Алая тропа

      Окрыленный предстоящей охотой за сокровищами Сарет немного сник. Он никак не мог привыкнуть к полумраку и тревожным шепоткам катакомб. Подземелье не было похоже ни на потайные ходы и лазы в особняке учителя, пропахшие сырой землей, плесенью и холодным камнем, ни на ночные коридоры и лестницы, скованные безмятежным сном, ни на шелестящий сад, норовящий впиться костлявыми ветками в лицо, — ни на что виденное и прочувствованное им ранее. Его дыхание то и дело спирало от пыли и затхлости, его глаза то и дело выхватывали несуществующие образы, его слух то и дело улавливал неведомые шорохи, тонущие в немелодичном шуме его суетливой похрустывающей поступи. Сарет торопился за учителем Фенригом, иной раз забывая о предосторожности и осмотрительности, беспрестанно боясь потерять его размытую фигуру из виду. Древние стены подземелья скалились уродливыми трещинами, заглядывали в душу тусклыми паучьими светильниками, сдавливали в тесных недружелюбных объятиях, слали ему еле различимые витиеватые послания. Сарет на краткий миг зацепился взглядом за неизвестные символы и не заметил, как скудный свет пропал, уронив на него незримый колпак, сотканный из абсолютной тьмы. Сарет на мгновение похолодел, его сердце пропустило удар и сразу затрепетало в глотке. Он застыл и непроизвольно начал было стискивать эфес меча, но тут же осознал, что под ладонью ничего нет: они ведь с учителем пришли безоружные! Воздух вокруг будто уплотнился, вобрав в себя всю пыль, что смог найти, звуки исказились, умножились, мерзкими змеями зашипели прямо в уши, из чуждой пустоты к нему потянулись сотни колючих лапок, затанцевали беспрестанно меняющиеся силуэты, и точно что мазнуло его прямо по лицу: ледяное, еле осязаемое. Сарет шумно вдохнул, беспомощно покрутился на месте и нервно прикусил губу. — Учитель Фенриг, где вы? — тревожно и громче необходимого произнес он, постоянно оглядываясь, пытаясь выхватить в темноте хоть что-нибудь, отличное от мельтешащих чудовищ кисти собственных разбушевавшихся фантазий. — Я здесь, Сарет, — грянул голос учителя, и тьма расступилась.       Перед глазами прояснилось, и Сарет увидел, как из клубящегося сизого тумана вышел Фенриг. За его плечами зияла бездна и высились огромные, размытые дымкой, испещренные задвинутыми саркофагами колонны. Мрачные, величавые столпы, казалось, не имели ни начала, ни конца: они вырастали из плоти чернильных сводов и уходили в недра бездонной пугающей пропасти. Сарет ошеломленно изучал их, чувствуя, как по телу бегают ледяные мурашки. Такое ему даже в книгах не встречалось, не то что наяву. — Слушай, — вырвал его из водоворота мыслей учитель. — В соседнем зале на алтаре лежит сфера. Она нужна, чтобы добраться до Кристалла Шантири. Мой голос укажет тебе путь. Иди без страха, я слежу за тобой.       Фенриг легко коснулся его плеча и на миг замер, сосредоточенно глядя на Сарета. — Теперь я смотрю твоими глазами, — зазвучало в его голове. — Ступай, поторопись.       Сарет по привычке кивнул, но глубоко в его душе расцвела тревога и оплела его своими ядовитыми лианами. Учитель намекал, что они тут могут быть не одни. А много ли врагов? Насколько надежны все эти древние залы и своды? Что за кристалл такой, и для чего он им нужен? Они забирают его по праву или крадут? Сарет кивнул еще раз, точно стряхивая с себя ворох несвоевременных вопросов, и нырнул в коридор. Он, как всегда, проглотил неуместные сомнения и беспокойства: ему же сказали идти без страха, значит так Сарет и поступит. Он же шел сюда, полный решимости показать себя и свои навыки в деле, значит надо взять себя в руки и задавить волнение в зародыше. Фенригу виднее. Учитель держался так уверенно и был столь невозмутим, будто немерено лет провёл в старых, беспрестанно шепчущих подземельях.       Катакомбы наполнились гулким эхом, хрустом расплющивающихся костей и разламывающихся истертых черепков под подошвами сапог. Сарет бежал вперед, почти не глядя по сторонам и оставляя после себя белесые облачка пыли. Он свернул у причудливого изваяния, легко обнаружил ключ, приложил его к необычной двери с мерцающим паучьим узором и прокрутил — она с трудом, сотрясаясь и осыпаясь мельчайшей каменной крошкой и сероватой взвесью, отъехала в сторону. Он опустил рычаг, миновал поднявшуюся решетку, повернул направо, сломал подпорки, забрался по цепи, в несколько движений запрыгнул наверх и нашел потайной лаз — все, как велел учитель, быстро, четко, без промедлений. Сарет протиснулся в узкий, неосвещенный проход и без труда зачаровал свои глаза, чтобы видеть в темноте, на миг уколов себя ядовитой мыслью: почему сам, без подсказки не догадался, когда очутился во мраке и потерял из виду учителя? Да, здесь было совсем по-другому, не как на изнурительных тренировках. В древних катакомбах всюду дышала неизвестность, все было незнакомо, и это давило на Сарета, неприятно скручивало его живот и безжалостно стискивало сердце.       В деревянном сундуке неподалеку он нашел неказистый короткий меч, примерился к нему, а подвешенным саркофагом проломил заваленный проход — и замер: впереди виднелся отчетливый силуэт. Болезненно тощий, неподвижный, будто неживой. И пахнуло неприятно: к затхлому воздуху подземелья примешался легкий, но мерзкий флер. Из глубин памяти Сарета поднялось размытое, далекое воспоминание: некогда, в одну из редких вылазок во внешний мир, он обнаружил растерзанную, гниющую тушу оленя, в которой копошились насекомые. Вот сейчас со стороны раскрытой арки тянуло почти тем же запахом: разложения и посмертия. Сарет непроизвольно скривился. Он ясно понимал, что как только станет приближаться к силуэту, чем бы тот ни был, смрад лишь усилится. Но путь был только один.       Сарет начал медленно красться, стараясь как можно более осторожно ступать по разбросанным бревнам. Лучи сияющего светильника проходили между оголенными ребрами создания и падали на противоположную стену, обнажая повторяющиеся узорчатые плиты. Существо неестественно качнулось, дернуло изъеденными гнилью руками и резко завалило лысую башку набок, точно она совершенно не держалась на шее. Оно с трудом ловило равновесие на самом краю провала. Разложением уже разило так страшно, что Сарет пытался дышать через раз. — Подмечай, — послышался голос учителя. — Думай! Столкни своего врага в яму!       Сарет подкрался еще ближе и, резко выдохнув, пнул смердящее создание — оно беспомощно, с утробным рыком подлетело, точно обезволенная тряпичная кукла, и ухнуло вниз, распластавшись ничком на полу. — Мертвецы крепко держатся за свое существование, — вновь заговорил Фенриг. — Добей его, чтобы он уже не поднялся!       Сарет примерился к поднимающемуся созданию. Оно неуклюже распрямлялось, уставившись на него единственным мутным глазом и как-то невпопад шевеля оголившейся челюстью с остатками склизкой на вид плоти, будто силясь клацать неполным рядом истертых зубов. Он рубанул мечом по разворошенной груди мертвеца, обломав часть ребер, но тот, казалось, даже ничего не ощутил, лишь качнулся и продолжил молчаливо скалиться, потянувшись костлявыми руками к Сарету. Отсеченная кисть и подрезанные ноги тоже не остановили существо — оно все равно всеми силами стремилось к живому Сарету, пыталось зацепить его уцелевшими пальцами, ухватиться, приблизить к себе. Сарет с интересом и отвращением изучал мертвеца, поймав себя на мысли, что никаких других чувств не испытывает, будто сражается с соломенной куклой в тренировочном зале, которую облили всеми помоями мира разом и магией заставили двигаться. Сарет вновь поднял меч и одним махом снес существу голову. Оно забилось в судорогах, озарилось мерцающим сиянием, рассыпалось на множество ярких искр и исчезло, равно как и его укатившаяся в кучу мусора башка. Со вторым мертвецом, поднявшимся из горы костей и грязи неподалеку, Сарет поступил точно так же.       Впереди виднелась опущенная решетка, за которой можно было разглядеть наспех сколоченное деревянное заграждение и какой-то проход, распложенный между двух статуй. Сарет хотел было подойти ближе, но заметил неясное движение и резко нырнул в тень стены, плотно прижавшись к вытесанному камню. Он прислушался: ритм шагов был такой, словно кто-то поднимался по лестнице. Сарет медленно и осторожно выглянул из-за укрытия: ну точно! Показался закованный в броню воин. Похоже, Сарет так нашумел, сражаясь с мертвецами, что привлек к себе нежелательное внимание. Вот дьявол! — Черная стража? Здесь?! Они идут за тем, кто платит, — задумчиво сказал Фенриг. — И сдаётся мне, их услуги куплены золотом некромантов. Значит они тоже охотятся за Кристаллом Шантири?       Сарет чуть ли не врос в стену и постарался выровнять дыхание. Сердце бешено колотилось, ладони покрылись испариной, и мысли хаотично скакали одна за другой. В зале за решеткой были люди. Живые люди, которые, по словам учителя, пришли в подземелье с той же целью, что и у него. У них ведь не выйдет договориться, правда? Сарет тут же подловил себя на очередном осознании: его же не посвящали в тайны дипломатии и красноречия. Этикету обучали, грамоте всякой, немного танцам, но в остальном его тренировали только сражаться. Атаковать и защищаться. У них точно не получится договориться. Он тряхнул головой, прогоняя глупые мысли. Он шел сюда показать себя, выложиться на полную. Он должен сражаться, а не лясы точить.       Шаги приближались. По лбу Сарета покатилась первая капелька пота. Он нервно облизнул пересохшие губы и до побелевших костяшек стиснул в руке меч. Подобранный клинок был не шибко хорош в деле. Старый, местами с зазубренным и сколотым лезвием. Выдержит ли против более крепкого оружия? Учитель обещал при необходимости затягивать раны Сарета, но сумеет ли на таком расстоянии?       Черный стражник подошел очень близко. Было слышно, как он вышагивал вдоль решетки, явно внимательно изучая, что происходит по другую ее сторону. Сарет совсем похолодел и задержал дыхание. — Хер тут че разберешь на этом сраном кладбище, — вполголоса проворчал воин. — То ли зомбаки шарятся, то ли че рушится от времени, то ли все одновременно.       Он громко сплюнул, помялся еще немного и начал удалятся, так и не высунувшись наружу. Сарет задышал и осторожно посмотрел из-за укрытия. Кроме того самого стражника, теперь замершего у сколоченного заграждения, никого не было видно, но сомнений не было: он был явно не один. Сарет напряженно обдумывал свое положение. — Погоди минутку, — размеренно и спокойно сказал учитель. — Я подниму решетку. «Минутку», — повторил про себя Сарет.       Что делать?       Проскользнуть скрытно точно не удастся. Надо быть глухим, чтобы не услышать скрежет летящей вверх решетки, или дурачком, чтобы услышать и ничего не предпринять. Стражник явно не был ни тем, ни другим.       Вбежать и рубануть со всего маху? Враг был неплохо защищен, пусть и не полной, но все же броней, и даже шлемом с кольчужной бармицей. Трудно предсказать, удастся ли с первого взгляда найти уязвимое место и удачно нанести удар. Это же не тренировочный бой со знакомым противником. Вон с Раилагом в свое время вышла настоящая нелепица.       Вломиться стремглав и со всей дури столкнуть его за ограждение, за которым точно был некоторый обрыв, а после действовать исходя из окружающих возможностей? Да, пожалуй, так он и поступит. Другого не оставалось.       Но больше всего Сарета беспокоило иное: он никогда не убивал живых. Ранил, да, но не убивал. Видел поверженных, да, но не убивал сам. От волнения и внутренней дрожи его слегка замутило.       Едва послышались первые скрипы лихо поднимающейся решетки, Сарет ринулся в открывающийся проход, на мгновение пригнулся, чтобы не влетететь лицом в металлические прутья, и, подскочив к все еще оборачивающемуся стражнику, пнул его ногой в провал. С оглушительным треском сломались доски, враг гулко рухнул плашмя на камни и обломки и болезненно захрипел. Сарет быстро обвел взглядом квадратное помещение: кучи пыли и древних останков, бочки, костры, несколько лестниц, ведущих на нижний ярус, где кряхтел приходящий в себя стражник и виднелись темные проходы, над одним из которых на хлипких подпорках висел помост с наваленным на нем хламом, неказистая, обрушившаяся сверху, расположенная в центре колонна с закрепленными на ней шипастыми рамами и такие же острые выступы на противоположной стене. Было странно, что на шум до сих пор никто не прибежал, не мог же здесь быть только один противник? — На нас напали! — сдавленно выкрикнул поднимающийся стражник и неровной походкой, точно его оглушило, слегка покачиваясь, с обнаженным мечом наперевес, начал подниматься к Сарету по лестнице.       Шаг… еще шаг… в глубине проходов будто что зашуршало и зашевелилось. Сарет стиснул зубы. Его не учили договариваться. Его учили сражаться и… убивать. У-би-вать! И он пришел сюда, чтобы подтвердить свое мастерство. Но почему на Раилага было так просто напасть, а тут руки предательски отказывали? Почему он колебался и просто смотрел, как к нему приближается враг? Он же давно нашел действенное решение, так что же он стоит? Почему? «Тебя множество лет обучали сражаться, — корил сам себя Сарет, борясь с накатывающей дурнотой. — Множество лет ты только и делал, что тренировался дни напролет. Тренировался для успешных боев, чтобы разить насмерть. Ты наконец-то можешь опробовать свои навыки в настоящей схватке с настоящим врагом. Так чего же ты ждешь? Чего? Чего-о-о-о-о-о?!»       От отчаяния Сарет по-звериному зарычал, почувствовал, как дикая вибрация заглушает все его мысли, пробуждает в нем смелость и разгоняет кровь по венам. Он рывком подскочил к стражнику и под нужным углом ударил его ногой — тот потерял равновесие, слетел со ступеней и со всего маху приземлился на шипы, не успев даже толком вскрикнуть. Противник захрипел, обмяк и безвольно повис. Его меч выскользнул из разжавшейся ладони и со звоном брякнул об пол. Из прорези шлема на Сарета уставились неморгающие глаза мертвеца. В них отчетливо читались страдания и укор. По металлическим прутьям натекали на плиты алые лужицы.       Сарет, ведомый животным побуждением, быстро схватил меч стражника и, борясь с тошнотой, спешно попятился. Он на полусогнутых ногах забрался наверх, скрылся из виду и спрятался за наваленным хламом. Хорошо, что хлипкий на вид помост выдержал и его вес. Впереди все плыло, дурнота накатывала и накатывала, руки била дрожь. Бой закончился очень быстро, но Сарету показалось, что миновал час. Он силой пытался сбросить с себя наваждение.       Шевеление внутри проходов обратилось в стук сапог о каменный пол и бряцанье доспехов. Из бокового прохода выбежал еще один стражник: — Это что за сученыш тут устроил?! — выкрикнул он чуть захмелевшим голосом. — Че там, Эрик? — спросили его слегка заплетающимся языком; звук шел прямо из-под помоста. Под ним топталась еще группа воинов — через щели в настиле приходящий в себя Сарет сумел насчитать троих. — Да Бен сыграл в ящик! И явно с чьей-то помощью, — он повертел головой и зло выкрикнул: — Эй, ублюдок, мы знаем, что ты здесь!       Сарет криво ухмыльнулся. Мир вновь обрел четкость, дурнота отступила, и тело снова было готово служить ему. Помирать в самом начале своего пути ему не хотелось. Он сосредоточился, стиснул зубы, резко спрыгнул справа от помоста, крутанулся на ноге и подрубил мечом хлипкую опору, тут же отскочив в сторону. На группу стражников — их оказалось четверо: три мечника и один лучник — обрушились тяжелые, приколоченные друг к другу доски вместе со всеми бочками, ящиками и хламом. Двоих убило на месте, остальные еще цеплялись за жизнь. — Хитрый гаденыш! — послышалось справа от него вместе с приближающимся свистом. — Ты уже покойник! «Гаденыш», — приглушенно пронеслось в голове Сарета; он точно это где-то уже слышал, вот только где?       Сарет отбил удар. Затем еще один. И еще. Уцелевший стражник рассвирепел не на шутку и все пробовал зацепить его — несколько раз ему это даже удалось, но вскользь. Сарет действовал будто неосознанно, точно кто другой управлял его телом. Вслед за потрясением и дурнотой пришли отстраненность и безразличие.       Наконец Сарет сумел повалить противника и, воспользовавшись заминкой, безжалостно всадил в него меч так глубоко, как было возможно. Стражник вскрикнул, немного подергался и обмяк. Под обвалом к тому времени тоже все стихло. Из-под груды разбитых досок, бочек, ящиков, раскиданных вещей, диковинок и хлама там и сям выглядывали части обагренных человеческих тел, и вытекала алая тропа.       Сарет обошел все проходы, желая убедиться, что больше никого не осталось, затем отбросил залитый кровью меч и устало опустился на ступени, уронив голову на липкие, местами покрытые заскорузлой коркой руки. Он чудовищно устал и чувствовал себя опустошенно, будто чужие смерти выпили его до дна, но Кристалл Шантири был где-то рядом, и надо было достать его для учителя во что бы то ни стало.