Mi salvación eres tú

***

      Звонок разорвал мрачную тишину, царившую в его спальне с момента как он оказался в этом доме. Шторы были плотно задернуты, от чего лучи рассветного Солнца не могли осветить её и позволить хозяину особняка проснуться именно от солнечного света, а не от навязчивой трели телефона.       Этот звонок не обещал ничего хорошего, потому что на этот телефон звонки поступали каждую пятницу в пять часов вечера. Сейчас же часы показывали восемь утра и был вторник. Он не мог ошибаться, потому что именно пятницы стали для него единственным спасением, которых он ждал как спасательного круга ждет утопающий.       Был строгий уговор, что звонить в другие дни нельзя, как и чаще одного раза в неделю. Они и так рисковали, хоть и канал связи был зашифрован так, что могли уйти годы на его дешифровку. Однако он любил во всем систему, а тем более сейчас, когда она была в большей опасности чем когда-либо и он не мог её забрать к себе. Во-первых прямо сейчас было слишком опасно, а во-вторых он не знал то ли это чего хочет она.       Трель телефона не замолкала и он поспешил ответить, уже заранее зная, что это не тот дежурный звонок, в котором ему сообщают, что все впорядке, этот звонок не входил в его план, а значит он сейчас услышит то, что потребует его срочного вмешательства. — Код «чёрный», — два слова и разговор прерван. Именно так они и общались. Несколько секунд, за которые звонок зафиксировать было бы не возможно даже с использованием самой современной техники, а тем более расшифровать.       Профессор заранее продумал общение с доверенным лицом. Заранее были придуманы эти коды на случай, если что-то случится с ней. И сейчас от двух слов его сердце замерло. Было много вариантов развития событий. В этих кодах был и белый, и зелёный, и жёлтый, и даже красный, который означал крайнюю степень опасности, в которой требуется вмешаться Профессору. Но «чёрный» означал нечто иное. Она исчезла. Исчезла не по своей воле, потому что она не знала о том, что за ней следят люди Серхио и буквально следуют за ней по пятам и скрыться от них не могла. Они были профессионалами своего дела. С ней что-то случилось. И раз к этому короткому сообщению кроме двух слов не было никакого дополнения, значит Паула также пропала.       Серхио знал о том, что Ракель в федеральном розыске в Испании, дело времени, когда их с Паулой объявят в международный розыск. Но он абсолютно понимал, что никто не будет их искать, как похищенных. Власти будут думать, что они просто хорошо скрываются и проявят себя сами, тогда то их и можно будет схватить. Конечно же, никто даже и не станет искать сумасшедшую женщину, бывшего инспектора, которая перешла на сторону преступников, предала систему и выкрала собственную дочь под предлогом того, что их похитили.       — Серхио, братец, сколько можно спать?       В комнате наглым образом материализуется Андрес, собственной персоной. Проходит к окну, одергивая шторы, совершенно не замечая, что Серхио никак не реагирует на него, хотя обычно по утрам он кроет его отброными ругательствами с требованием немедленно покинуть его спальню. Сейчас же он не встретил абсолютно никаких возмущений от брата и перевел на него удивленный взгляд.       — Ты в порядке?       Серхио никак не реагирует на его присутствие и Берлин явно этим озадачен. Он видит, что Серхио сидит в постели, сжимая в руках телефон, явно потерянный в своих мыслях. Андрес подошел к нему ближе и хотел позвать ещё раз, но увидел как брат поднял на него свой взгляд. Андрес знал этот взгляд. Это взгляд Профессора. Значит что-то случилось и его братец что-то задумал.       Андрес всеми силами пытался понять Серхио. Понять почему тот закрылся, ушел в себя после завершения ограбления. Сначала он объяснял его состояние тем, что они потеряли Москву и Осло и Профессор чувствовал свою ответственность за это. Но прошло уже немало времени и нужно было двигаться дальше, с каждым днем должно было становиться легче, но Серхио только угасал. Берлин искренне хотел его понять, помочь ему, поддержать, но Серхио не пускал его в свои мысли, не позвлял понять брату, что именно произошло.       Первое знакомство Ракель и Андреса не задалось, поэтому Профессор не мог знать наверняка как именно может отреагировать Берлин, если Серхио выдаст ему информацию о своём романе с Ракель… С ведущим их дело в момент ограбления инспектором. Что подумает о нём брат? Он вместе с командой рисковали жизнями и поплатились жизнями двух друзей, пока сам Серхио развлекался с инспектором. Именно так это бы и выглядело в глазах Берлина. Он бы не понял. Не смог бы понять, хоть и сам сейчас состоит в очень крепких отношениях, в прочность которых Серхио до сих пор не верит. Но он бы просто не смог понять, как его брат мог их так предать, предать в самый сложный момент. Серхио был уверен, что расскажи он эту ситуацию брату, то в его глазах он станет предателем. Ведь что он сам говорил? Никаких личных отношений, они могут помешать делу. И ведь их дело действительно было на волоске от провала. Если бы Серхио не повезло тогда в доме в Толедо, не повезло бы в убежище убедить Ракель в истинности своих чувств, если бы её чувства к нему не были бы такими сильными, то возможно она бы пристрели его ещё в Толедо, а вся команда оказалась бы при лучшем раскладе за решеткой. Они бы совершенно точно не выбрались оттуда без него.       Поэтому рассказать это брату — значит потерять его, а он только начал вырывать его из «лап» смерти, к которой неуклонно вела болезнь Андреса. Теперь у них были деньги и они могли себе позволить экспериментальное лечение, на которое Де Фонойоса согласился под длительными уговорами Серхио и Найроби (стоит отдать должное ей, именно она по большей части смогла убедить Берлина в необходимости хотя бы попытаться бороться за жизнь). Так что потерять его сейчас своим откровением для Серхио было сродни смерти. Проще было сразу залезть в петлю и вытолкнуть табуретку из-под своих ног.       Но что он имеет сейчас? Знание о том, что Ракель, которая стала смыслом его жизни пропала… Он не знал, что с ней, жива ли она? Не знал как именно она пропала и как быстро ему была эта информация сообщена. Сразу же с ним связались после её исчезновения или какое-то время пытались сами найти её и вернуть в поле зрения? Эти и ещё сотни вопросов разрывали его голову.       — Я лечу в Испанию, — выдал Серхио и поднялся с кровати, надел свои очки и набрал номер ещё одного человека, который поможет ему вернуться в Испанию. Ответ последовал сразу после первого гудка, — Код «чёрный», — теперь уже сообщил он, до конца не веря в происходящее. Он до последнего был убежден, что ему никогда не придется использовать код «чёрный» и «красный». Хотя сейчас он был готов отдать голову на отсечение, чтобы код сменился на «красный» — он бы хотя бы знал, что именно с ней и где она. Сейчас же перед ним предстала неизвестность.       — Что? Я не ослышался? Братец, да у тебя явно жар. Ты не заболел? Вернуться в Испанию? И что это за коды?! — Берлин был ошарашен и это еще мягко сказано. Его брат собирался вернуться в эпицентр произошедшего, где о них судачет каждая собака, а причину принятия этого решения он не знал.       — Черт, Андрес, я впорядке, но я… Я должен, понимаешь? Должен!       Серхио нервно поправил очки, не замечая что сорвался на крик. Его трясло и он не мог собраться с мыслями. На крик в комнату пришла Найроби, которая уже какое-то время не спала и услышала их перепалку находясь в гостиной.       — Что случилось? — она металась взглядом от Серхио к Андресу и обратно. Она привыкла слышать по утрам крики Серхио с проклятиями в сторону Андреса, но сегодня что-то было иначе. Он не материл брата на чем свет стоит, а пытался в чем-то убедить.       — Найроби, дорогая, кажется, мой брат тронулся умом. Нет, совершенно очевидно, ему дорога к психиатру, — все еще не до конца понимая желание брата полететь в Испанию изрек Берлин.       — Серхио? — вмешалась девушка, обращая свой взгляд на Профессора.       — Агата, я должен полететь в Испанию, я не могу объяснить, но я должен, — взгляд Серхио, что обрушился на девушку был тяжёлым и в нём горел яростный огонь. Ей хватило одного его взгляда, чтобы не спорить с ним и не уточнять причин его действий.       — Когда?       — Через сорок минут в Пуэрто-Принсесса меня будет ждать самолёт. Мы летим до заброшенной военной базы в Норвегии, а дальше где-то на машине, где-то пешком.       — Но как вы останетесь незамеченными в воздушном пространстве?       — Власти ничего не успеют понять, этот самолёт изначально зафиксирован как частный самолёт одной не особо крупной фирмы, за ним никто не будет следить. Всё просчитано. Это будет максимально безопасно насколько возможно. Но… Андрес, — Профессор перевел серьезный взгляд на брата, — Если что-то пойдет не так, если я где-то просчитался, то ты станешь человеком ответственным за безопасность нашей команды, если вдруг кому-то потребуется помощь. Только ты знаешь ровно столько же сколько знаю я. Я знаю что ты сейчас хочешь возразить и я знаю все, что ты мне скажешь сейчас от «Серхио, ты — идиот» и до «Серхио, я еду с тобой». С тем, что я идиот — не спорю, но взять тебя с собой не могу по двум причинам. Во-первых, наши лица как красная тряпка для быка для всей Испании, одному оставаться незамеченным будет проще, и во-вторых, ты единственный, кто сможет помочь если кому-то из команды будет угрожать поимка или любая другая опасность. Пожалуйста, не спорь со мной. Я вернусь. И скорее всего не один. Тогда ты все узнаешь.       — Ты летишь за ней? — Андрес явно ошарашил брата своим вопросом, он видел растерянноть в его глазах.       — Что?       — За инспектором.       — Но… Как?       — Как я узнал? Сербы рассказали.       — И ты всё это время знал?       — Так, стоп, — вмешалась Агата, — Я не ослышалась? За инспетором? Уж не за тем ли инспектором, которая нас всех почти что посадила за решетку?       — Но она же нас и спасла, — отметил Андрес, — Расскажи ей, Проф.       Серхио сглотнул комок, который образовался в горле. Нервно поправил очки и скорее всего это движение было сделано неосознанно. Андрес все это время знал? И не считал его предателем? Серхио был слишком глубоко шокирован, чтобы вымолвить хоть слово. Агата же смотрела на обоих братьев с недоверием. Серхио не мог ничего внятно объяснить, а Андрес отзывался об инспекторе с такой теплотой в голосе, как будто он была его близкой родственницей. Хотя от части так оно уже и было. Это была любовь его брата. Это был человек, который смог разбудить хоть какие-то чувства похожие на любовь в Серхио. Поэтому Ракель Мурильо была для него ни больше, ни меньше — частью семьи. И прямо сейчас член их семьи в беде, Андрес совершенно точно не сможет остаться в стороне.       — Инспектор, а вернее уже бывший инспектор Ракель Мурильо задержала полицию, помогая нам скрыться, — произнес Берлин, видя что его брат не в состоянии промолвить и слова.       — Но почему?       — А это, Найроби — любовь, — приобнимая девушку, заключил Андрес, — Они влюблены друг в друга по самые уши, поэтому инспектор почти легла под пули за моего братца. И сейчас её жизнь совсем не мёд. Я смотрел новости Испании пару недель назад, когда как раз и связывался с сербами, которые мне поведали о том, что было в убежище. Она вляпалась сейчас — дальше некуда… Но, Серхио, — обращаясь к брату, который все еще явно не мог до конца принять в своей голове мысль о том, что Андрес все знает и не обвиняет его ни в чем, — Что за код «чёрный»?       — Она пропала. То есть совсем. Мои люди, лучшие в своём деле не смогли этого предотвратить, хотя и не спускали с неё глаз все время с нашего исчезновения. Но их кто-то обвел вокруг пальца. Я уверен, что она в опасности.       Андрес видел как тяжело его брату и что чем дольше он находится вдали от Испании, тем сложнее ему становится сохранять хоть каплю рассудка и самообладания.       — Они не могли просто потерять её из виду?       — Нет.       Одного короткого и уверенного ответа Берлину было более чем достаточно, чтобы понять, что дело дрянь.       — Я звоню Мартину, попрошу его найти еще парочку людей. Они помогут тебе, будут ждать в Испании, они подготовят для тебя временное убежище. Ты не можешь вернуться ни в дом в Толедо, ни в убежище в Мадриде. Я направлю их в пригород Мадрида, туда где ты хотел основать своё второе убежище, но решил что в нём нет нужды.       Серхио не стал спорить. Ему сейчас поможет любая посильная помощь и принебрегать ей он не собирался. На прощание он крепко обнимает брата и Найроби. С собой берёт только телефон. Быстро запрыгивает в лодку и направляется в Пуэрто-Принсесса.