***
Кем была Юни до? Девочка-одуванчик, девочка-перышко, девочка-радуга, старающаяся подружиться со всеми и не расстраивать матушку, все реже приезжающей к ней. У матери её, Арии, самой лучшей для Юни***
Поместье их семьи - шумное, наполненное светом и людьми, бесконечно преданными её матери и Фамилии. Белая лилия — хрупкий цветок. Мраморный профиль на глади точеный. Если разлюбишь и будешь жесток — Станет сейчас же он лилией черной. Белые лилии, рассаженные вокруг особняка, словно бессменные стражи - чистота и непорочность, ведь лилии - символ Девы Марии. Юни грустно усмехается, проводя пальцем по нежным бутонам, и касается цветка, распустившегося на её щеке. Знаком лилии клеймили преступников, чтобы этот величественный символ очистил их душу и тело от грязных помыслов. Так в чем преступление их Рода? Пустышка на цепочке задорно смеётся в её голове, стоит ей невзначай коснуться её, и Юни хочется прикрыть голову и уши, чтобы не слышать его. А еще ей хочется разбить эту соску. Но этого, она, конечно, не сделает. На краю сознания слышатся крики людей, молящих о помощи, - сердце Юни громко стучит, бьется, плачет от осознания ошибки. Её готовят, и она прекрасно понимает это - бесконечная череда уроков, все больше выматывающих неподготовленную к этому девочку, кажется бесконечной, но Юни только была рада этому, стараясь охватить как можно больше. В воздухе пахло грозой. Сначала, все дети, когда-то получившие помощь и приют у Джиглио Неро, отнеслись к ней довольно подозрительно. Юни хихикает, перелистывая пособие, и вспоминает, как те устроили ей однажды "испытание". - Ты же дочь Донны Арии, верно? - как-то подошли к ней ребята, рассматривая девочку, словно стараясь найти что-то. Юни тушуется, пряча руки за спину, и робко улыбается, отвечая: - Да, мою маму зовут Ария, а что? - Да не, просто интересно, - Марко пристально смотрит на неё, и Юни теребит синюю прядь на правой стороне, ощущая пристальное внимание на её татуировку. И хоть сколько ей бы не говорили, что символика этого знака - цветок, Юни уверена, что все не просто так. Уж слишком похожи очертания тату и Пустышки. - А как именно ты, ну, предсказываешь? - Джули сжимает её ладонь у себя в руках, с блеском в глаза следя за каждой эмоцией на лице, и девочка кусает губы, стараясь правильно подобрать слова. - Такое ощущение, что тебя отрывает от тела, - она смотрит куда-то сверху, замечая Арию, неторопливым шагом идущей к их компании, и машет рукой, расплываясь в улыбке, - а вот и мама. - Синьора Ария, синьора Ария, - слышится со всех сторон голоса облепивших женщину детей, и Донна улыбается, даря каждому так необходимую частицу тепла. Юни улыбается в ответ, и широко раскрывает руки, подбегая к остальным детям: - Групповые обнимашки! - девочка громко смеется, когда все тут же подхватывают её действия и начиная обнимать друг-друга, превращаясь во все менее устойчивую толпу. Она действительно счастлива быть здесь. Юни чувствует себя на своем месте.***
Война появилась на их пороге неожиданно и стремительно. Просто однажды Генкиши приехал весь израненный и истощенный, с трудом держащий свое оружие. Один. Когда она, испуганная, подбежала первой, начиная бегло осматривать раненого, девочка заметила, как кольцо Маре радостно поблескивало на чужой руке. Словно нашедшее своего долгожданного владельца. Она медленно поднимает взгляд на мечника, вглядываясь в его глаза, и видит, как тот виновно отводит взгляд, прикрывая глаза в ответ. Как всегда. Юни встает, замечая, как другие начали подтягиваться к их группе, и тихо шепчет, замечая, как широко распахиваются ядовито-желтые глаза. - Призрачный рыцарь, я понимаю твои чувства, - она медленно поворачивается, встречаясь взглядом со своей матерью, и кивает, озвучивая их мысли на двоих. - Нам нужно встретиться с Бьякураном. Черная машина медленно припарковывается перед домом, и Юни тут же выскакивает из дома, прижимая руки к себе и не слушая, как остальные зовут её. - ... зачем ему наши души? - Зачем ему весь мир?... Она останавливается перед Гаммой, стыдливо отворачивающегося от неё, и чувствует, как сердце падает вниз, разбиваясь. - Простите, принцесса.. - Нозару медленно открывает дверь, и Юни смотрит в синие глаза, стараясь найти там свою мать. И не находит. - Мельфиоре и Джиглио Неро объединяются, - говорит женщина холодным голосом, и Юни тянется к Арии, стараясь почувствовать хоть толику тепла. Ну же, мамочка, ответь же мне... - Не прикасайся ко мне, будь добра. Юни падает на колени, тут же разбивая их в кровь, и прячет слезы в рукав той же ночью, успокаивая встревоженных детей. Юни перекрашивает волосы в черный, словно символ их Семьи, и обрезает привычный хвостик, оставляя лишь каре. Она заклеивает символ пластырем, наблюдая, как человек, заменивший ей отца, с горечью во взгляде смотрит на все её действия. Но Гамма не прерывает, уходя. И Юни действительно благодарна. - Прикроешь меня? - она поворачивается лицом к её другу, серьезно смотря на члена своей Семьи, на что Марко, резко выдохнув, подошел близко к ней, смотря прямо в глаза. Линзы Юни пока не надела. И не хочет. - Ты же хочешь помочь матери, верно? Тогда беги быстрей, - он треплет её по плечу, резко оборачиваясь и активируя Дождь, медленно заключающего девочку в кокон, - ради всей Джиглио Неро. Юни кивает, натягивая капюшон толстовки и скрывая свой новый облик ото всех, идя привычным маршрутом к комнате. Она заходит внутрь, не боясь, что её заметят, и останавливается перед кроватью, смотря на лежащую женщину. Выглядящей словно живой мертвец. Она целует ту в лоб, привычно передавая своё Небо, мягко светящееся в сумерках, и открывает окно, оборачиваясь напоследок: - Я сделаю все, что должна. Спасибо, мама, - и шагает в пустоту.***
Теперь, все свободное время она проводит в тире. Звук выстрелов оглушал каждый раз, когда она стреляла. Но она делала это снова и снова. - Опять тренируешься? - раздается голос сзади, и Юни поднимает очки, смотря уставшими глазами на Джули, что медленно подходит к ней, покачивая головой. Она поворачивается обратно, собираясь продолжить свою тренировку, и чувствует, как темнеет в глазах. - Ну-ну, Юни, не нужно перетруждать себя, - девочка кладет руки на плечи, поддерживая подругу, и, разжимая сведенные спазмом пальцы, медленно расслабляет все мышцы, буквально заставляя ту сесть. Юни устало опускается, и поднимает взгляд на потолок, стараясь не расплакаться, ощущая, как влага скапливается в уголках глаз. это я виновата, виновата, винова.. - Прекрати себя винить, - раздается тихий голос, и Джиглио Неро шокировано смотрит на Джули, машинально растирая рукавом синего свитера глаза, - ты не виновата. Они сидят ещё какое-то время в молчании, и Юни поднимается, смотря красными глазами на девушку и благодарно кивая той, тут же направляясь в сторону выхода. - Представляешь, мам, а сегодня я увидела Облако, - Юни разрезает красную кожуру яблока, деля то на небольшие доли, - он действительно такой, каким ты его и описывала. Жизнерадостный, стремящийся прожить каждый день полной грудью, - девочка молчит некоторое время, наблюдая, как затягивается ночное небо, и плачет, прикрывая рукой слезы, наблюдая, как черные облака закрывают звезды. Пустышка изо дня в день становится все более тусклой.***
- Здравствуйте, Ария-сан, - раздается из-за угла, и Юни тут же становится напряженной, продолжая следить взглядом за ним. Тем, кто лишил её матери. Джиглио Неро смотрит на юношу-альбиноса, и чувствует.. страх. Но лишь сжимает сильнее шкатулку с истинными кольцами Маре. Она знает, что вскоре им "благосклонно вернут" подделки, позволяя ещё немного поиграться в Хранителей. Юни ощущает лишь дрожь внутри, словно её сердце рыдает, и сжимает губы сильнее, видя, как взгляд мальчика Маре останавливается на ней. - Ну что, заключим контракт? - чужие губы изогнулись в лисьей ухмылке, заставляя вздрогнуть всем телом, становясь ещё ближе к матери, равнодушно смотрящей на это, - Давайте пройдем в отдельную комнату, Ария-сан. И ваша спутница.. пусть тоже, - она чувствует спиной, как напрягаются Гамма, уже хотевший заслонить её и Арию своей спиной. Юни оборачивается, смотря в глаза остальным, и грустно улыбается, коротко покачав головой. Она больше ни за что не оставит свою мать одну с этим монстром. - Ты видишь в моих глазах безрассудство, Гамма? - она в последний раз мягко улыбается, и проходит следом за своей матерью, слыша, как с мягким скрипом закрываются широкие черные двери. Словно дверца птичьей клетки. - Итак, Ария-сан, присаживайтесь сюда, - её мать, холодно кивнув, садится, и Юни бесшумной тенью становится сзади, продолжая непрерывно следить за противником. - Почему ты не садишься рядом, Юни-чан? Я не кусаюсь же, - Джессо хитро улыбается, и у Юни трепещет душа, словно стараясь сбежать далеко-далеко. Туда, откуда никто не возвращается. - Откуда ты знаешь? - она вздыхает, обходя диван и садясь рядом с матерью, все ещё бережно прижимая шкатулку к себе. - Твои глаза, Юни-чан, - он медленно обходит их вокруг, словно примериваясь, и становится сзади. Юни чувствует, как чужое небо медленно охватывает их, словно примериваясь к броску, и вздрагивает, безмолвно прося помощи. Мама, мама, зачем же ты ушла.. Она опрокидывает голову назад, встречаясь взглядом с аметистами, задорно блестящими, и чувствует опустошение. - Они такие же, как и других тебя. Серьезные, не детские, и молящие о скорой смерти, - альбинос хрипло смеется, и Юни кажется, что смех отражает само безумие, - но не будем о грустном, - Юни растерянно моргает, продолжая наблюдать, как Бьякуран садится напротив, беря пачку зефира в руки, и с улыбкой продолжил, - Может, чаю? - Донна Ария! Юни-сама! - слышатся крики, и Юни с трудом удерживает лицо, когда их тут же окружили люди Джиглио Неро, проверяя их. Она резко вдыхает, закрывая глаза, и хриплым голосом оповещает остальных: - Теперь, семьи Джиглио Неро и Джессо объединены в семью Мельфиоре. Семья Джессо - Вайт Спэлл, а наша - Блэк Спэлл. Джессо и Донна Ария становятся двумя главными боссами, которым все должны подчиняться. И мы тоже, - с нажимом заканчивает она, аккуратно беря женщину за рукав и начиная тянуть в сторону машины, бросив через плечо, - Следующие переговоры будут через неделю. Тогда договоримся об окончательном разделении. Все молча садятся в машину, и транспорт медленно трогается с места, увозя их все дальше и дальше от помпезного, но такого обманчивого особняка. Юни переводит взгляд на свои дрожащие руки, и сжимает их со всей силой, стараясь скрыть от других собственную слабость. - Кто теперь вы, Юни-сама? - девочка медленно поворачивается к Гамме, продолжая ещё некоторое время молчать и начиная нервировать Хранителей. Она тихо вздыхает, и робко улыбается, стремясь успокоить остальных. Улыбайся, Юни, от всего сердца, - и уголки губ тут же поднимаются, не обращая внимание на плачущее сердце. Ну что же ты рыдаешь, глупое? - Теперь, я - охранница Донны.***
Что нужно знать для верного пса самого Босса? По факту, все на свете. Юни обводит внимательным взглядом весь зал, мимолетно обращая внимание на смеющегося над чем-то Бьякурана, и, подавив мгновенную дрожь, переводит взгляд на свою мать, выглядящую ещё бледнее, чем обычно. Это был первый выход главы уже Блэк Спелл в таком состоянии. Притушенный свет, тепло и ароматы кружили голову, и Юни, тихо вздохнув, обращается к Арии, немного касаясь её рукава, обращая на себя внимание. Она быстро отводит взгляд, замечая, как Кике медленно проводит их вдвоем взглядом, и старается быстро не ускорять шаг. - Давай выйдем на балкон, проветримся, - и медленно идет в сторону стеклянной двери, глубоко вдыхая свежий ночной воздух Италии. Она больше не может смотреть на чужие лица. В недалеком будущем окропленные кровью. - Вам все нравится? - раздается тихий голос сзади, и Юни мгновенно оказывается впереди, загораживая телом свою мать и уже автоматически потянувшись к пустой кобуре на поясе. Где не было пистолетов уже который час. И это нервировало. - Не переживайте, - Десятый Вонгола медленно закрывает дверь, незаметно щелкая пальцами, и Юни чувствует шестым чувством прохладный Туман, въедливо проникающий в каждую щель. Но не причиняющий никакого вреда. Просто... оберегающий и предостерегающий. - Спасибо за теплый прием, синьор Савада, - Юни немного кланяется, продолжая смотреть в оранжевые глаза напротив, и позволяет себе слабую улыбку, - Все на высшем уровне. Жаль только, она уже знает, чем все закончится. - Вы.. действительно уверены в своем решении? - Юни отводит взгляд, кусая губы в неуверенности. Черный гроб утопал в белых лилиях, отливая темными оттенками на бледном солнце Японии. Теплый смех раздается на балконе, и Юни удивленно вздрагивает, смотря на такого.. родного Десятого, и робко улыбается в ответ. - Не сдавайся, Юни-чан, - ласково улыбается Тсунаеши Савада, и Юни хочется расплакаться. Но она не может. - Хорошо, Савада-сан, - она коротко кивает, стараясь как можно незаметней смахнуть слезы, и напряжённое хмурится ощущая, как Пламя Джессо яростно звенит, - Прошу прощения, но, думаю, нам нужно прервать наш разговор. Она замирает на пороге, пропуская свою мать вперёд, и сжимает ладони в кулаки. - Ты ни в чем не виновата. Она грустно усмехается, выпрямляя спину и продолжая идти следом за главой Блэк Спелл, больше не оборачиваясь. Следующая их встреча окажется последней.***
Искристое Пламя медленно сужало свое кольцо, и Юни в панике буквально кружится вокруг своей матери, останавливая жаркие объятья вокруг них. - Черта с два, - шипит девочка, выставляя щит прямо перед головой Арии, останавливая снайперскую пулю, и вылизывает кровь, медленно капающую из носа. Где же помощь, а, Джессо? Она резко падает на разгоряченный асфальт, тихо мыча от боли, пронзившей все тело после попадания снаряда в руку, и сжимает зубы еще сильнее, наблюдая, как несколько бойцов окружают их. - Что будем делать с этой? - Убейте. Лишние проблемы ни к чему. Юни широко раскрывает глаза, и видит небо над своей головой, бескрайнее в своём величии. Последнее, что она видит, как Небесная пустышка начинает светиться еще сильнее, ослепляя всех вокруг. В первый раз, когда она просыпается, то первое, что ей хочется сделать - это выключить приборы. Тихий писк раздражал, давил на нервы не хуже переглядывания между Бьякурана и Кике, и Юни тихо вздохнув, резко приподнимается, подавляя шипение, когда все ожоги и синяки тут же начинают одновременно ныть. Она замирает, замечая, кто именно сидит перед её кроватью. Синие глаза таинственно сверкали, словно переливающаяся вода, и девочка смотрит в ответ, неверяще переспрашивая: - Мама? - молчание в ответ, и Юни, сглотнув, снова спрашивает: - Это же ты меня.. защитила? Тик-так, тик-так, - раздаётся тихий звон, разбивающий разум на острые осколки, вспарывающие саму надежду. Юни закрывает лицо руками, с силой прижимая их к себе, и тихо всхлипывает. На простыне остаются мокрые следы, едва заметные под тусклыми лучами, едва пробивающиеся сквозь белые занавески. Когда-нибудь она не выдержит. И разобьётся о cобственноручно выстроенные скалы.***
- Что здесь делает этот ребенок? - Юни слышит едва различимые шепотки, и привычно вздыхает, поправляя чуть отклеившийся бинт. Несмотря на то, что раны, полученные в результате недавнего происшествия, ещё не успели до конца затянуться, из-за чего девочка чувствовала себя немного расклеенной, Юни не могла так просто лежать и ничего не делать, пока остальные члены её семьи рискуют своими жизнями. Она не обращает никакого внимания на недовольные взгляды со стороны других капитанов, и смотрит прямо как её мать, лишь изредка проходясь взором по остальным присутствующим. Юни чувствует, как причудливо переплетаются удушающие запахи всех семнадцати цветов, собранных в этом зале, и едва удерживается от того, чтобы мгновенно вылететь пулей отсюда. О, она прекрасно знает, почему остальные так недовольны её присутствием - но никто никогда не будет спорить с Бьякураном. - Раз уж мы все обсудили, то собрание окончено,- Бьякуран хитро наклоняет голову, смотря прямо на нее, и Юни незаметно вздрагивает, вежливо смотря в ответ, - синьору Арию и Юни-чан я попросил бы остаться. Девочка прикусывает внутреннюю сторону щеки, наблюдая, как все постепенно уходят из кабинета, и переводит взгляд на невозмутимую мать, все так же продолжающую смотреть на Бьякурана. Запах лилии медленно затуманивает сознание, поглощая любые связанные мысли, и Юни кажется, что у нее кружится голова. - Леонардо, пожалуйста, отдай документы Юни-чан, - незаметный паренёк в белой форме кивает, подходя к ним обоим, и девочка невозмутимо берет документы в руки, игнорируя знакомый кровавый отблеск. Если кому-то не хватает острых ощущений, то кто она, чтобы мешать чужому представлению? Юни готова поставить всю Триннисетте, что все они знают, кто они именно, и в чем заключается их личная цель, но будут продолжать молчать. Знаете, типа, я знаю, кто ты, и ты знаешь, кто я? Вот и тут так же. Она бегло просматривает документы, и останавливается на знакомой фамилии, продолжая перечитывать одну и ту же строчку по несколько раз. Юни тихо вздыхает, откладывая документы прямо перед лицом своей матери, и еще сильнее сжимает пальцы, прикрывая свои глаза. "...судя по полученным данным, именно Вонгола являлась одним из заказчиков..." ... глава боевой группы - один из отдела CEDEF, и, по неподтверждённым источникам, имел близкие отношения с хранителем Вонголы... Она поворачивается к Липпи, приподнимая бровь и словно безмолвно спрашивая: "Ты серьезно?", на что тот словно в насмешку улыбается, выходя из кабинета. Ландыш, лилия долин - цветок святых, цветок любви и чистоты, грусти и счастья. Красные ягоды, несущие смерть, и сладкий аромат, кружащий голову перед остановкой сердца. Юни горько усмехается в ответ, смотря на ожидающего ее реакции Джессо и произносит в ответ: - Каково твое решение для этой ситуации, Бьякуран? - на что Джессо ехидно улыбается: - Как ты относишься к идеи мирового господства, Юни-чан? Девочка чуть прикрывает глаза, бросив мгновенный взгляд на пустышку, чуть задержавшись на лице матери, и твёрдо отвечает: - Отрицательно.***
Яркие лучи света холодно освещают богато украшенную комнату, и Юни, вздохнув словно перед резким погружением, проходит вперёд, открывая занавески: - Доброе утро, мам, - она легко подходит к кровати, ежась на белоснежные облики вокруг. Слишком много белого в их жизни. Белоснежные одежды, белая шапка, белый особняк с белыми комнатами. Юни кажется, что они все тут - сборище живых трупов, медленно разлагающиеся под микроскопом у Главного Патологоанатома. Она передёргивает плечами, проходясь взглядом по сидящей женщины, и холодок медленно проходит по позвоночнику, оседая где-то в районе грудины. Джиглио Неро думает, что у таких, как она, никогда и не было своего сердца. - Что случилось? - Юни аккуратно подходит ближе, кладя тёплую руку на прохладный лоб, и цепляется взглядом за пустышку Небес, светящуюся еще раньше, чем было. Паника тут же захлестывает с головой, мешая дышать, и Юни резко подскакивает от женщины, тут же выходя в выглядящий безлюдным коридор и зовя врача. Через необычайно длинный час, когда страх толстыми кольцами осел на шее, непривычно душа эмоции, Юни вместе с Гаммой узнает, что же именно произошло за короткий промежуток времени. Обладатель Облачной пустышки был убит этой ночью. И этой же ночью Небесная Дева перестанет ходить. Насовсем. Когда она наконец-то остаётся одна в ванной, она медленно оседает на пол, давя в себе хриплый, отчаянный крик. Что еще им придётся отдать в качестве платы? Юни хочет просто перестать существовать, растворившись в Небесах, так яростно требующих раздолья для себя любимых. Но она не может. Юни медленно поднимается с чёрного кафеля, опираясь на бортик раковины, и, дрожащими руками приведя себя в подарок, медленно идёт в сторону спален главы Блэк Спелл, дождавшись, пока они останутся одни. - Извини, мама, но я не позволю нести эту ношу тебе в одиночку, - она робко улыбается уголками губ, беря Небесную Пустышку в руки и направляя всю свою Волю туда. Она ни за что не позволит умереть матери на своих глазах. Следующие месяцы проносятся перед глазами подобно смертоносному смерчу - вот пустышки Колонелло и Вайпер, отчаянно защищавшихся и сопротивляющихся своим убийцам под системой Нон-Триннисетте. Пока остальные присутствующие наблюдали и хлопали, как умирали Сильнейшие, Юни, не выдержав, встает со своего места, молча уведя коляску с Арией с этого собрания глупцов, ощущая, как взъяренное Небесное пламя ревёт внутри, старательно плавля выстроенные самой Юни прутья собственной клетки. Ей страшно узнать, что же именно ждет ее саму, когда это выберется на белый свет. Скорее всего, Юни, как она сама, просто перестанет существовать. И останется одна Небесная дева, идущая по головам врагов. Юни покачивает головой, вытирая черным рукавом злые слезы с осунувшегося лица. Чему же вы радуетесь, люди, сами же безнадежно зависящие от Системы Равновесия? Исчезнут Аркобалено - и вот человек в Шахматной шляпе придет уже за вами, собирая кровавую жертву для Триннисетте. И круг замкнется на вас же самих.***
Черная машина за окном медленно останавливается перед парадным входом, и Юни, отодвинув занавески на секунду, тут же отходит от окна, привычно садясь рядом со своей матерью, привычно отдавая часть себя пустышке, все так же неизменно висящей на цепи. После смерти Реборна, останавливать себя от передачи Пламени стало еще труднее, словно пустышка стремилась сожрать не только своего носителя, но и всех остальных свободных носителей Небесного Пламени вокруг. Из которых она - сильнейшая. Джессо - невозможен, ибо он - Маре, изменчивое Море, с каждой следующей волной меняющее будущее, словно котёнок, играющийся с любимым клубком шерстяных ниток. Каждый раз, когда она засыпает, Юни видит расцветающую Радугу в небе, зовущую к себе голосом ее матери. Каждую ночь она просыпается с привычно мокрой подушкой под собой, останавливая поток слез, и идёт в комнату матери, ложась рядом и напевая до невозможности родную песнь. Море не знает границ. Ракушка не изменяет свою форму из поколения в поколения. Радуга появляется время от времени, лишь для того, чтобы снова исчезнуть. Море - Бьякуран, Ракушка - Тсуна(еши), и Радуга - Ария. Система протестующие звенит в сознании, заполняя каждую мысль собой, и Юни вздрагивает, сильнее сжимаясь внутри. Скоро ты тоже растворишься в Радуге. Ещё никто не убегал от своего долга просто так. Юни задыхается в вязкой тишине, окружающую их подобно вакууму, и с облегчением вздыхает, когда высокие двери открываются, пропуская единственного прибывшего. Саваду Тсунаеши. Юни смущённо поправляет прядь чёрных волос, когда Дечимо, поклонившись перед Арией и ней, сел напротив Бьякурана. Воцарилась напряжённая обстановка, и Юни смотрит, смотрит похолодевшим взглядом по крою одежды, непослушным каштановый волосам, по черным перчатками, на которых нет кольца. Я ничего не забыла. Они на секунду встречаются взглядами, и Юни опускает глаза, чуть прикрывая их. Исполним же наше предназначение, Вонгола. - Приятно видеть тебя в добром здравии, Тсунаеши-кун, - приглашающе усмехается Джессо, и Юни перестаёт различать звуки. Она растерянно моргает, прежде чем повернуться к своей матери, чуть внимательнее вглядываясь в порыжевшую радужку. Джиглио Неро ободряюще улыбается, продолжая краем глаза наблюдать за движениями чужих рук, безмолвно ожидая. Сегодня она - холодная кульминация первого акта, дающая рождение второму. - Вонгола отказывается от предложения Мельфиоре? - Да, - и Юни стремительно достаёт пистолет, прицеливаясь. Она тихо шепчет: "Сайонара", зная, что бледнеющая Радуга и потрескавшаяся Ракушка никогда больше не увидятся. Не в этой вселенной. Кап, кап, - оглушительно капает кровь, и Юни медленно опускает пистолет, душа невыплаканные слезы. Тихий смех становится все громче, отражаясь от осточертевших белоснежных стен, и девочка поворачивается, наблюдая, как Бьякуран задыхается, утирая выступившие слезы. Больно ли тебе, Маре? А вот мне, да. Система натужно скрипит, Равновесие медленно рушится, падая обломками на последних Хранителей, и Триннисетте звенит и звенит, оглушая и душа свои оставшиеся Небеса. Юни падает в ноги своей матери, пытаясь снять розовую, переливающую всеми цветами Радуги удавку со своей шеи. Которой нет. Но которая скоро появится. Юни спит-спит-спит, отдавая себя всю жадным Пустышкам, и молится Шахматному Богу. Которому уже давно все равно. Юни просыпается ночью, загнанно дыша, и хрипло смеётся, видя точно такой же оранжевую Соску на груди. Точно такой же, как и у ее матери. Когда Джессо наигранно грустно приносит свои извинения, Юни холодно кидает в того подушку, уже тянясь за раздражающей капельницей. - Замолчи, - тихо шепчет она, и Бьякуран тут же затыкается на полуслове, осторожно смотря в глаза Небесной Деве, и тут же отшатывается. Потому что от Юни остались только осколки. Похороны проходят слишком пышно, и Юни хочется сдернуть с себя белый плащ, кинув его в сторону Бьякурана. Цвет нашего Рода - черный, - безмолвно повторяет она, стреляя прямо в голову Бьякурану, не промахиваясь. Символ нашего Рода - Лилия, - повторяет она Шоичи, что смотрит на нее осторожным взором, уже тянясь второй рукой к пистолету. В пулях которых - сильнейшее седативное. - Не нервничайте так, Шоичи-сан, - она бледно улыбается, поглаживая оранжевые кольца в руках, и смотрит прямо в глаза, читая чужую душу с листа, - Я не причиню вред Саваде-сану из прошлого, - она медленно покачивает головой, грустно усмехаясь, и безбоязненно поворачиваясь спиной к солнечному Ирие, - Завтра я вылетаю в Намимори. И ты поедешь со мной. Шоичи смотрит в оранжевые глаза последней Небесной, и думает, когда же так все успело поменяться. Юни отчаянно улыбается, прижимая Небесные элементы к груди, покачивая их словно родных детей, и подводит черту: - С тех пор, когда моя мать осталась жива. Намимори, тихий, встревоженный, был больше всего похож на то, что она видела в