Алая тропа

      Страх сковал тело и начал неприятно, издевательски медленно сдавливать горло; пальцы оледенели настолько, что она неуклюжим движением поднесла их к губам и неспешно выдохнула в надежде хоть немного отогреть их. Ее ноги затекли, спина устала от постоянного напряжения, но она продолжала прятаться в плотной тени, прожигать взглядом желтеющий в сумраке пергамент и терзаться сомнениями, правильно ли поступает. Разумнее было оставить послание и исчезнуть, но холодный ум все чаще подводил ее, уступая место ядовитым эмоциям.       Он должен прийти сюда.       Он должен заметить тайное письмо.       Он должен решить судьбу мелкого гаденыша.       И она хочет это увидеть. Хочет убедиться, что все получится.       Едва зазвучали размеренные шаги в коридоре, она нервно закусила губу и замерла. Чуть слышно отворилась дверь, и в комнату вместе с рассеянным светом скользнула темная фигура: высокая, статная, завораживающая так же, как и в первый раз, когда она столкнулась с ней совершенно случайно, порхая по миру с поручениями учителя Фенрига. Столкнулась и замерла, не в силах отвести взгляд. Она зачарованно любовалась искрящимися чешуйками, разбросанными по могучему телу, звериными мощными когтями и призрачными драконьими крыльями, сложенными за сильной спиной. Там, где для всех по городской площади в толпе шел темный эльф, она, смотря глубже, могла различить Драконьего рыцаря. Точно так же, как видела венец молочных рогов и демонический хвостик у Сарета. Даже когда он по-детски копался на заднем дворе, выискивая муравьиные тропы, она все равно замечала его дьявольские отметины. Он сам их и не чуял, а она наблюдала, как они крепнут день ото дня. Он сам понятия не имел, кто он, зато она осознала это еще в детстве. Ей связали руки, заткнули рот, но не сумели ей привить овечью покорность. И едва она повстречала на городской площади Раилага, в ее голове вспыхнула шальная мысль, которая сперва ужаснула и ее саму: она вольна отдать ему Сарета, отдать ему того, кого он так отчаянно жаждет. И она сделает это, хитро обойдя свое проклятие, так, что никто и не разнюхает и никто не пострадает. Фенриг, казалось, продумал все, но не учел, что она может создать послание чужими силами.       Раилаг остановился, не сделав и пары шагов вглубь комнаты, осторожно прикрыл дверь и медленно осмотрелся. Мерцающая еще больше похолодела, чувствуя свое расходящееся сердце так отчетливо, будто оно билось в ее в ладони. Он не спеша прошел в ее сторону, мягко, плавно, обезоруживающе — и ее оглушили резкие, точно из ниоткуда взявшиеся, лязг металла, треск пронзаемых досок и ее собственный вскрик. Острие витиеватого меча застыло в ничтожном расстоянии от ее лица, и пока она судорожно соображала, ее щиколотку ощутимо стиснули, одним рывком выволокли из-под кровати, перевернули и болезненно сдавили горло. Теперь не страх держал ее за глотку, а Раилаг. Он навис над ней, с вызовом глядя прямо на нее, вторгаясь в самые отдаленные закоулочки ее души, вламываясь во все заколоченные потайные двери. Мерцающая мучительно хрипела и вместе с тем не могла оторваться от его проницательных глаз, ощущая себя мелкой жалкой мышью в объятиях блистательного хищника. — Ты кто такая? — он слегка ослабил хватку, давая ей возможность просипеть ответ. — Я еще на площади тебя заприметил. Отвечай!       Мерцающая крохотными глотками хватала воздух и молчала, растворяясь в дурманящем благоговении. Он ведь совершенно точно не смотрел на нее тогда, но все равно уловил, запомнил. Ее губы сами по себе растянулись в безумной улыбке. Она не понимала, что с ней происходит и что она творит. Мир сузился до притягательного пурпура глаз Раилага, до его размеренного, чудовищно спокойного дыхания, ароматов пыли и дыма костра — дьявольское наваждение поглотило ее от кончика неказистой косички до пят, будто ее подчинило себе заклятье. Она неосознанно шевельнула рукой в попытке дотянуться до одной из поблескивающих чешуек — и тут же взревела от нестерпимой отрезвляющей боли.       Мерцающая вывалилась в полумрак особняка, рухнула на каменный пол и, предательски скуля, стиснула пронзенную насквозь ладонь. Она прижала ее к груди, ощущая, как бегут горячие кровавые ручейки и намокает грубая ткань рубахи. За ее спиной раздался пугающе приглушенный скрип двери. Она обвела суетливым взглядом мрачный коридор и чуть успокоилась. — Ты упала? — послышался заспанный голос Сарета. — Тебе больно? — Иди спать, Сарет, — прошипела Мерцающая и не оборачиваясь поднялась на ноги. — Но… — Сказала же, — недобро процедила она, — иди спать.       Несносный упрямец немного помялся на пороге комнаты, и в оглушительной тишине можно было различить, как он глотает вопрос за вопросом, давит в себе едкую смесь тревоги и детского любопытства. Наконец он разочарованно вздохнул и все же отступил.       Едва дверь закрылась, Мерцающая заспешила по коридору. Клочья мыслей ошалелыми зверьками метались в тесной клети ее головы, не в силах облечься во что-то ясное. Боль не унималась — наоборот разгоралась с каждым шагом, струйки уже заливали предплечье. Животный страх гнал ее вперед, в единственную спасительную нору. Здоровой ладонью она смахнула внезапно набежавшие слезы, не понимая, отчего не перенеслась сразу, как только ее схватил Раилаг, отчего смотрела на него, точно на божество какое, и сумашедше улыбалась.       Она спустилась по лестнице, вылетела на улицу и, добравшись до тренировочного зала, юркнула в покои Кристена, молодого мечника, который тоже прислуживал Фенригу и учил Сарета, с какого конца держать деревянный клинок. Мерцающая убедилась, что вокруг за ней наблюдает только тьма, хрипло выдохнула и затворила за собой засов. Кровь натужно гудела в ее висках, будто загустев, и с трудом перетекала по телу, лишь из ладони хлестала без устали. — Только ничего не говори, — выпалила она, подперев спиной дверь и искоса посмотрев на очнувшегося ото сна, недовольного Кристена. — Просто не знаю, к кому еще пойти. Кто бы не болтал и разбирался… разбирался, — она зашипела от нарастающего жара в ране, — разбирался вот в этом.       Она раскрыла руку. Кристен нахмурился, встал с кровати, захватив с собой свечу, подошел к Мерцающей, бегло осмотрел поврежденную плоть и жестом поинтересовался, что произошло. — Просила же.       Он метнул строгий взгляд в Мерцающую. Она никогда его таким не видела. Мир разжижался и уплывал из-под ее ног, а Кристен упрямо продолжал ждать от нее ответ. — Это так важно? «Темный эльф, да?» — сложились его пальцы в лаконичную фразу.       Она хватанула ртом воздух, растерянно заморгала и почувствовала, как в глотке забилось неукротимое волнение, а по телу пробежали колкие мурашки. Больше всего она боялась, что Раилаг отравил ее насмерть. Иначе почему было так нестерпимо больно и становилось только хуже?       Кристен сощурился и нетерпеливо засопел. «Ну?» — читалось в его взгляде. — Умру, да? — с опаской прошептала Мерцающая, прокручивая в голове кучу возможностей и гадая, что за мучительный яд припас для нее Драконий рыцарь. От страха казалось, что ее тело стало тяжелым, опухшим, неповоротливым. Рана горела шеогским пламенем, было так дурно, что казалось, проще отсечь пораженную плоть. «Конечно», — холодно отчеканили пальцы Кристена, почти по буквам, точно забивая гвоздики в тот гроб, что себе мысленно подготовила Мерцающая.       Она поникла, обреченно села на пол и по-детски съежилась, обхватив себя за колени так крепко, как смогла.       Она всего лишь хотела убедиться, что послание достигнет Раилага.       Она всего лишь хотела помешать мерзким планам демонопоклонников.       Она всего лишь хотела попытаться изменить мрачное будущее.       И она за это поплатилась. Поплатилась за это.       Мерцающая хлюпнула носом и с трудом почувствовала, как огрубевшие пальцы мягко коснулись ее подбородка и приподняли его. «Умрешь однажды, как и я», — Кристен беззвучно смеялся. — «Пойду за водой и тряпками».       Она на миг оцепенела в попытке осмыслить безмолвную фразу и исступленно уставилась в его удаляющуюся спину, точно могла прожечь ее ошеломленным взглядом. За краткие мгновения неизвестности Мерцающая в испуге и беспомощности успела похоронить себя, а Кристен лишь беззаботно подшутил над ней. Она потерла лицо ладонью, ощущая как паника волнами отступает от нее и меркнет, и гневно процедила ему вслед: — Веревку захвати. Повешу тебя.