***
– Чёрт, я же помню что она где-то здесь.. Казалось бы, обычная ситуация – шум, ругань, гостиная вся перекопана и Клаус, который ищет очередную заначку на чёрный день. Только вот летающие вещи, подушки, статуэтки, бокалы, даже пара кресел левитируют в метре над полом и Клаус, который заглядывает под одно из них, не входят в привычную картину мира. Четвёртый находит заветную двацатку, и с победным кличем: "ДА! НАКОНЕЦ-ТО!" — прыгает, возвышая её вверх. Он поворачивает голову слегка в бок и только сейчас замечает свою семью в полном составе, которая с открытыми ртами уставилась на него. Четвёртый вскрикивает, и все летающие до этого по комнате предметы с грохотом валятся вниз. – ЧТО ЗА ХУЙНЯ КЛАУС?! – ЧЁРТ! – Клаус срывается с места к ближайшему окну, но как только открывает его, со стороны улицы слышится хлопок, и Пятый толкает его обратно в дом, после появляется внутри, закрывает окно, и, вцепившись в одежду Клауса, телепортируется к, уже стоявшему на полу, дивану, в гостиную и швыряет брата на него. Пока Клаус приходит в себя братья и сёстры окружают диван, тем самым отрезая все пути к отступлению. – Ничего не хочешь нам объяснить? – Пятый выглядел злым и ошарашенным одновременно. – Не понимаю о чём ты, братишка, – пролепетал Клаус, видя как все остальные за ним оглядываются назад. Видимо, все ещё не до конца веря в происходящее. По их растерянному виду сразу понятно – не этого они ожидали от вечера пятницы. – Не придуривайся, Клаус, мы видели как летали вещи, и как они упали, когда ты увидел нас. Остальные молча поддерживали слова Пятого. В то время как Бэн стоял позади говорящего и с интересом наблюдал за происходящим. Клаус промедлил, глубоко вздохнул, выпрямился, закрывая глаза, и, полностью расслабившись, произнёс: – Что ж, видимо, теперь и правда нет смысла скрывать. Он открыл глаза и что-то поменялось и хотя его глаз не видел никто кроме Пятого, атмосфера в комнате изменилась, даже его кудряшки на затылке казались устрашающими. Теперь без добродушного и веселого взгляда Клауса, его чёрная одежда, которая раньше всё равно смотрелась на нем светлым образом, теперь так странно-неожиданно и как будто правильно подчеркивала серьёзность, расчётливость и решимость, теперь незнакомого им человека. Он слегка обернулся и осознав, что все члены его семьи, кроме более спокойного Пятого, ещё долго будут в прострации, повернулся обратно. – Спрашивай всё, что хочешь. Пятый внимательно оглядел его изменившееся лицо и беспокойно переглядывающихся Ваню и Эллисон, Диего в это время неотрываясь пялился на затылок Четвёртого, а Лютер смотрел вперед невидящим взглядом. Пятый думает, что они слишком привыкли к безобидному, ничего не умеющему, Клаусу. После непродолжительного молчания он задал первый вопрос: –Почему вещи летали по всей комнате? – Это одна из моих способностей – Четвёртый усмехнулся и откинулся на спинку дивана. – Как давно ты овладел своими способностями? – Хах, давненько уже... – протянул он, обводя глазами комнату. – Почему ты не рассказал об этом нам?! – Пятый хмурился всё больше и больше, вести допросы без насилия выходит гораздо медленее и, определённо, не так продуктивно, как могло бы быть. – Посчитал, что в этом нет необходимости. – Почему?! Клаус слегка запрокинул голову назад, недоставая затылком до спинки дивана, озадаченные братья и сёстры все ещё пялились на него. – Как-то не привык посвещать вас в свои дела... – Что с тобой случилось? – у Вани дрогнул голос. – Ох, боюсь, слишком много, чтобы рассказать, милая... – ДА ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК?! – не выдержал Диего. Четвёртый полуобернулся к ним, с интересом разглядывал взбешенное лицо своего названного брата. И усмехнулся. Снова. – Прости, дорогой, но я всегда был таким. – ЧЁРТ! С МЕНЯ ХВАТИТ! – Диего вылетел из гостиной, предварительно скорчив злую рожу и хлопнув входной дверью. Остальные вскоре молчаливо последовали его примеру, хоть и не так радикально, в основном поднявшись в свои комнаты. Остались только Клаус, Пятый и Бэн. – Думал он сорвется раньше, – вставил Бэн, на что, конечно, не ответил никто. Клаус поднялся с дивана, и начал подниматься по леснице, бросив на последок: – Полагаю, семейное собрание окончено? Бэн последовал за ним. – Ну и зачем нужно было это представление? – Да ладно, Бэнни, тебя же это тоже повеселило, – Клаус, сбросив ботинки, завалился на кровать, подложив руки под голову, и прикрыл глаза. – Это не меняет того, что ты буквально заставил их переосмыслить всю жизнь, хотя я не уверен, как к этому отнёсся Пятый... – Бэн сидел на столе у кровати, рассматривая спокойное лицо Четвертого. – Я согласен, что им уже давно пора бы узнать, но не так! Это было жестоко с твоей стороны, Клаус. Четвертый так ничего и не ответил, казалось, он заснул, но Бэн точно знал, что Клаус может уснуть только в полной тишине. Если не считать пьяных отрубов, и тому подобное. Так было с самого детства, когда он только разобрался, как отсылать ненужных ему мертвецов, он впервые тогда проспал больше пары часов, ведь до этого страдал бессонницей. Страх перед растерзанными, в разной степени трупами, которые могут выть, кричать, проклинать его и своих убийц, иногда на совсем незнакомых языках, не способствовал здоровому сну. До шестнадцати он, к сожалению, ничем не мог помочь, а после уже был одним из этих самых мертвецов. Минутку размышлений прервал странный шум с первого этажа. Ещё раз взглянув на Клауса, Шестой понял, что тот собирается игнорировать все раздражители, включая самого Бэна. Шестой, решив не пользоваться своим "прозрачным" положением, вылетел за дверь и спустился по леснице. Даже после стольких лет кажется странным то, что спускаясь по ужасно скрипучей лестнице их дома, он не издает ни звука. В гостиной и кухне пусто, а все остальные так и не выходили из своих комнат. Диего тоже не возвращался. Бэн не понимал, что происходит, пока не услышал еще один глухой удар. Он исходил из кабинета Реджинальда. Не долго думая, Бэн пролетел через запертую дверь и немного опешил. Пятый стоял на стуле и пытался дотянутся до верхней полки, он опирался одной рукой на нижнюю, с книгами и журналами, второй рукой тянулся выше. Под ним лежало штуки четыре книги и пара статуэток, которые упали с нижних полок от его усилий. Бэн бы умилился, но потом он заметил за чем именно тянулся Пятый. В шкафу, на этой самой полке все книги были о Клаусе, на корешках каждой из них была огромная цифра четыре. На остальных полках сверху вниз распологались такие же: Четыре, Семь, Пять, Шесть, Три, Два, Один. Порядок странный, никто сюда особо не заходил, а значит это сам Реджинальд расставил всё в таком порядке. Пятый даже кончиками пальцев не дотягивался до книги, поэтому Шестой решил помочь ему. Бэн подлетел ближе к шкафу, в первый раз рука прошла насквозь, как и во второй, но немного напрягшись он смог пошатнуть её, и та свалилась в аккурат в руки удивлённому Пятому. Он взглянул сначала на толстый, очень ровный и аккуратный дневник в своих руках, затем на полку, решив, что это не может быть совпадением, пробормотал: – Спасибо, Бэн, – его щеки немного заалели, видимо из-за того, что его видели в таком беспомощном состоянии, но он пересилил этот порыв смущения и спрыгнул со стула, сел на него и положил дневник на стол отца. Он уселся поудобней и наконец открыл книгу на первой странице, но она оказалась пуста! И вторая, и третья, и следующая после неё! Пятый быстро пролистал весь дневник, но ничего, ни одной буквы! Пятый, как и Бэн, что леветировал за его спиной этого ну никак не ожидали. Ни одна бесполезная вещь не имела места быть в кабинете Реджинальда Харгривза. Поэтому Бэн приложив еще немного усилий столкнул все остальные дневники, книги попадали на пол, распахиваясь, но каждая была исключительно пуста. Пятый, решив не зацикливаться на этом, открыл первую попавшуюся книгу с полки Эллисон. Но дневник под номером три был исписан от корки до корки, записи о её способностях, физическом и умственном развитии. Окончательно перестав хоть что-то понимать, Пятый принялся рассматривать кабинет еще раз. Что-то не складывалось, зачем Реджинальду подменивать дневники о Клаусе? Именно подменивать, ведь, зная его щепитильность и дотошность в подобных вещах, даже Лютер был бы уверен, что отец точно вёл записи о Клаусе. Раз он их подменил, значит не хотел, чтобы кто-то увидел что-то лишнее. Отец знал, что никто при его жизни не смел заходить в кабинет, но все равно подстраховался. Данный факт никак не укладывался в голове. Бэн и Пятый перевернули весь кабинет, в поисках хоть какой-то зацепки, но ничего. Всё настолько обычно, насколько только может быть в кабинете их отца. Бэн не знал зачем он присутсвует при всем этом, ведь он и так знал о Клаусе всё, за исключением некоторых уж слишком личных вещей. Он думал, что Пятый захочет помочь Четвёртому, если узнает настоящего Клауса получше. Тот был не очень хорош в представлении себя, а из-за его желания повеселиться, он не рассказал сегодня вообще ничего важного! Самое ужасное – максимум, что может сделать Бэн для изменения ситуации – это капать Четвёртому на мозги. Несколько удручающая перспектива, так что он решил поступить немного иначе. Облетев всю комнату по периметру, заглянул во все ящики, столы и тумбы, с помощью своей "прозрачной" формы. За картинами и даже между стенами и шкафами, но ничего. Совсем отчаявшись, разозлившись и опять забыв, что мёртв, Бэн намеривался пнуть стол своего горячо любимого папаши, да послать его к чертям, но нога его прошла сквозь, из-за чего он с размаху завалился назад, на спину, а его голова прошла прямо сквозь бревенчатый пол. Бэн открыл глаза и увидел.. Почти весь пол под их ногами был устлан книгами и дневниками, которые разрывались от фото и закладок. Все они не достигали верхнего слоя досок, поэтому пол скрипел, из-за чего создавалось ощущение, что пол самый обыкновенный, такой же старый и дряхлый, как и в любой комнате их особняка.Хитрость Реджи во всей красе!
Бэн быстро поднялся, взглянул на Пятого, который еще не успел, как он, растормашить все ящики.Шестой помчался к Клаусу.
– Клаус! – Бэн резко рванул вверх через потолок, чуть не пролетая на этаж выше, чем нужно, – КЛАУС, ПОМОГИ МНЕ! – Боже, Бэнни, ну что опять? – Четвёртый сидел посередине комнаты на полу в медитативной позе, положив ноги одну на другую, а руки уложив на колени. – Мне срочно нужно побыть осязаемым! – видя, как Клаус изогнул брови, Бэн продолжил: – Всего на десять минут! – Не понимаю твоего рвения, ты же знаешь, что пока все не уляжется, слезливые встречи с семьей — не лучшая идея? – Я и не собирался! Клау-у-ус! – Я так понял, что причину ты мне говорить не хочешь? – Я-я не могу... пока что... – Бэн засомневался, может если он скажет всё как есть, то Клаус все поймет? Он вспомнил его представление, пренебрежительный тон, смеющийся взгляд. Нет. Сейчас Клаус озлоблен и вспыльчив, Бэн только разозлит его своей "помощью". Шестой точно знает, что именно так и думает Четвёртый. Он не привык получать, и уж тем более просить о помощи. Всегда пытался справиться сам, и далеко не каждый раз у него это получалось. А Бэну все эти годы оставалось только следовать за ним полупрозрачным силуэтом. Хотя, и это он мог делать не всегда. Прошли годы, пока Клаус не научился матереализовать призраков, к тому времени он успел набить свои первые шишки в одиночку. Он до конца жизни запомнит эти уроки. – Десять секунд, Бэнни, – Клаус закрыл глаза и щёлкнул пальцами, – отсчёт пошёл. Бэн, чуствуя твёрдость под ногами, бросился через всю комнату, резко открыл дверь и помчался к лестнице, врезаясь во все углы и пороги. Сейчас лестница скрипела как врата в преисподню, но это только предавало сил бежать дальше. Шестой спрыгнул с последних ступенек, помня о закрытом замке, разогнался побыстрее и со всей силы врезался в дверь кабинета, снося замок и ломая ручку. Пятый отскочил в другой конец комнаты от неожиданности и вытаращился на своего умершего брата. Десять секунд подходили к концу, но Бэн, стоя на пороге успел прокричать:ПЯТЫЙ! ПОЛ!
После, заметил, что глаза брата, что стоит перед ним, начали бегать по пространству вокруг него. Это означало, что теперь он снова самый обыкновенный Бэн. Мёртвый Бэн. ××× Пятый с удивлением заметил, как всё его тело сотрясает дрожь.Он видел Бэна! ВИДЕЛ! СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ!
Прошло столько десятков лет с тех пор, как он видел Шестого, но сейчас он совсем не походил на того молчаливого мальчонку. Он вырос, Пятый не знает как именно растут призраки, но это случилось. Жаль никто из семьи не знает как сам Пятый выглядел в их возрасте. Даже сам он не помнит. Тогда было не до внешнего вида... Бэн кричал, он точно что-то кричал, но Пятый, увидев его онемел, звуки приглушились и все его сознание заполнила тишина. Он во все глаза смотрел на Шестого в те мнговения, и тот точно указывал куда-то вниз.Ноги? Ковёр? Пол?
Пол! Точно, именно это!
Пятый быстро проморгавшись от наваждения, отмер, наконец, упал на колени, отбросил ковёр в сторону и начал поддевать своими маленькими пальчиками половицы. Они скрипнули, и Пятый смог вынуть одну дощечку. Он отложил её в сторону и достал толстую книгу с огромной цифрой четыре на всю обложку. Номер был расположен не как у остальных Харгривзов – на корешках, чтобы их можно было отличить на полках, а так, чтобы они лежали именно так, под полом. Значит он понял, что будет скрывать эти записи ещё в самом начале изучения Клауса. Но когда именно и почему? Пятый сидя прямо на полу открыл дневник на первых страницах, нахмурился, и пролистал до самого конца. Закрыл книгу и, положив рядом с половицей, полез за следующим дневником. Бэн понимал негодование Пятого, ведь, будучи рядом с ним, также видел, что папин дневник был полон непонятных таблиц, диаграмм, графиков и всего прочего, но страницы были исписаны странными символами. Не японский, не китайский, и уж точно, не анлийский. Эти символы были не похожи ни на один алфавит известный Шестому. Пятый уж точно знал побольше языков чем сам Бэн, и если даже он в недоумении, то Бэн даже не знает что и думать. В любом случае, нужно сначала понять насколько приблизительно дней застрянет здесь Пятый, это напрямую зависит от количества дневников. В том, что Пятый не выйдет пока он не поймёт каждое предложение из рукописей отца — Бэн не сомневался. К этому времени Пятый уже разобрал четверть всего паркета перед столом отца. Под каждой из досок находилось по две книги, или по одной, если она была прям очень уж объёмной. Он обложился своими находками и теперь выглядел как ребёнок, не понимающий истинное предназначение книг если в тех не было картинок. – Я уверен, что ты бы посоветовал просто спросить у Клауса об этом. Ты бы так и сказал, но это не так просто, тем более сейчас. Бэн хотел бы взглянуть на лицо брата, но тот уткнулся в один из дневников, что лежал на его коленях. Бэн думал об этом, ему приятно знать, что Пятый, с которым они не виделись с момента его ухода, понимает его натуру и ход мыслей также хорошо, как если бы они общались каждый день, вплоть до этого момента. Для призрака очень важно знать, что его помнят, поэтому он решил привести подмогу.