Параллельные

Странно, но дома всё показалось проще. Чон Чонгук уже не казался таким фантастическим, сидя на потрёпанном диване с кружкой горячего чая… Хотя, нет, всё ещё казался. Мой чай уже остыл до комнатной температуры, а разговор так и не начался. Я выдала неловкое «кхе-кхе», но Чон только помрачнел в ответ. Отставив в сторону полупустую кружку, он закусил губу и посмотрел на меня уже чуть более решительно. — Давай сыграем в двадцать вопросов? Ты задаёшь, я отвечаю всё, что могу сказать — А есть что-то, чего ты не можешь сказать? — Первый вопрос. — Он посмотрел на меня, а я закатила глаза. — И да, и нет. Есть то, что ты попросила… — он запнулся — Есть вещи, которые ты попросишь тебе не говорить. А ещё, есть то, что ты не услышишь, даже если я тебе скажу. — Что-то вроде даты моей смерти? — Я этого не знаю… Но речь о других вещах. О фактах. Например, я знаю, сколько тебе лет. И я знаю, что сейчас, — он молча сделал странное лицо на секунду, а затем продолжил, — год. Но я не могу сказать, что я работаю в… — его лицо снова стало странным, затем он посмотрел на меня. — Погоди минутку… Какой год? — Об этом я и говорю, — ответил он, поправляя волосы, которые стали падать ему на лицо. — Я не могу сказать, какой сейчас год, не могу назвать место работы. Город и улицу, где я живу, тоже не могу назвать. Когда был моложе, я тратил время на то, чтобы понять всё… Но ты заставила меня прекратить. Ты никогда не соглашалась со мной до того дня, когда я сказал, что это — какая-то временнАя ловушка. — Что ты имеешь в виду под этой временной ловушкой? — То, что между нами… Это происходит как бы вне времени. Ничто и никто не сможет подтвердить, что мы виделись. Но это ещё не самое худшее… — Ты недоговариваешь только затем, чтобы я тратила свои вопросы? — я стукнула себя по лбу. — Это за вопрос не считается! Осознав, что ударила слишком сильно, я зажмурилась от боли, а Чон взял меня за руку: очень осторожно, словно я могла разбиться. Видимо ощутив, как мне некомфортно, он отпустил руку. — Прости, Кан Чжехи. Я хочу сделать это проще, но у меня не получается. — Парень закусил губу и стал говорить отвлеченно, словно меня здесь и не было. — Думая об этом моменте, я бросался из крайности в крайность. Сначала думал, что всё предрешено, и ничего на самом деле изменить нельзя. Потом думал, что надо как-то разорвать петлю, но в конце концов я понял, что не знаю, как должен это объяснить. Вписан ли в мой генетический код правильный расклад слов и действий, или я сделаю неверное движение и испорчу всё? — Он помолчал. — Ты не просила меня хранить это в тайне, но рада этому знанию ты не была ни дня: после того, как я исчезну, будет всего один день, когда ты будешь помнить обо мне. Затем вся память обо мне исчезнет до новой встречи. — Почему ты говоришь что исчезнешь? И о какой ещё встрече ты говоришь мне? — Мы в этой ловушке временно. Но это случится снова, через время. И тогда, когда всё случится вновь, ты вспомнишь. Однако, даже напоминания о том, что мы виделись, не останется. Точнее, что-то будет, но ты до нужного момента не поймёшь, что это было. И никто не поможет вспомнить, словно мы никогда не были знакомы. — Может, оно и к лучшему? — я поперхнулась, увидев как помрачнел Чонгук — Совсем не обидно, Чжехи… — Он закатил глаза, а затем зажмурился, взявшись пальцами за переносицу. — Я говорил вещи гораздо хуже, когда всё понял. Так что не буду тебя винить за желание от меня избавиться. Я сама не заметила, как через стол дотянулась до руки Чонгука и сжала её. — Я не хочу от тебя избавиться, совсем наоборот. Но если это всё правда… — я проигнорировала скептический взгляд парня и продолжила. — Если всё так, как оно есть, оставить нас с памятью друг о друге но без возможности друг друга найти было бы слишком жестоко, разве нет? — А чувство незаполняемой ноющей пустоты внутри — не жестоко? — Чон грустно улыбнулся. — Когда встреча произошла во второй раз, всё встало на свои места. Я почувствовал себя целым, полноценным и готовым жить в полную силу. Но от того, что чувства исцелились я не забыл, каково было между встречами… И ты не забудешь. Я помню твои глаза, когда встретил впервые: казалось, что сама твоя душа плачет, но ты не проронила ни слезинки. Наверное, это единственное, чему я рад в этом перевёрнутом времени: когда это произойдёт, я не увижу твоих слёз. После последних его слов я поняла, что не способна продолжить разговор. Несколько раз, наподобие выброшенной на берег рыбы, я открывала рот, но не могла произвести ни звука. В конце концов он ушёл, не дождавшись очередного вопроса. Я не стала проверять дверь, предполагая, что он знает, как нужно повернуть ручку и с какой стороны прижать снаружи, чтобы сработал замок… Позже проверила: закрыл как следует. Но ещё остаётся шанс, что всё это сон. А значит мне срочно нужно поспать… Разумеется, нормально поспать мне не удалось. Измученная обрывочным сном, украшенным кошмарами, я встретила будильник недовольным лицом. Проходя внутрь кофейни, я ещё сомневалась, что всё по-настоящему. Однако, счастливое лицо Чона, в первую секунду сбившее с толку, стало последней деталью, не дающей и шанса разумным доводам. После того, что произошло вчера, человек должен быть совсем сумасшедшим, чтобы так улыбаться. И ещё более сумасшедшим, чтобы так улыбаться мне, которая вчера считала его то ли шпионом, то ли сумасшедшим… Однако, по мере того как я подходила ближе, его улыбка гасла. Перегнувшись через стол с каменным лицом, я протянула Чону клочок бумаги и снова вышла. Впервые в жизни я пожалела, что не курю: это самообман, но многие считают, что курение расслабляет. Я бы много отдала сейчас хотя бы за иллюзию спокойствия… Спустя пару минут вышел и Чонгук. — Настал тот самый день? — просто и серьёзно спросил Чон — Да. — я ответила, не зная, что к этому ещё добавить. Чон в секунду оказался на нулевом расстоянии, прижал меня к себе и уткнулся носом мне в висок. Простояв так несколько минут, моё смятение медленно превратилось в какое-то уютное спокойствие. Сердце Чонгука билось совсем рядом, и совсем не успокаивалось вместе с моим, а дышал он часто и горячо. Несмотря на это, он прошептал: — Вчера у тебя, должно быть, был ужасный день… — У меня?! — не веря ушам ответила я, отстраняясь. — У тебя будет ужасный день завтра! — Я был к этому готов, — не убедительно ответил Чон с грустной улыбкой на губах. Я невольно засмотрелась на его губы. Дотянуться до них казалось так естественно… Я подтянулась ближе и коснулась губ Чонгука своими. Сердце забилось, наверное наравне с его сердцем, пусть и по разным причинам. Чонгук ответил на поцелуй не сразу, но раньше, чем мне стало совсем неловко. Мы целовались на глазах каких-то прохожих, и обычно меня бы это взбудоражило, а сейчас не волновало вовсе. Наконец оторвавшись, мне хотелось повторить это снова, но Чон приложил к моей щеке ладонь, собираясь что-то сказать, и казалось, что это важнее поцелуя (если что-то вообще могло быть важнее). — Мой завтрашний день действительно будет так ужасен? — Хуже, чем ты можешь себе представить! — я с ужасом подумала о том, сколько боли я причинила и ещё причиню ему — Что ж, один ужасный день, или даже несколько подряд… Оно того стоит!