Черно-Белое

Собираясь, Лера как можно туже затянула браслет, и теперь, когда она стояла у ворот парка, его давление ощущалось ужасно. На коже наверняка следы останутся. Приспустить бы его или вообще к чертям выкинуть (на улице не лето, она в двух кофтах и куртке, зачем он ей сдался?!), но непонятная тревога от одной лишь этой мысли, заставляла её терпеть, сжимая крепче зубы. Переживет как-нибудь. Лера узнала его черную куртку уже издалека. В тот же самый миг дыхание перехватило, а пульс в виске отстукивал на Морзе: «ты совсем дура? Уходи. Ничего хорошего из этого не выйдет». Но Лера Морзе не знала, так что продолжала стоять, будто подошвы ботинок к снегу примёрзли, и она теперь навеки, тут, заледеневшая, застынет. Некуда бежать, да и для чего?.. Он подошёл. Выглядел удрученно, с синяками под глазами и чересчур бледной кожей. Между пальцев тлела сигарета, на которую Снегирь уже и внимания не обращал — есть и есть, дымится, и ладно. Пусть дальше источает свой убийственный запах, плевать. Лере казалось: ещё чуть-чуть, и её колени просто не выдержат скопившегося напряжения, да начнут подгибаться. Она прикусывала щеки изнутри и старалась выдерживать нейтральное выражение лица. Снегирь смотрел на неё в упор. — Ари? — Спросил он зачем-то. Как будто сомневался в ответе, и Лере от этого даже обидно стало. Лера не знала, почему. Она не смогла и звука выдавить, просто кивнула. И Снегирь кивнул тоже. Вот так и снова замолчали. На секунд двадцать, примерно, которые в этой неловкой тишине показались гребанной вечностью. Вот вам и родственные души. — Ты знала до? Лера покачала головой, и Снегирь снова кивнул. Бросил сигарету под ноги, в снег, и придавил её ботинком. Так ни разу не сделав ни одной затяжки. По крайней мере, при Лере. — Такое, блять, совпадение, да? — Хмуро ухмыльнулся. — Соседи, одноклассники, враги. Родственные души. И нашлись на том блядском форуме. Среди тысяч людей. Но Лера только слабо плечами пожала. — Ты хоть что-то говорить будешь? — Вдруг вспыхнул Снегирь. — Сама ж вроде гулять предлагала. А теперь, вон, морозишься. — Но я же не знала… — задохнулась Лера — …что это ты. Снегирь в очередной раз ухмыльнулся. — Привыкай, в жизни куча ебанутых сюрпризов. Где-то на кромке сознания крутилось, что вот он — твой Друг, общайся с ним на все те темы, которые ты так жаждала обсудить, смейся с ним заливисто, во весь голос, рассказывай ему всё, что угодно. Но в то же время… это не он. Это — Снегирь. И в этот момент Лере хотелось лишь ударить его со всей силы. Куда-нибудь в челюсть. Но она только сжала руки в кулаки и сковырнула снег носком ботинка. Снегирь наблюдал за ней, спрятав руки в карманы. — Слушай, не дело это, Лер. — Вдруг начал он. Снова назвал её по имени. Лера почувствовала, как вдруг порозовели её щеки. И вовсе не от холода. — Родственные души — штука серьёзная. Надо всё обсудить, как взрослым людям, а не куличики в песочнице рушить. Лера кивнула. Снегирь посмотрел на неё ожидая чего-то, и она спохватилась, прочистила горло: — Д-да. Да, ты прав. Она мысленно говорила себе: держи в голове, что это — Друг, тот самый Друг, с которым ты общалась уже одиннадцать месяцев, постарайся принять и запомнить, это же так просто… — Тем более, наше общение в сети… — Снегирь скривил губы. — Это было что-то, что я не хотел бы прекращать. На этой фразе его щеки едва заметно заалели, а взгляд больше не концентрировался на Лере. Они не сказали больше ничего, и лишь в один момент синхронно сделали шаг в направлении парка. Как будто сговорившись. Они уставились друг на друга огромными глазами, но всего на секунду, затем снова — каждый на свои ступни. И так они начали «гулять», молча оставляя следы на неочищенных от свежего снега дорожках. Лера вообще ничего не чувствовала. Она была как будто не в своём теле и не в этом мире, а наблюдала за всем со стороны, и пыталась только и сделать, что удержать это бескровное тело на ногах, донести его до первой скамейки, может, даже попытаться заставить его говорить. Это все… такой фарс. И больше походило на цирк, какую-то нелепую и не смешную шутку. Они же ненавидели друг друга! Но в то же время — общались, как ни в чём не бывало, в интернете, и не было никаких горячих споров, столкновений взглядов… Оказалось, что со всеми этими перепалками они продолжали жить похожими ценностями и мечтами, увлекались чем-то и могли говорить сотни часов, когда не знали, что общались друг с другом. Лера никак не могла уложить это в своей голове. Мысль бунтовала, указывая пальцем на себе подобных, даже похожих на доказательства. Но Лера снова смотрела на задумчивого Снегиря. Вот они, идут по парку, как ни в чём не бывало. А если просто попытаться начать говорить? Если сказать что-то, как она могла бы сказать Другу? Забыть про то, что можно простебать, надавить на больное место? Нет. Это выглядело неправильным. «Нормальное» общение со Снегирём — это что-то паранормальное. Несуществующее. Он общается с тупыми в реальной жизни людьми, носит старую, часто грязную одежду, а ещё подрабатывает не на самых чистых работах. Как об этом можно не упомянуть?.. Хотя. Даже если без этого никак: разве по их спорам Лера не скучала так же, как в последнее время по перепискам с Другом? Разве это не было важной и огромной частью её жизни? Она прочистила горло и, не успев подумать о том, что это глупо, хрипло выдавила: — А что, денег на не грязную куртку не хватило? — Снегирь уставился на неё удивлённо. — Ну, за разгрузку вагонов меньше дают?.. Вот теперь она чувствовала себя ещё более неловко. Кто её вообще за язык тянул, ну?.. Теперь всё станет ещё хуже, и кроме Снегиря она потеряет и Друга, и всё будет не так, и неправильно, и абсолютно… В глазах Снегиря прояснилось. — Зато для своей одежды, вижу, ты хорошо поработала ротиком. — И, на ставший возмущенный взгляд Леры, невинно добавил: — пока выпрашивала денег у родителей. А ты что подумала? Ай-яй-яй, Валера, что за извращения? Лёд треснул, и Лера разрешила себе улыбнуться. Атмосфера в один миг перестал быть настолько натянутой, а мир даже окрасился в отличные от серого оттенки. — Ты тоже не знала, что тебе это нравилось? — Внезапно серьёзно продолжил он. Голос хриплый, низкий. Лера ощутила табун мурашек, резво пробежавший с макушки до кончиков пальцев. Даже если это был просто холод, почему Лера никогда не замечала, какой у Снегиря голос красивый? Всё ведь было как на ладони. Почему?.. А не замечала ли она на самом деле? — Почему мы ненавидим друг друга? — Прямо спросила Лера, хотя даже от прокручивания этого вопроса в голове ей становилось супернеуютно. Она помнила и знала причину, и, вполне вероятно, Снегирь помнил об этом, тоже. Ведь в этом всём виновата была лишь она. В их многолетней войне, постоянных спорах и драках. Но Снегирь только вздернул бровь и посмотрел на ней с ухмылкой. — Я не помню. Вроде, что-то из детства. Ты тогда была той ещё маленькой сучкой. — Кто бы говорил, мистер я-сломаю-все-твои-игрушки-в-песочнице. — Лера физически ощутила, как от сердца отлегло. Он не помнил. Он даже не помнил, с чего всё началось, господи! — Так дело всё-таки в куличиках? — Притворно изумился Снегирь и Лера, не выдержав, рассмеялась. Это всё было таким детским. Все эти перепалки на счёт школьных оценок, друзей, родителей… Но с тем же — скажи кто Лере пару недель назад, что она будет смеяться не над Снегирём, а вместе с ним, она бы отдавила этому человеку ногу. Ибо нефиг так тупо шутить. Но история теперь выглядела совсем иначе, и мир вокруг казался чем-то более реалистичным, резким. Лера посмотрела на Снегиря. Чувство неуверенности наполняло её вместе с недоверием и беспричинной радостью. И как совладать с этим конём из эмоций, Лера пока только пыталась оценить. — Ты так раздражал меня всегда. — Начала она, замедляя шаг. — Весь такой заносчивый, важный. Как будто загадочный. И я бесилась. Ты казался мне ненастоящим. — А ты выглядела истеричкой. — Хмыкнул он. — С детства. Что не так — сразу в слёзы. Потом смеёшься слишком громко. Я прям от злости кипел, на самом деле. Не знаю почему, но кипел. — Это так странно. — Выдавила Лера. — Точно. Они прошли несколько метров в тишине, каждый думало чём-то своём, а снег хрустел под ботинками и что-то распевали на ветках птицы. На заднем плане кричали счастливые первоклашки. Мир продолжал спокойно себе крутиться, пока их жизни безвозвратно менялись. — Я слышал, как ты ругалась с родителями. — Внезапно выдал он. — Почти каждый вечер. — И потому постоянно давил на это? — Спросила Лера. — Ага. Типа, больное место. И ты злилась. И, спустя секунду, Снегирь добавил: — Но ты тоже жёстко шутила. — Обижала тебя? — Ухмыльнулась Лера. — Не сильно. — Признался он. — Ты меня тоже. — На самом деле, когда ты перестала со мной общаться — вот это обижало. Как будто тебе стало мерзко со мной говорить. — Мне было страшно. — Она поджала губы. — Теперь я знаю. Смотрела на меня как на чудище. — А что мне ещё оставалось делать?! Я тебя вроде как ненавижу, а тут ты — мой соулмейт! Я боялась, что ты начнешь шутить над этим. И ты бы начал! Снегирь закатил глаза и вдруг выронил ключи из кармана. Те протяжно звякнули и утонули в снегу. Лера прошла немного вперёд, по инерции, и лишь спустя пару метров развернулась, в нетерпении уставившись на развернувшуюся сцену. Он наклонился, чтобы поднять ключи, и в ту же секунду в Лерино лицо прилетел… снежок. Она задохнулась от возмущения. Снег с колючим холодом превращался в воду на её щеках и подбородке — Снегирь. — В её глазах плескалась злость наравне с приходящим весельем. — Валера, — он галантно поклонился. И бросил в неё ещё один снежок. Лера, взвизгнув, побежала к сугробу, быстро вылепила шар и бросила в него. Попала прямо в плечо. Он побежал на неё с уже откуда-то взятыми снарядами. Битва эта была не на жизнь — так на смерть. Кидать почти заледеневший снег — здесь много тактики и не надо. Только дети, привлеченные шумом, наблюдали за их битвой со смесью азарта и непонимания. Кричали подбадривания, пока Лера, лежа в сугробе, кидалась в Снегиря (который в тайне был неубиваемой машиной по созданию снежков, однозначно) горстями снега. И смеялась так, что воздух заканчивался. В конце концов, когда Лера подняла руки и между смешками выдавила «сдаюсь», Снегирь прекратил бомбардировку. У самого него все волосы были в снегу, а про одежду и вовсе говорить не стоило. Собравшиеся зрители разочарованно замычали, но уже через минуту вернулись к собственным играм и снежным баталиям. Как будто и не было ничего. С красными щеками и носом, Снегирь смотрел на Леру с чем-то весёлым в глазах и искренней улыбкой на губах. Такой улыбки Лера никогда на Снегире не видела. Она, параллельно поднимаясь на ноги, старалась запомнить каждую деталь сегодняшнего дня. Вот дятел по дереву стучал. Солнце медленно клонилось к горизонту. Руки практически онемели от холода, но это не сильно ощущалось. Ведь Снегирь здесь, улыбался ей, настолько правильно и искренне. — Наверное, нам следует заключить перемирие. — Сказал он и протянул ей покрасневшую на холоде руку. Лера ответила своей замерзшей ладонью, они впервые соприкоснулись кожей, и в тот же момент до Леры донесся приглушенный звук лопнувшей ткани, а левую руку охватила небывалая раньше свобода. Лера залезла пальцами под рукав куртки и несколько кофт, вытаскивая Тасин браслет — черный, порванный точно по шву. Снегирь ухмыльнулся. — Какая интересная метафора. — Ой, завали. — Лера закатила глаза и выбросила браслет на дорогу. *** Лифт, наконец-то, доехал. Дверцы с привычным звуком распахнулись, и Лера громко сглотнула тут же ставшую вязкой слюну. Они молча вышли в подъезд и это молчание — самое странное, что между ними теперь возникало. Лера была в полуметре от собственной квартиры, но вместо того, чтобы пойти домой, она молча наблюдала за тем, как Снегирь возился с замком своей двери. Они знакомы десять лет, но она никогда не видела его квартиру изнутри. Так же как и он — ее. Они не знали родителей друг друга, хотя жили за соседними стеной, Лера не могла в точности сказать, сколько у Снегиря братьев и есть ли у него домашние животные. Зато она по несколько раз на дню, в течение десяти лет, могла назвать его нищебродом или посмеяться над его старой, застиранной кофтой. А он делал то же самое, только в обратную сторону. И было обидно в моменты ссор — с одной стороны. А с другой — она так их ждала! И сердце предвкушающее билось, и она специально находила его взглядом в коридоре, пока они пытались перебраться из одного кабинета в другой. Лера могла физически ощутить, насколько всё было неправильным в эту секунду. Они молчали. Они были гребанными родственными душами. Снегирь наконец-то открыл дверь. — Прошу. — Он распахнул её перед Лерой, и та сделала несколько неуверенных шагов внутрь. Сердце стучало в горле. Хотелось сбежать и в то же время ощущать это мгновение вечно. Квартира Снегиря оказалась темной и пыльной — в прочем, как она себе и представляла. Ободранные пожелтевшие обои, такие же, как, Лера помнила, были в её прихожей когда-то давным-давно. Пока ей не исполнилось восемь, и родители не закатили огромный ремонт, заменив розовые обои в цветочек на что-то нейтральное и полосатое. Чувство ностальгии отозвалось приятным теплом в Лериной груди. Планировка напоминала её дом, а вся мебель выглядела так, словно её уж давненько никто не мыл, шкафы ломились от огромного количества вещей, а на полу валялась груда мальчишеской обуви. Спустя секунду, к ней присоединились Лерины облепленные снегом сапоги. На туалетном столике рядом каждый сантиметр заставлен кучей флакончиков и бутыльков. Тоже, покрытые тоненьким слоем из пыли. — Олег! Олег! — Лера подняла голову, уставившись на появившегося в коридоре мальчика лет девяти, чем-то похожего на Снегиря, только с волосами более светлыми. Лишь увидев Леру, мальчишка резко застыл, нахмурившись и сведя брови. То ли напугался, то ли ещё что. Лера тут же почувствовала себя неловко. — А это кто? — С подозрением спросил он и Снегирь цокнул, стягивая куртку. Под той оказалась простая черная толстовка. — А может, вначале поздороваешься? — Спросил Снегирь и ожидающе посмотрел на мальчика. Тот пробурчал что-то похожее на «привет» и опустил взгляд. — Да уж, не так я тебя воспитывал. — Иронично сказал Снегирь и посмотрел с ухмылкой на Леру, которая постаралась выдавить ответную улыбку. Каким же всё было неправильным! — Это мой младший брат — Рус. Который сейчас уйдет и не будет нам мешать. Ясно? Рус поднял взгляд и быстро кивнул, собираясь было рвануть обратно в комнату, но только снова замер и уставился на Снегиря: — А в компьютер можно поиграть? — Пока мама не пришла — можно. — Снегирь махнул рукой и снова посмотрел на Леру с непонятной нотой во взгляде. — Ес! — Рус скрылся за дверью, но спустя секунду его голова снова высунулась из дверного проема. — А это что, де-е-евушка твоя? — Свали, мелочь. — Снегирь махнул рукой и в его голосе послышались металлические нотки. Рус поспешил ретироваться, и Лера на его месте, на самом деле, предпочла бы сделать то же самое. — У нас дома не настолько холодно, можешь снять куртку. Лера вздрогнула и покраснела, тут же спеша расстегнуть замок. — Да? А я-то думала, что у вас на отопление денег не хватает. Мало ли. — Успела сказать она, прежде чем подумать. Снегирь рассмеялся, и Лера позволила себе улыбнуться тоже, передавая ему куртку, которую он как будто даже бережно повесил на крючок рядом со своей. Или Лере просто показалось?.. — Пойдем ко мне в комнату? Лера снова залилась краской (благо, в квартире было темно) и быстро кивнула. Снегирь прошел дальше по коридору и подошёл к двери, которая в Лерином доме вела бы в родительскую комнату. Лера даже на секунду задохнулась: насколько же здесь всё по-другому, а в то же время — похоже… Это напрягало и удивляло в одинаковой мере. А потом она попала в его комнату. Небольшая, она была погружена в относительный хаос — с раскиданными там и тут вещами и со сбившимся одеялом на кровати, которую никто даже и не подумывал застелить. В прочем, мысленно отметила Лера, никакого отличия от её собственной обители. Видимо, они и правда родственные души. Схожесть в мелочах это тоже показатель, так ведь? Она посмотрела на стены, на которых с плакатов глядели неизвестные Лере певцы и группы, пафосно позирующие перед камерой. Лица казались Лере знакомыми, но она бы никого и назвать не смогла. На столе стоял ноутбук, а ещё на каждой горизонтальной поверхности валялась куча каких-то тетрадей, фантиков и смятых бумажек. Но сердце Леры забилось быстрее в тот момент, когда она перевела взгляд на шкаф, из-за которого — о чудо — выглядывали черно-белые полоски клавиш синтезатора. В паре метров стояла, прислонённая к стене, гитара с раскрытым рядом чехлом. Лера почувствовала нарастающий ком волнения в животе. Значит, слухи на врали, а Снегирь действительно умел играть?.. Лера вспомнила ник «Музыкант», который незадолго до всего этого брал её Друг. Снегирь. Так вот оно откуда пошло. — За бардак извиняться не буду, — сказал Снегирь, о существовании которого Лера даже на секунду забыла. Она повернулась к нему, не в силах сдерживать предательской широченной улыбкой. — Да и не надо. — Просто ответила. — У меня в комнате, кстати, не лучше. Снегирь поднял бровь, но ничего не ответил. — Ты играешь? — Спросила она самое очевидное, указывая рукой на синтезатор. В душе при этом всё ещё стояло тихое волнение. От встречи, в реальности, с этим инструментом. — Ну да, пару мелодий знаю. — Снегирь почесал голову и вдруг посмотрел на Леру с непонятным озарением в глазах и усмехнулся. — Хочешь послушать? Лера нетерпеливо закивала, и Снегирь достал из-за шкафа чуть запылившийся (как и всё в этом доме) синтезатор, подключил его к розетке и поставил на маленький стол у кровати. Предварительно, конечно, смахнув с него на пол пару книг и исписанных текстом листов. Он сел перед ним и пригласил Леру сделать то же само. Она медленно, с ватными от предвкушения ногами, опустилась на край незастеленной кровати. Они сидели так близко, что Лера могла ощутить исходящее от Снегиря тепло. Её сердце колотилось сильнее, чем когда-либо, а черно-белые клавиши внимательно за всем наблюдали. Снегирь нажал на кнопку включения и положил на них пальцы. А потом легко наиграл саундтрек из «Пиратов Карибского мора», сфальшивив всего один раз — перепутав до с ре в самом начале. Лера не могла отвести взгляд от его длинных пальцев, которые, пусть и не слишком легко, но парили над клавишами. Её сердце заполнилось теплом в отношении этого человека. И плевать, что Снегирь, и плевать, что враги. Он на синтезаторе играть умел, а что ей ещё нужно было добавить?.. — Я, всё-таки, больше по гитаре, — наконец сказал он, заканчивая. — Тут проворность нужна. — Это было восхитительно. — Зачарованно произнесла Лера, не отводя взгляда от его рук. — Не льсти мне. — Посоветовал Снегирь, ухмыльнувшись, но тут же его лицо стало серьёзным. — Так ты всё-таки любишь такую музыку? Лера покраснела. — Что? Да? Наверное. Немного. — Лера заикнулась. — Что? — Ясно всё с тобой. — Он отвел взгляд. — Я идиот. — Что? — Снова спросила Лера. — Пластинку заело? — Беззлобно переспросил он и задумчиво посмотрел в стену. — В тот день, у кабинета на первом этаже. Когда ты подслушивала, как в музыкалке на пианино играют… Я задел тебя, так? Лера не смогла ответить, в горле в один миг пересохла, и она кивнула, опуская взгляд. Отчего-то захотелось плакать, но она только прикусила щёку изнутри. Снегирь кивнул тоже. — Прости за это, Лер. — Единственное, что он ответил, глядя прямо в её глаза, и сердце Леры поспешило растаять. Она чувствовала, как залило краской щеки, и только пыталась привести в норму сбитое дыхание и найти способ сделать мир не таким резким. Лера уставилась на синтезатор. — А ты умеешь? — Снегирь кивнул на инструмент, и Лера мотнула головой отрицательно. — Или ты из тех странных людей, которые слушают, а не играют? — Я не знаю. — Почти шепотом произнесла она. Ей казалось, что говорили они о чём-то слишком интимном, эти тихие голоса, эта непонятная спокойная атмосфера. Всё происходящее до сих пор казалась ей каким-то нелепым розыгрышем. Не мог Снегирь быть таким. Просто не мог. Она облизнула пересохшие губы. — Я никогда не пробовала. — Но ты бы хотела? — Навёл Снегирь. — Да. — Сказала раньше, чем успела подумать. — А хочешь, научу? — Что? Лера не услышала собственного голоса, пусть и знала, что он прозвучал. Это был Снегирь, и он хотел научить её играть на синтезаторе… Что за сюр творился в этой комнате?! — Нет, погоди… — Давай. Он подсел ближе и взял её за левую руку, задев горячими пальцами метку на запястье. Лера дернулась, но ничего не сказала, а Снегирь придвинулся ещё, они соприкоснулись телами, и это было до того странным и до того неправильным… Он разместил её руки на клавишах. Лера заворожено глядела на собственные пальцы, которые лежали сейчас на белых полосках. Нет, это же просто невозможно! Она правда будет играть сейчас? На синтезаторе?! Вот так просто?.. Его ладони легли на её. Прикосновение кожи — грубоватой, но с тем такой теплой… Лера не могла поверить, что это Снегирь, тот самый Снегирь, с которым она десять лет конфликтовала. Ну не могло всё решиться так быстро и просто! Где-то здесь явно скрывался подвох! Но пока — никакого подвоха не было. Были его горячие руки, которые осторожно легли поверх её собственных и наконец-то нажали указательным пальцем на клавишу. Звук высвободился на свободу. Это же Лера сейчас сыграла. Правда, Лера. Она зачарованно наблюдала за тем, как он медленно наигрывает какую-то простую мелодию её руками, мелодию, которую Лере никогда в жизни раньше не слышала, но эта музыка… Исходила из её рук, это её пальцы (пусть и с чужой помощью) творили волшебство. Вот так просто. Всё всегда было слишком просто. Снегирь сидел так близко, что Лера могла ощущать тепло от его дыхания. Ей было неловко. Ей было странно. Ведь это же Снегирь! Её родственная душа. Что за гребанный любовный роман, неправдоподобная мелодрама! Наконец-то, мелодия закончилась, и Снегирь убрал собственные руки с Лериных, Та никак не могла успокоиться. Только что она играла на синтезаторе! А может, он каким-то образом передал ей эту суперспособность, и теперь она сможет сделать это сама?.. Она нерешительно нажала на случайные клавиши, но ничего, кроме двух бессвязных нот, больше не выходило. Лера поспешно одёрнула руки, предпочитая вообще ничего не касаться, чем делать это вот так. Она не смотрела на Снегиря. Что-то внутри неё пело счастливо-смущенную песню. Это всё было каким-то безумием. — За сколько ты его купил? — Тихо спросила она, рассматривая собственные ноги и тёмную, угольно-черную надпись. «Снегирь О.Ф.». А на его руке Лерино имя. Не верилось. Хотелось посмотреть. Снегирь прочистил горло. — Да я на рынке брал, всего тысяч шесть… — Шесть? — Она удивленно уставилась на него. Так дешево?.. — Ну да. — Ответил спокойно и вскинул брови. — А я… — Почему-то невыносимо сильно хотелось об этом рассказать, но Лера чувствовала себя слишком неловко. — Я несколько лет коплю на синтезатор. — Я не удивлен. Сколько накопила? — Двадцать две тысячи. Снегирь подавился воздухом и уставился на неё ошалело. — Сколько?! — Двадцать две тысячи. Лера почему-то ощутила себя неловко. Впервые цифра показалась ей самой слишком большой, хотя всё время она жила с мыслью, что этого недостаточно. — Нормально тебе родители, конечно, отваливали. Ты на эти деньги можешь самый навороченный взять. Особенно если по скидке. Лера только пожала плечами и стушевалась. А ведь оно и правда было так. Она могла купить свою мечту ещё полгода назад, но продолжала вновь и вновь, с очередным разом, откладывать деньги. Хотя давным-давно могла бы научиться играть на клавишных. Но она этого не сделала. Так же как не пошла на бесплатный кружок в школе. Так же как специально не притрагивалась к физике, чтобы не показаться слишком умной. Так же как избегала Снегиря несколько недель. Она делала всё для того, чтобы её жизнь была неполноценной. И даже думала, что была при этом счастлива В этот момент Лера ощутила себя полнейшей идиоткой. Подумать только, жизнь и правда всегда была в её руках. А скрытые желания и способности нетерпеливо клевали её скорлупу, просто чтобы Лера наконец-то смогла с ними встретиться. Но Лера предпочитала сворачиваться в клубок и ничего не замечать. Слушать музыку, лишь мечтая о её исполнении, старательно разыгрывать из себя дуру, когда речь заходила про точны науки, вылавливать крохи общения со Снегирём оскорблениями, вместо адекватных разговоров. — Ты в порядке? — Вдруг разрушил неуютную тишину Снегирь, и Лера снова пожала плечами. К чему теперь врать о своем состоянии? Она сама не знала, что чувствовала. Что-то похожее на горечь, досаду и счастье от обретения, смешанные в непонятный компот. — Ну, хочешь, схожу с тобой в магазин, выберем самый классный? Я же типа немного шарю. Лера уставилась на него и расплылась в неловкой улыбке. — Да. — Кивнула. — Сходим. — Отлично. Лера замерла на несколько секунд. — Можно задать бестактный вопрос? — Задавай, Валера, всё задавай. — Он махнул рукой, откидываясь на кровати. — Враги ничего друг от друга скрывать не должны. Задавай. Лера хихикнула, но тут же прекратила, смакуя пришедшую мысль и думая о том, какими словами её можно, вообще-то, объяснить. — Я постоянно… Ну, типа, смеялась над тем, что ты работал, ну, грузчиком. — Скомкано начала она. — И тебя это, наверное, задевало. И я, ну… — Хочешь узнать, что довело меня до жизни такой? — Закончил за неё Снегирь, грустно усмехаясь. — Типа того. — Кивнула она и снова уставилась на собственные колени. Краска не сходила с её щек. Всё подколки, которыми она стреляла в Снегиря, снова и снова возникали в её голове, и Лера ощущала себя слишком неправильно. И даже это ощущение было таким! Ведь это же просто Снегирь. Снегирь, с которым она десять лет из-за пустяков собачилась. А тут — на тебе, всё стало слишком тяжелым и будто накидывало на неё одеяло из чувства вины. — На самом деле, мне просто нужны были деньги. Как и всем нам. — А почему… Ты не попросил у родителей? — Глупо спросила она и тут же покраснела ещё больше. Снегирь тяжело вздохнул. — Мама и так на двух работах зашивается. Мелких, вон, ещё кормит и одевать. Куда ей давать мне деньги на всякую фигню? — Оу. — Выдохнула Лера. — И во время этой работы… — Да, однажды просто появилась ты. — Ты не ожидал этого? — Скажем… надеялся, что это не случится. И никто не узнает. Это всё ведь ещё и нелегально было. Лера что-то промычала в ответ и устыдилась собственных действий — когда она высмеивала Снегиря при всей школе и спокойно указывала на то, кем и как работал её «враг». А он и не жаловался. Разве что подкалывал её в ответ. Беззлобно. Это Лера сейчас понимала, что беззлобно. Но потом… эти слухи о его работе ведь должны были дойти до учителей или директора? Что же она тогда творила?.. — У тебя были проблемы?.. — Выпалила она в ещё большем смущении. — Ну, со взрослыми, когда они узнали… — Кажется, им было плевать. — Снегирь пожал плечами и выученным жестом потянулся к гитаре. Начал что-то подкручивать и дергать за струны. «Настраивает» — подумалось Лере. — Прости. — Искренне сказала она. Впервые извинялась перед ним за все десять лет знакомства. Слово показалось каким-то неправильным и странным, слишком непривычным на вкус. Лера не смотрела на Снегиря, но могла уверенно сказать, что он то и дело поглядывал на неё. Этому парню как будто не были знакомы эмоции, он словно ни разу не чувствовал стыд. Почему они так сильно отличались, но все равно оставались соулмейтами? С другой стороны, а разве схожестей — на первый взгляд, незаметных, — у них было меньшей? — Ты меня тоже. — Спокойно ответил он. — Как думаешь… Если бы мы не переписывались, мы бы попытались поладить? Впервые Лера так близко подобралась к их анонимной интернет-дружбе, слишком невозможной и невыносимо большой. А ведь правда, если бы Лера год назад не перешла по ссылке на неизвестный сайт, если бы от балды не написала парню с ником «Ничтожество» и тот не ответил ей тем же… — этого всего бы не было сейчас. Они бы продолжали тихо ненавидеть друг друга, только более стараться не пересекаться. И всё. Полнейший игнор. Так бы никогда и не узнали, что могут спокойно общаться, обсуждать настолько личные вещи, сидеть у кого-то из них в гостях. Играть вместе на синтезаторе. Они просто не поверили бы. Да Лера и до сих пор не могла осознать. — Конечно, нет. — Фыркнул он и снова принялся дергать за струны. Лера исподлобья взглянула на Снегиря. Он всё своё внимание обратил на гитару, с серьёзным выражением лица перебирая струны. Лера в этот момент ощутила такое тепло внутри, что ей даже захотелось кричать. Но она только облокотилась на спину — легла на незастеленную кровать, — перекатилась на бок и оперлась на локоть, приподняв голову. Она лениво наблюдала за тем, как длинные мозолистые пальцы Снегиря работали с инструментом. Потом смотрела на стоящий тут же синтезатор. Тихо и длинно выдохнула. Всё-таки, они с Другом оказались родственными душами. Её мечта сбылась, и это оказалось истинным безумием. Спустя примерно минуту, Снегирь начал что-то осторожно наигрывать, один за другим сменяя аккорды, и Лера внимательно наблюдала за ним, действительно не понимая. Почему она раньше этого не замечала? Как могла быть настолько слепой так долго? Она чувствовала искорки, колющие кончики пальцев. Она чувствовала покалывание на губах. Она чувствовала тех самых пресловутых бабочек в животе. Снегирь наигрывал что-то, и Лера лежала, наблюдая за его профилем. И эта музыка была не такой, к какой Лера привыкла. Как будто она обозначала что-то новое, совсем другую главу и иной смысл её теперешней жизни. Снегирь закончил играть и посмотрел на Леру. Внимательно, прямо. Его зрачки были расширены, Лера сама не поняла, как заметила это, но он вдруг поддался вперёд, наклонился, и поцеловал её в губы. Мягкость, прикосновение кожи, гитара, которая неприятно упиралась в бедро. Это мгновение казалось ей шумом, заполненным тишиной. Оно продлилось лишь пару секунд. Зато какую пару секунд. Снегирь отстранился, резко сел и взъерошил собственные волосы. Его щеки заалели, а в глазах сверкало что-то совершенно новое. То, чего Лера в нём никогда раньше не видела. Лера спрятала лицо в складке одеяла. Она не могла стереть с лица огромной улыбки.