Школа для чудовищ

      День 1.       У Салливана болело буквально все. Умгал вел отряд по много часов без передышки. Он бы вел рейнджеров и дольше, но приходилось делать регулярные привалы ради того, чтобы изможденный Салливан мог хотя бы немного перевести дыхание. Проклятые берцы оказались никуда не годными — они беспощадно жали и натирали ноги молодого волка. Это было бы терпимо, если бы не постоянная необходимость носить обувь круглые сутки.       Сейчас Салливан сидел под деревом, сняв берцы и позволяя ногам отдохнуть. Прошедший мимо Гедеон только брезгливо поморщился. В этих лесах всегда стоило оставаться настороже, снять вот так обувь и расслабиться было приглашением к нападению, если бы кто-нибудь враждебный наблюдал за Салливаном из засады. Гедеон сказал бы что-то обычному бойцу, но промолчал рядом с генеральским сынком. В конце концов, они находились в центре небольшого разбитого на привал лагеря. Умгал разместил его на дне лесной балки, чтобы издалека не было видно разведенного костра. На вершине балки, по обе ее стороны, стояло по паре дозорных — этого должно хватить, чтобы вовремя заметить опасность.       Остальные рейнджеры, уставшие куда как меньше своего «специалиста», занимались различными делами. Они готовили пайки, высыпав их в котелок с кипящей водой, ухаживали за своим снаряжением, в который уже раз проверяя, чтобы все было в полном порядке.       Вздохнув, Салливан привалился к столу дерева, прикрыв глаза. Он давно уже проклял тот день, когда отец заставил его отправиться в этот безумный поход…       — Эй, привет, Салливан!       Волк быстро открыл глаза и уставился на Каю — одну из лисиц-волшебниц, которые сопровождали отряд в качестве магов. Она подошла совсем бесшумно, не зашелестев ни одной травинкой (качество, которым городской житель не обладал) и теперь приветливо улыбалась. В руке девушка держала тряпочку, покрытую бесцветной, дурно пахнущей мазью.       — Что это? — удивленно спросил Салливан, принюхиваясь.       — Ну, — Кая лукаво улыбнулась в ответ, — я поняла, к чему все придет и на предыдущем привале заварила заживляющую мазь, чтобы смазывать твои мозоли.       Лисичка дружелюбно улыбалась, из всего отряда она одна приветливо к нему относилась, но уж здесь-то Салливана не проведешь — в поведении женского полу он уже разбирался на все сто. Девка знала, что он сын генерала. Да, пусть он не так силен, ловок и опытен, как остальные, но Салливан обладал неоспоримым преимуществом перед ними — социальным положением. Такой шанс для рядовой магички из рейнджеров! Если получится охомутать и женить на себе городского парня, да еще богатенького, то появиться возможность переехать в город! И тогда можно смело забыть про службу в Угодьях и необходимость ходить в длительные и опасные экспедиции по джунглям. Очередная шкура с фальшивой улыбкой. Молодой мажор таких уже полно повидал — готовы давать в любую дырку, только бы залезть с его помощью хоть на одну жердочку повыше по социальной лестнице.       — О, это ты здорово придумала! Давай! — Салливан выставил вперед обе ноги.       Кая, довольная тем, что он оценил ее заботу, старательно принялась натирать ему ногу холодной, но противной мазью. Подхалимка! Но почему бы и не принять ее ухаживания? В походе будут сочувствие, помощь и, возможно, секс, если вдруг остальных громил не окажется рядом, чтобы им помешать. Вернувшись в Датиан, всегда можно будет указать ей на дверь, а пока использовать любые возможности, чтобы облегчить непрекращающееся мучение, которым обернулась вся эта затея.       День 2.       Стало немного легче. Тело Салливана постепенно адаптировалось и приспосабливалось к новым условиям. Ноги перестали болеть, только немного ныли от усталости, если привала долго не было. Еще одним облегчением стало то, что темп продвижения группы замедлился. Не потому, что на пути встречались какие-то препятствия, а потому, что теперь Умгал вел группу медленно, с регулярными остановками для осмотра местности и высылки в разные стороны разведчиков, с которыми командир постоянно держал связь по рации.       Двигаясь через лес в поисках просвета в чаще, Салливан замешкался, раздумывая как пройти. Перед ним был довольно широкий проход между двумя деревьями. Нужно только убрать мешающие листья и лиану, свисающую откуда-то сверху.       Молодой волк протянул левую руку и попытался отвести лиану в сторону, чтобы убрать ее с пути. Но внезапно гибкий стебель стремительно обвился вокруг его запястья и с неожиданной силой дернул кверху. У него не получилось поднять такого веса добычу сразу и опешивший Салливан, инстинктивно попытавшийся вырвать руку из захвата отклонившись назад, остался на земле. Лиана тащила его, подошвы берц взрыли перегной и листья у волка под ногами.       Опомнившись, Салливан схватился за меч. Выхватив его из ножен, волк рубанул по натянутой как струна лиане, перерубив ее одним ударом, и с трудом увернулся от брызнувшего ядовитого сока, чуть не попавшего в глаза. — Придурок, — раздался сзади усталый голос Умгала, сопровождаемый смешками следовавших за ним рейнджеров. — Сказано же было не трогать ничего гибкого! Хорошо хоть не правой рукой ухватился, а то, пока левой бы меч доставал, она бы тебя так запеленала, что привет — добро пожаловать в пищеварительный мешок!       Умгал прошел мимо Салливана и, достав собственный меч, ленивым движением срубил под корень росший из-под земли гибкий стебель с присосками вместо шипов, оканчивавшийся одним большим «листом», служившим датчиком тепла и обонятельным органом. Командир отряда отправился дальше, а Салливан торопливо последовал за ним, старательно обойдя извивавшийся стебель и то место откуда он произрастал — там, под землей, находился «рот» растения и его пищеварительный мешок.       — Господин капитан, скажите… — подал голос Салливан, заторопившись за Умгалом.       — Чего?       — А что мы вообще здесь делаем? Разве мы не собирались добраться до замка Таронна и начать поиски оттуда?       — Да, но не так сразу. Сначала я хочу методично осмотреть окружающую местность. Про демонов командованию рассказал кобольд, которого в Угодьях взял наш отряд. Он пришел в них один, раненый. Возможно, что ему удалось дойти потому, что нападение случилось неподалеку. Вот мы и попробуем отыскать следы. Все материалы допросов выжившего передали нам. Все, что он рассказал про демонов, нападение и свое путешествие к Датиану. Я нанес эти сведения на карту в качестве маршрутных точек. Мы пройдем каждую из них, останавливаясь и прочесывая местность разведывательными группами, и уже только потом отправимся к Таронну.       — Поня-а-а-атно… — протянул Салливан.       Он хотел спросить что-то еще, но Умгал остановился, предостерегающе подняв руку. В нескольких метрах перед командиром торчал выцветший, частично покрытый мхом знак, на котором было написано «Осторожно! Цветы!»       И действительно, нос Салливана уловил приторный сладковатый аромат и молодой оборотень почувствовал, как от действия афродизиака начинает свербить его член.       — Цветы! Надеть маски! — сдавленным голосом проговорил в рацию Умгал, и Салливан понял, что командир задержал дыхание, чтобы не вдохнуть отравляющий воздух приторный дурман.       Салливан в свою очередь поспешно выдохнул, пытаясь очистить легкие от проникшего в них запаха, задержал дыхание и достал из внешнего кармана поясной сумки дыхательную маску, торопливо натянув ее на лицо.       — Идем, срежем чертовы сорняки, пока они не заполонили все вокруг, — приглушенным маской голосом скомандовал Умгал. — Да не ссы! Это безопасно. Цветы нападают только на тех, кто нанюхался их аромата и не может больше сопротивляться. И двое оборотней шагнули вперед, оставляя позади знак, обнажив мечи, чтобы расправиться с очередным препятствием на своем пути.       День 3.       На третий день рейнджеры вступили на земли, которые действительно считались дикими. Хотя на всех картах граница Датиана заканчивалась на краю Охотничьих Угодий, часть инфраструктуры, необходимая для поддержания безопасности и жизнедеятельности города, находилась уже непосредственно в джунглях. В нее входили удаленные шахты, дороги, линии электропередач и связи, сеть наблюдательных постов. Так близко к городу практически не водились хищные животные — их оперативно истребляли, чтобы они не могли досаждать гражданам. И первые два дня путешествия время от времени угадывались признаки цивилизации.       Но все это осталось позади, теперь перед рейнджерами раскинулась девственная природа, в которой практически не встречались следы деятельности разумных существ. Салливан не уставал удивляться открывавшимся перед ним красотам, которые раньше он видел только на картинках или в познавательных телепередачах.       Тянулись густые заросли диковинных растений, росли огромные деревья в несколько обхватов толщиной и высотой с многоэтажный дом. Целые стада непуганых травоядных животных обеспечивали мясо опытным охотникам, и проблемы с питанием экспедиции не грозили.       — Красотища-то какая! — восхищенно выдохнул Салливан, когда отряд взобрался на возвышенность, с которой открывался великолепный вид.       — Где?!       — Да вон же!       И молодой оборотень махнул рукой, показывая на реку впереди. Широкая голубая полоса воды раскинулась посреди джунглей, мелкая рябь бликовала на солнце. По левую руку было видно что-то вроде водопада, больше напоминавшего высокий речной порог. Вода, пенясь, падала вниз, образовывая у основания порога большую заводь, откуда река продолжалась дальше на запад.       — Какая же это красота? — спросил Гедеон, ухмыляясь. — Ты, смотри, купаться не вздумай.       — Почему? — расстроенно спросил Салливан, который собирался предложить именно это — устроить очередной привал на берегу и как следует окунуться в качестве отдыха. Тем более, что шел уже третий день без душа, отчего волк уже чувствовал, как привыкшая к уходу мягкая шерсть начинает сваливаться колтунами и как начинают досаждать блохи, которых в походе придется вытравливать противным дезинфицирующим средством.       Вместо ответа Гедеон показал на противоположный берег, где в тени нависших на водой деревьев виднелась небольшая полоска песчаного берега. Присмотревшись, Салливан разглядел на ней почти полтора десятка длинных чешуйчатых тел, которых на иномирский манер называли «крокодилами». Продолжая оглядываться, он замечал все новых и новых тварей, на берегу и в воде. Крокодилы лежали неподвижно, ожидая стада животных, которые рано или поздно придут на водопой. Дикая природа Карвонны несмотря на всю свою красоту продолжала оставаться враждебной и неприветливой, особенно для изнеженного городского жителя.       — Вот, блин, — угрюмо проворчал Салливан, поняв, что отдыха с купанием в реке не будет. — Если реки опасны, то как же дикари строят поселения на их берегах? Как берут воду, купаются или стираются?       — На все опасности уже давно есть решения… — принялся объяснять Гедеон.       По его словам выходило, что поселения всегда создают себе запруды, перенаправляя часть речного потока в искусственное русло. На входе и выходе в запруду — волнорез, чтобы ничего крупное не могло в нее пролезть. Создается небольшое ответвление от основной реки, которое становится источником всей воды для жителей деревни и для орошения их полей, если таковые имеются. Хищных животных вокруг старательно выбивают для безопасности поселения. Если в деревне нет достаточно разумных хищников, чтобы успешно бороться с плотоядными животными, то она обречена.       По отряду передали приказ капитана спускаться с холма в сторону обнаруженной переправы. Салливан задумчиво шел, не особо глядя под ноги — молодой оборотень размышлял о том, как живут или выживают в Диких Землях поселения дикарей, на которых ему было плевать все двадцать лет жизни. Из-за этого он не заметил, как поставил ногу мимо опоры. Ступня соскользнула и Салливан, вскрикнув от неожиданности, упал, заскользив вниз по склону.       Его скольжение продолжалось недолго — буквально через десять метров на пути встретилось препятствие. Им оказалось бревно, полусгнивший ствол когда-то рухнувшего дерева, вросший с тех пор в землю. Салливан ударил в него пятками и бревно, выбитое со своей привычной позиции, продолжило катиться по склону вместе с ним.       Оборотень и бревно неслись по склону словно наперегонки. Во все стороны летели ошметки травы, листьев, с визгом разбегались мелкие животные. Салливану удалось зацепиться за что-то, и дальше бревно покатилось уже без него, ломая росший у подножия холма густой кустарник. Раздался грохот, в небо с криками взмыли стаи пернатых, и все, наконец, закончилось.       В наступившей тишине Салливан вздохнул и повернулся, чтобы начать подъем обратно. Но тут же столкнулся нос к носу с Бурым, неслышно возникшим за спиной.       «Как?! Как, демоны его забери, он подобрался так незаметно?!»       Бурый чуть наклонился вперед, еще больше приблизившись к Салливану и пристально глядя ему в глаза.       — Слышишь, ты, урод. Еще раз такое сделаешь, и я тебе ноги оторву и в этих лесах оставлю, понял?       — Бурый! — раздался сверху голос Умгала. — Прошу, скажи, что он убился и наши мучения закончились!       — К несчастью, он жив, — ответил медведь, выпрямляясь. — Ничего серьезного, сейчас мы поднимемся.       — Не надо! Лучше мы спустимся к вам и пойдем к мосту по ровной земле.       К мосту? Сквозь стыд и раздражение Салливан ощутил удивление.       Рейнджеры принялись спускаться, проходя мимо вытряхивавшего листья из одежды Салливана, не забывая одаривать залетчика насмешливыми взглядами. Только Кая ободряюще улыбнулась украдкой, хоть ничего и не сказала. Салливан хмуро посмотрел на нее в ответ.       «Ластишься ко мне, но на виду у всех ведешь себя отчужденно, чтобы они чего не подумали. И все тычки достаются мне, а ты вроде как за меня, но в то же время не при делах. Хитрая, сучка. Лиса, что с нее взять».       Расстроенный волк поплелся за отрядом предпоследним, позади шел только замыкающий боец.       Обещанный мост показался через пятнадцать минут ходьбы. Салливан поразился огромному сооружению. Его наверняка без труда видно с холма, если бы оборотень был внимательнее и не глазел только на водопад и создаваемую им прохладную заводь.       Построенный из камня, мост упирался основанием в землю достаточно далеко от берега, чтобы не привлекать крокодилов, от которых путешественников отгораживал крепкий деревянный забор. Сложенный из крупных, грубо отесанных камней, скрепленных вместе каким-то раствором, мост дугой перекинулся через реку в довольно узком месте.       Вход на мост закрывали большие ворота, запертые на замок. Справа от ворот стояло несколько строений: жилой дом, сарай, курятник, хлев и сеновал.       Каким-то образом узнав о приближении целой группы путешественников, из жилого дома выскочил здоровенный горбатый тролль, радостно потиравший руки, рассчитывающий как следует обобрать путешественников. Впрочем, заметив, что к нему пожаловали рейнджеры, и что среди них трое его сородичей, хранитель моста немного смягчился и после небольших переговоров с Умгалом и парой троллей, проход обошелся всего в один ангел с рыла. Каждую из двадцати двух золотых монет владелец моста тщательно попробовал на зуб и, прищурив один глаз, рассмотрел во всех подробностях.       — Один ангел за проход по мосту? — шепотом возмутился Салливан.       — Не нравится — перебирайся вплавь наперегонки с крокодилами, — также шепотом ответил Гедеон.       — А, может, проще ему по жбану дать?       — Ты, салага, отвыкай решать дела такими методами. Станешь опытнее — поймешь, что чем меньше драк и сражений, тем твоя жизнь легче. Устраивать махач по-любому поводу, да еще и на чужой территории — верный путь к большим неприятностям!       Когда обмен золота на право прохода был завершен, тролль, кряхтя, проковылял к воротам, большим ключом отпер навесной замок и широко открыл створки, жестом приглашая воспользоваться оплаченной услугой.       Рейнджеры побрели на мост, шедший впереди тролль несколько раз топнул ногой, чтобы убедиться, что конструкция надежна, и махнул товарищам рукой. Отряд прошел через ворота и начал переправу. За спиной у рейнджеров хлопнули створки и послышался лязг запираемого замка. Теперь выход с моста тоже будет стоить не меньше ангела, если, конечно, не хочешь сигать через перила на понатыканные внизу «против крокодилов» острые колья. По пути Гедеон шепотом поведал Салливану, что так вот тролль и живет посреди леса — поддерживая единственный на много километров вдоль берега мост в рабочем состоянии, и собирая плату за проход. Обычно платят золотом, либо товарами по бартеру. Женщины еще могут расплатиться натурой (Салливан с отвращением вздрогнул, представив, как кто-то согласится лечь под горбатого зеленого урода), а Зеленые могут еще и быть съедены, если тролль голоден.       На середине моста Салливан не удержался и, подойдя к перилам, глянул вниз. Вода была хороша, она так и манила, обещая прохладу. Река была настолько прозрачна, что можно было смотреть сквозь воду до самого дна. И в этой прозрачной воде еще отчетливее виднелись силуэты плававших в реке крокодилов. Салливан с отвращением сплюнул в реку и, отвернувшись, зашагал дальше.       День 4.       — Э-э-эй! Падхади, не стесняйся! За просмотр дэнги нэ бэрем!       Салливан и Гедеон стояли немного в стороне, наблюдая за творившимся балаганом. Умгал, Лин и Кая общались с крипсами, которых отряд повстречал по пути. Увидев рейнджеров, маленькие зеленые человечки, с горбатыми носами и в смешных балахонах, из-под капюшонов которых торчали мохнатые уши, тут же поснимали с себя скрученные в рулон мешковины и побросали их на землю. На земле мешковины развернулись и в них оказалось множество различных мелких товаров, сушеных трав, колбочек с зельями, инструментов, ножей, наконечников стрел, ворованного хлама от гаек с болтами до электронных схем.       В мгновение ока образовался импровизированный базар, а торговцы-крипсы принялись подзывать неожиданных покупателей, всячески нахваливая свой товар. Умгалу и даром не нужно было все это барахло, но кроме тролля под мостом, крипсы оказались первыми, кого экспедиция встретила с тех пор, как покинула пределы Угодий Датиана и командир хотел выудить из них информацию. По его приказу рейнджеры рассеялись, на всякий случай взяв под наблюдение прилегающую местность, а Умгал с лисицами стали осматривать товары.       — И не боятся они вот так к хищникам подходить? — вполголоса спросил у Гедеона Салливан.       — А здесь других редко встретишь, — усмехнулся в ответ старший товарищ. — Но на самом деле это потому, что крипсы несъедобны. Проглотишь хоть одного, и через пять минут будешь блевать дальше, чем видишь — кишечное отравление гарантировано.       — Вот оно чо…       — Ага…       В этот момент они услышали, как Умгал спрашивает у старшего крипса про демонов. Ответ последовал незамедлительно.       — О, демоны? Да-да! Я знать, где демоны! Я показать, как добраться!       — Сколько?       — Всего пять ангелов и я все-все рассказать…       — Тогда нахер пошел!       — Вай, зачьем плёхой слова говоришь? — деланно обиделся карлик.       — Что творит господин капитан?! — зашипел Салливан, обращаясь к Гедеону. — Почему он его нахер послал? Всего за пять ангелов можно было бы узнать всю нужную информацию…       — Да не знает уродец нихрена, — спокойно оборвал новичка Гедеон. — Если бы знал хоть что-то, то запросил бы пятьсот.       — А… А зачем тогда пять просил? Если бы ему денег дали, что он бы рассказывал, если ничего не знает?       — Ой, да что угодно! Иди туда, не знаю куда, ищи то, не знаю что. И тогда найдешь своих демонов, инфа сто процентов. И мы бы шарили по лесу целыми днями как бараны, пока торгаш бы хихикал и медяки мусолил грязными лапами.       — А они за такие маневры не боятся по голове получить?       — Я тебе уже говорил, что не стоит со всеми подряд связываться, если не хочешь, чтобы Дикие Земли на нас ополчились, — процедил Гедеон, нахмурившись. — Крипсы торгуют со всеми поселениями вокруг. Поскольку их почти никто не ест, кроме некоторых растений, да пары хищников, способных переварить даже камень, то эти мелкие уродцы шныряют со своими товарами меж деревень, торгуют, служат почтальонами и посыльными. Если мы на них нападем, то сможем убить нескольких, а остальные разбегутся. И заложат нас каждому дикарю в округе. Всем расскажут, что плохие рейнджеры ходят и нападают на честных торговцев. Тогда только держись.       — А так они нас не заложат?       — А сейчас мы для них покупатели. Видишь, Умгал лисиц с собой взял? Сейчас они по щепотке каких-нибудь порошков себе купят, которых в Датиане не достать, и все — мы, считай, их клиентура! Если хоть медяк с кого-то получат, то будут предлагать свое барахло каждый раз, как увидят. Клиентуру они никогда не закладывают — плохо для бизнеса. А бизнес для них все. В отличие от сильных хищников, заниматься разбоем в лесу они не могут, поэтому для этих слабаков возможна только торговля. И торговля эта будет до определенной степени честной — плохая репутация их похоронит.       — Он только что попытался капитана развести, какая же репутация?       — А нечего ушами хлопать. И облапошить могут, и неликвид продать, но заложить или напасть — едва ли.       Беседа прервалась, поскольку вернулись Умгал и лисицы. Девушки несли в руках пучки сушеных трав, мешочки с порошками и пару колбочек.       — Двигаем, — хмуро сказал Умгал. — Нихрена они не знают. Все те же слухи о нападениях, да про демонов, что приходят по ночам с юга.       Во второй половине того же дня рейнджеры вышли к небольшому комплексу зданий, стоявшему посреди джунглей. Салливан сначала удивился, но быстро понял, что это один из внешних укрепленных постов, с помощью которых в лучшие дни Датиан распространял свое военное влияние за пределы границ города. Умгал тут же подтвердил его догадку.       — Пост заброшен, — сказал командир, — раньше тут до сотни бойцов обитало. Но с тех пор, как началась вся эта вакханалия с миграцией дикарей, их отозвали, чтобы не подставлять под удар, и чтобы усилить непосредственно границы угодий. Мы с Гедеоном планировали его занять на несколько дней.       — Зачем? — рискнул спросить Салливан.       — Чтобы использовать в качестве временной базы, с которой будем рассылать разведчиков на небольшие расстояния. Не все же под открытым небом ночевать. Лин, есть чего?       Лисичка, усердно медитировала неподалеку, с помощью заклинания внутреннего взора пытаясь обнаружить живых существ, открыла глаза и покачала головой.       — Я ничего не чувствую. Вероятно, там никого нет, если, конечно, они не закрылись от магического обнаружения каким-либо оберегом. Все равно стоит проявить осторожность.       Умгал кивнул и дал сигнал Гедеону и Бурому готовить бойцов к атаке.       Рейнджеры побросали в кучу рюкзаки и обнажили оружие. Пантауры сгрузили с себя въюки с дополнительными принадлежностями. В числе прочего в них входили палатка, в которой спали лисицы (остальные рейнджеры ночевали в спальных мешках с откидным верхом), их волшебные предметы и снаряжение: тотем, сумки с зельями и ингредиентами. Между ними и решетчатым забором простиралось около пятидесяти метров чистого пространства, любая растительность выкашивалась гарнизоном, чтобы враг не мог подобраться незаметно, скрываясь в высокой траве. С момента оставления этого поста прошло не больше двух месяцев, и новые сорняки еще не успели сильно разрастись. Это значило, что если здания заняты, то скрытность не поможет — слишком легко будет увидеть атакующих. Необходимо бегом пересечь открытое место, чтобы, даже если их заметят, у дикарей было меньше времени схватить оружие и сгруппироваться. Первые секунды подобного боя окажутся самыми решающими — кто захватит инициативу и нанесет урон, тот с большой вероятностью и окажется победителем.       Учтя эти факторы, Умгал и Гедеон раздали соответствующие приказы. Вооруженные луками наги заняли позиции на краю джунглей. Рукопашные же бойцы побегут в сторону зданий со всей возможной скоростью. Пантауры и тролли, крупные и медлительные, неизбежно отстанут. Более легким оборотням предстоит первыми добраться до забора, преодолеть его, и, добежав до зданий вступить в бой со скваттерами, которые могут оказаться внутри.       Дождавшись, пока все приготовятся, Умгал шепнул в рацию приказ:       — Давайте!       Рейнджеры дружно, как один, сорвались с места и понеслись вперед. На месте остались только лучники, лисички и Салливан. В несколько длинных прыжков Умгал и Гедеон преодолели расстояние до забора. Ворота оказались открыты — замка не было, и Гедеон просто рванул створку в сторону, открывая проход. Оборотни, не задерживаясь, помчались дальше. Добежав до здания, они заскочили внутрь, и сразу стало понятно, что предосторожности были напрасны. Внутри казармы никого не было, всюду лежала не тронутая пыль.       Умгал понюхал воздух и на всякий случай проверил несколько комнат, двигаясь по коридору медленно и осторожно, держа правую руку с мечом слегка отведенной назад для немедленного тычка, если кто-то выскочит на него из-за угла.       Снаружи послышалось натужное дыхание — это приближались пантауры, а за ними медведь и тролли. Бурый уже издалека понял, что опасаться нечего — раз звуки сражения не слышны, то внутри почти наверняка никого нет.       Еще полчаса ушло на тщательный осмотр помещений, прежде чем командир успокоился и скомандовал отбой. Дикари не рискнули занимать строения, принадлежащие Датиану, опасаясь, что рейнджеры могут в любой момент вернуться. Да и местные животные еще не успели превратить заброшенные помещения в свое логово. Заселение началось. Получив «добро» от группы захвата, Салливан, лисицы и лучники похватали снаряжение и отправились в сторону зданий. Внутри бойцы уже занимали подходящие помещения для проживания. Умгал, Гедеон и Бурый спустились в подвальный этаж. Здесь, за массивными, запертыми на магнитный замок дверьми, находились генераторы, устройства связи, пульт управления ловушками и камеры наблюдения. Достав из рюкзака ключ, выданный в штабе, Умгал отпер замок и Бурый с трудом отодвинул в сторону тяжелую створку.       Подойдя к распределительному щиту, Умгал повернул рубильник, и помещение озарилось тусклым желтым светом ламп. Заработали, мигнув пару раз, мониторы, засветились датчики на пультах. Подняв трубку телефонного аппарата, командир убедился, что есть и связь — как и электропитание, она была подключена к энергетической линии, соединявшей Датиан и замок Таронна. Эвакуируясь, гарнизон тщательно законсервировал оборудование так, чтобы им можно было воспользоваться в любой момент.       — Господа, — довольным тоном произнес Умгал, — все работает просто отлично. Здесь мы и останемся на несколько дней — сделаем перерыв в блужданиях по лесам.       — Салага будет просто пищать от радости, — с сарказмом изрек Гедеон.       К тому времени, как солнце начало склоняться к горизонту, рейнджеры уже с комфортом расположились в казарме поста, понемногу обживая доставшиеся им помещения. Две девушки, каждый из офицеров, сержанты и Салливан получили по отдельной комнате, а рядовой состав расположился в общей спальне. Бурый и Гедеон расставили первую смену часовых. Для них на каждом углу квадратного строения с небольшим внутренним двориком были предусмотрены наблюдательные вышки с застекленными окнами.       В кухне часть рейнджеров принялась готовить еду. Использовать по-прежнему приходилось собственные запасы — уходя, гарнизон выбросил из отключенных холодильников все припасы, чтобы они не испортились.       Пока на одной плитке варился ужин, во внутреннем дворике развели костер, чтобы Лин и Кая могли варить там свои отвары, не перебивая им запах пищи.       Лин вместе с Каей занималась готовкой зелий. В их паре она условно была старшей, хотя в рейнджерах у них были одинаковые звания и каждая из лисиц была приписана к одному из отделений, подчиняясь его сержанту, или непосредственно капитану Умгалу.       Сегодня Лин предстояло обработать собранные по дороге травы. В Угодьях и оранжереях магов росли далеко не все растения, что можно использовать для всяких редких зелий. И девушка решила воспользоваться выпавшей в походе возможностью и заготовить достаточно ингредиентов, а так же сварить некоторые из зелий на месте. На каждом привале она выкладывала сорванные травы сушиться на солнце. Уже высохшие травы надлежало толочь в ступке, перетирая до состояния порошка. Из некоторых трав Лин выдавливала сок, так же она поступала с некоторыми цветами или плодами. Всего алхимия использовала три разновидности компонентов — растительные, животные и неорганические. К неорганическим относились: земля, вода, некоторые минералы, алкоголь, служивший основой большинства зелий, фекалии различных животных. Растительные компоненты: корни, стебли, цветы, плоды, сок растений, порошок из сушеных листьев. Сложности для алхимиков начинались с компонентов животного происхождения — хотя яйца или сброшенные при линьке шкуры и шерсть можно было собрать достаточно легко, по-настоящему серьезные ингредиенты приходилось добывать из туш побежденных монстров. Причем, чем ценнее был компонент, тем опаснее обычно бывало существо, частью которого он являлся. Пропитанный магией орган монстра, давал его телу огромную силу и способности, вплоть до инстинктивно используемых магических навыков. Верформа, которой обладали очень многие хищники, служила ярким примером подобных способностей.       Звон склянок отвлек Лин от работы. Она неодобрительно глянула в сторону Каи — более молодая напарница уже установила небольшой дистиллятор, а теперь ложечкой накладывала в флакон заваренную мазь.       — Что это, Кая?       — Это… мазь для Салливана. Нужно обработать ему ноги, а то он скоро ходить не сможет.       — Зачем ты это делаешь?       — Ну, кто-то же должен.       — Я не об этом спрашиваю, — вздохнула Лин. — Понятно, что кто-то должен заботиться о нашем сахарном принце, чтобы он на солнце не растаял. Я спрашиваю зачем ты с ним флиртуешь?       — О, ты заметила… — пробормотала Кая, смутившись.       — А что там не заметить? Бегаешь к нему каждый привал, трепетесь постоянно. Да и мазь он мог бы сам себе втирать. Вот мне и интересно — зачем?       — Ну, а почему бы и нет? — с вызовом спросила Кая. — Молодой парень, красивый. Богатый и перспективный к тому же. Вдруг выйду замуж? Перееду в город, принесу ему щенков и мы будем хорошо и счастливо жить… Не вечно же в рейнджерах девкой бегать!       — Наивное дитя! — вздохнула Лин в ответ на страстную речь напарницы. — Ты деревенская девчонка, а он — городской мажорчик, у которого красивых девушек целая стая. Для него этот поход просто необходимое зло, страдания, которые надо превозмочь, чтобы получить очередную плюшку в штабе. Как только мы вернемся в Датиан, он сбежит от нас в ужасе, и тут же про тебя забудет!       — Не забудет! — уверенно сказала Кая и потрясла перед Лин склянкой с еще одним отваром.       Лин потянула носом и с удивлением уловила исходивший от зелья цветочный запах.       — Лавандра? Это, что — приворотное зелье?       — Ну! — Кая выдернула из себя небольшой клочок шерсти и бросила его в склянку, закупорив все это пробкой и как следует взболтав. — буду поить его аж пока в Датиан не вернемся! Он в меня влюбится и мы поженимся!       Вдруг Кая навострила уши, заметив, что к ним шагает Умгал.       — Ой, ну, мне пора! — сказала лисичка, засуетившись, и, собрав свои склянки, резво убежала.       — Ну, удачи, чо… — вздохнула Лин.       Она ощутила укол сожаления, что не успела сказать наивной подруге о том, что ее приворот городская колдунья сможет рассеять за один-два сеанса. Впрочем, если такое случится, то Кае всегда можно будет вернуться в земли кицуне — Долину Савои, где умиротворение и красота природы залечат душевные раны и принесут спокойствие мятущейся душе.       Стоило Кае скрыться из виду, как Умгал тут же направился прямиком к Лин. В руке он нес несколько цветов тысячецвета.       — Привет, Лин.       — Здравствуйте, господин капитан…       — Пожалуйста, просто Умгал, — попросил командир, — а то я чувствую себя каким-то старым.       — Хорошо, госп… Умгал.       — Держи, — Умгал протянул Лин цветы. — Ты, помнится, говорила, что тысячецветы нужны, ну вот я и собрал… Увидел с вышки, что они растут неподалеку.       — Спасибо.       Лин взяла цветы и принялась сортировать их, срезая соцветия, откладывая листья на просушку. Стебли она положила в ступку, чтобы перетереть их в плотную зеленую массу, пропитанную соком, которую затем предстоит законсервировать для последующих зелий.       Умгал все это время не уходил. Он вызвался помочь ей с чем-нибудь простым, и Лин поручила ему толочь ступку. Командир усердно работал толкушкой, и не менее усердно языком. Он расспросил Лин о том, как лисички переносят поход, рассказал о том, что предстоит сделать, сделал девушке пару комплиментов о ее красоте и навыках работы, заодно спросил ее мнение о происходящем.       Лин, улыбаясь, отвечала. Внимание Умгала было ей приятно, общаться с ним было легко, и лисичка позволяла себе немного флиртовать и благосклонно принимала комплименты в свой адрес. Ведь если Кае можно, то почему бы и ей не попробовать? Тем более, что вариант с Умгалом намного вероятнее, поскольку они примерно одного социального круга. И Лин очень льстило, что командир оказывает знаки внимания именно ей, а не Кае, более молодой, с мягкой яркой шерстью и симпатичной мордочкой. Салливан в это время отдыхал, сидя на кровати в доставшейся ему комнате. Работу по лагерю ему не поручали, ввиду того, что он не имел нужных навыков, а за день ходьбы выматывался так, что нагружать его дополнительно не рисковали. Умгал и Гедеон относились к «салаге» как к неизбежному злу и осложнению их задачи, и старались не контактировать с ним без особой нужды.       — Салливан! — Оборотень поднял голову и увидел в дверях довольную Каю с целым набором склянок в руках. — Давай-ка я тебе помогу.       Она поставила звякнувшие склянки на столик в изголовье кровати. В одном из флаконов Салливан узнал ту противную мазь, которой она смазывала его порезы и гематомы, чтобы помогать естественной регенерации тела оборотня.       — А в этих флаконах что?       — Укрепляющие тоники. Они помогут тебе — повысят силу, выносливость, позволят легче переносить столько времени на ногах. Я не запаслась перед выходом, не знала, что ты с нами пойдешь, но сегодня купила у крипсов нужных трав и вот сварила специально для тебя!       — Спасибо.       — Пей же!       У первого тоника оказался довольно противный солоноватый привкус, зато второй пах цветами и вкусом походил на малиновый чай. Салливан выпил оба флакона, запрокидывая голову и не замечая бросаемых украдкой взглядов растиравшей ему ноги Каи и ее довольной улыбки.       День 5-6.       — Вот здесь мы уже осмотрели, — Умгал водил по карте острием карандаша, легкими штрихами очерчивая места, которые за два дня обследовали высылаемые им разведывательные группы.       — Вот отсюда мы пришли, и никаких следов демонов не заметили. Да и я думаю, что еще рано. Если мои предположения верны, то демоны движутся волнами с юга, и сюда, равно как и в районы севернее нас, они еще не добрались.       Бурый понимающе хмыкнул, а Салливан промолчал. Это было уже четвертое совещание за эти два дня. Разведчики уходили, затем возвращались с докладом. Никого не встретили, демонов, дикарей или крупных хищников не видели, ничего необычного не обнаружили.       Получив очередной такой отчет, Умгал вызывал в подвал Салливана, Гедеона, Лин и Бурого, где они вместе обсуждали результат и выбирали место для следующего поиска. После чего очередная разведгруппа уходила в заросли леса, поддерживая с базой связь по рации. Сам же Умгал брал трубку телефона, набирал нужный код и, связавшись со штабом, докладывал о своих усилиях далекому начальству в Датиане.       При этом рядом присутствовал и Гедеон, но не только. Всегда Умгал оставлял в помещении с ними кого-то еще, избегая оставаться наедине со своим лейтенантом или рейнджерами, которых подозревал в том, что они с ним на короткой ноге. Навыки, давным-давно полученные в Метеоре, помогали не терять бдительности и «беречь спину», не оставляя даже шанса застать командира врасплох. Гедеон, в свою очередь, поступал так же, постоянно находясь среди других бойцов и разговаривая с Умгалом только в присутствии кого-то еще. Капитан и лейтенант постоянно высматривали возможность покончить с соперником и положить конец их затянувшемуся соперничеству.       Да, на время этого похода между двумя соперниками сложилось шаткое перемирие, но Умгал ни на секунду не забывал, что оно не будет продолжаться вечно. Раньше, в Угодьях, Гедеон не смог бы прямо с ним расправиться — последовало бы неизбежное расследование. Здесь же, где никаких правил нет, все будет зависеть от внимательности командира и от лояльности бойцов персонально к нему, Умгалу. Гедеон станет выполнять приказы только до тех пор, пока ему это выгодно, то есть до момента завершения задания. И с этого момента нужно будет опасаться возможных подстав — Гедеон или верные ему хищники могут столкнуть командира в пасть какой-нибудь твари или воткнуть меч в спину, пока остальные не видят. А если исподтишка расправиться с Умгалом не получится, то незадолго до того, как они дойдут до границ цивилизации, возможен открытый бунт и попытка его убить. И в тот момент, когда Гедеон бросит ему вызов, многое будет зависеть от того, сколько рейнджеров готовы встать на сторону Умгала, сколько на сторону Гедеона, и сколько останутся в нейтралитете.       Именно поэтому Умгал и обхаживал Лин. Он на самом деле не пылал к ней какими-то особыми чувствами. Но лисица — опытная колдунья. Ее магия может переломить ход столкновения. А вот Каю интересовал только Салливан, а разборки командиров она под хвостом видала. Умгал же регулярно замечал, что и Гедеон не теряет времени даром: соперник часто в отдалении беседовал с несколькими рейнджерами, обхаживал сержанта второго отделения, здоровенного крепкого тролля, и даже подкатывал к Бурому, но по поведению медведя нельзя было понять, чью сторону он примет. Силы соперников пока находились в равновесии, и Умгалу следовало быть осторожным, чтобы не проморгать момент, когда этот баланс начнет изменяться.       Капитан вздохнул, отгоняя мрачные мысли, и сделал вид, что все это время размышлял над картой.       — У нас останется последний сектор для поиска на завтра, и можно считать, что местность мы осмотрели. После этого пойдем к землям Таронна. У владыки драконов тоже есть сторожевой пост на границе его владений во-о-от здесь… От нас туда идти примерно день, если не задерживаться. Оба поста входят в совместно организованный рубеж обороны, согласно подписанному когда-то соглашению. Их пост все еще действует, и я уверен, что кроме короткой сводки нас там ничего не ждет. Отправимся в замок Таронна, послушаем, что скажут там, и затем наш путь будет лежать дальше на юго-запад.       Карандаш провел еще одну линию, оставив ее не законченной, поскольку южнее владений Таронна начинались земли, в которых Умгал не бывал никогда. Что там происходит, и куда им нужно будет идти он, пока не представлял.