Огни юга

Надо собраться. Надо что-то делать. Нельзя, чтобы смерть Гилли Ду оказалась напрасной. — Тот нзамбо, который на нас напал, сидел на привязи, как будто что-то охранял. Наверняка это и есть погреб Вицли-Пуцли, — справившись с собой, сказала Герда. — Нет! — замотала головой Малинке. — Вы спокойно уедете отсюда, и у всех всё наладится. Колдовство Вицли-Пуцли не ваше дело. — Вицли-Пуцли обратил нашего матроса в нзамбо. Мы не можем оставить это безнаказанным. — Души у твоих друзей Вицли-Пуцли отнял только из страха, но вредить и привлекать ваше внимание он бы не стал, — упрямо возражала Малинке. — К тому же, он переправлялся на северный берег лишь раз вместе с твоими друзьями. А когда вы принесли раненого, то к нему приходил бледнолицый бездушник. Вред вашим людям причинил он, а не Вицли-Пуцли. Герда задумчиво пожевала губами. Рука из мыслепотока Деора была белой. Похоже, она запихивала ему в рот яд. Значит, Малинке права. — А почему в тот день, когда мы сплавлялись на плоту, вы вышли к реке? — Герда подозрительно сощурилась. — Мы два дня к ней ходили и долго стояли. Видимо, Вицли-Пуцли договорился об этом с вашим бездушником. — Значит, они были в сговоре с самого начала. Так что по-тихому улизнуть не получится, — настаивала Герда. — Разбирайтесь сами и не впутывайте в свою борьбу нас. Мы достаточно страдаем! Хелева одёрнула Малинке, и они принялись ожесточённо спорить. Через пару фраз к ним присоединился Глэйдэ. Малинке постоянно огрызалась и выглядела загнанной в угол. — В чём дело? — не выдержала Герда. — Они… они хотят драться, — выдохнула Малинке и принялась переводить: — Нам стыдно перед своими племенами. Мы добровольно стали бездушниками, испугавшись работорговцев и отказавшись от свободы. Мы виноваты во всех тяготах, что выпали на долю наших людей. Виноваты в том, что молчали, когда Вицли-Пуцли избивал Идоу, притеснял вольнодумцев и приносил жертвы Мраку. Больше так жить мы не хотим. — Что вас пробудило? — осторожно спросила Герда. — Уж не наше ли появление? Малинке перекинулась с товарищами парой фраз. — Они устали ждать, когда Вицли-Пуцли одумается или его накажут боги. — А ты? — Я… я не знаю. Я очень боюсь, — она обняла себя руками и вжала голову в плечи. — Мёртвые говорят, что прольётся много крови, если боги не встанут на нашу сторону. Вицли-Пуцли долгие годы задабривал Мрак столькими жертвами, что наши шансы отыскать более сильных покровителей очень невелики. Хелева и Глэйдэ обменялись тяжёлыми взглядами и снова заговорили. — Они считают, что мы должны сражаться даже без покровительства и благословения. Если существует в мире высшая справедливость, то мы победим, — перевела Малинке. Герда посмотрела на них с тоской. Сумеречники ведь проиграли Предвестникам, значит, никакой справедливости нет. — Глэйдэ пошлёт сокола своему дяде из племени мтетве. Вицли-Пуцли выжил их на северный берег. Они будут рады поквитаться, — посвящала Герду в план Малинке. — А мы дождёмся, пока Вицли-Пуцли уснёт, и пойдём в ложбину. Вчетвером мы придумаем, как пробраться мимо нзамбо. А сейчас ты должна отмыть с себя слюну лиса. В ней может оставаться яд. Герда кивнула. Захватив с собой чистое покрывало, Малинке отвела её к тихой заводи. Та притаилась в зарослях камыша. Вода здесь оказалась удивительно чистой, а дно песчаным. Солнце закатывалось, облекая джунгли вместе с рекой в золотистую дымку. В ней даже самый заурядный человек казался потомком высших ши. — Это купальня небесных невест, — ответила Малинке на вопросительный взгляд Герды. — До разделения племён и исхода на север, сюда отправляли самых красивых девушек. Люди надеялись, что проезжавшие мимо Братья-Ветры пленятся их нагими телами и задержатся в Дольнем мире, чтобы защищать его от Мрака. Но этого не происходило. Каждый раз Братья-Ветры лишь скользили взглядами по водной глади и не останавливали своих коней. — Но в конце концов Пернатый змей пленился красотой смертной девы и остался с людьми, — нахмурила лоб Герда, снимая с себя одежду. Вечерний воздух холодил разгорячённую кожу, и та покрывалась пупырышками. — Это произошло не здесь и не так. Он спас немую певунью из разорённой Мраком деревни, спас от бездушников, которые охотились на неё, спас от людей, которые не принимали её. Судьба сводила их снова и снова. Немая певунья любила его безмолвно и ничего не требовала взамен. Может, они прожили бы свои жизни порознь, но Пернатый змей устал от застывшей вечности, в которой он оставался ребёнком, слушал родителей и не имел власти над собственным домом. Его сердце болело за погибающих от Мрака людей. Его душа стремилась к немой певунье. Он рухнул на землю огненной звездой. В тот миг все поняли, что ничего уже не будет, как прежде. — Похоже, вы не слишком рады нисхождению Пернатого змея. Герда ступила в воду, зябко обнимая себя руками. Ноги скользили по замшелым камням. Вот-вот ступня сорвётся и напорется на острую грань. Поскорей бы окунуться и выйти. Но чем глубже Герда погружалась, тем больше согревалась. Ноги оттолкнулись от дна, и вода подхватила её нежными объятиями. Герда перевернулась на спину и расслабилась. Волны едва колыхали её, унося с собой печали. Какая сладкая безмятежность! Малинке полоскала одежду и раскладывать её на нагретых солнцем камнях, чтобы быстрее высушить. — Перемены пугают, — ответила она, когда Герда подплыла ближе к берегу. — Тем, кто последовал за Пернатым змеем, повезло больше, чем нам. Вы научились строить огромные лодки, ковать железное оружие, шить удобную одежду. А о скольких чудесах севера сюда даже слухов не доходило! Мы, струсив, забыли даже те крохи, которые знали наши предки из каменных деревень. — Всё ещё переживаешь из-за бунта? Можешь в нём не участвовать. Я умею читать мысли и пойму Глэйдэ с Хелевой без слов. Только не выдавай нас! — сказала Герда, становясь на ноги. — Нет. Только вместе у нас будет шанс. Снова смотреть на пытки я не хочу. Малинке помогла ей выбраться на берег. Герда завернулась в покрывало и, собрав одежду, вернулась в хижину. — Ложись спать. Мы тебя разбудим, — попрощалась Малинке. — Спасибо, — Герда по-дружески сжала её плечо и скрылась за дверью. Слёзы тут же переполнили веки и потекли по щекам. Маленький Гилли Ду! Что она скажет Николасу? Что снова была беспечной и подставила своего защитника? Что не смогла спасти его, когда он отравился и не побежала следом, когда он уходил? Нет, смерть Гилли Ду не окажется напрасной. Матросы будут расколдованы, дикари — спасены, а души — освобождены. Герда забралась в гамак. Дрёма то накатывала, то отпускала. Одолевали мысли. А что, если Малинке и её товарищей схватили, а заговор раскрыли? Тогда всех казнят. Может, надо плыть к Шибальбе и искать Олафа с Николасом? От тревоги спас тихий стук в дверь. Герда натянула на себя высохшую одежду и открыла. Дождь сегодня миловал, и ночь выдалась ясная. На небе светила огромная полная луна в россыпи ярких звёзд. Малинке безмолвно поманила Герду на площадку. Та выглядела пустынной и чистой: ни от погребальных костров, ни от жертвоприношения следов не осталось. Хелева и Глэйдэ, с ног до головы завёрнутые в тёмные покрывала, ждали у лестницы На земле рядом с ними стоял кувшин с жидкой белой глиной. Малинке окунула в него пальцы и нарисовала у Герды на щеках и лбу спирали, а потом проделал то же с собой, Глэйдэ и Хелевой. Подобные знаки встречались и в Мунгарде: на мосту Биворн и в катакомбах под Ловонидом. — Что это значит? Идоу говорил, что у вас нет письменности, — не сдержала она любопытства. — Оберёги. Священные символы богов. Они должны защитить нас от мелькарисов и демонов. Только против Мрака они бессильны, — печально вздохнула Малинке. Она вручила Герде треугольную улыбающуюся маску. Остальные надели такие же и двинулись в путь. Отыскать дорогу к ложбине помогло чутьё. В голове будто вырисовывалась светящаяся нить, которая вела сквозь заросли лиан и папоротников в место, где всё ещё жил голос Гилли Ду. Они спустились в ложбину и замерли, ища нзамбо. Его затухающую аура находилась на другом конце. Глэйдэ подался вперёд. Над его головой глухо ухнул филин. Послышался шорох. Нзамбо приближался. Птица спикировала на него и ударила клювом в темя. Нзамбо пошатнулся и уставился на птицу. Та заметалась вокруг его головы, закрывая обзор огромными крыльями. Глэйдэ махнул рукой. Герда, Малинке и Хелева проскочили за спиной у нзамбо и побежали к склону ложбины. Где же погреб? Где вход? Из-за густого кустарника и темноты ничего не видно! И лучину зажечь нельзя. Нзамбо всё равно, но живые могут заметить. Сердце болезненно затрепыхалось. Аура Николаса, яркая и морозная, вспыхнула где-то рядом. Он уже вернулся? Стоило сделать шаг, как видение растворилось. Герда вернулась, внимательно оглядывая пространство. — Там! — указала она в сторону кучи камней и веток. Внутри склона показалась фигура кошки — мелькарис, сотканный из звёздного света. Грива пышная, тонкий хвост с острой кисточкой на конце. Малинке с Хелевой бросились расчищать указанное место. По спине прокрался холодок. Спереди к ним приближалось с полдюжины бледных аур нзамбо. А потом и сзади повалила дымная туча. Примчался Глэйдэ, ритмично цокая языком. На его зов прилетела стая сов и, разделившись надвое, атаковала приближающихся нзамбо. Глэйдэ затараторил что-то на своём языке. Малинке и Хелева бросили камни и испуганно прижались к нему. Только Герда не оставляла работу. Внутри груды уже проглядывал кривой корень, похожий на ручку. Герда потянула за него, и в земле открылся люк. — Туда, давайте спрячемся! — скомандовала она. В погребе зажёгся огонёк и наружу выглянул Оуэн. — Ты? Герда попятилась. Его аура не выглядела тусклой и дымной, как у нзамбо, но её скрывала маслянистая чёрная пелена. — Бежим! — позвала Малинке. Они помчались вперёд. Дорогу им заступили матросы-нзамбо. С десяток, но они надвигались непоколебимой стеной. Казалось, что движется огромная рать, с ног до головы закованная в железо. Вдох-выдох! Сейчас не время цепенеть! Цок-цок. Захлопали крылья, в воздух взвились перья. Совы налетели на нзамбо живой тучей. Отмахиваясь от них, нзамбо расступились. Перед Гердой образовался просвет. Увёртываясь от тянувшихся к ней рук, она проскочила через него. Малинке пробралась с другой стороны. А вот Хелеве не повезло: нзамбо схватил её за запястье и потянул к себе. Глэйдэ замешкался, отдавая совам новые приказы. Птичьи заклинания облетали их, звук складывали в поток-направление и вёл сов в бой. В суровом молчании нзамбо сомкнули строй и двинулись на людей. Совы истошно закричали. Мощные крылья били нзамбо по лицам, нагоняя потоки ветра, как перед бурей. Острые когти и клювы оставляли большие царапины, пахло кровью. Тёплой, человеческой. Значит, матросы ещё живы, хоть и перестали обращать внимание на сов. Малинке схватила Глэйдэ за руку и потянула за собой. Они снова побежали. Хелева осталась в лапах нзамбо. Луна осветила внушительную фигуру на склоне лощины. Вицли-Пуцли! Вот так влипли! Собрали здесь всех, кого только могли, но только не того, кого действительно нужно — Николаса с Олафом. Морозной голубизной засияли мысленити с прожилками угольной черноты. Как верёвки они опутали ноги Глэйдэ и Малинке и опрокинули их на землю. Шипящие змеями поползли по телам. Малинке и Глэйдэ сипели, глотая ртами воздух, и прижимали ладони к груди. Антрацитовые головы-жала мыслезмей целились им в сердца. Герда попыталась пошевелиться, но её крепко связали мыслепуты. Как же так? Мрак не позволяет использовать отражение? Надо что-то придумать! Срочно! Выглянувший из погреба призрачный мелькарис печально наблюдал за ними. Вицли-Пуцли подошёл к Глэйдэ и стряхнул ногой маску с его лица. Настал черёд Малинке. Вицли-Пуцли соизволил наклониться к ней и сказал что-то разочарованное. Она судорожно всхлипывала. Птичьи заклинания истлели, и совы разлетелись. Обе части нзамбо соединились и замерли, как солдаты в ожидании командира. Между ними прошествовал Оуэн, ведя Хелеву перед собой. — Меняю вашу крысу на нашу, — рассмеялся он, толкнув её на землю. Вицли-Пуцли снял маску и с неё. — Вы привозить предательство в наш край. Они быть кроткие и послушные раньше, — вознегодовал он. — Зато ты никогда таким не был, — отмахнулся Оуэн и подошёл к Герде. Мыслепуты ослабли, и она скинула маску сама. — Они ни в чём не виноваты. Мой лис пропал. Я попросила Малинке помочь. Она позвала заклинателя и целительницу. Мы случайно наткнулись на это место и очень испугались. Не гневайтесь на них! — Вы искали лиса ночью в масках? Почему стали разбирать камни, а не попытались сбежать? — уличил её Оуэн. — Детка, врать ты не умеешь. На корм акулам тебя не отправили только благодаря заступничеству лорда Веломри. — Это он вас послал? — ахнула Герда. — Он позволил превратить матросов в нзамбо?! — Быть очень наглый. Говорить, что её дед великий вождь, — пожаловался Вицли-Пуцли. — Снова врёт. Она игрушка Олафа, — Оуэн поднял её подбородок на кончике пальца. Хотелось его укусить, но вспомнив о том, как отравился Гилли Ду, Герда поостереглась. — Олаф и Морти накажут вас! — Да, с ними могут быть проблемы, — раздосадовано согласился Оуэн. — Посмотрим, какими они выйдут из Шибальбы. Кто-то из них ослабнет, приблизившись к своему закату, а кто-то, наоборот, обретёт силу повелевать небесами. Ведь Олаф так этого хотел! По коже крался липкий ужас. Горло стянуло так, что даже дышать получалось с трудом. — Вы что, стравили их между собой?! — Вицли вас не предупредил? В Шибальбе всё тайное становится явным. Если кто-то врёт, то ему придётся несладко. А тот, кого обманывают, сможет выплеснуть свой гнев. — Олаф не станет ничего решать сгоряча. — О, значит, ты далеко не так проста, как кажешься. Откуда знаешь, что Морти врёт? Может, тебе известно его настоящее имя? Герда затравленно оглянулась по сторонам. Ну, где же они! Хоть бы не подрались! — У меня есть решение для обоих исходов. Если победит Олаф, то ожесточится и не захочет никому помогать. Я расскажу, что ты тоже лгала ему. А если победит… Морти, то ему придётся прорубаться через матросов-нзамбо. Я не стал их убивать, а просто затуманил разум, ведь он так не любит проливать невинную кровь. — Вы… бездушное чудовище! — ужаснулась Герда. — Я просто служу своему господину. Вам троим стоило бы поучиться у меня верности и чести. Правда, мастер Вицли? Тот повернулся к скулившей на земле Малинке и пнул её поддых, не забыв выдать пригоршню злых слов. — Солнце не любить ложь и предательство. Солнце гневаться и не всходить. Вы быть виноватый и платить. Завтра мы приносить жертва десять люди из каждый ваш племя. Пять быть ваш родственники. Кровь очистить ложь, — процедил он на всеобщем. Почему Глэйдэ молчит, будто уже мёртв? Почему Хелева свернулась комочком, обняв колени, и сиротливо раскачивается? — И вы все смотреть! — зловеще закончил Вицли-Пуцли и направился обратно в деревню. Нзамбо повели заговорщиков следом за Оуэном. Герда бросила последний взгляд на призрачного мелькариса. Он злобно скалился, в ушах эхом звучал его рык. «Почему ты, могучий и грозный, не можешь ничего сделать ни для нас, ни для Гилли Ду, ни для Олафа с Николасом?» Герда искала глазами Малинке, но их вели слишком далеко друг от друга, чтобы получилось переброситься хоть парой фраз. Бедная! Она же предвидела подобный исход, поэтому и не хотела ни в чём участвовать. Когда впереди показались первые хижины, занимался рассвет. Герду заперли одну в гостевом доме. Она пыталась вышибить дверь, разобрать стены, сделать подкоп — ничего не получалось. Когда на улице рядом с хижиной мелькали ауры людей, Герда пыталась достучаться до них внушением, но её слабые мыслевсполохи тонули в трясине из крови и Мрака. Магия Вицли-Пуцли ей не по зубам. Справится ли с ней Николас? Обязательно! Ему же даже боги не страшны! Опустошённая, Герда спряталась в гамаке. Пускай тростник расцветёт, когда взойдёт солнце. Братья-Ветры прискачут и разметают Мрак. Как было раньше, будет снова.