При свете луны

— Мамочка, что такое любовь? — спрашивает маленькая девочка лет пяти, сидя у своей родительницы на коленях. Она закидывает свою голову назад, касается затылком материнской груди и с интересом заглядывает в тёмные, почти чёрные глаза женщины. На подобный вопрос, госпожа Аккерман удивлённо вскидывает вверх свои тонкие брови, но через пару секунд слабо улыбается. Тонкие пальцы заправляют за детское ушко мешающуюся прядь чёрных волос, а после,женщина касается лба дочери своими губами, заставляя Микасу на пару секунд прикрыть свои серые глаза. — Любовь, Микаса, это одно из самых сильных чувств, которое только может испытывать человек. Это привязанность и теплота к кому-либо, вот тут, — родительница укладывает свою ладонь на середину груди, ощущая как под ней активно бьётся детское сердце. — Ты будто ощущаешь прилив энергии и готова пойти на всё, ради того, кого любишь. Запах, объятия, даже обычные встречи - по всему этому человек начинает сильно скучать и даже грустить, если у него нет возможности видеть того, кто ему так дорог. — а Микаса всё внимательно слушала, старалась запомнить слова, сказанные матерью, однако тут же спрашивает: — мама, а ты тоже грустишь, когда долго не видишь папу? — кивок. — А по мне, скучаешь? — кивок. — Мама, я люблю тебя. — маленькая Аккерман, чуть погодя, падает к в крепкие объятия, цепляясь маленькими ручками за тонкую шею матери. — и я тебя люблю, Микаса — — что же такое любовь, мама? — тихо шепчет Аккерман себе под нос, разглядывая бесстрастным взглядом подаренный Эреном красный шарф. Сидя в своей комнате, брюнетка даже не спустилась на ужин, сославшись на то, что просто не голодна. Хотя сейчас и вправду кусок в горло не лез, ведь мысли, крутящиеся в голове омеги, попросту не давали покоя. Сегодня, после окончания тренировки (которая толком то и не закончилась), Аккерман почувствовала какое-то странное чувство в груди, где-то внутри. И странно лишь то, что чувство это было ужасно приятным, однако вместе с этим настолько мучительным, что девушка с каждым разом сильнее прикусывала свою нижнюю губу, пока и вовсе не прокусила её, ощутив во рту металлический привкус. Слова своей матери в далёком детстве совсем не помогали разобраться с тем, что Аккерман чувствует на данный момент. Хотелось взять и прокричать в подушку о том, насколько же сильно Микаса ненавидит Йегера, но вместе с этим же, она хотела ощутить его запах рядом с собой, она хотела ощутить его тепло,совсем не понимая, почему же её тело настолько сильно жаждет этого. Аккерман ложится на мягкую кровать и точно так же как и вчера, зарывается в шарфе носом, чуть ли не обнимая элемент одежды. Спокойствие. Именно это чувство отлегло в душе, когда в лёгкие просочился столь знакомый и желанный запах мяты с табаком. Быть честной, раньше Микаса не особо любила табак. Правда. Её отец хоть и не был курящим, однако Артур иногда позволял себе насладиться парой тройкой сигарет в дали от дома (дабы не нарваться на неприятности в виде разъярённой женщины, которая то-ли к счастью, то-ли к горю является его женой), но сейчас.. Сейчас девушка готова была свою душу на кон дьяволу поставить, лишь бы посильнее ощутить эту необычайную смесь ароматов, в которой не грех задохнуться. В полумраке практически ничего не было видно, но Эрен спокойно мог рассмотреть свою разжатую ладонь, что, собственно, сейчас и делал. Времени с тренировки прошло более чем достаточно, однако Йегер ощущал лёгкий запах малины (что остался на его одежде, которую он кстати так и не снял) и мягкость густых волос азиатки на своей руке до сих пор. Стая — значит семья, это он понял уже как пять лет назад, когда ему пришлось сменить Зика и стать новым вожаком, но то, что сейчас испытывал Йегер к этой упёртой девице, нельзя было назвать даже обычной привязанностью или любовью к члену своей семьи. Это было нечто большее. Её запах настолько сильно напоминал Эрену родной дом, что девушку от себя попросту отпускать не хотелось ни на метр, но даже не в этом было дело. Вся голова и мысли были заняты этой наглой, упёртой и до жути раздражающей своей прямолинейностью Аккерман. Этой девчонкой, которая смотрела на него свысока каждый раз, когда хотела показать свою независимость. Громкий рык, а ладонь сжимается в кулаке. Опять он позволяет себе слишком многое. Все чувства, которые могут быть обманчивыми, нужно подавить. От них нужно избавиться к чёртовой матери, ведь всё это может стать одним большим балластом, слабостью. Чем меньше слабостей — тем лучше. И если его несчастье позволит другим жить в мире, то это однозначно будет стоить того. Пора бы давно принять тот факт, что враги, узнавшие хотя бы о малейшей его слабой стороне, неоднократно воспользуются этим столько раз, сколько потребуется. Его роль — защищать. И даже если ради этого придётся пожертвовать своим собственным счастьем, Йегер сделает это. В первую очередь нужно думать о безопасности других. Безопасность. Эрен хмурится ещё сильнее чем прежде и со скрипом ложится на своё ложе. Завтра будет новый день, а следом за ним — полнолуние. Кто знает, что сотворит Микаса на сей раз, в человеческом облике от неё итак проблем хватает по горло, чего уж говорить о её поведении в облике зверя, который готов накинуться на первого встречного? Пусть эти мысли и не давали покоя, но со временем, Эрен погружается в сон. × В комнате, где царил порядок, сладко спала Леонхарт. Её светлые волосы рассыпались по подушке в беспорядке и отливали золотом при свете солнечных лучей, а серо-голубые глаза были прикрыты. Носик с небольшой горбинкой иногда мило подрагивал во сне, точно так же, как и длинные ресницы. Энни время от времени причмокивает во сне своими пухловатыми губами, и возможно, Леонхарт бы и продолжила это делать и дальше, если бы не юноша, что решил разбудить свою возлюбленную и удивить её с утра пораньше приятным, да и к тому же весьма вкусным сюрпризом. Как именно начались отношения Армина и Энни — загадка для многих по сей день. Никто и предположить не мог что Арлерт, казалось бы хоть и альфа, но с таким мягким характером, сможет не только встречаться со столь буйной омегой, но и приручить её дикий нрав, ведь только с ним Энни была нежной и ласковой, подобно котёнку,что нуждался в ласке своего хозяина. И этим хозяином стал Армин, да если не мелочиться, то он стал всем миром для голубоглазой блондинки. Лишь рядом с ним Леонхарт могла показать все свои слабые стороны, лишь с ним она могла не притворяться. Арлерт ставит поднос с ароматным завтраком на небольшой столик, что стоял прямо с боку от кровати, с той стороны, где ещё пока мирно посапывала девушка. Оборотень аккуратно присаживается на самый краешек матраса и склоняется над умиротворённым личиком омеги, кончиком своего носа проводя несколько раз по мягкой щеке возлюбленной, опаляя горячим дыханием не только этот участок лица, но и шею. Дождь. Именно этот запах природного явления имела юная девушка, прямо под стать ему, тому, кто пах морем. Тихое мычание, а Энни чуть жмурится и пытается спрятаться от внешнего раздражителя под одеялом, однако не успевает. Армин быстро стягивает его прямо по плечи, обнажая их. — Энни, — Арлерт наклоняется к женскому виску и вновь щикотит его кончиком своего носа, пока мужская ладонь скользит под одеяло, касается женского бедра и ведёт выше. Подушечками пальцев, он ощущает тёплую и нежную кожу плоского живота, а когда ладонь заворачивает и останавливается на боку, то нежно поглаживает. — Вставай, — нежный голос, и только после этой фразы Леонхарт нехотя, но всё таки разлепляет свои сонные глаза. Поглаживающие движения давали понять, кто именно посмел нарушить столь дивный покой. — Армин.. — тихо произносит светловласая особа нежным и вместе с тем сонным голосом, приподнимаясь на локтях, на что получает со стороны юноши поцелуй в чуть приоткрытые уста. Сознание чуть тормозит, а когда и оно и зрение приходят в норму, Энни слегка улыбается. Нежно, что, казалось, совсем не свойственно ей. В объятиях альфы, Леонхарт оказывается моментально, тянется к нему своими худощавыми руками и цепляется ими за шею, а сама выползает из под нагретого ею гнёздышка, залазия на Арлерта верхом, прямиком на его колени.  Кажется, она и приготовленную юношей еду в упор не замечает (хотя тот старался как мог), ведь тепло, что исходило от мужского тела и крепкие объятия, было куда важнее. — Доброе утро, — тихо проговаривает Армин улыбаясь. Его широкие ладони оглаживают женскую талию и плавно переходят на спину. Голубоглазая дама, поддавшись вперёд, прижимается к источнику тепла своей грудью, которую еле прикрывала ночная сорочка. — Ешь,иначе остынет — томный шёпот, а Леонхарт даже и не пытается вникнуть в смысл слов. Щекой трётся о шею Арлерта, пока не получает слабый шлепок по бедру. Лёгкая усмешка, а Энни не останавливается, продолжает. Сначала касается кончиком носа венки на шее, ведёт им выше, а как только доходит до ушка, то припадает к мочке уха губами, пуская в ход свои зубки, но совсем слабо, прикусывая. Реакция на дразнящее действие не заставляет себя долго ждать. Длинные пальцы с силой сжимают женские бёдра, оставляют следы насыщенного розового оттенка на бледной коже, заставляя слететь с уст девушки громкий вздох. — Энни, что же ты творишь.. — шепчет Армин, ощущая как его омега не перестаёт, она кончиком своего языка касается раковины мужского ушка и в один момент резко прикусывает его.Леонхарт прекрасно знала что именно эта точка - одна из его самых чувствительных точек на его теле, поэтому вытворяла такие махинации. Специально. Небесно-голубые глаза юноши темнеют от внезапно нахлынувшего волной возбуждения, Армин издаёт что-то наподобие тихого рычания, а Энни решает добить его окончательно, специально простанывает на ушко, тихо, но настолько мелодично, что Армину крышу сносит с концами.   Оставив на итак покрасневшем бедре ещё один знатный шлепок, что был намного сильнее предыдущих, Арлерт резко меняет их положение, и теперь он нависал над светловласой дамой, находясь хозяином положения. Только вот всё хорошее рано или поздно заканчивается, таков закон всемирной подлости. Громкий стук в дверь испортил всё, что так хорошо начиналось. — Армин! — суровый рык по ту сторону двери заставляет двух возлюбленных с трудом оторваться друг от друга, а оборотню хватает и пары секунд, чтобы узнать по голосу имя помешавшего. — Райнер.. — тихо и недовольно шепчет блондин, нехотя и медленно слезая с возбуждённого до предела тела, пока его обладательница чуть ли не от злости рычит и сверлит взглядом дыру в двери, желая проломить голову Брауна вместе с деревянной перегородкой. — Я, блять, жопой ваш недотрах чую за километр, — стук в дверь от массивного кулака был больше схож с не слабым ударом,в который вложили всю ненависть к тому, кто нехотя плёлся отворять гостю. — вот же кобелина.. — но не успевает Браун договорить, как ненавистная дверца со скрипом открывается, а за ней появляется и сам владелец этой комнаты. Со взъерошенными во все стороны золотистыми волосами и помятым видом. — Неужели я опять прервал ваши брачные игры? Ох, как жаль. — Арлерт мысленно проклинает острый язык товарища и взглядом пепелит мужчину, что был выше самого голубоглазого на головы две точно, если не на три. — Что-то хотел? — Эрен тебя ждёт наверху, и — Райнер кивает на блондинку, что сидела на кровати и представляла как именно будет убивать незванного гостя. — Подружку свою прихвати. У Йегера для неё особое поручение. — — Тц.. — дверь с громким хлопком закрывается прямо перед лицом Райнера, а Артлер поворачивается к девушке лицом. Увы, они не смогут сейчас продолжить, и сама Леонхарт это прекрасно понимала, потому со взглядом полным отчаяния, встаёт с нагретого места и медленно направилась к шкафу. Не выходить же ей в свет в одной сорочке, которая наполовину просвечивала её тело. — Утро только началось, а этот цитрусовый всё испортил.. — бубнит омега, попутно стягивая лёгкую ткань долой. День обещает быть интересным, а если он закончится избитым Брауном, то можно будет устраивать целый праздник. — У стены Роза, — начинает Эрен, протягивая Армину в руки конверт, его небесно-голубые глаза внимательным взглядом пробегаются по каждой строчке письма. — пару часов назад, нашли труп офицера королевской полиции, а по мимо него самого, мёртвое тело его жены. — Йегер на пару секунд замолкает, зажимает между своих потресканых губ сигару и поджигает противоположный конец только что вспыхнувшим огнём зажигалки, которую когда-то зеленоглазый позаимствовал у Зика. Оборотень слегка прикрывает глаза, делает глубокую первую затяжку и через какое-то время выдыхает едкий дым , который постепенно смешивался с кислородом. — Флок уже направляется сюда вместе с другими оборотнями, ты, Армин, идёшь с нами. — Но Эрен,сегодня же полнолуние и Микаса.. — Знаю, поэтому и позвал твою даму. — пристальный взгляд светло-серых глаз цепляется за Леонхарт, пусть и лицо её казалось безразличным ко всему происходящему вокруг , Йегер ощущал всё то недовольство, которое испытывала блондинка. Ощущал его по сверлящему взору. — Она поможет остальным присмирить Аккерман, когда та начнёт буйствовать. — Скорее на цепь посажу..—моментально огрызается оборотень, но никакой реакции от вожака не получает. — Эрен, а почему я? — с долей любопытства спрашивает Армин, глядя на то, как его друг делает очередную затяжку, заполняя комнату далеко не своим запахом табака. — Раньше ты отказывался меня брать, да и.. — Нам пригодятся твои мозги. — бросает Йегер. Конечно же он соврал ему по той простой причине, что Райнер буквально умолял вожака на коленях взять эту светловласую макушку с собой и дать Брауну (да и всем остальным) отдохнуть от звуков соития этих двоих. Стены, как никак, не настолько толстые как стены Парадиса, однако Армин и Энни этого скорее всего не понимали. — Когда выступаем? — Ближе к вечеру, когда Флок явится. — опять затяжка. — Хорошо. — Саша, ты.. Уверена что это хорошая идея? — тихо спрашивает Николо, смотря на темновласую девушку сверху вниз, которая шла бок о бок с ним и думала о чём-то своём, что-то да разглядывая под ногами. — Почему бы и нет? — Браус пожимает плечами и поднимает взгляд карих глаз на юношу. — Отец приедет лишь поздно вечером, да и я смогу ему всё объяснить, не думаю, что он будет против. Молчание. Пекарь лишь слегка кивает и устремляет свой взор вперёд. Браус заявилась к нему сегодня утром неожиданно, а новость, которую она несла с собой, то-ли удивляла, то-ли радовала. Саша попросила Николо приехать к ней в хижину и помочь с делами, оправдываясь тем, что больше некому было ей обратиться за помощью. Матушка вчера слегла с температурой как на зло, отец должен был приехать лишь поздно вечером, если не ночью, сестра бесследно пропала, а дел было не в поворот. Светловласый попросту не мог не согласиться, не учила его в детстве мама бросать людей в беде, девушек - тем более. Вот и сейчас, идя в сторону дома с кучей дров в руках, Николо задавался одним единственным вопрос. А действительно ли он это делает из-за воспитания? Мужчина, как никак, согласился на это не раздумывая, ощущая вместе с тем необычайный прилив сил и приятную теплоту, разливающуюся по всему телу, начиная с груди. Вместо привычного бежевого фартука, на Николо была надета совершенно обычная рабочая одежда: тёмные штаны коричневого оттенка с ремешками ; массивные ботинки, под натиском которых ломались упавшие ветки, ; обычная рубаха с рукавом по локоть, оголяющая подкаченные руки, что были лишь итогом тяжкой работы не только в пекарне, но и в мастерской, где юноша время от времени ковал оружия. Выглядит пусть и просто, однако чем чаще Браус заглядывалась в сторону пекаря, тем труднее ей было отвести взгляд от него после. И это случалось как-то само по себе. — Думаю, мама скоро пойдёт на поправку, — тихо шепнула Саша, когда молодые люди заходят в дом и идут к камину, складывая рядом с ним сухие полена. Сегодняшняя ночь обещает быть холодной, поэтому стоит заранее натаскать дров, желательно, как можно больше.    Когда Николо переводит мельком взгляд к столу, то видит опустошённую тарелку, к которой, видимо, прикасались не раз. Юноша по приезду сюда сготовил как он сказал “целебный” бульон, устраняющий все недуги, добавив помимо обычных ингредиентов лечебные травы, совсем так, как когда-то мама готовила ему в детстве, и какого было удивление, когда по приходу обратно в дом, в кастрюле оказалось меньше половины лечебного снадобья. — Маме пришёлся по вкусу твой бульон— с улыбкой проговаривает Браус. —Спасибо тебе, мою бы стряпню она бы и в рот не взяла. — Не говори так, — Николо ощущает как горят его щёки, потому отворачивается в сторону, дабы скрыть хоть как то своё смущение. — Уверен что и ты готовишь неплохо. Так и прошёл весь день. Пока Саша вычищала дом до блеска (отсутствие Луизы сказалось на хижине в первую очередь), Николо, учитывая предпочтения отца Саши в еде со слов самой девушки, принялся готовить. И если честно, ему это нравилось. Нравилось творить там, где его труд ценят. Молодая охотница выжимает половую тряпку, что есть сил, а после выставляет её на крыльцо. Убираться Саша хоть и не особо любила, но труда такового это не составило, пусть и времени ушло на это не мало.Браус тщательно моет свои руки, а когда возвращается в дом, то ощущает приятный аромат еды. Казалось, Саша отдала самые обычные продукты: картошка, мясо, приправы (которые отец привозил с собой, когда возвращался домой после длительных путешествий за стены.), некоторые овощи, но сейчас, Браус готова была поклясться что блюдо, приготовленное руками обычного пекаря, было в сто раз вкуснее того, что обычно готовит королевский повар самому правителю. Шатенка подбирается на цыпочках к Николо со спины, выглядывая из-за широкого плеча на кухонную доску и внимательно наблюдает за тем, насколько мелко крошит кухонный нож пучок укропа. — Выглядит аппетитно.. — а юноша вздрагивает от неожиданности, но лишь слегка улыбается и продолжает мелко нарезать зелень. — Садись за стол, наверняка проголодалась — Нужно дождаться возвращения отца и — Тут много, всем хватит. Садись, надо будет – я ещё приготовлю. —  а Браус от обычной фразы переполняет восторг. Она тыкается от переполняющего её счастья носом в щеку Николо и улыбается, сразу же направляясь за стол, совсем не понимая какой спектр эмоций вызвала у светловласого юноши своим необдуманным поступком, что застыл в том же положении что и пару минут назад. — Боже, Николо, ты просто гений! — довольно мычит Браус, отправляя в рот небольшой кусочек мяса. Да, еда Луизы определённо была вкусной, но с едой приготовленной пекарем ничего не сравниться. Николо сидит рядом с девушкой, что за обе щёки уплетает приготовленную им пищу, подпирает голову рукой и любуется красивым профилем Саши. В камине пылает пламя и иногда можно было уловить треск полен, тепло заполонило гостиную точно так же, как и приятный запах еды, и пусть солнце ещё не скрылось окончательно за горизонтом, но к предстоящей холодной ночи хижина уже была готова. — На самом деле, — Браус принимает из рук юноши горячий отвар с травами, в котором можно было сразу заметить присутствие чебреца и имбиря. — Я очень сильно волнуюсь. — За сестру? — спрашивает Николо и присаживается на диван рядом с Сашей, получая кивок. Посуда вымыта, всё убрано, еда готова. Единственное что можно сейчас сделать — это отдохнуть, ну и насладиться приятным на вкус и запах горячим напитком,согревающим и руки и горло. За окном уже вовсю дует сильный и холодный ветер, пекарь изредка обращает внимание на ветви, что бились о стекло по ту сторону сильнее с каждый разом, и уже заприметил то, что неплохо было бы избавиться от них. — Мне кажется, нет, я уверен в том, что с твоей сестрой сейчас всё в порядке. — светловласый юноша поворачивает голову к Браус и замечает то, насколько красиво в радужке карих глаз отражаются языки пламени. — Пусть я и не встречал её, но судя по твоим словам, ты очень сильно дорожишь ей. Это наверняка взаимно, раз она бережёт тебя подобно матери, а значит - приложит все усилия чтобы побороть болезнь, чтобы не заставлять беспокоиться за неё. — Но всё же, меня настораживает то письмо. За все восемь лет, Микаса ни разу не болела настолько сильно, чтобы свалиться по среди леса.. Да и ещё этот незнакомый тип. Если он нашёл её, то как Микаса оказалась так далеко от дома? — Не думаю что человек, желающий зла, стал бы присылать голубиной почтой письмо. — молчание. А ведь и правда, эта птица оставила ещё один конверт прямо под дверью сегодня на рассвете и судя по словам “лекаря”, Аккерман всё ещё не пришла в себя. — Знаешь, я хочу сделать кое что. Обычно такие голуби возвращаются обратно, к своему хозяину, а значит, — Хочешь проследить за ним? — Да, я хочу убедиться что с Микасой всё в порядке. Я просто взгляну на неё и всё — Я пойду с тобой. — пекарь видит как девушка уже хотела бы возмутиться, мол, он не обязан, итак сделал много, но он не даёт ей этого сделать, прикладывает к её устам свой указательный палец. — Нет, подожди. Я доверяю твоим навыкам охотника и умению ориентироваться в лесу, но не могу пустить тебя туда одну. Местность дикая и я не хочу чтобы ты пропала. А если волки и до туда доберутся? Разве не знаешь, что уже сегодня полнолуние? Уверен, что после что-то да произойдёт плохое, поэтому пожалуйста, не ходи одна. — А если ты пострадаешь? — Саша, тебя дома ждут, меня – нет. — Вообще-то, — Браус мнётся. Уводит взгляд к окну и поджимает губы. — Тебя жду я. Я тоже не хочу чтобы ты пострадал. А в тёмных глазах Николо появляются блики.Сердце ускорилось в разы, дыхание участилось. Эти слова впали в самую душу, эхом отдавались в создании. — Обещаю что не пострадаю, но и ты мне пообещай, что не пойдёшь одна, договорились? кивок. — Вот и славно. — Совсем с ума сошёл? — впервые Зик выглядит настолько угрожающе. Он чуть ли не рычит от злости, которая читалась в его глазах прямым текстом. — Может, прямо сейчас пойдёшь в деревню и в волка обратишься?! — громкий хлопок в ладони. — Действительно, вот забава будет, потеха народу прямо! Ты, мелкий, хоть головой думаешь, чем твоя вылазка закончиться может? Факт того, что ты вожак, не сможет сберечь твою шкуру от блуждающих, число которых ты даже не знаешь, а от людей, которые желают всем нам самой мучительной смерти - тем более! Хочешь, чтобы на следующий фестиваль эти городские украсили крыши домов твоими кишками и накололи твою голову посреди улицы?! Да пожалуйста! Только твоя мать с меня три шкуры спустит, — однако слова брата Эрен пропускал мимо ушей. Юноша как и начал молча искать свою одежду, так и продолжил это делать. Спасибо большое Армину, который пожаловался Йегеру старшему на вылазку, теперь этот старик точно не отвяжется от него. — Твоё время прошло. Я вправе делать то, что считаю нужным. — — Знал бы раньше, каким паразитом ты будешь, никогда бы не взял тебя с собой, одни проблемы от тебя появляются, херов ты создатель неприятностей — Закончил? Твой старческий выговор меня не ебёт. Уже как час на весь дом были слышны руганья Зика и недовольное рычание его брата в ответ. Пусть и происходили данные разборки родственников на чердаке особняка, однако сути это не меняло, даже в гостиной были прекрасно слышны грозные слова Йегера старшего, во всех уголках. Даже Райнер, будучи на улице, иногда поглядывал на крышу в ожидании очередной потасовки братьев. Эрен — единственный кто мог вывести Зика из себя. Обычно, бывшего вожака трудно было как-то словами задеть, заставить его повысить голос - тем более, но, видимо, у его младшего брата был врождённый талант в этом плане, который с каждым годом проявлялся всё чаще и чаще. Но, кому кому, а это было на руку Аккерман, как бы плохо не звучало. Вчера, из-за того что Микаса рано заснула, чтение столь интересной и познавательной книги о жизни оборотней пришлось отложить и вернуть в руки Кристы сегодня утром, но интерес её был куда выше и его не в силах было так просто погасить. В комнату Зика Микаса входит буквально на цыпочках, бесшумно, отсутствие хозяина комнаты несомненно радовало и давало больше времени на поиски той самой чтивы, только вот количество книг в помещении заставляло сильно удивиться. Десятки, если не сотни рукописной литературы лежали везде: на подоконнике, столе, а некоторые и вовсе стопкой на полу расположились. Всё это не только удивляло, но и пугало одновременно. А хватит ли ей времени найти то, за чем именно она пришла? И как же Рейсс умудрилась найти эту писанину среди этой кучи книг? Сколько времени она на это потратила? Час? День? Только вот все мысли становятся напрасными тогда, когда Аккерман краем глаза видит знакомую обложку и переплетение. Это она. Точно она.   Тонкий слух улавливает то, что под чьим-то весом, ступеньки лестницы (ведущие на чердак), начинают скрипеть. Брюнетка не раздумываясь хватает книгу, совсем не замечая посторонних листов, вложенных внутрь, а после покидает комнату так же быстро, как и явилась сюда. Аккерман прячет вещицу прямо за спиной, и благо ей удаётся скрыться за пределами своей комнаты до того, как в коридор спустился сам хозяин украденной на время книги. “пронесло” - единственная мысль, что крутилась в голове. Микаса убирает чтиво прямо под подушку в надежде на то, что никто не захочет туда заглянуть. Почитает, но попозже, не сейчас. Аккерман спускается вниз по лестнице, суета, а точнее не малое количество человек, которое наблюдалось в гостиной, напрягало. Брюнетка останавливается на последней ступеньке и встречается взглядом с парнем, которого видит впервые в этом доме. Запах его знаком ей не был, точно так же, как и запах остальных присутствующих , незнакомец даже не здоровается, лишь подталкивает Эрена в плечо и кивает на ничего непонимающую Микасу, что так и стояла на лестнице, держась одной рукой за перила. — Ты.. куда-то собираешься? Йегер молчит. По юноше можно было понять что он недоволен, и видимо, причина его плохого настроения сейчас восстанавливала свои нервы в своей же комнате. — Мне нужно уйти. Ребята присмотрят за тобой. — на лице азиатки почему-то проскакивает некая грусть. К счастью или к сожалению, этого никто не видит, вожак жестом приказывает Армину идти к выходу, он не замечает Микасу в упор, и прежде чем входная дверь со скрипом закрылась, Эрен кидает на девушку мимолётный взгляд, в котором читалось что-то непонятное, что-то среднее между сожалением и равнодушием. — Присмотришь за мной, говоришь — тихо проговаривает брюнетка себе нос, цитируя слова оборотня, когда остаётся в гостиной совершенно одна. А ведь и правда, Йегер только вчера сказал что будет рядом и не позволит ей навредить кому-то, а сейчас ничего понятного толком ей не сказал и исчезает. Неужели вожак не умеет сдерживать своих слов?