О нас:

Гвиневра не феникс в небесах, не скромная синица; цепко впивается когтями в руку, кожу, мясо; голодный коршун вырывает плоть, хрипит, заходится в высокомерном смехе. Золотая клетка блестит; лепестки шелестят в ладонях, трухой уносимые ветром; долгом ревущие в голове. «...свобода, сладкая свобода, вкуси же жертвы плоть, испей вина из крови мрака...» Бешенство, хаос, жажда; трепещет крыльями облезлыми, вгрызается в служанок обшарпанным клювом; пустой взгляд копьями вбивается в осунувшиеся тела. И слёзы их мелодией разносятся, и крики их разливаются сладкими ручьями; темнеют залы поднебесья; балы все больше для шутов, для представлений. «...и долг, и честь — контракт мой...» И жаворонка песнь в аплодисментах тонет, и склоняются головы под стук мельчайших каблучков; и босыми ногами по холодному мрамору ступает след в шипах от роз, и золото короны блестит серебром поломанных костей певучих птиц. И мелодию нежного голоска разносит кашлем, хрипом, умирающей мольбой; и след ногтей на стенах замка раздирает письмена; льётся кровь чужая реками абсурда, предков покрывает голос. Птица в клетке золотой, на первый взгляд, в чугунной, если знаешь правду.