To all the ships I loved before

– Но есть же какие-то плюсы? – спросила мулатка, смотря на свою собеседницу. Нат действительно не хотел подслушивать, но подруга его девушки говорила слишком громко. – Безусловно, они есть, иначе я бы с ним не встречалась, – ответил такой красивый, родной голос Маринетт. – Так чего ты жалуешься? – спросила Алия, – он не грубит тебе, как Айван, никогда не отменяет свидания за час до начала, как Нино, и не пьёт, как Ким. Так почему же ты жалуешься? Я и девочки бы всё отдали за такого парня. – Понимаешь, в том-то и проблема, он всё делает для меня. На улице прохладно – "Мари, тебе холодно?", погода исправляется: "Мари, тебе жарко?", и так всё время. Такое чувство, будто у него вообще своего мнения нет. – Ну а плюсы? – сказала Алия, она действительно не понимала, чем Маринетт была недовольна. – Ну, он внимательный, любит меня не только за внешность, но и за мой внутренний мир, – сказала Дюпен-Чен. Это была правда, Натаниэль и вправду был честным, внимательным, даже в каком-то роде милым- и он очень хорош в постели. – Ооооо – губы Алии изогнулись в ровную букву "О". Она не ожидала, что скромный Натаниэль окажется хорош в постели. – Не надо делать такие глаза, – сказала Маринетт. Натаниэль был влюблён в Маринетт. Долго влюблён. Ещё с прошлого года. И когда Маринетт всё-таки ответила ему взаимностью – он был счастлив. До этого она сохла по Адриану – поговаривали, что она знает его расписание. А Адриан, ко всеобщему удивлению, сошёлся с Хлоей. Ким однажды распустил слух, что она делала ему минет в мужском туалете. Тогда Мари и обратила внимание на Натаниэля, а он, влюблённый дурак, только рад. Ну а Маринетт, Маринетт было похуй. Она была влюблена в Адриана с того самого момента, когда он отдал ей зонтик под дождём. Но парень не обращал на неё даже малейшего внимания, и девушка это ненавидела. А когда он сошёлся с Хлоей, она вообще проплакала три дня. Потом Ким говорит, что якобы увидел, как Хлоя отсасывает Адриану, в тот момент она уже привыкла спокойно думать о том, что Адриан ЕЕ и то что он трахается с Хлоей ее взбесило. И рядом удобно стоял Натаниэль, всё ещё влюблённый в неё. И вот она уже с ним встречается. А теперь, он просто привычный, такой привычный распорядок дня. Обычно день заканчивался тем, что она ночевала дома у Ната, чьих родителей никогда не бывало дома. А Нат и не был против. Он – влюблённый дурак, который и рад быть "Rebound guy*" Однако подростковая влюблённость имеет тенденцию проходить, и с ним произошло тоже самое. Но она была своеобразной перчинкой в его жизни, остальные казались ему пресными, не интересными. Сабрина была слишком запугана Хлоей, она на всё согласится. Джулека слишком тихая, Роуз наивная дурочка, а остальные заняты. Когда она впервые завалилась около полуночи к нему в квартиру пьяная, он удивился. – Нат… Привет?!… А ты здесь что делаешь? – спросила она, в стельку пьяная, растрёпанная, с помутнённым взглядом. – Живу, – отвечает парень. В этот момент он представлял, насколько глупо выглядел – в боксёрах и хлопковой майке, заспанный, и с выражением полного непонимания на лице. – А а я, что делаю? – спросила она, как-то странно улыбаясь. – Не знаю, – сказал он весьма настороженно, – а ты в порядке? – спросил он. Она улыбнулась, только уже фальшиво. Маринетт принимает его за идиота, но да... Она же пьяна. – Да, конечно, – сказала она, покачиваясь. –Может быть у меня переночуешь? Твои родители ведь не будут рады, если ты домой придёшь так, – сказал Куртсберг. – А твои? – спросила она. – Отец в командировке в Италии, мама на конференции в Монпелье, вернётся только завтра, – произнёс он, после чего Маринетт решила зайти. – Только разуйся, пожалуйста, – сказал рыжий. Маринетт сняла кроссовки и плюхнулась на диван. Когда Нат вошёл в гостиную, она уже спала. В тот день Маринетт, как обычно, пришла к нему домой в десять часов вечера, вот только дверь открыла его мама. – А вы кто? – спросила мадам Куртсберг. – Я... Я девушка Натаниэля! – сказала Нетт. – А я его мать, вы что здесь делаете? – Ну я как-бы пришла, чтобы родители не ругались. – Ну вы проходите-проходите, как вы говорили, вас зовут? – спросила мадам Куртсберг, приглашая Мари в дом. – Маринетт… Дюпен-Чен, – произнесла девушка, икая. Через час приехали родители и забрали её домой. Оказывается, она уже шесть месяцев сидела на марихуане. Через неделю она позвонила Натаниэлю из реабилитации, прося принести ей травы. – Маринетт. Пожалуйста, не звони мне больше, ты курила траву, и ничего мне не говорила. Ты использовала меня, обманывала. Больше никогда мне не звони. Нат Ты слишком часто перебивала меня, чтобы услышать то, что я говорю. Ты была слишком пьяна, чтобы понять – я вижу, что ты врёшь. Ты была слишком эгоистична, все остальные были переоценены. А теперь я спрашиваю, "Твоё сердце можно разбить?"