ Ян?.. — услышал он издалека, и, несмотря на то, что он изо всех сил пытался проморгаться, ему понадобилось какое-то время, чтоб взгляд прояснился и перед глазами возник силуэт Сяо Синчэня — окровавленного и совершенно дикого на вид, Шуанхуа по самую рукоять погрузился в плоть лютого мертвеца, что доселе пытался его придушить. Сияющий, окровавленный, неземной — словно какое-то небесное существо, жаждущее расплаты. У Сюэ Яна пересохло во рту — и ему пришлось еще несколько раз поморгать. — Сюэ Ян? — снова повторил Сяо Синчэнь, опуская руку и позволяя окончательно умершему мертвецу соскользнуть с клинка. — Ты в порядке? Скажи что-нибудь! — Ага, — хотел было сказать он, но сумел издать лишь громкий, нелепый писк, который вырывался из его глотки при наименьшей попытке вдохнуть воздух сквозь сжавшуюся гортань. — Да, я в порядке. Если не считать парочку все еще дергающихся, но явно недееспособных лютых мертвецов в дальней стороне подлеска, этот, похоже, был последним, что все-таки невероятно радовало. Потому что ему нужно какое-то время, чтобы просто… осознать, что он не умер. Убедить в этом свое тело. Убедить его, что иметь возможность снова двигаться — не такая уж паршивая перспектива. — Сюэ Ян, — Сяо Синчэнь опустился рядом с ним на колени, его лицо исказило нечто, крайне похожее на беспокойство. Он уронил Шуанхуа, чтоб иметь возможность дотянуться до него обеими руками. Тонкие, прохладные пальцы нащупали сначала его плечо, затем лицо, потом слегка сомкнулись на ушибленном горле, и Сюэ Ян, испытывая легкое головокружение, немедленно пересмотрел составленный в уме список людей, которым может быть позволено его задушить. Затем он ощутил, как тонкой струйкой хлынул ненавязчивый поток Ци, и отек наконец-то спал в достаточной мере, чтоб он мог дышать всей грудью, заполняя легкие вонючим от крови воздухом. — Ты же собирался за шкатулкой, — просипел он, едва смог говорить, не в силах оторвать взгляд от окровавленной правой ладони Сяо Синчэня, когда тот отнял ее от его горла. Он так яростно вонзил Шуанхуа в мертвеца, что его ладонь едва не вошла в плоть вместе с рукоятью. — Я никому не позволю навредить тебе, — тихо ответил Сяо Синчэнь, затем взял Шуанхуа и поднялся. Сглотнув — горло все еще сжималось от легкой боли, — Сюэ Ян сумел перекатиться и встать на ноги, даже ни разу не ткнувшись мордой в близлежащего мертвеца. — А что, если бы он был жив?.. — продолжил давить он, чуть склонившись вперед. — Ты же не был уверен до конца. — Он не был, — поджал губы Сяо Синчэнь. — Я почувствовал это. Кровь была холодной. И… — его лицо исказилось мукой на мгновение. — Да простят меня небеса, это не имело бы значения. — Хочешь сказать, что убил бы за меня, даочжан? — выдохнул Сюэ Ян, не понимая, чего ему хочется больше сейчас: рассмеяться, расплакаться или пленить эти окровавленные губы своими и больше никогда не дышать ничем, кроме дыхания Сяо Синчэня. — Лучше бы мне никогда не пришлось, — прошептал Сяо Синчэнь не отрицая, что, вероятно, означало утвердительный ответ. Его дыхание ощущалось теплом на лице, Сяо Синчэнь стоял так близко, дрожа… Сюэ Ян моргнул — Сяо Синчэнь дрожал, а еще был смертельно бледен, словно бы это его тут чуть не задушили до смерти. — Ты в порядке? — резко спросил он, слишком поздно вспомнив о том, насколько хрупкой была его душа и о том, что именно заставило ее развалиться на части изначально. Правда о сражении с лютыми мертвецами — блядь! Его рука опустилась на ханьфу Сяо Синчэня еще до того, как тот успел ответить — Сюэ Ян отчаянно дергал слои одежды, чтобы проверить тонкую сеть заклинаний на наличие разрывов или трещин, а Сяо Синчэнь, издав невнятный, ошарашенный звук, был настолько удивлен, что даже не пытался вырываться. — Сюэ Ян?!. — Заткнись, ты… Как ты себя чувствуешь? Чувствуешь что-то… Несмотря на ледяные пальцы, которыми тот исцелял его горло, грудь Сяо Синчэня была горячей и моментально розовела от любого прикосновения. Но, к счастью, сеть заклинаний оставалась такой же сильной, полноценной и совершенно неповрежденной. Да вот только… — Твоя душа, — нахмурился он, чуть сильнее впиваясь кончиками пальцев, отслеживая и проверяя духовные символы под кожей. И они все были на месте. Целые и невредимые, полностью заряженные собственной энергией Сяо Синчэня, да только… — Она не… Заклинание. Оно неактивно. — Сюэ Ян, — слабо запротестовал Сяо Синчэнь, и теперь его лицо тоже вспыхнуло румянцем. — Хватит, не… Прошу, отпусти меня. Раздраженно фыркнув, Сюэ Ян неохотно убрал руку, позволив Сяо Синчэню торопливо запахнуть одежды, а затем хмуро уставился на него. — Твоя душа исцеляется, — он не хотел, чтобы это прозвучало как обвинение, вовсе нет, хотя если так подумать, то Сяо Синчэнь просто-таки обязан был в первую очередь поделиться подобными новостями с человеком, который непосредственно работал над тем, чтобы связать все куски его души воедино. Сяэ Ян боковым зрением улавливал, что треклятая шкатулка потихоньку высасывает тьму из всех мертвых тел, явно готовясь нанести последний предсмертный урон, но вся эта хуйня вполне себе могла подождать. — Правда? — удивленно замер Сяо Синчэнь, даже прекратив приводить в порядок свою одежду. — Что, — огрызнулся он, пытаясь понять, пялиться ему или все же сверлить взглядом. — Твоя разбитая на кусочки душонка сшилась воедино, а ты даже не заметил, что ли? Шуанхуа дернулся в руке Сяо Синчэня, привлекая их внимание к шкатулке, вокруг которой уже начали собираться щупальца тьмы. — Мы еще поговорим об этом, — едва не угрожая, мрачно заявил Сюэ Ян. Сяо Синчэнь рассеянно кивнул, его порозовевшие ушки буквально напрашивались, чтоб их цапнули. — Сможешь сдержать темную энергию? Если удастся загнать злобного духа обратно внутрь и закрыть шкатулку, я смогу ее запечатать. — Даже лучше, — пробормотал Сюэ Ян, пиная ногой труп лютого мертвеца, который едва не сломал ему шею, чтобы поискать свой маленький ножичек. — Я могу поглотить темную энергию, оставив себе про запас. По идее, это ослабит демона в достаточной мере, чтобы ты без труда мог изгнать его. Подобрав нож, он выровнялся и, широко улыбнувшись, слегка толкнул плечо Сяо Синчэня своим, отчего эти притягательные ушки снова приобрели темно-розовый оттенок. — Сделаем это вместе! Как в старые добрые времена. — Только будь осторожен, — велел Сяо Синчэнь, так серьезно и обеспокоенно, что это показалось даже милым. Сюэ Ян одарил его лучшей из своих улыбок, разминая все еще ноющую шею. — А разве мы когда-либо не были?***
Было довольно поздно, когда Синчэнь и Сюэ Ян все же вернулись, тусклое лунное сияние, так отчаянно пробивающееся сквозь тучи, мгновенно выхватило на дороге белоснежный ханьфу Синчэня, подсвечивая его сильнее, словно в этом и заключалось его предназначение. Сун Лань поспешил встать, чтобы встретить их. — Вы в порядке? Что произошло? Он провел остаток дня и весь вечер, ухаживая за пострадавшими путниками, заставляя себя сосредоточиться на поставленной задаче и максимально помогать людям — а еще заставляя себя не волноваться и не переживать. С первым он справился на отлично. Но точно не со вторым. — Мы в порядке, — заверил его Сяо Синчэнь с легкой успокаивающей улыбкой, но его одежда и повязка были все в крови, а лицо казалось опустошенным и измученным. — Шкатулка?.. — отозвался деревенский старейшина опасливо, изо всех сил стараясь подняться на ноги. — Вы нашли ее? Синчэнь повернулся на его голос, выпрямив спину, и со спокойной уверенностью на лице кивнул, чуть поклонившись. — Мы очистили ее. Можешь не беспокоиться. Она больше не таит в себе угрозы. — Хвала небесам… — слабо прохрипел старик, куда спокойнее опускаясь обратно рядом с остальными. — К небесам это не имеет никакого отношения! Это даочжану Сяо Синчэню нужно воздавать хвалу, — ощетинился Сюэ Ян непривычно сиплым голосом, появившись из темноты рядом с Синчэнем. Сун Лань собрался было усмирить его красноречивым, предупреждающим взором, как вдруг заметил, насколько тот взъерошен, — а еще цепочку багрово-черных кровоподтеков на его горле. В тот же миг ему пришлось немедленно зажмуриться, чтобы подавить волну совершенно неконтролируемой, темной ярости. — Может, все-таки расскажешь, что произошло?.. — произнес он, сам удивляясь тому, что его голос сумел остаться уверенным и ровным. — Сначала дай мне что-нибудь попить, — просипел Сюэ Ян, прошествовав к одному из крупных камней у дороги рядом с путниками, и взгромоздился сверху. Не говоря ни слова, Сун Лань полез в мешочек цянькун, чтобы вручить ему флягу с водой и, пока тот жадно припал к ней, словно завороженный наблюдал за тем, как сокращается увитое синяками горло. — Мы выследили разбойников, — подошел Сяо Синчэнь, сев рядом и целомудренно сложив руки на коленях. — Но они уже успели открыть шкатулку, и дух внутри убил их. Его темная энергия вселилась в их тела, и сначала нам пришлось их усмирять, только после этого удалось упокоить. Сун Лань ощутил, как весь холодеет, его небьющееся сердце вдруг превратилось в сплошной кусок льда. — Ты сражался с… лютыми мертвецами?.. — Ну, в основном сражался-то я, — пожал плечами Сюэ Ян, утирая рот рукавом. — Хоть даочжану и пришлось разочек-второй вытаскивать меня из затруднительного положения. Представляешь, некоторым из тех мертвецов я нравился еще меньше, чем нравлюсь тебе! Он расплылся в широкой ухмылке, но Сун Лань не мог найти ничего, даже отдаленно напоминающего смешное, в сложившейся ситуации. — Где сейчас эта шкатулка?.. — спросил один из довольно потрепанных крестьян — ему и правда стоило бы запомнить их имена. — Здесь, — Синчэнь достал из мешочка цянькун богато украшенную, металлическую шкатулку и поставил себе на колени, отчего путники тут же в ужасе отпрянули. — Не стоит бояться. Злой дух изгнан, а шкатулка запечатана навеки. Теперь она безобидна. Но, полагаю, вам все равно лучше отнести ее в храм вместе с остальными сокровищами, найденными в корнях дерева, чтоб обезопасить себя и других. — Кстати, забавная штука! — Сюэ Ян покачивал ногами, сидя на огромном камне, словно уставший, но восхищенный ребенок. — Никогда раньше не сталкивался с одержимыми письменными принадлежностями! Ну, точнее, с древней печатью, принадлежавшей какой-то большой шишке. Ее использовали для вынесения смертных приговоров: и чем больше их подписывались, тем нелепее становились причины, пока ее хозяин не спятил от паранойи — враги ему мерещились повсюду. Хотя, полагаю, даже не мерещились! В смысле, такое дерьмо и правда случается, если приговариваешь большую часть своих подданных к смертной казни практически ни за что! Он расхохотался, словно бы действительно считал эту историю смешной, — впрочем, зная Сюэ Яна, так оно и было. Сун Лань вздохнул. — Она обладала сознанием? — Похоже на то, — кивнул Синчэнь. — Эта печать была настолько пропитана жаждой убийства, желанием осуждать и приговаривать людей к казни, что, даже будучи похороненной после смерти владельца, она продолжала к этому стремиться. Старый монах с трудом поднялся с места, где отдыхал до этого, и приблизился к Синчэню, всем своим видом демонстрируя, что предпочел бы этого не делать. — Шкатулка запечатана ведь, да?.. — осторожно уточнил он, явно не желая даже прикасаться к ней. Синчэнь любезно кивнул и тоже поднялся на ноги, протягивая шкатулку. Это была довольно красивая вещица — хоть и позеленевшая от времени, — инкрустированная сложными узорами из золота. Неудивительно, что эти несчастные крестьяне приняли ее за подарок судьбы поначалу. Шкатулка была туго перетянута белыми лентами — еще не использованными повязками Синчэня, как догадался Сун Лань — с неуклюже изображенными на них ржаво-алыми символами, впитавшимися в ткань. — Дух изгнан, — заверил монаха Синчэнь. — Он исчез и больше никому не причинит вреда. Сама же шкатулка запечатана. Но лучше, пожалуй, не разворачивать ее и даже не пытаться открыть — так, на всякий случай. — Тогда мы отнесем ее в храм Лохэ как можно скорее, — старых монах лишь на мгновение замешкался, прежде чем принять наконец шкатулку в по-прежнему дрожащие от волнения ладони. — А вы с нами не пойдете? Ваша смелость и навыки спасли от бедствия все близлежащие края. Наверняка вас вознаградят по достоинству! — Ну что вы! — приторно усмехнулся Сюэ Ян. — Помощь другим уже сама по себе награда! К тому же нам не по пути. Губы Синчэня дрогнули, а Сун Ланю пришлось подавить непрошенную дрожь в теле. Но путники лишь поднялись на ноги и поклонились в знак искреннего почтения: сначала Сюэ Яну, затем ему и Синчэню. — Примите нашу благодарность, — деревенский староста вновь принялся заламывать руки, а его глаза наполнились слезами. — И вовек нам не расплатиться за вашу доброту и помощь. Спасибо вам. — Да-да-да, — теперь, когда сражение закончилось и тайна раскрылась, Сюэ Яну явно опять стало скучно. — Идите уже, безопасного пути, удачки и все такое. Даочжан Сун, а у тебя там в мешочке не найдется чего-нибудь съедобного? Умираю с голоду. А еще нам с даочжаном, если ты вдруг не заметил, не помешало бы хорошенько отмокнуть в воде с пару часиков. Крестъяне безмолвно уставились на него, ошарашенные столь бесцеремонным прощанием. Сун Лань вздохнул и, чинно сложив руки перед собой, вежливо поклонился. — Пусть удача сопутствует вам. Да будет ваша дорога безопасной, чтобы вы спокойно могли возвратиться и отстроить свои дома. — Сочувствую вашим утратам. Пусть сжалятся милостивые небеса и избавят вас от подобных страданий, — мрачно произнес Синчэнь, тоже поклонившись. — Мы желаем вам безопасной дороги, долгой жизни и крепкого здоровья отныне и вовеки. Крестьяне низко поклонились в ответ, деревенский старейшина вернул речевой талисман, снова поклонившись напоследок, кто-то из мужчин натужно, но бережно поднял бездыханное тело своего спутника, а затем все они двинулись в путь, медленно ковыляя в ночь. — Ну наконец-то, — зевнул Сюэ Ян, прикрывая рот ладонью. — Я думал, они никогда не свалят. — Не груби, — промурлыкал Синчэнь, обратно занимая свое места на огромном булыжнике. Усталость, которую он так тщательно скрывал, снова проявилась на его лице. — Что с тобой произошло? — рявкнул Сун Лань, убедившись, что путники их не услышат, и сверкнул взглядом в сторону Сюэ Яна. Тот моргнул, затем расплылся в томной ухмылке. — Я же сказал. Выяснилось, что ты не единственный лютый мертвец, которому нравится меня душить! У тебя появился конкурент, представляешь? — Не смешно, — тихо произнес Синчэнь. — Ты чуть не… Хорошо, что я вовремя успел. — С каких таких пор ты не способен справиться с обыкновенным лютым мертвецом? — прорычал Сун Лань, сжав кулаки, чтобы подавить гнев. Эти темные отметины на шее Сюэ Яна не особо отличались от тех, которые он сам однажды оставил, но воспринимались совершенно по-другому. Кто-то, или что-то, оставившее эти следы, подобралось настолько близко, что почти сумело навсегда погасить невыносимо яркое пламя Сюэ Яна… Он снова с трудом сглотнул. Сюэ Ян же лишь бросил в его сторону обиженный взгляд, явно оскорбленный последним вопросом. — Вообще-то их там было около дюжины, и они, между прочим, были под контролем озлобленного духа! А еще у меня закончились талисманы. Ты хоть представляешь, как тяжело закалывать взбесившегося лютого мертвеца — дюжину взбесившихся лютых мертвецов — с помощью вот этого? Выудив из нарукавной повязки, он продемонстрировал свой крошечный кухонный ножичек для пущей убедительности, но тут же спрятал его обратно. — Тебе стоит заготовить побольше талисманов, — нахмурился Синчэнь. — На всякий случай. Вдруг повторится нечто подобное. — Да запросто. Сейчас же этим и займусь, — фыркнул Сюэ Ян. Сун Лань сощурил взгляд, вспомнив размытые и неуверенные символы на лентах, запечатывающих шкатулку, — эти символы выглядели едва ли лучше тех ненадежных черточек, что он рисовал на образце печати для речевого талисмана почти две недели назад, когда они только направлялись в Иньчуань. — Подвижность руки все еще не восстановилась? — спросил он, позволяя тщательно сдерживаемой злости несколько просочиться наружу, и Сюэ Ян тут же сердито надулся. — Что? Твоя рука все еще слаба? Спустя столько времени? — обеспокоенно нахмурился Синчэнь, и Сюэ Ян напыжился еще сильнее, явно чувствуя себя загнанным в угол и будучи от этого вовсе не в восторге. — Ну тогда у меня, знаешь ли, не было веских причин, чтобы тратить энергию и время на ее правильное исцеление! — угрюмо огрызнулся он. — Я думал, что это уже не имеет значения. Словно невидимый ледяной кулак вдруг пробил дыру в желудке Сун Ланя, и весь его гнев разом исчез, оставив после себя лишь тошнотворную боль. «Пустая трата времени. Все равно не заживет до Цзиньлинтая.» — Что ж, теперь имеет, — отрезал Сун Лань, приближаясь к валуну, на котором сидел Сюэ Ян. Тот немедленно ощерился, попытавшись соскочить, но Сун Лань схватил его за плечо и запросто усадил обратно. Весь вечер он прикасался к незнакомцам, очищал и направлял их поврежденные меридианы. По сравнению с этим прикасаться к Сюэ Яну оказалось… вопиюще легко. — Так, и что ты, бля, собрался де… Шипение Сюэ Яна тут же прервалось болезненным и вместе с тем облегченным стоном, когда Сун Лань впился большим пальцем ему в позвоночник прямо у кромки ханьфу и принялся вливать в него запятнанную темной энергией Ци, непоколебимо направляя ее через все еще слабые меридианы левого плеча до ладони. — Ебать, — судорожно выдохнул Сюэ Ян, его глаза закрылись, а сопротивление покинуло тело. — Больно, но так хорошо, даочжан Сун… — Цзычэнь?.. Ты можешь его лечить?.. — поинтересовался Синчэнь из-за спины. Он явно старался, чтоб его голос звучал буднично, но все равно получалось как-то натянуто. — Нам не стоило прекращать лечение изначально, — пробормотал Сун Лань, слегка содрогнувшись, когда пришлось положить вторую руку на чужое запястье, чтоб контролировать движение Ци в ладони. — Мне казалось, ты ненавидишь это дерьмо, — простонал Сюэ Ян, всем своим видом будто разрываясь между желанием отпрянуть и желанием окончательно раствориться в этом прикосновении. — Я привык, — коротко ответил Сун Лань, позволяя энергии скапливаться в ладони, которую удерживал. Судя по ощущениям, в ней довольно много повреждений, но отнюдь не новых. Чахлые меридианы, спутавшиеся между собой, покореженные и заблокированные — находящиеся в таком состоянии годами, если не десятилетиями. Попытка распутать их станет мучением для них обоих — лучше не рисковать этой ночью, когда они и без того уставшие и напряженные. Он отложил эту мысль на потом, стараясь как можно нежнее прервать поток Ци и убрать руки. — Спасибо, — фыркнул Сюэ Ян, его щеки пылали подозрительным румянцем, а сам он старательно избегал смотреть на Сун Ланя, усердно сосредоточившись на разминке руки. — Пожалуйста. А теперь продолжай циркулировать свою собственную Ци, чтоб вернуть ладони былую сноровку. Мы будем повторять это снова и снова, каждый день, пока ты не сможешь пользоваться рукой в полной мере, — предупредил Сун Лань, то ли угрожая, то ли обещая. Глубоко вдохнув, он заставил себя успокоиться и, повернувшись к Синчэню, смягчить свой тон: — Синчэнь. Ты уверен, что все в порядке? У тебя здесь кровь… — О, — встрепенулся Синчэнь, вынырнув из своих размышлений и повернувшись на его голос. — Все в порядке, Цзычэнь, это не моя кровь. Я не ранен, — он слабо улыбнулся. — Но полагаю, кое в чем Сюэ Ян все-таки прав. Искупаться в холодной воде я определенно был бы не прочь. Сун Лань содрогнулся — его собственные руки внезапно начали зудеть так, что аж мурашки поползли, а кожа вдруг превратилась в невыносимую клетку из грязи, скопившейся из-за вынужденных прикосновений к стольким посторонним сразу. — Искупаться… хорошо бы. — Там в ущелье есть ручей, — Сюэ Ян спрыгнул со своего камня, все еще избегая смотреть на Сун Ланя. — Не так уж и далеко, к тому же можно будет разбить лагерь под сенью скалы на ночь, если вдруг опять пойдет дождь. Синчэнь кивнул и тоже поднялся на ноги, рассеянно скребясь пальцами о собственную грудь. — Дельная мысль. Сможешь найти дорогу в темноте? Устало сходя с дороги в слабо освещенную луной тьму, Сюэ Ян лишь небрежно махнул рукой и продолжил идти. — Вот, — тихо произнес Сун Лань, колеблясь всего ничего, прежде чем взять Синчэня за руку: все равно ведь скоро можно будет оттереться дочиста. Улыбка Синчэня того стоила — как всегда, от нее буквально перехватывало дыхание. — Веди меня.***
Благодаря бесконечным дождям, которыми напитывался ручей, и крутым склонам, течение даже на мелководье оставалось довольно сильным, оно покачивало его из стороны в сторону, жестко впиваясь в кожу. Примерно так, как впивались пальцы Сюэ Яна, прежде чем… Сяо Синчэнь решительно опустился на корточки, позволяя воде достичь подбородка и рта, искренне уповая на то, что она сумеет хотя бы частично избавить его от того невыносимого жара и голода внутри. — Куда это ты собрался? — раздался голос Цзычэня с берега, когда громкий, решительный плеск — шаги Сюэ Яна, шлепающего по мелководью вверх по течению — начал удаляться. Надулся, судя по шагам. А может быть, совсем даже наоборот — Сяо Синчэнь с мучительной ясностью вдруг вспомнил, какие почти непристойные стоны издавал Сюэ Ян там, на дороге, под крепкими руками Цзычэня, каким напряженным и непривычно тихим он был с тех пор. Похоже, он тут не единственный, кому понадобилась прохладная вода для альтернативной цели. — Я что, не могу уединиться, чтоб в приватной обстановке выскрести остатки трупных жидкостей с волос? — огрызнулся Сюэ Ян несколько натянуто. — И вообще-то это не твое дело. Если, конечно, не хочешь сходить со мной и протянуть руку помощи, м? Что бы ни отразилось на лице у Цзычэня в этот момент, возобновившиеся всплески стали более удрученными — или более торопливыми. Внезапно вода перестала быть прохладной в достаточной мере. — Невероятно, — пробормотал Цзычэнь себе под нос, а затем окликнул куда громче: — Эй, мог бы вообще-то спуститься вниз по течению! — Иди нахуй, — донесся издалека голос Сюэ Яна, прежде чем всплески окончательно затихли. Сяо Синчэню пришлось приложить все усилия, чтобы удержать лицо и не расхохотаться — или не издать какой-нибудь еще совершенно неуместный звук, основанный на тех мыслях, что блуждали в его собственной голове. — Ты точно в порядке?.. — спросил Цзычэнь, тем самым предоставляя возможность отвлечься. Он прошел брод и присоединился к нему в центральной, более глубокой борозде ручья. — Ты какой-то отстраненный. На этих склонах нет больше ничего, с чем стоило бы разобраться? Я мог бы позаботиться об этом, пока ты отдыхаешь. Тихое, искренне беспокойство обрушилось на Сяо Синчэня словно пощечина, внезапное чувство вины ледяной струей пронзило его грудь. Ну конечно же, Цзычэнь беспокоился и не без причины — ведь сегодня он не просто сражался, он убивал лютых мертвецов. Тех, которые были людьми, пока он не наткнулся на них, тех, в смерти которых ему едва удалось убедить себя. Убивал бок о бок с Сюэ Яном, который в прошлой жизни заставил его… Ну разумеется, это единственное, что должно волновать его сейчас — а вовсе не воспоминания о крепкой руке, разрывающей его одежды после сражения, о сильных пальцах, впивающихся в обнаженную кожу, словно жаждая прикоснуться напрямую к сердцу. Сяо Синчэнь вынудил себя глубоко вдохнуть, затем покачал головой и улыбнулся. — Нет, мертвые разбойники упокоены. Запечатав зло, мы собрали все тела в одном месте и обрушили склон холма, чтобы их наверняка больше никто не побеспокоил. Я провел ритуал освобождения, а Сюэ Ян начертал им могильный камень. Теперь они должны быть в состоянии обрести покой. — Это радует, — ответил Цзычэнь с облегчением, затем вздохнул и принялся отмываться, порой скребя кожу так сильно, что легкие брызги, вызванные его движениями, оседали на горящей, словно от лихорадки, коже Синчэня. — Я волновался, — признался он вдруг. — Знаю, ты самый способный человек, который мне только встречался… Но я все равно волновался. Мне не нравится разделяться с тобой. Не иметь возможности… защитить. Если вдруг понадобится. — О, Цзычэнь, — выдохнул Синчэнь и интуитивно потянулся рукой, чтобы прикоснуться, но, вовремя вспомнив, позволил ладони упасть в воду на полпути. Было бы неправильным прикасаться — только не сейчас, когда его возлюбленный так отчаянно нуждается в том, чтобы очиститься от любых следов посторонних прикосновений на своей коже. Даже если речь о его собственных прикосновениях. — Мне тоже тебя там недоставало. Но у нас же не было выбора, верно? Этим путникам нужна была помощь — помощь, в которой ты специализируешься лучше всех. И, в конце концов, все же сложилось хорошо. — На этот раз, — тихо добавил Цзычэнь, весь дрожа. Он стоял так близко, что Сяо Синчэнь мог бы почувствовать тепло, останься в его теле хоть капля тепла — последний мертвец, которого он пронзал своим Шуанхуа, до сегодняшнего дня. Сяо Синчэнь тяжело сглотнул. — Я тоже боюсь тебя снова потерять, — прошептал он, и внезапно чужая ладонь под водой нашарила его руку и крепко сжала. Благословенное прикосновение, в котором он столь отчаянно нуждался — но его и близко не было достаточно. Он вцепился ладонью в предложенную руку, а затем, чтоб прочувствовать касание еще сильнее, схватил и второй ладонью, но на этот раз, не в силах сдержаться, все же издал задушенный тихий стон. — Синчэнь? — сдавленным голосом произнес Цзычэнь, весь замерев и насторожившись, словно бы отчасти ожидал, что дернись он — и Синчэнь, подобно ненасытному зверю, просто набросится на него и поглотит всего целиком… — Я так тебя хочу, — не в силах сдержаться, проскулил Синчэнь, ритмичное движение воды, то и дело задевающее его отвердевшую плоть, скорее возбуждало, нежели успокаивало. — Ты так нужен мне! Вот бы прикоснуться к тебе — вот бы ты мог обнять меня. Прошло уже столько времени с тех пор, как… Если бы он только знал тогда, в Муйшане, как скудна будет дорога на интимные моменты, как мало поцелуев удастся своровать, как редки будут прикосновения… О, если бы он только знал. Едва ли бы он тогда так стремился пожертвовать их последней ночью наедине. — Синчэнь, — голос Цзычэнь был низким и измученным. — Я… Если ты нуждаешься во мне, то я здесь. Всегда. Даю тебе слово. Но… Он звучал так, словно бы совершенно несчастен. Бедняга, он заслужил куда лучшего отношения. Заставить себя разжать ладони оказалось сродни невыносимой пытке. — Но не сегодня, — закончил за него Синчэнь и отступил на полшага, выдавив из себя ненадежную улыбку, хоть его сердце и ныло так же, как ныла его кожа, его плоть, чувство собственного достоинства, он жаждал быть раздавленным и вылепленным заново во что-то реальное, в некую истинную форму. — Я понимаю. Ты… Ты перетрогал кучу людей сегодня, помогая и исцеляя… Он прикасался к Сюэ Яну без малейших колебаний там, на дороге. Впивался своими сильными, натренированными пальцами настолько уверенно, что без труда сумел заставить Сюэ Яна так жалобно стонать… «Исцеления ради» — твердо напомнил себе Сяо Синчэнь, а он уж точно не настолько жалок, чтобы возмущаться или завидовать подобному. — Да, я знаю, что это тяжело, знаю, — сказал он вместо всего этого. — И я не хочу усугублять твое положение, ни в коем случае. Просто пообещай мне…. Просто скажи, что ты по-прежнему желаешь меня… — Всегда, — судорожно выдохнул Цзычэнь. — Всегда. Я люблю тебя. Я желаю тебя, правда, я всегда буду желать тебя, просто…не прямо сейчас, столько всего произошло, и для меня это слишком. Не мог бы ты дать мне немного времени, чтобы… Не мог бы ты подождать? Совсем немножечко? Прошу тебя. — Да, — выдохнул он. — Конечно же, да, я могу… Но ведь недолго? — Недолго, — пообещал Цзычэнь, и Сяо Синчэнь выдохнул с облегчением: он даже не замечал, как много напряжения в нем скопилось до тех пор, пока оно не исчезло. Он вдруг осознал, что оказался более уязвимым и нестабильным после всего, что сегодня случилось, и из-за этого вынужден испытывать целый спектр эмоций сразу. — Мы снимем комнаты в ближайшем городе, как собирались ранее, — произнес Цзычэнь. — И тогда я дам тебе все, чего ты захочешь. — О, мой Цзычэнь, — улыбнулся он, вкладывая в эту улыбку все слова любви, которые мог бы сказать. — Синчэнь, — пробормотал Цзычэнь, коснувшись его щеки мимолетной, почти смущенной лаской — и в этом компромиссном решении было столько любви. Затем Цзычэнь все же прокашлялся и чуть отступил. — Тебе нужно… уединиться? Не в силах сдержаться, Синчэнь позволил себе устало и беспомощно хихикнуть, будучи слишком истощенным, чтобы испытывать что-то, хотя бы отдаленно напоминающее смущение. — Вероятно, это было бы благоразумно. Если мне не удастся восстановить внутреннее равновесие до того, как мы расположимся на ночлег, боюсь, я могу напасть на тебя во сне и попытаться съесть целиком. — Только не это, — бесцветно произнес Цзычэнь, но ему удалось уловить своеобразный саркастический юмор в этой фразе, и он улыбнулся в ответ. — Схожу постираю твою одежду, — вернулся к своей практичности Цзычэнь, выравниваясь, чтобы начать пробираться к скалистому берегу. — Но существует вероятность, что потоки крови въелись слишком сильно, к тому же местами остались следы от когтей. Поищем что-то новое в ближайшем городе — госпожа Ван была довольно щедра с нами, так что мы можем себе это позволить. — Мм, — согласился Сяо Синчэнь, слушая Цзычэня лишь частично. Он откинулся назад, позволяя воде удерживать себя, а течению, сладко поддразнивая, дергать за волосы. Примерно так действовал бы любовник в его фантазиях — впивался в локоны, притягивая ближе, разрывал бы одежду, без малейшего сомнения прижимался бы кожей к коже, такой же оголодавший, как и он сам… Паря в этой своеобразной невесомости, Сяо Синчэнь позволил себе снисходительно прикасаться к телу так, как могли бы прикасаться они — тот, кого он любил, и тот, кто любил его во снах. Но даже если он и испытывал какие-либо сожаления, неподобающую тоску или даже ревность, даже если он и допускал в мыслях нечто, что просто не могло бы произойти… Как и свое горько-сладкое облегчение, он позволил бережному течению ручья унести все это прочь.***
«Если одна рука человека в сугробе, а вторая — в котле с кипящей водой, будет ли удовлетворено его сердце?» Спустя какое-то время после того, как остальные двое уснули, снова начался дождь — бесконечный ливень во тьме — и остатки лунного света опять заволокло тучами. Но уголок под навесом скалы оставался полностью сухим и вполне уютным, даже несмотря на закрытое пространство. Синчэнь уснул рядом, прислонившись к стене и тем самым предоставив личное пространство, в котором он так остро нуждался, — но едва тот вырубился, как снова рухнул на него всем своим весом, буквально растаяв на плече. Так происходило всегда — и Сун Лань прекрасно знал, что этот раз не исключение. Они оба вымылись дочиста и несколько слоев свежей одежды делали эти прикосновения вполне сносными. Синчэнь заслужил хороший отдых. Сун Лань решил не беспокоить его. «Если одна рука человека на Небесах, а вторая — в Чистилище, будет ли удовлетворено его сердце?» Вернувшийся после купания Сюэ Ян, к счастью, оказался в более расслабленном и покладистом расположении духа — и о причинах этих перемен Сун Лань задумываться не желал. Он расстелил свою выстиранную одежду возле одежды Синчэня, чтобы дать ей просушиться, а сам устроился по другую сторону Сун Ланя. Куда больше, чем хотел бы показывать, измотанный Ночной охотой и не особо приятными интимными манипуляциями с Ци, он схомячил несколько булочек на ужин и тут же вырубился. Под навесной скалой было не так уж много пространства, к тому же место, на котором они устроились, оказалось под определенным наклоном. Так что Сун Лань был почти уверен, что Сюэ Ян скукожился, мягко посапывая на его втором плече, совершенно непреднамеренно. Если человек находится в крохотной пещерка, и на одном плече у него спит Сяо Синчэнь, а на втором Сюэ Ян, будет ли человек удовлетворен? Цикады стрекотали во мраке шуршащего дождя, к ним то и дело присоединялись лягушки, порой вскрикивала сонная птица и временами пищали летучие мыши. Ночь проходила спокойно, все вокруг пребывало в умиротворении. Человек вполне мог бы к такому привыкнуть.