Алая тропа

      Сарет пальцами изучал прохладную шершавую кружку и, пока на корне языка ещe ощущалась пивная горчинка, приглядывался к трактирному сброду. Плотный мужичок за соседним столом крякнул в бороду, усыпанную мелкой древесной пылью, и мозолистой рукой шлeпнул по заду молодую служанку. Она так привыкла к подобным выходкам, что не повела и бровью, лишь бесцветным призраком проплыла вглубь зала и скрылась за пологом. Шумная компания наeмников неподалеку безудержно травила байки и состязалась в остроумии, то и дело подтрунивая друг на другом и выясняя отношения на руках. Самый опасный и ушлый среди них был тихим левшой; он с чавканьем пожeвывал смоляной шарик и не раз невозмутимо опрокидывал на лопатки приятелей и словом, и делом. Разодетая девка в дальнем углу оправила платье, затолкнула скромный мешочек золотых меж грудей, прикусила губу и обвела хищным взглядом зал, выискивая очередную изголодавшуюся жертву. В тeмной части трактира смутно угадывался чей-то неподвижный силуэт. Сарет украдкой прощупал его взглядом и, не узнав ничего нового, отхлебнул ещe пива.       Он, самую малость захмелевший, плыл в бурлящей реке звуков и выхватывал с разных сторон отдельные пронзительные ноты: стук опрокинутого стула, звон разбитого стекла, позвякивание монет, журчание напитков, лязг снаряжения, шкрябанье ложки о миску и голоса, много голосов, среди которых особо выделялись мурлыканье шлюхи и тошнотворные сальности попавшего к ней на крючок простачка. Сарет тоскливо вздохнул и залпом осушил кружку. Он вдоволь за вечер нанюхался и насмотрелся обыденной асханийской жизни — до головокружения и рвотных позывов. Кругом сплошная грязь и скука, куда ни плюнь. Всякий раз, вырываясь на свободу, он искал вовне чего-то особенное, но уже давно не встречал ничего примечательного. Всe, до чего он мог дотянуться, было вдоль и поперeк изучено, а люди казались мелкими и малопримечательными. Даже привычное наблюдение будто не давало больше никаких плодов.       Сарет резко встал, непроизвольно натянул поглубже капюшон и заспешил к выходу. Трактир продолжал бурлить и искриться собственной суетной жизнью, не выказывая ему и толики внимания. Сарет лавировал меж столов безликой песчинкой, плыл в гомонящей толпе, сокрытый чужой невыразительной личиной. Почти у дверей он столкнулся с каким-то неуклюжим болваном, в раздражении поднял взгляд — и неосознанно перестал дышать. — Даже так, — прозвучало вкрадчиво над его ухом.       Эти глаза!       Натужный вдох, недовдох, ещe одна попытка как следует втянуть спeртый воздух и рваный сдавленный выдох — грудь Сарета неритмично вздымалась и опускалась, на затылке мгновенно выступила противная испарина, а свободная ладонь самовольно сжалась в кулак — эти глаза, суженные, фиалковые, гипнотически притягательные, не изменившиеся ни на каплю с тех пор, как он их видел. В тот самый единственный раз, когда он их видел, отпечатавшийся в памяти смутным, еле уловимым кошмаром и залегший отчетливым шрамом у носа.       Раилаг.       Сарет услышал, как скрипят его собственные зубы, ощутил, как теряет самообладание и власть над напускной личиной; его кулак сжался ещe сильнее, то ли сдавливая в себе образ кровного врага, то ли удерживая самого себя от опрометчивости. Казалось, пальцы ощущали шершавость старого пыльного плаща, погребeнного прошлым в недрах чулана учителя Фенрига, и в ушах мягко вибрировал спокойный голос учителя.       Это он.       Это он повинен в гибели его матери.       Проклятый Раилаг!       Ра-и-лаг!       Кипящая жгучая кровь прилила к коже, и тысячи незримых игл заплясали в дьявольском танце по телу Сарета. Он шeл по пустынной улочке сквозь слюнявящий дождик и чувствовал, как волны безумия и гнева подминают его под себя, смывают тоску и скуку, перекраивают его на свой безудержный лад.       Краем глаза Сарет заметил Мерцающую, возникшую в тени у конюшни, готовую в тот же миг утащить его обратно, под заботливое крылышко учителя Фенрига. Она всe видела. Она почуяла опасность. Она боялась. Боялась так же, как и в Размахе. И от неe отвратительно несло страхом, похлеще, чем разило нечистотами за углом трактира. Она рванула было к Сарету, но заколебалась при виде его изменившегося взгляда.       Сарет не боялся. Сарет захлeбывался яростью и сгорал в невидимом пламени. Внутри него вновь поднималось ужасающее нечто, чему не было имени, у чего не было ни границ, ни правил, ни разумности — одни лишь животные инстинкты. — Пошла прочь! — сдавленно прохрипел он чужим голосом, едва она очнулась, попыталась выскочить из тени и схватить его за руку, и добавил одними губами: — Не уйдешь, порежу первой.       Она открыла было рот, вдохнув немного воздуха, но Сарет, не останавливаясь, прожeг еe уничижительным взглядом в надежде, что трусливая сучка прекратит его опекать. Довольно! Он не будет бежать всякий раз, как только повеет опасностью. И тем более не собирается удирать от мерзавцев, по чьей вине он совершенно не помнит и не знает мать, размытый образ которой до сих пор изредка ловит во снах. Мерцающая ни черта не понимает. И пусть только попробует его одeрнуть или коснуться с желанием прыгнуть отсюда — он не раздумывая чиркнет еe по горлу.       Пусть сама отсиживается в своих тенях и подворотнях, без него.       Пусть бежит в вонючую нору, поджав хвост, без него.       Пусть трясeтся в беспомощности и страхе, без него.       Хватит!       Сарет чувствовал и слышал, как за его спиной, в отдалении, шаг в шаг идeт Раилаг. Хитрый чeрт ведь всe понял. Успел уловить нечто знакомое, когда эмоции снесли ложную личину Сарета и явили его истинное, пусть и повзрослевшее, лицо. Сарет задыхался от животного гнева, кипел, но продолжал идти вперeд, за черту деревушки — ни к чему лишние соглядатаи и жертвы. Раилаг, видно, был того же мнения и продолжал безмолвно следовать за Саретом, даже не пытаясь его догнать или окликнуть.       Они скрылись за перелеском, когда дождь всерьeз принялся размывать мир. Сарет нервно сбросил липнувший к телу плащ и впервые за тягостный путь обернулся. Раилаг смотрел на него прямо и спокойно, пронзал своим невыносимым фиалковым взглядом, взглядом, залегшим глубоко внутри Сарета необъяснимым ночным кошмаром. Застаревший ужас и неукротимая злоба бились на душевной арене, не в силах выдрать из лап друг друга первенство.       Раилаг отeр лицо перчаткой, смахнув мешающие дождевые капли, и едва уловимо усмехнулся: — Надо же, это действительно ты. Признаться, я удивлeн, что ты не пытаешься сбежать или в очередной раз прикрыться няньками. — Не дождeшься, — гневно процедил Сарет, задыхаясь в урагане эмоций, и выхватил меч. — Ты… ты убил мою мать! — Что ты несeшь, щенок? — в раздражении бросил Раилаг. — Перелакал хмельного в трактире?       Но Сарет его не услышал. Сотканное из ярости забрало хлопнуло перед его глазами, размыв мир и перекусив последнюю нить, ведущую к рассудку, и Сарет бросился вперeд. Он не хотел долго возиться с Раилагом. Он не хотел кружиться с ним в изящном смертоносном танце. Он хотел одним взмахом меча заставить его захлебнуться кровью, заставить его сдохнуть. Но Раилаг оказался слишком прытким и быстрым. Сарету казалось, что некогда он уже видел подобные движения, помноженные на чудовищное ускорение, возможно, даже в ту злополучную ночь — он так и не сумел вспомнить еe в деталях, в голове крутились только вшивые обрывки и туманные ощущения.       Раилаг слишком ловко уходил от ударов — не помогали ни бесчисленные тренировки Сарета, ни магические хитрости и уловки. В висках отчаянно билась кровь, заглушая почти все звуки и какие-то выкрики Раилага, а нечеловеческий гнев встал противным комом в глотке. Поразительное спокойствие и несомненное мастерство соперника ввергало Сарета в ещe пущую ярость, и эта неуправляемая злоба заставляла его ошибаться раз за разом. Сарет сумел зацепить его вскользь лишь пару-тройку раз, зато сам пострадал куда больше и сильно вымотался в короткий срок. Раилаг не давал ему спуску, наступал, развеивал магию, предсказывал часть его ходов, точно кто-то нашeптывал ему их, и Сарет не мог ни отдышаться, ни выхватить зелья из сумки. Дождь заливал глаза, ноги скользили по мокрой траве и раскисающей земле. Казалось, Раилаг мог раздавить его несколько движений назад, но отчего-то это не делал, будто что-то не давало ему покоя, будто он колебался, будто он не был готов поставить отчeтливую точку в их дуэли. Так же, как и в ту злополучную ночь у детской кровати.       Раилаг повалил Сарета и навис над ним смертоносным размытым пятном. Обессиленный Сарет упрямо стискивал в руке меч и, вложив в хватку остатки прежней дури, намеревался ударить соперника в уязвимое раскрытое место, но его прервал рассекающий воздух свист и какой-то неясный звук. В глаза Сарета тут же что-то брызнуло, и они непроизвольно закрылись. Тeплые струи хлынули на лицо Сарета, зазмеились по его щекам, подбородку и шее, а по языку разлился отчeтливый металлический привкус. Он судорожно вдохнул ртом, невзначай хлебнув немного крови, раскашлялся, отклонил голову, быстрым движением отeр глаза и перекатился в сторону, осознавая, что ещe дышит. Впереди что-то с чавканьем рухнуло, и всe стихло, только разгулявшаяся стихия продолжала барабанить по всему, до чего могла дотянуться.       Сарет вскочил одним махом, чуть оскользнувшись на раскисшей почве, и уставился на замершую фигуру. Мерцающая! Она стояла над распростeртым Раилагом, дрожала всем телом, противно всхлипывала и часто-часто дышала. Дождь слизывал кровь с кинжалов, крепко стиснутых в еe руках, забирался в перерезанную глотку Раилага, его рассечeнные запястья и раны.       Она убила его!       Убила того, кого Сарет должен был сразить сам!       Разум Сарета окончательно помутился. Казалось, нечто тeмное рвалось вон из его плоти, больно вспарывало кожу и норовило бешеным зверем напрыгнуть на жертву. Кто еe просил?! Кто просил еe вмешиваться?! Раилаг был его и только его! Сарет завыл нечеловеческим голосом, заставив Мерцающую вздрогнуть и на мгновение окаменеть. — Ты, — яростно прохрипел он после и лихорадочно выкинул руку.       Он нанизал Мерцающую на меч, вынудив еe оглушительно вскрикнуть, и тут же вытащил клинок из обильно кровоточащей раны. — Это должен был сделать я! Я! Я, а не ты! Я!       Она охнула, неуверенно зажала ладонью сочащееся алым место и упала на колени в грязь, забрызгивая багрянцем вытоптанную траву. Мерцающая постанывала и судорожно шарила свободной рукой в поисках исцеляющего зелья. Сарет ухмылялся. Его отчего-то веселило, что эта надоедливая сука страдает, теряя жизнь по капле. — Га-дe-ныш, — прошипела Мерцающая, опустошив поблескивающий флакончик, — самоуверенный гадeныш! — она сорвалась на крик, обернулась и впилась чернющими глазами в Сарета. — Не по зубам тебе ещe Драконьи рыцари! Не по зубам, слышишь?! Где века Раилага и где твои щенячьи годы?! — О, да! — насмешливо ответил Сарет, не замечая, как его рука вновь поднимается для удара. — А ты такая непобедимая, что в лeгкую прирезала его!       Мерцающая на миг потупила взгляд и украдкой посмотрела на Раилага, распростeртого на грязно-багровом цветке, что резво раскрывался в стороны и выпускал мелкие витиеватые лианоподобные отростки. В потускневших фиалковых глазах отражались редкие скрюченные ветви и мрачное свинцовое небо. Капли дождя упрямо разбивались об их влажную гладь и ручьями слeз сбегали по бледному лицу. — Играла отвратительно и нечестно, — еe губы на миг задрожали, точно она сожалела о содеянном и готова была расплакаться. — Вот и погиб. Нет в этом ни победы, ни чести — одна только мука. Ничего ты не знаешь, Сарет. Ничегошеньки.       Она рывком вскочила, уклонилась от нетвeрдого удара и влепила Сарету несколько звонких, отрезвляющих пощeчин. — Сдурела?! — он пинком отправил еe в грязь, будто со стороны наблюдая за происходящим. — Головой думай, гадeныш! Головой, а не бурлящим в тебе пеклом! Не будь отупевшим животным!       Сарет было захрипел, но недоумeнно поморгал, скрипнул зубами, несколько раз глубоко вздохнул, внимательно огляделся и, оттерев меч от крови, неуверенно отправил его в ножны. Он нахмурился, чувствуя, как жгучий жар внутри него унимается и вместо него разливается звенящая пустота. Его тело болело, ныло и начало подмерзать от непрекращающегося дождя. Сарет собрался с ускользающими и путающимися мыслями и отупевшим взглядом уставился на прорезанное обагрeнное облачение Мерцающей. — Ты что, ранена? — Уже нет, — фыркнула она, поднимаясь на ноги, — зелье маны дай сюда.       Сарет нахмурился ещe больше. Он вроде бы помнил все события или почти все, но никак не мог уложить их в своей голове, точно не участвовал в них. Вот он столкнулся с Раилагом на выходе из трактира. Вот они ушли за перелесок. Вот сцепились насмерть. А потом полилась кровь и… И что? Сарет помотал головой, но это не помогло в борьбе с замешательством. — Зелье, Сарет, зелье! — Зачем? Кажется, я плохо помню произошедшее.       Она посмотрела на него с нескрываемым раздражением. — Позже поговорим. Нельзя так оставлять Раилага. Найдут — проблем не оберeшься. Каждая минута дорога, ну же!       Сарет медленно достал из сумки зелье и неуверенно протянул его Мерцающей. Она тут же опрокинула его в себя, вернула Сарету пустой флакончик, подошла к Раилагу, опустилась рядом с ним и мягко прикрыла его глаза. Сарет заметил, как у неe задрожали губы и как кончики еe пальцев, будто непроизвольно, скользнули по щеке мертвеца. — Больно ты с ним ласкова. — Не твоe дело, — шмыгнула носом Мерцающая и уколола Сарета взглядом. — Уходи отсюда. На крупные тракты не ступай, в деревни не суйся, людей избегай. Плащ не забудь. Раны затяни. Скоро найду тебя. — И всe расскажешь мне! — выкрикнул Сарет, но она уже исчезла вместе с Раилагом. — Расскажешь, слышишь?..