Astonishing

«Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы, но можем бросить в огонь всю книгу»

Минхо удивительный. На самом деле удивительный. Но я больше не могу. Внимательно наблюдая за тем, как набирается вода в ванной, я то и дело ерзаю, будто мне на самом деле холодно. Но мне не холодно. Просто неприятно. Неприятно от мыслей о том, что я собираюсь сделать. Неприятно от мысли о том, что у меня больше нет выбора. По крайней мере, мне так кажется. Именно сейчас, лежа в теплой воде, я прихожу к выводу о том, что ни о чем не жалею. Совсем ни о чем. Когда-то жалела, но не сейчас. Пока я жалею себя или сожалею о том, что что-то не сделала или не так сказала, я в клетке. В клетке собственных неправильных рассуждений, которые только забивают голову. Проведя рукой по воде, я слегка усмехнулась и склонила голову набок. Точно ли я хочу сделать то, что хочу? Насколько сильно я уверена в том, что это единственный выход? Может быть… Еще не поздно все исправить? Нет, я слишком долго надеялась на то, что что-то изменится, станет лучше, но каждый чертов раз я разочаровалась. Нет ничего хуже, чем жить с человеком, который не может ответить тебе на твои чувства таким же уровнем их проявления. Нет ничего хуже, чем пытаться исправить кого-то, кто никогда не перестанет тебя разочаровывать. И это правда. Наверное, мне не стоило строить так много иллюзий о совместном будущем с Минхо, о том, что все наладится. Нет иллюзий — нет и разочарований. Минхо уже целую неделю находятся в больнице, и я схожу с ума. Я не могу находиться в этом доме в полном одиночестве, даже несмотря на то, что со мной живут три кошки. Мне нужен Минхо. Я нуждаюсь в его присутствии. Этот парень — сумасшедший. Его вторая личность поглощает его все сильнее с каждым днем, и я не могу это принять. Он сходит с ума. И я клянусь, я чувствую, как схожу с ума вместе с ним. Все то время, что я жила с этим человеком, я понимала, что мои переживания, мои неприятные ощущения никому не нужны. Моя боль— это только моя боль. Она никогда и никого не интересовала и не будет. Я навсегда останусь в этой чертовой клетке собственных ожиданий, из-за которых потом становится очень больно. В какой-то степени это замкнутый круг. Я не знаю, сколько мне придется ждать Ли, но я прекрасно осознаю тот факт, что уже не люблю его так сильно, как любила раньше. Это что-то вроде привязанности к человеку, который так или иначе показывал мне свою хорошую сторону. Редко, но он это делал. И я держалась за него, словно за спасательный круг, потому что мне больше не к кому было обратиться. Но теперь я потеряна. Я разочарована и не вижу в этом смысла. Сейчас я намерена отпустить его и утонуть в последствиях собственного решения. Я всегда знала, что оставаться наедине со своими мыслями — весьма опасное занятие, особенно теперь, когда Минхо нет рядом. Когда никого нет рядом. Никто не знает о моем долговременном пребывании здесь против воли, я могу выйти из дома и уйти, уехать, пойти к Хенджину, но я не могу. И я не знаю, почему. Мне проще закончить это все здесь и сейчас. Мой взгляд медленно скользит по стиральной машинке, и я беру в руки письмо, оставленное Ли перед тем, как его забрали в больницу. Мои пальцы дрожат, я пытаюсь выровнять дыхание, после чего выключаю кран и аккуратно разворачиваю листок, бережно сложенный пополам. Красивым почерком написано: «Эй, Юни… Начну с того, что я прекрасно знаю о том, сколько дерьма я наделал. Не просто плохих вещей, именно дерьма, из-за которого страдали другие люди, ты в большей степени. Мне на самом деле жаль. Я не знаю, поверишь ли ты в искренность тех слов, которые я сейчас пишу, пока нахожусь в том состоянии, при котором могу осознать свою вину, но я пишу это вовсе не для того, чтобы оправдать себя. Я хочу попросить прощения. Я знаю, что, возможно, для тебя это будет трудно. Наверняка ты даже не сможешь простить меня после всего того, что произошло, но я на самом деле сожалею. Я сожалею о каждом твоем шраме, о каждом синяке, о каждой пролитой слезе из-за меня. Ты этого не заслуживаешь. Ты не заслуживаешь меня. Ты заслуживаешь любви. Ты заслуживаешь гораздо большего, и я, к сожалению, стал тем самым неудачным опытом в любви. Прости меня за все. За Феликса, за запястье, за подвал, за все, что когда-то вызывало у тебя негативные чувства, ощущения и эмоции. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы сделал все возможное, чтобы этого не произошло. Всех этих ужасных вещей. Я хотел защищать тебя от других. Пришлось защищать от самого себя. Я бы хотел, чтобы ты подумала о том, что я искренне сожалею и раскаиваюсь. Прости меня. Я люблю тебя, правда. Мне хочется услышать твой ответ, твои рассуждения, когда я вернусь. Я на самом деле хочу выслушать тебя. Спасибо. Твой Минхо» Мои глаза начинают слезиться сами по себе. Мне хочется выплакать все то, что я испытала за это время. Громкие всхлипы раздаются по пространству комнаты, отдаются эхом, и я прижимаю колени к груди, наблюдая за тем, как листок, который уронила в воду, очень быстро намокает. Верю ли я Минхо? Тому Минхо, в которого я когда-то влюбилась, определенно, да. Я настолько сильно хочу, чтобы все это закончилось как можно скорее, что позаботилась обо всем до мельчайших подробностей. Два лезвия, лежащих на бортике ванной, привлекают к себе внимание в определенный момент. Если внезапно пропадут силы, первое лезвие выскочит из пальцев, мне не придется лезть за другим далеко. Я хочу, чтобы это закончилось. Здесь и сейчас. Я сама положу этому конец. Когда я подношу одно из лезвий к руке, что-то в моей голове щелкает. Почему-то именно сейчас, именно в данный момент окружающий меня мир кажется не таким уж плохим. Эта мысль въедается в сознание, разрушает его, словно кислота, но мое желание перестать чувствовать боль, перестать винить себя во всем, что происходит, побеждает эту мысль. Больше всего мне хочется покончить с собой. Я на самом деле долго думала над способом. Хотела выпрыгнуть в окно. И я бы сделала это, если бы была уверена в том, что точно умру и больше никогда не смогу открыть глаза. Когда на коже появляется первая кровавая капля, я заставляю себя надавить сильнее и провести в полоску. Забавно. Раньше я не понимала желания покончить с собой. Я пыталась представить себе степень отчаяния, которое толкает человека на такой ужасный поступок, и тогда в голове появлялась мысль о том, что все вокруг для таких людей — кромешная темнота, среди которой только смерть кажется единственной надеждой на спасение, ее лучиком. Я на самом деле хочу, чтобы Минхо поправился, чтобы ему стало лучше. Но мне тут больше нечего делать. Когда я заканчиваю, в голове внезапно ярким пятном вспыхивает мысль о том, что мне не стоило этого делать, но она быстро отходит на второй план. Главной мыслью установится другая. Теперь я больше никогда не смогу вернуться к этой боли снова.