Evergreen Gold light breaks behind the houses, I don't see what's strange about this. Tiny bubbles hang above me. It's a sign that someone loves me. I can hardly stand up right. I hit my head up on the light. I have faith but don't believe it. It's not there enough to leave it. Everything I love is on the table. Everything I love is out to sea. I have only two emotions, careful fear and dead devotion. I can't get the balance right, with all my marbles in the fight. I see all the ones I went for, all the things I had it in for. I won't cry until I hear, because I was not supposed to be here. I'm not alone. I'll never be. And to the bone, I'm evergreen. (The National, Don't Swallow the Cap)
Должно быть, он впервые встретил ее в воскресенье. В конце концов, было не так много шансов увидеть его бродящим по пляжу днем — не то, чтобы у него была привычка бродить по пляжу ночью, это было бы странно, не так ли? Оглядываясь назад, он с трудом мог вспомнить, что первое пришло на ум, когда он увидел ее. Безразличие? Легкое любопытство? Удивление? В конце концов, люди, выгуливающие своих собак, были довольно обычным делом. Но не столь обычным в середине чертовски морозного февраля в семь часов утра, когда солнце едва выглядывало из-за горизонта. Доктор направлялся домой после длинной и утомительной ночи в клинике с твердым намерением сразу лечь спать. Но, во-первых — боль в спине убивала его и ему нужно было размяться. Во-вторых — Тардис, его шестилетний Джек-Рассел-терьер с грубой шерстью, умоляла его о прогулке. И в-третьих — он уже довольно долго не видел моря и тосковал по его успокаивающему виду. Странно, но для того, кто провел большую часть своей жизни вдали от океана, сейчас, стоило побыть несколько дней вдали от его просторов, и он начинал безумно скучать. Можно было не подходить к воде. Хватало просто увидеть его издалека и ощутить дыхание морского бриза на своей коже. Сейчас, однако, он чувствовал, что должен подойти ближе. Кровать могла подождать. Он прекрасно понимал, что в любую минуту ему могут позвонить с работы с сообщением об экстренном случае и что теряет бесценные мгновения сна. Но соблазн был слишком велик. Конечно, он мог притвориться, что его интерес вызвала только собака, которую Тардис заметила еще до него. Это был красивый светло-коричневый Бриар. Он бегал кругами вокруг своей хозяйки. Но Доктор видел собак в своей клинике каждый день. С другой стороны, девушки, носящиеся по пляжу как сумасшедшие и ведущие замысловатые односторонние беседы со своими питомцами были куда более редким явлением. Он заметил, что они играли в какую-то игру. Хотя и не был уверен, кто кого догонял по ее правилам. Тардис, которая проявляла к действию еще большее любопытство, приблизилась к парочке и начала наматывать свои собственные круги вокруг более крупной собаки. На голове девушки был капюшон, и было сложно рассмотреть ее лицо или определить возраст. Однако, судя по ее быстрым движениям и выносливости, Доктор подумал, что ей около двадцати лет. Тардис теперь вовсю здоровалась с Бриаром, и Доктор удивился, когда понял, что его владелица была старше, чем он предполагал изначально. Однако все еще довольно младше его, в этом он был уверен. Возможно, около тридцати. У нее были морщинки в уголках губ и глаз. Это он ясно увидел, когда она улыбнулась ему. Теплой, искренней улыбкой, которая сразу же растопила его сердце. — Привет, — поздоровалась она, грея руки в карманах. Возле воды было прохладнее. Особенно когда ты не бегал словно сумасшедший вместе со своей собакой. Казалось, она испытывала неловкость. Доктор предположил, что она не ожидала, что кто-то заметит, как она резвилась на песке в 7 часов утра в воскресенье. Он улыбнулся, чтобы успокоить ее. Ребячиться рядом собаками — все-таки он определенно относился к этому типу людей. — Привет. У тебя красивая собака. Люблю Бриаров, хотя их не часто встретишь. — Спасибо! — она просияла, явно тронутая его словами. Очевидно, их питомцы быстро подружились. Забавно, как это происходило с собаками. Едва принюхавшись, они уже понимали стоит ли им держаться подальше, просто поздороваться или стать лучшими друзьями на этой планете. Если бы только с людьми было так просто... Она скинула капюшон — солнце наконец-то взошло, — и Доктор смог лучше рассмотреть ее лицо. Без сомнений очень милое лицо. Высокие скулы, карие глаза в форме двух миндальных орехов, маленький круглый нос и полные губы. — Не думаю, что видела тебя на пляже раньше. Я прихожу сюда каждое утро. Правда, я переехала сюда всего месяц назад... — О, так ты живешь где-то здесь? — Да, мой дом вон там, — ответила она, неопределенно указывая в сторону Хорси. — В пятнадцати минутах через поля, но мне нравится. Хорси — небольшой городок, и он удивился, почему не встречал ее раньше. Но, как она и сказала, она прожила здесь всего лишь месяц, и с помощью быстрых, но настораживающих подсчетов, он осознал, что в течение этого времени вполне возможно не ступал ногой за пределы своего дома, разве что ездил в клинику и обратно. В его привычку так же не входила еженедельная покупка продуктов — он просто заказывал доставку в клинику, — или не дай бог, поход на мессу по воскресеньям. Она тоже не была похожа на прихожанку, хотя это не имело большого значения. Они прошли немного в тишине, наблюдая, как их собаки играют у кромки воды и нелепо плескаются. Тардис будет вся в песке и, придя домой, ему придется ее помыть. Ну, не то, чтобы он надеялся на нормальный сон. — Думаю, я лучше пойду и немного отдохну, — сказала она через некоторое время. Доктор кивнул, слишком уставший, чтобы осознать, что только потому, что он собирался сделать это воскресным утром, это не было тем, что считалось нормальным для любого другого человека. — Да, мне следует пойти и сделать тоже самое, — в конце концов ответил он. — Поздняя вечеринка? — Если бы! — рассмеялся он. — Нет, просто работал допоздна. А ты? — Тоже. Она улыбнулась. Назовите его болваном или любителем поэзии, но с тем, как солнце сияло в ее развевающихся локонах, она выглядела божественно. В ее каштановых волосах были рыжие крапинки, которые особенно ярко отражали свет и приковали к себе его пристальный взгляд. Он надеялся, что не пялился слишком долго. Приятно было вспомнить, что он все еще мог оценить красивую женщину, когда встречал такую. Он еще мог что-то чувствовать. — Что ты здесь делаешь так рано утром? — спросил он. — Я переводчик, у меня необычный график. — О, здорово! Так ты работаешь из дома? Не каждый день встречаешь переводчика, поэтому Доктору было интересно. Немного оригинальности в его жизни и разговор не дадут ему уснуть, пока они не разойдутся. Но они все продолжали идти в одном направлении. И рассказывая ему о сроках выполнения заказов для клиентов за океаном, она повернула направо в сторону Хорси Корнер, а не на лево. — Ты живешь в Хорси Корнер? — пораженно спросил он. — Да, купила здесь небольшой домик. Он крошечный, но уютный. Доктор резко остановился. — Ты та, кто поселился возле гостевого дома “Старая часовня”, — понял он. Она тоже остановилась, а их собаки продолжили путь, потому что и так хорошо знали дорогу. — Откуда ты знаешь? — с нотками недоверия спросила она. — Хорси Корнер очень маленький, все знают всех, — объяснил Доктор. — Я живу прямо напротив тебя. Белый дом слева. — О, так ты наркодилер! — воскликнула она. — Я кто? — Большой дом, черная шикарная машина, которая паркуется только среди ночи несколько дней в неделю, свет внутри никогда не горит... — И при всем этом, твоей первой мыслью был наркодилер? — спросил он, указывая на себя. Его безобидное “себя” — по крайней мере он так надеялся. — Ну, я никогда тебя не видела, — точно подметила она. — Я редко бываю дома, — признал Доктор. — Обычно сплю на работе. Она выглядела озадаченной таким ответом, но не попросила дальнейших пояснений. Останется ли он жутким — возможно опасным — соседом, которого она изо всех сил будет избегать в будущем? Он очень надеялся, что нет. Чтобы рассеять неловкость, и, желательно, увеличить свои шансы на новую встречу, он начал медленно идти вперед и принялся объяснять ситуацию. — Я ветеринар. Моя клиника находится прямо за Хиклингом. Недалеко отсюда, но я часто остаюсь там ночевать после операций. Бинго, он снова ей нравился. Никогда не недооценивайте силу слова “ветеринар” в отношении девушек. Особенно тех, у кого есть домашние животные. Дешевый трюк, но иногда он им пользовался. Чаще всего это ни к чему не приводило — он был безнадежен в любых других аспектах жизни в конце концов, — но, по крайней мере, он не оттолкнет свою соседку после первой же встречи. — И я все равно сова, после полуночи я активнее всего. — Секунда. Понимание того, как это могло прозвучать. — Я имею ввиду для операций. Я обычно оперирую по ночам. Ему срочно нужен был сон. И заткнуться, определенно заткнуться. Он только что вернул ее расположение, не надо отпугивать ее вновь. Но Доктор ничего не мог сделать: недостаток сна плюс новая красивая девушка, которую надо было впечатлить, он был в ударе. Говорил со скоростью света о своей клинике, его страсти, его работе. Оглядываясь назад, он хоть убей не мог вспомнить содержание их разговора. Вскоре они оказались у ее двери, хотя сначала миновали его дом, и она помахала ему на прощание. — Хорошо отдохнуть! Может, еще увидимся, если будешь не слишком занят. Так значит он произвел впечатление трудоголика. Что за сюрприз. Он и правда им был. Только его работа не была для него просто работой, она была его жизнью. Тем не менее, она говорила это с озорной улыбкой, так что, возможно, она не повелась на всю дрянь, что он тут наговорил. Хорошо. Все еще оставалась надежда, что она не считала его эгоцентричным придурком. И именно в тот момент он понял, что не спросил ее имени или что она делала в чертовой дыре в Норфолке. Он просто разглагольствовал о своем призвании к науке и животным. Отлично, Доктор. Совсем не эгоцентрично.***
На удивление, сон пришел легко. И когда около четырех он вернулся в клинику для дневных операций, он чувствовал себя более отдохнувшим, чем должен был. Ему даже удалось уехать в разумный час (то есть до полуночи), и прибыв домой, он не смог удержаться, чтобы не взглянуть на дом его новообнаруженной соседки. В окнах горел свет, и он почувствовал соблазн позвонить в дверь, просто так, чтобы доказать свою точку зрения. Хотя, он не был точно уверен, по какому вопросу. Вместо этого, он пошел спать в приличное время и завел будильник на 6:30 утра. Если повезет, возможно, он увидит ее на пляже следующим утром. И возможно, в этот раз он не забудет спросить ее имя. Доктор все же узнал, как ее зовут. Так же, как и много других вещей в течение следующих недель. Ему едва ли удавалось видеть ее на пляже каждое утро, но в те дни, когда его операции заканчивались раньше трех утра и с питомцами, которых привозили в его клинику, не происходило ничего ужасного, он приходил туда. И они говорили, пока их собаки играли и лаяли, устраивая переполох. В их разговорах не было ничего особенного, но они служили его якорем. Они были глотком свежего воздуха, передышкой от его повседневной жизни в клинике, которую он проводил либо беспокоясь за некоторых питомцев, либо подвергаясь нападкам их хозяев, а чаще всего, становясь целью их гнева. Он не мог спасти всех, и был Доктор тем, кто мог взять на себя их горе, или просто ближайшим человеком, на кого можно было сорваться, он много раз ловил себя на мысли, что хотел бы, чтобы его призвание было в чем-то другом. Но так не могло быть — спасение животных, и избавление их от боли — вот его цель в жизни. Он любил это, и он будет продолжать делать это до тех пор, пока не загнется, — возможно, во время операции, и, вероятно, скорее раньше, чем позже, учитывая темп его жизни. Справляться с чувствами клиентов было просто приложением к его обязанностям. При этом, когда ему удавалось вылечить кошку или собаку, счастье хозяев могло давать ему силы на протяжении дней. Тогда ему казалось, что он на вершине мира, пока вновь не проигрывал биологии и не падал на землю, разбивая вдребезги свое эго (таким оно и должно быть). Клара — так ее звали — не задавала ему много вопросов о работе. До одного утра, после особенно изнурительных нескольких дней. Джек, его самый близкий коллега, около 6 утра приказал ему идти домой и отдохнуть, но Доктор знал, что не сможет заснуть в таком состоянии, поэтому вместо этого пошел на пляж, оставив Тардис в клинике, и сел на холодный песок в ожидании рассвета. И Клары. Придя, она винимательно вглядывалась в его сторону, словно не была уверена, что это он. Она спустила собаку с поводка, как обычно делала, но вместо того, чтобы последовать за животным к кромке воды, молча села рядом с ним на песок. — Где Тардис? — спросила она после нескольких минут молчания. — Оставил в клинике. Я все равно скоро туда вернусь. Просто нужен был небольшой перерыв. — Хочешь, чтобы я оставила тебя одного? Он был раздражен. Даже его голос звучал сердито, и Доктор надеялся, что Клара не примет это на свой счет. — Нет. Доктор наблюдал за ее собакой. Она беззаботно резвилась вдалеке, разбрызгивая воду и пугая чаек. Это напомнило ему о том, почему он делал то, что он делал. Эта собака была в порядке. Эта собака была жива, здорова и окружена заботой. — Ты никогда не рассказывала, почему назвала его Майкрофт. В его тоне был упрек, словно Клара уже давно должна была объяснить ему это. К счастью, это она тоже не приняла на свой счет. Или не отметила, что он тоже не рассказал, почему назвал свою собаку Тардис. — Моя подруга завела собаку для своего конноспортивного комплекса в Корнуолле. Она назвала его Шерлок, потому что всегда хотела иметь собаку по кличке Шерлок. Остальные три щенка из помета должны были перейти к пастуху. Но один из них боялся овец, так что был бесполезен. Бедняга. Поэтому моя подруга приютила его ненадолго, но она не могла справиться с двумя собаками. Тогда-то я влюбилась в него и согласилась взять к себе, хотя и жила в крошечной квартире в Лондоне в то время. Она все еще не ответила на его вопрос. Клара улыбнулась, но без снисходительности, — он знал, ему не придется переспрашивать, — и по его телу разлилось тепло. — Майкрофт — это имя брата Шерлока Холмса в романах Артура Конана Дойля. Доктор наконец кивнул, и тот факт, что история, стоящая за кличкой ее собаки, была настолько запутанной, почему-то ему нравился. Мир был в порядке. Люди продолжат заводить себе домашних любимцев и придумывать им глупые имена. Возможно, слишком упрощенный взгляд на жизнь, но тот, который имел для него значение в то утро. Ему стало лучше, и он не огрызнулся, когда она спросила, как он. — Давно тебя не видела, ты в порядке? Плохой день в клинике? — Несколько дней, — ответил он. Он глубоко вдохнул и оборванными предложениями рассказал ей о последних днях. Про питомцев, которые выжили, и про тех, кто не смог. Про владельцев, что обнимали его, и про тех, что были готовы развязать драку. Про операции, которые наполнили его радостью, и про те, которые повергли его в уныние. — Надо как-нибудь заглянуть в твою клинику. Не то, чтобы Майкрофту было это нужно. Просто узнать, где она находится и поздороваться. В конце концов, Хиклинг лишь в часе ходьбы отсюда. Это стало бы приятным перерывом в течение дня. В то время, ему казалось, что это замечательная идея. Да, он был бы очень рад ее приходу. Доктор встретил Клару каких-то пару недель назад и ещё довольно плохо знал ее, но их разговоры делали его дни лучше. Так что, он бы с удовольствием встретился с ней в своей клинике, особенно в плохой день. Но если бы он только знал...