Апекс: Легенды и Любовь

— Вы идете на новогоднюю вечеринку Уитта? — спросила Ксиомара Контрерас, заглядывая в полутемную комнату Каталист. Дым от благовоний и свеч струйкой улетел через дверную щель в коридор общежития. Женщина взглянула на нее: — Конечно, чуть погодя. А пока… Я как раз перетасовывала карты, хочешь, погадаю тебе на судьбу? В сиянии огня свеч ее лицо зловеще подсвечивалось за столом, полным причудливых магических атрибутов: кулонов, кристаллов, карт, ножей, нитей и прочего. — Я не особо-то верю в такие вещи., — протянула Вэнтедж, а затем добавила: — Ну ладно! Она села перед Каталист и та протянула ей колоду. — Вытяни три карты. Подросток послушно сделала это, и ведьма прошептала, водя длинными пальцами с острыми крашеными ногтями над картами: — Хм-м, я вижу, что скоро тебя ждет победа. — На Играх? Вот уж удивили! Не обращая на сарказм внимания, она продолжила: — Следующая карта предрекает, что ты очень скоро снова встретишься с любимыи человеком, с которым тебя разлучили. — Мама?., — девушка едва не заплакала, но тут же проглотила ком в горле и кивнула, зажав между пальцев оставшуюся карту, изображавшую десятку Червей: — А это что значит? — О, моя дорогая, эта карта означает любовь. Вытяни еще одну, и я скажу точнее. Вэнтедж с замиранием сердца достала новую и отдала ее Каталист. — Это Король Червей. Молодой мужчина, даже парень, что влюблен в тебя. — Правда?! — девушка в предвкушении прикусила губу. Тресса только усмехнулась. — Эти карты означают большу, сильную любовь. Вэнтедж покраснела, когда мысли ее сами примерили эфимерный образ на одного знакомого. — Вижу, ты понимаешь, о ком идет речь? — улыбнулась ведьма. — Тогда довольно слов. Иди и возьми судьбу в свои руки. У тебя все получится, моя дорогая. Я в тебя верю. Ксиомара встала. — Непременно! Хотя я не уверена, что мы достаточно близки… — Так иди и узнай. Для чего еще нужны вечеринки? — сверкнула темными глазами Каталист. Вэнтедж кивнула, рассмеялась и поспешила собираться. — Ну что, всем весело? — спросил проходящий по вагонам Мираж в костюме Шелкунчика. Он с другими Легендами находился в огромном поезде, арендованном специально для этой тусовки и катался по карте Игр по кругу, позволяя себе наслаждаться проносящимися видами. — Тебе весело? А тебе? — О, нам очень весело, друг! — проворковал Патфайндер в новогодней шапке и бороде Деда Мороза, приобнимая руками Рейф с милым ободком в виде оленьих рожек и Ревенанта. — Осторожнее, жестянка! Я едва не пролил свой глинтвейн, — проорал тот, следя за фруктами, плавающими на поверхности его напитка в стеклянной кружке. — Ты даже не нарядился в честь праздника, — посетовал Пат. — Как не нарядился? Смотри, — симулякр указал точеным пальцем на скулу, где красовался неоновый стикер в виде елочки. — Я елочка. А теперь заткнись и дай мне сделать вид, что я пью. Он поднес чашку к губам. В этот самый момент вагон тряхнуло, и половина глинтвейна оказалась на его блестящей груди. — Да бл… — Кажись, у вас все хорошо. Пойду проверю остальных, — пробормотал Мираж, заглядывая в соседнее купе. Едва он шагнул туда, как его приобняли за плечи. — Что делает моя булочка? — спросила Мэгги. От нее пахло шампанским. — Ты снова выпила больше обычного, дорогая? — уточнил трепетно Мираж. Она лишь грубо потрепала его по шершавой шеке. — Я выпила сколько нужно, сладкий. Иди-ка лучше ко мне, я тебя засосу. Мэгги потянулась и смачно поцеловала его в приоткрытый рот. Мираж с вопросом посмотрел на нее: его губы окрасились в темный цвет ее помады. — Какой ты пупсик, я прям не могу, — умильно прошептала Мэгги, после чего страстно обцеловала его щеку. Тут в вагон с противоположной стороны зашли громко беседовавшие о чем-то Бладхаунд и Фьюз. — Ахах, Уолтер, прямо так и сказал? — Так и сказал, ищейка меня дери! — отозвался тот, раскрасневшись от смеха. Они оба наконец заметили соседей и притихли. — Уолли, — выплюнула Мэгги. — Мэггз, — кивнул усатый. — Элиотт, — чувственно проговорила Бладхаунд. — Блот Хундр, — уныло вторил ей трюкач. Они все замерли, будто ожидая атаки со стороны друг друга. Мираж начал не без охоты стирать следы помады с губ. — Отличный праздник, Элиотт. Ты потрудился на славу, — выдохнула охотница. — Спасибо. На самом деле почти весь декор шел вместе с поездом, так что… Они снова погрузились в неловкую тишину. «Боже, за что мне такие пытки?» — мысленно сам себя спросил Мираж. Рука Мэгги, что покоилась на его бедре, напряглась, что означало, что не одного его раздражала эта ситуация. Тут поезд снова тряхнуло, и Фьюз едва не упал. Бладхаунд поддержала его, и Мираж смекнул, что красный подрывник был не только из-за смеха. — Ох, Уолтер, сколько ты выпил? — Два-три… Литра… — Пойдем. Она повела его к выходу из купе. Мираж тут же обернулся к Мэгги. — Пойдем и мы. Тебе нужно проспаться. Они с Хаунди разошлись в разные стороны, не забыв бросить сочуственные взгляды друг на друга через плечо, а после повели выпивох подальше. Вэнтедж оглядела себя в зеркале купе: на ней было красно-зеленое платье-свитер, волосы по возможности уложены. Она покрутилась и нервно пробормотала: — Все… да все нормально! Все просто отлично! «Я найду его и скажу все как есть,» — с этими мыслями снайпер сделала глубокий вдох и вышла навстречу к своей судьбе. И тут же столкнулась о чью-то грудь. Ксиомара отшатнулась, потирая покрасневший лоб, и подняла взгляд. — Ф-Фэйд?! Она едва не задохнулась. Он нашел ее так скоро! Парень положил руку ей на голову: — Не ушиблась? Пора бы уже перестать так сталкиваться, Мара-Ксиомара. Игнасио был в свитере с вышитым оленем, у которого светились лампочки вместо рогов. Фэйд был без маски, и его красивое смуглое лицо выглядело озадаченно. — Что это на тебе? Выглядишь странно. Вэнтедж вспыхнула: — Э-э, так я это… В честь праздника… Фэйд убрал руку с ее макушки, и Ксиомара принялась торопливо поправлять волосы. — Тогда почему ты не с остальными? — Я… пришла к тебе. — Ко мне? — Фэйд слегка улыбнулся, приподняв в непонимании бровь. Вэнтедж промямлила: — Я судьба… Ой, то есть я пришла! Пришла, чтобы ты знал… — Знал что? — Игнасио наклонился к ней, искренне заинтересованный. — Я подумала, что сегодня тот самый день, когда ты захочешь услышать, что мы, что я… Каталист сказала… — Дай угадаю, она погадала тебе на ручке какую-то глупость, верно? — рассмеялся парень. Ксиомара зарделась: — Это не глупость! Тетя Тресса видит правду! — Как знаешь. — Он мило прищурился, отчего у Вэнтедж перехватило дыхание. — Так все же, что она тебе сказала? Вэнтедж поджала губы, набираясь храбрости, а затем выпалила: — Ты моя клетка, я твоя митохондрия! — Что? — Игнасио остолбенел. — Ты гемоглобин для моих эритроцитов! — снова воскликнула девушка, зажмурившись. — Я не понимаю, — искренне сказал Фэйд. — Я люблю тебя! — едва не пропищала Вэнтедж, уже задыхаясь. Воцарилась тишина. — Хорошо, это я могу понять, — произнес Фэйд медленно. Вэнтедж приоткрыла один глаз, смотря за его реакцией. Он подошел и опустил голову: — Мара-Ксиомара, я очень польщен, что ты выбрала меня, но… — Но? Фэйд покачал головой: — Ты ребенок. Да, ты умная и сильная, но еще очень молодая. Я уверен, что не тот, кто тебе нужен. Его высокий статный образ принялся размываться в глазах девушки. — Я не ребенок! — всхлипнула она и выбежала из купе, желая больше никогда не видеть Игнасио. Он звал ее, но она даже не обернулась. — Погуляли, и хватит, — вздохнула Вэнтедж, накидывая кофту поверх платья. Она немного остыла и оглядела ситуацию со стороны. Фэйд ей отказал, и теперь вечеринка перестала иметь какой-либо смысл. — Идем, Эхо, — она взяла летучую мышку в руки и, растрепав некогда уложенные короткие пряди в буйную копну темных волос, направилась в конец поезда. Там она вышла на небольшой балкон, где рельсы со скоростью уносились вдаль. Девушка облокотилась о перила, а Эхо сел ей на плечо. — Все это было ошибкой. Тетя Тресса жулик, а Фэйд… Фэйд, он просто.! — Кто я? Она обернулась, пойманная споличной. Фэйд издал короткий смешок и подступил ближе. Его голос был серъезным, когда он снова заговорил. — Детка, прости меня. Я знаю, что бываю очень резок. Даже с теми, кто мне небезразличен. Видя, как засияло ее лицо, он осекся: — Как друг. Ведь ты мой единственный друг здесь, Мара-Ксиомара. — А, ну да, конечно, — уныло пробормотала снайпер. Игнасио выдохнул и положил руку ей на плечо: — Детка, со мной одни проблемы. Сама поймешь, как подрастешь. Я лишь оберегаю тебя. От себя самого. Ксиомара печально скривила губы, и Фэйд хотел было сказать что-то еще, как вагон подпрыгнул на рельсах, и Вэнтедж перелетела перила. Фэйд среагировал молниеносно и схватил ее за руку. Эхо вспорхнул и запищал, хватая девушку за плечо и силясь поднять. Сама она посмотрела вниз, на рельсы, и, тут же пожалев об этом, схватилась свободной правой рукой за перила, собираясь подтянуть себя назад. Но Фэйд опередил ее и поднял на руки, словно пушинку. Эхо перестал верещать и сел на перила, тяжко дыша. — Больше так меня не пугай, — прошептал Игнасио. Его низкий голос вибрировал в груди. Вэнтедж нашла в себе силы только кивнуть. Он поставил ее на твердую поверхность поезда, и Ксиомара, прежде чем успела бы пожалеть о такой идее, привстала на носочки и поцеловала его в губы. Вернее, нежно соприкоснулась своими с его. Зрачки Фэйда расширились, руки задрожали. — Спасибо, — хихикнула Вэнтедж, заскакивая в вагон. Фэйд неверящим взглядом посмотрел на Эхо, и тот, сокрушенно покачав ему головой, полетел следом за девушкой.