Он стал палачом

      — Не закрывай глаза! Не смей закрывать глаза! — приказным тоном повторял себе раз за разом. Он пытался сосредоточится на собственном голосе. Жуткая ноющая с стонущая боль не давала сделать это полностью, но еще больше раздражали голоса.       Тысяча. Сотни тысяч. Сотни стен тысячи… Миллионы. Миллиарды. Миллионы миллиардов… Секстилионы… Бесконечность… Все они кричали, стонали, и улюлюкали, стенали, заполоняли пространство страданьями и болью. Последняя же сочилась из ран, устремлялась вверх по нервным окончаниям, оковывала мышцы оцепенением, прикасалась агонией к пульсирующим клеткам мозга, отправляя новые и новые импульсы электрического заряда, раздражения, злости, усталости.       — Не смей сдаваться, — напоминал себе Дин. — Не закрывай глаза.       Все пространство, которое мог обозреть Дин, и дальше, было наполнено душами. Иногда попадавшиеся по соседству задерживались, но чаще распадались за пару месяцев, кто-то держался почти полгода. Те кто проболтался в паутине больше года были слишком далеко, казалось они как и Дин больше не кричали, молча или еле слышно что-то бурча себе под нос, иногда можно было угадать, что они закрывали глаза, не надолго, ни минуты может часы, а потом вздрагивали очнувшись, начинали рваться на волю, создавать суету. Их движения импульсами устремлялись к Дину.       — Не. Закрывай. Глаза… — то ли с мольбой, то ли со слабой настойчивостью просил Дин у самого себя.       Бестолковый крик нежелающий превращаться в хрип или стон заполнял собой все пространство между цепями и душами. Очередной молодняк, дергающийся, причиняющий боль самому себе и передающий ее по цепи. Иногда Дину хотелось чтоб все они… Каждый кто болтается сейчас на чертовых заржавелых, багровых от крови крюках распались пылью и унеслись в никуда, иногда он сам себе желал такой участи…       — Нет. Ты не посмеешь стать монстром.       Прогулки по прошлому искажали и портили воспоминания. Настоящее просто фестиваль всех сурков мира. «А будущее?! Ну да! Осталось только туда залезть и его салендхилднуть!»       — Не закрывай. Глаза. Ты не закроешь глаза, — в полном бреду бессилия повторял Дин Винчестер.       Времени не существовало, но каждый из мучеников ощущал его тянущую липкость, противно устремляющуюся, стекающую холодным потом по позвоночнику к тому самому геморойному месту. Веки казались слишком тяжелыми. Порой настолько, что ничего кроме резких движений не могло вернуть к бодрости. Бодрость отзывалась агонией, где-то там в правом и левом боках, в серединах ладони, чуть выше щиколоток и над ключицами. Она зарождалась яркими вспышками боли что устремлялась к каждой мышце и клетке. Стонущими рвущими на части сгустками бодрость восставшим зомби шаталась по организму. Кричать отзываясь на вспышку не было сил, вместо этого оставалось только хрипло выдавливать:       — Не. Закрывай, — сплевывая, очередную порцию скопившейся крови, ощущая металлический вкус, и желая умереть не унимался Дин. — Глаза. Не… Закрывай…       — Дин! Дин… — Голос звавший Дина из подсознания, был усыпляющим, растворяющим боль. — Ди-и-и-н. — Прорывался сквозь боль и резкие движения зов.       — Я не закрою глаза. — рычал Дин нанося себе и соседям по цепи увечья собственными движениями. — Я. Не. Зак…       — Дин, пожалуйста… — просил голос, он чем-то напоминал голос Сэма, с тем лишь отличием, что в нем была какая-то нотка старческой дрожи. В воздухе появился отвратительный запах валерьянки анисовых конфет и ладана… Ужасный тошнотворный и резкий.       Каждая ресница будто налилась свинцом, обретая вес, они заставляли и без того тяжелые веки согреваться и медленно, но верно, закрываться. Погружая сознание Дина в полутьму непонятного совершенно нового пространства. Там не было боли, цепей, и не было тех, кто постоянно дергался.       На свет вступал высокий и статный пожилой мужчина, его длинные волосы были поддеты сединой и собраны на медицинскую резинку сзади. На лбу были глубокие продольные морщины, в прочем последние украшали все лицо. Новый незнакомый образ Сэма был одет в серый деловой побитый молью костюм, в руках этого старика была трость, а из нагрудного кармана торчали очки. Да. Сэм продолжал быть узнаваем для Дина в любом своем обличии, но увидеть его спустя столько лет… Таким?       Никогда прежде Дин не забредал в столь далекое будущее. Воображение и попытки не смыкать глаз не позволяли.       Следом за Сэмом выступили из темноты на свет незнакомые для Дина люди, среди них была женщина престарелого возраста небольшого по сравнению с Сэмом роста. Молодой мужчина с короткой стрижкой держал за руку девушку — брюнетка с зелеными глазами и очень красивым лицом. За ними из темноты выступили дети.       — Сэм? — Ощущение очередной западни подсознания не давало Дину покоя.       — Знакомься, — спокойно и добродушно произнес Сэм и, сделав паузу, продолжил: — это Джессика. Джесс, это мой брат. Хотя, подождите, вы ведь знакомы не так ли?! Дин помнишь, Джессику?! — Теперь, когда младший брат назвал ее имя в последний раз, на животе престарелой женщины проступила и вспыхнула кровь. Огонь охватил всю фигуру, настолько быстро, что Дин не успел даже денутся. Сверху посыпался пепел. — Все верно! Смотри, но не трогай — это последствия твоего выбора. Мой сын Джон Дин Винчестер и его жена Марианна… — Сэм называл он имена, и те тоже мгновенно умирали: молодой человек свалился на пол, забился в конвульсиях уменьшаясь в размерах превращаясь сначала в мальчика, потом в зародыша и так пока вовсе не исчез. А вот девушка повисла на толстой веревке. — Мэри, Анна, Константин — быстро перечислял Сэм. — Они тоже никогда не рождались, и все это из-за тебя… Ты захотел, чтоб я вернулся к охотничьей жизни… Ты… Виновен…       Дети стоявшие до этого момента спокойные вдруг двинулись к Дину словно зомбированные, повторяя слова Сэма: — Это, ты! Ты виновен! — Слышал Дин и продолжал бездействовать. — Виновен в том, что нас нет! Ты виновен в том, что… — Сэм, — собравшись с мыслями, решительно обратился Дин. — Останови весь этот хит-парад недозомби. Хватит, слышишь?! Давай поговорим? Ты ведь этого добиваешься, не так ли?! — Ты не смог меня защитить, и решил откупиться от моей смерти своей! — Обида слышалась даже в этом старческом голосе. — Ты всегда все решал за… — Голос наполненный немощной дрожью оборвался кашлем. — Сэм, — он не знал, чем помочь брату, но все же направился к нему. — Нет, — остановил его старик, подтверждая свое отрицание вытянутой вперед раскрытой ладонью. — Кровь, у тебя… — Дин не мог позволить себе стоять в стороне, но теперь путь ему перегородили дети, и ему пришлось обратить внимание на них: — Я должен помочь. — Ты больше ничего не должен, Дин. — спокойно произнесла самая взрослая девочка. — Ты сделал выбор. Ты больше никогда и ничем не сможешь ему помочь, — отозвался мальчик. — Это?! Все это время ты это пытался до меня донести?! — Какая-то глупая злость выдернула Дина, из оцепенения. — То есть все эти долбанные приходы глюки, и идиотская игра нацелены на то, чтоб сказать мне, что я больше не могу тебе ничем помочь?! — он заставил детей расступиться. — Ну уж нет! Так не пойдет! Я итак отдал тебе Сэм все самое лучшее, что было в моей жизни. Я делал все, чтоб твоя жизнь была… Черт возьми. Ты был единственным смыслом моей жизни. — Он схватил Сэма за грудки, и тот стал меняться внешне прямо на глазах, превращаясь из старика в более привычную версию. Единственное, что не менялось: кровь, проступающая с краешка губы. — Я отдал за тебя жизнь. — Делает ли это меня смыслом твоей смерти?! — нагловато улыбаясь сострил Сэм, и его глаза поменяли цвет.       Дурацкое ощущение дежавю. Дин отпустил Сэма, отшатываясь. — Тебя здесь нет, и никогда не было… — будто в бреду произнес Дин. — Верно… Его здесь не было. Он там в мире полном опасностей, совсем о-дин. — А ты?! — Дина давно посещала эта мысль: «Что если все это не воображение и не подсознание… Не воспаленные игры разума…» — Да, верно! Я не твое подсознание! — Имя?! — А зачем оно тебе?! Пригласишь на свидание, или попытаешься изгнать? Серьезно?! Из Ада?! — с насмешкой в голосе спросил некто в образе Сэма. — Оставь мои мысли и память о Сэме в покое, — приказал Дин. — Какие мы строгие. А что мне за это будет?! В прочем, не отвечай. Тебе нечего мне предложить. Но я могу вернуть тебя на место! — Отлично! — бросил Дин. — Будь добр. — Ну если ты настаиваешь…       Щелчок пальцев и боль снова с утроенной силой вернулась к Дину, заставляя его кричать. Голос его слился с тысячами других бессмысленных наполненных мученьями. Дину не хотелось больше замолкать ни на миг, но ощущение агонии в горле жёсткой полосой разделяло желание и возможность. Крик перешёл на хрип, впервые за столько лет, а потом и вовсе сменился тяжёлым раздражающим все внутренние органы кашлем, с каждым отзывом из гортани казалось пытаются вырваться если не сами легкие, то их оторвавшиеся кусочки. Пытаясь остановиться Дин, жмурился дёргался, и с остервенением хватал ртом обжигающий наполненный влагой спертый воздух.       «Я должен выбраться отсюда, я должен сделать все, чтоб жизнь Сэма вернулась в нужное русло» — пришла в голову внезапная мысль, и на миг показалось что искупление так близко, а потом обрушилось осознание невозможности. Кончики пальцев и волос снова дымились. Паника нарастала. Дин изо всех сил пытался сосредоточиться на спокойствии, но каждая его частичка пропиталась страхом и злостью на самого себя. С трудом прикрывая глаза Дин попытался не думать ни о чем кроме, как о дыхании, но то торопилось обратиться в мелкие попытки урвать кусочки воздуха и с жадностью обосноваться во всем пространстве гортани першение.       — Дин, пожалуйста, — снова взвыло подсознание, но уже не голосом Сэма, а женским.       — Нет, — в полубредовом состоянии выпалил Винчестер. — Не-е-ет! — Закричал он во весь голос, но гортань не собиралась долго поддерживать подобные порывы. Заходясь кашлем Дин ощущал железистый вкус крови во рту.       Дин зажмурился, потом резко открывал глаза смотрел в разные стороны в разные стороны хоть отчаянно хватаясь за реальность прикованную к нему цепями. И на какое-то время это даже помогло пока не пришла эта чертова мысль: «Если ты мертв и твое тело давно развеялось пеплом по ветру, почему ты чувствуешь боль. Дышишь?! Почему так хочется спать?!» Дин рванулся несколько раз вперёд, надеясь на то, что хоть боль сломает желание прикрыть глаза, но в отличии от прошлого раза она лишь усилила желание просто закрыть глаза и забыться.       — Дин! — встревоженно послышалось из тьмы… — Мальчик мой чудесный… Я здесь… Я с тобой. Это бы всего лишь сон! — Это не сон мама, я не могу спать. Я умер. Меня больше нет… — прикрывая глаза, бредил Дин. — И тебя… — Дин!        Цепи лопнули, и и дин ощутил короткий миг падения. Грохот цепей о холодный казалось бетонный пол. Все Погрузилось в темноту, из глубины которой ступала босая блондинка в белом, и он не мог не узнать ее.       Мама. Она подбежала к Дину приложив свою ладонь к его щеке. От нее источался приятный холодок, который казалось на миг заморозил всю боль. В запястьях очутилась свобода и нега… Дин был свободен… Цепи рассыпались пылью. Он стоял на против своей матери. Она смотрела с жалостью на истерзанного сына…       — Он зовет тебя! Ты не можешь не прийти! — строго сказала Мэри. — И ты не можешь пойти в таком виде. И приятный холодок сразу спал, а боль от заживления тела нахлынула. — Ты плохой сын! Так будь хорошим братом! — заживление шло слишком быстро, а ее слова разлетались эхом. И теперь из тьмы снова вышел Сэм его внешний вид оставлял желать лучшего круги под глазами худощавое лицо видно было, что он совсем распустился.       — Душа Дина Винчестера, взываю к тебе приди — прозвучало, когда Сэм протянул брату руку… — Черт возьми, да ты издеваешься?! Я знаю, что тебя и ее не существует. Какого… — Это ад! Но черт возьми. Ты можешь не выражаться и не выпадать из роли?! — отозвался Сэм и его глаза снова почернели. — Ты же не можешь оставить меня в покое! Так что… — Не выпадай из роли! Я твой младший брат некрофил, а ты… — Боже скажи, что ты ошибся и хотел сказать некромант. — Не упоминай имени его в суе. — Так с меня довольно. Я не собираюсь разговаривать с мелкими сошками. Зови главного или верни меня на место. Кто у вас там?! Лилит?! Валяй, зови ее. — Она недоступна, так что будешь… — Выкуси, я научился закрывать глаза, значит научусь и открывать их! — сосредотачиваясь на боли, которая должна концентрироваться по нескольким разным точкам Дин прикрыл глаза.       — Мне тоже вся эта театральщина не по вкусу.       «А этот голос мне не знаком — отметил про себя Дин сосредоточено пытаясь уловить болевой поток, который не торопился проявиться — Давай, давай, просыпайся, просыпай…» — Вот видишь до чего доводит вся эта твоя игра в с подсознанием, воспоминаниями и прочей лабудой, человек теперь думает, что спит, — ни как не смолкал голос. — Дин, Дин, Дин, как-то скучно и не интересно звучит, не находишь? — Его приближающиеся шаги было хорошо слышно, каждый из них гулко разносился и отражался от пространства. — Дин… Дин, Дин, о, к слову, раз уж я здесь в отличии от твоего Сэм-ми, я могу тебе помочь. — Да! Скройтесь! — Как не воспитано и грубо. Но я не об этом, я об этом. — Именно в этот момент Дин ощутил как боль, которую он так пытался уловить резко появилась в нем. С такой силой и резкостью, что перехватило дыханье. Дин открыл глаза, и инстинктивно потянулся здоровой рукой к ключице, что сводило от боли.       Осознание свободы и близости с кем-то новым незнакомым буквально накрывало, одновременно с болью, что подкашивало его в коленях.       — О-о-о, ну как? Это то, что требовалось, или может тебе нужно что-то такое?! — Дин чувствовал как нажим усилился, ровно настолько, что ощущение движения внутри раны слились в одно полотно жжения. — Дин? — выжидающе позвал демон, и в следующую секунду растекся в улыбке, и восторженном — О. Это оно?!       Защитная реакция наконец вернулась. Дин ударил неизвестного по предплечью высвобождаясь. Он подкрепил свое намеренье отыграться пинком в колено ублюдка и добил локтем по подбородку.       — Сейчас увидишь, — рыкнул Дин, нанося еще один удар. Он успел еще несколько раз ударить, прежде чем тот, кто все это время притворялся Сэмом с трудом оттащил Дина: — Дин-о, у тебя хороший хук с права, Джон натаскал?! — сплевывая кровь, с усмешкой произнес демон. — Пусти его и вообще скройся, тебя же попросили.       Почувствовав послабление и встряхнул плечами и выпрямился. Единственное, что понимал Дин так это то, что он перешел на новый уровень и кто бы не играл роль Сэма, он больше не вернется. — Логичное умозаключение для охотника, — будто читая мысли ответил демон. — Правда есть одна промашка. Это ад. — И ну так чего же ты ждешь?! Верни меня на место, чтоб я не забывал. — Какой в этом смысл?! — Что-то я не заметил, чтоб существование здесь смысла хоть кого-то… — Парило?! Дин-о, смысл есть во всем, ты думаешь мы тебя наказываем?! А тебе не кажется что это ты?! Ты наказываешь себя?! — Ага. Рассказывай! — Мы лишь помогаем, раскрываем потенциал. — Что за бред?! — Ты наказываешь себя за неудавшуюся жизнь Сэма и все моменты, которые могли пойти не так, или могут… Ты не можешь его оставить. Но вообще-то если подумать, сколько ты уже гремишь цепями?! Пять?! Десять лет, или одиннадцать?! Если бы тебя мучали мы, ты бы сломался уже давно… — А ты шутник, — усмехнулся Дин, — слишком болтливый, шутник, — стряхнув руками Дин встал в стойку, — или шутница?!