4 августа 2019 года, Лондон, Англия, район Долстон. 08:20 p.m.
Захлопнувшаяся за мной входная дверь стала последним пределом, точкой отсчета, после которой эмоции, так долго сдерживаемые мной во время общения с доктором, поездки в такси в компании Аманды и телефонного разговора с мистером Андерсоном, хлынули через край, заставляя меня окончательно утратить остатки сил и опуститься на мягкую тумбу в прихожей. Я вернулась домой впервые после нескольких недель в клинике, куда меня заставила лечь Аманда, и только сейчас в полной мере ощутила, насколько произошедшее в Трансильвании на меня повлияло. Если там, под присмотром врачей, я изо всех сил старалась казаться счастливой и радостной, то, оставшись наедине с собой, я почувствовала, как вязкая тяжесть и апатия разливаются по моей душе. Конечно, сестра упорно настаивала на том, чтобы перебраться ко мне хотя бы на неделю. Она готова была бросить все свои дела, лишь бы помочь мне пережить это состояние (Аманда, впрочем, думала, что причинами моей депрессии были испорченная поездка и автокатастрофа). Но я была непреклонна и приложила все силы, чтобы убедить ее поехать домой. Мистер Андерсон оказался более сговорчивым. Он узнал о случившейся трагедии от сестры и сказал, что в ближайшие пару недель я могу взять дополнительный отпуск. Когда мы говорили по телефону, утром сегодняшнего дня, его голос звучал так надменно и отрешенно, убеждая меня в том, что мое отсутствие решительно никак не скажется на работе издательства, а редколлегия, возможно, даже вздохнет свободнее. Мой босс и Аманда были уверены, что лечение мне помогло, тем более проведенное обследование показало, что мое физическое здоровье в норме. Раны в области шеи и ссадины на теле (по легенде, полученные во время аварии) были не слишком серьезными, и стараниями медицинского персонала, практически зажили. Что касается здоровья ментального, то доктор поставил мне диагноз: «Тяжелая депрессия» и выписал курс препаратов, которые лежали в моей сумке. Они не спасали от ночных кошмаров, в которых я постоянно бежала за темным силуэтом и постоянно проваливалась в пропасть, не успевая его догнать. Юридические вопросы касательно ДТП уладились сами собой: разбитый Марком автомобиль был зарегистрирован на румынский холдинг, занимающейся нефтепереработкой, руководство которого сделало все возможное, чтобы замять ситуацию. По делу признали виновным и осудили какого-то парня, который, по версии следствия, пользовался поддельными документами, употреблял наркотики и ранее мотал срок за мошенничество. Что насчет тел?... Тел, от которых я бежала, не оглядываясь, по кладбищенской земле в тот вечер? Не знаю… Мне ничего не сообщили, и в голове вырисовывались только два варианта: тела до сих пор не обнаружили или не связали со случившимся со мной. Как бы там ни было, я не пыталась узнать эту информацию: поиски привлекли бы слишком много внимания, и я не хотела лишний раз заставлять себя думать о пережитом кошмаре. Если все произошедшее за последний месяц хотя бы как-то связывало меня с Трансильванией, будучи тонкой нитью, тянувшейся от того вечера на кладбище до сегодняшнего утра, то возвращение домой окончательно поставило в этой истории точку. Жирный крест, печать с надписью: «Оплачено», если хотите. Я осталась одна, наедине со своими мыслями, упрямо стремящимися в недавнее прошлое. Граф… Я вспоминала его холодный, пустой взгляд, черные бездны его глаз. Воспоминала его прикосновения и тут же заставляла свои мысли заткнуться. Убеждала себя, что ничего этого не было, что все это привиделось моему больному мозгу! Снова и снова закрывала глаза и видела его образ: далекий, туманный, так сильно влекущий и такой невозможный теперь. Я жалела себя за свою слабость, за то, что предпочла этот мерзкий, серый мир вечности с ним. Я ненавидела себя, мучаясь желанием взять лезвие и покончить с этой ненавистной жизнью. Ради чего я сбежала? Ради того, чтобы снова писать статьи для дурной газетенки? Глупые рассказы для подростков? Ради того, чтобы каждый день просыпаться и думать о нем… Почему я верила Марку? Чувствовала ли к нему что-то тогда, или просто боялась довериться Дракуле? Десятки, сотни, тысячи вопросов без ответа врывались в мою тяжелую голову, рвали душу на части, терзали бессонными ночами в клинике. Я так долго скрывала эти эмоции, прятала их от врачей, от сестры и от самой себя.***
Я почувствовала, как по лицу катятся слезинки, а в горле замер крик. Я сжала руками свою черную сумку, бросая ее в стену напротив, и крик вырвался, больше похожий на хриплый стон. Поднявшись с тумбы, я прошла в комнату, легла на кровать и закрыла глаза. Тело мое не было уставшим: я хорошо выспалась ночью в клинике, поэтому пробовать заснуть было бесполезной затеей. Немного переведя дух и успокоившись, я заставила себя снова встать, взять сумку и достать из нее таблетки. Одна, две, три… Достаточно. Я пошла на кухню и налила себе воды, запила ей антидепрессанты. В холодильнике было пусто: уезжая в Трансильванию, я избавилась от продуктов и выключила его, а сейчас, спустя столько времени, даже не подумала о том, что в доме абсолютно нечего есть. Хотя мне больше хотелось вина, нежели еды. Вина так вина. Я вышла в подъезд и через пару минут оказалась на вечерней улице. Ближайший магазин находился через два дома, я сходила туда, купив две бутылки испанского красного, нарезанный тонкими ломтиками сыр и еду для микроволновки. На улице сгущались сумерки, дул легкий теплый ветер, принося с собой сладкий запах чьих-то духов. Я шла в сторону дома с вином в руках, растрепанная, потерянная. Попавшиеся мне навстречу две молодые девушки изумленно покосились, взглянув на меня, верно решили, что я алкоголичка. Мне было все равно. В мыслях я уже была на кровати с открытой бутылкой вина, а все происходящее вокруг волновало меня чуть меньше, чем собственный вид, который уже несколько недель не волновал меня вообще никак.***
Я жила в четырехэтажном доме с одним подъездом на втором этаже. В доме было не так много квартир, большинство из них сдавались молодым семьям: владельцы предпочитали шумному городу спокойный зеленый пригород: Уинчмор Хилл, Нью Барнет, удаленные от суеты районы, застроенные милыми особняками. На моем этаже, кроме меня, жила женщина с ребенком лет пяти (я несколько раз видела их, но наш разговор с соседкой никогда не заходил дальше дежурного приветствия), молодая пара из Челмсфорда и одинокая старушка, подрабатывающая в доме консьержкой. По большей части, она находилась в своей квартире, поэтому кабинка в подъезде всегда пустовала, и местная молодежь периодически украшала ее надписями из баллончиков на свой лад.***
Сегодня, как и всегда, в подъезде было пусто. Одиноко горела желтая лампа, освещая путь к узкой лестнице наверх. Я поднималась по ступенькам, слыша, как мои шаги отдаются гулким эхом где-то вверху. На стене лестничного пролета я увидела кривую надпись. «Не оглядывайся» — написал кто-то черной краской. Надпись была совсем свежей: я бы обязательно заметила ее, когда спускалась вниз, а ведь с того момента прошло не более четверти часа! Удивленная, я остановилась, подумав о том, что миссис Морган (консьержке) стоило бы больше внимания уделять своим обязанностям или, по крайней мере, предложить эту должность тому, кто смог бы находиться на своем рабочем месте хотя бы иногда. Внезапно я почувствовала, как что-то появилось за моей спиной. Это было странное ощущение, будто сзади из ниоткуда возник плотный сгусток ледяной темноты. От страха я замерла, судорожно соображая, что происходит и что делать дальше: стоять молча, закричать или бежать по лестнице вверх. Что-то прикоснулось к моей спине между лопаток. Я чувствовала через майку холод металла: это могло быть что угодно, но прикосновение было таким явным, что меня сковал ужас. Неизвестный (если это вообще был человек) медленно провел холодным предметом по моей спине вниз, так что по коже пробежали мурашки. Я явно ощутила присутствие Дракулы. Мне казалось, что он стоит за моей спиной прямо сейчас, и от этого внутри все перевернулось. Дыхание сбилось за секунду, я повернула голову назад, и в то же мгновение прикосновение закончилось. Сзади никого не было. Пустая лестница, скудно освещенная противным желтым светом и пустота. Судорожно выдохнув, я побрела наверх. Что это? Галлюцинации? Сколько таблеток я должна была принять? Поднявшись на свой этаж, я двинулась по коридору в сторону двери в свою квартиру, находящейся в самом его конце, как вдруг услышала звонкий голос сзади: — Карен! Вздрогнув, я резко обернулась, увидев в нескольких шагах от себя ребенка своей соседки. Мальчишка смотрел на меня косыми глазами, его лицо было слишком большим и каким-то странным. Раньше я никогда не присматривалась к нему, полагая, что все дети выглядят практически одинаково. В руке ребенок держал игрушечную машинку, испачканную черной краской. — Привет… — Еле выдавила из себя перепуганная я. — Это ты написал на стене внизу? — Позвони Эрику, Карен! — Настойчиво повторил мальчик. — Что? — Удивилась я. Откуда бы ему знать про моего бывшего?! — Встреться с Эриком, Карен! — Произнес он. — Эээ… — Я не знала, что ответить, как вдруг дверь напротив открылась и оттуда выглянула соседка. — Кевин! — Озабоченно воскликнула она. — Что ты делаешь здесь?! Что Вы от него хотите?! — Последний вопрос был явно адресован ко мне. — Ээээм… Ну он просто сказал мне… чтобы я… — Неуверенно начала я. — Сказал?! — Перебила меня соседка. — Да, он сказал, чтобы я… — Он не может говорить, у него синдром Дауна! Зачем Вы оскорбляете меня?! — Выкрикнула она. — Но… — Я открыла рот от удивления. — Я подам на Вас в суд! — С этими словами женщина схватила ребенка, затащила назад в квартиру и захлопнула дверь. Еще несколько секунд я стояла посреди коридора, пытаясь сообразить, что это сейчас такое было...