Love me gently

– Джехён такой хороший! - вздыхает Джемин, смотря в заднее окно машины, где всё ещё стояли Джехён с Тэёном, смотрящие вслед отъезжающему авто. – И снова я слышу воздыхания к Джехёну? - спрашивает Джено, поворачиваясь назад. Джемин цыкает, хочет двинуть Джено за такие слова, но получается только в мыслях хорошенько так дать подзатыльник: и его сразу отпускает недовольство по поводу беспочвенной ревности. – Да ладно тебе, вы только посмотрите какой ревнивый! Все мы любим Джехёна. Уймись, Ли Джено, - влезает Донхёк. – Давайте заедем в нашу любимую пиццерию? – И обязательно возьмём пиццу с ананасами! - требует Джемин и тянется обнять Джено через сидение, потому что они не злятся друг на друга и не держат обид, даже если в мыслях происходит что-то этакое (со стороны Джемина иногда с примесью избиений). Пиццу с ананасами, кстати, любит только Джемин, Джено может съесть кусочек за компанию, но не более; остальные не совсем понимают сладкий вкус тропического плода и мяса. – Можем поменяться местами после остановки и будете лобызаться на заднем сидении. – Нет, Хёкки, мы обещали Джехёну, - говорит Сончан, смотря через зеркало заднего вида на своего омегу. – Ну и будешь со своими обещаниями спать, - обиженно бормочет Хёк, обращая на себя внимание всех сидящих в авто. – Милые бранятся, только тешатся. Горько молодым, - в шутку кидает Джемин, лишь бы отвлечь их от никому не нужных споров и обид, особенно накануне свадьбы. – Только не говорите так на свадьбе, прошу, - тянет Сончан, поворачиваясь к Джено и Джемину. Те гаденько улыбаются, но обещают не говорить такого. Донхёк показательно отвернулся к окну и не обращает внимания на Сончана: пусть знает, что он обиделся и его прощение нужно заслужить. Хотя все знают, что Донхёк по-настоящему обижается только на противных преподов и на любимый сериал, где в последнем сезоне испоганили сюжет, а всем остальным играет на нервы и чувства. Они остановились у своей любимой пиццерии, взяв три пиццы (обязательно одну с ананасами для Джемина), а потом ещё зашли в супермаркет. Накупили всякой всячины, которой они и половины не съедят, взяли напитки, и Джено, как самый заботливый друг и альфа, вспомнил что крем от загара-то они не взяли с собой. Через полчаса они уже ехали дальше, закупившись необходимым и не очень нужным. Донхёк таки выпросил сесть рядом с Сончаном на переднем сидении и послушно сидел и не мешал водителю. Только наблюдал и почти грыз ногти – но вместо ногтей «пригодились» губы и он сдирал с них кожицу. Потому что Сончан в расстёгнутой на три верхних пуговицы рубашке выглядит горячо за рулём, а Донхёку нельзя его сейчас касаться и как-то отвлекать – он ведь обещал. На заднем сидении царила тишь да благодать: Джемин улёгся на сидении, положив голову на бёдра Джено и наслаждался его поглаживаниями по голове и массированиями кожи. Сперва они листали мемы, читали их в слух и все вместе смеялись, а потом это быстро надоело. Впрочем, Донхёк выдержал ехать спокойно и почти молча (смеялся и общался с Джено и Джемином) около часа. А когда они ехали далеко за пределами города, уже были почти на месте (Джемин, кстати, задремал, уткнувшись носом в живот Джено, не выждав ещё минут пятнадцать до конца поездки), Донхёк приблизился к Сончану, чтобы прошептать на ушко: – Ты слишком секси за рулём, не делай такое выражение лица, иначе я внезапно забуду, что мы тут не одни. Звучит и как вызов, и как угроза, но Сончан стушевался и теперь выглядел растерянно, а не горячо, как сказал Донхёк. С одной стороны – это было так, а с другой – Сончан даже не пытался так выглядеть. Донхёк ему говорил, что это особенность семьи Чон – быть горячим, даже не стараясь для этого; о том, что Донхёк хочет чтобы их дети были похожи на Сончана, но этого он не говорит, пока что. У них уже был «переломный» момент, когда у омеги случилась задержка в прошлом месяце и они посетили врача. За пару дней они чуть не сошли с ума, ожидая анализы, потому что ребёнка заводить им рано, а если так получится, то они не знают что делать. Придётся им тогда забить на свои планы доучиться ещё год спокойно, забыть на какое-то время о своей общей мечте и воспитывать ребёнка. Но всё обошлось, у Донхёка тогда просто очень вовремя скаканули гормоны – перед самой течкой-то, что не должно быть удивительным в причине возникновения задержки; это им послужило и уроком, и опытом. У них столько всего было, что они не должны смущаться чего-то интимного, таких разговоров и своих неуёмных фантазий. Но Донхёк откровенный и привлекательный, ему не нужно оголяться чтобы привлечь внимание альфы. Но от таких заявлений Донхёка Сончан всё равно смущается, как в первый раз, у него краснеют уши (это так же у Чонов семейное) и он слишком очевидно делает вид, что совсем ничего не произошло. Но у стен есть уши, а в машине – Джено, который всё слышал и тихо хихикал, делая вид, что прочитал что-то в телефоне, хотя до этого делал фото спящего Джемина. Их смущение и смех прерывает звонок на телефон Джемина: Джено проверяет телефон и говорит только одно имя «Джехён» и Джемин неожиданно вскакивает. – Я же обещал ему позвонить! – Меньше шума, солнышко, - воркует Донхёк, поворачиваясь к суетившемуся Джемину. – Спокойненько давай, и не забывай: мы сидим с тобой сзади и не мешаем нашим альфам. – Рано или поздно всё всплывёт, - качая головой говорит Джемин, выдыхает и принимает звонок. Джехён начинает заваливать его вопросами: почему ему никто не звонит, где они, как они, много ли взяли покушать, желает хорошего отдыха и напоминает перезвонить позже и «доложить» об их занятии. Джемин с расстановкой отвечает, рассказывает, что они уже доезжают и говорит, что еды у них предостаточно – от рассказа что они взяли Джехён отказывается и прощается. А тем временем Сончан уже паркуется на отдалённом берегу, где редко когда встретишь отдыхающих. Песчаный пляж, лёгкий ветер с моря приносит запах солёной воды и морские спокойные волны, накрывающие берег, как одеялом. Тишина и спокойствие, только где-то чайки летают или ходят по горячему песку. Сейчас на пляже они совсем одни, и не раздумывая, выбираются из машины и раздеваются до плавок, оставляя одежду ворохом на сидениях. Донхёк всех подстегнул на соревнования наперегонки добежать до воды. Джено ворчит о том, что им уже вообще-то не десять лет, но через пару секунд они вчетвером срываются с места и бегут к морю. Со смехом, с потасовками и толканиями они буквально залетают в воду и начинают ею брызгаться, всё ещё хохоча. Всё это мокрое и весёлое «безобразие» продолжается до тех пор, пока они не выдыхаются и не решают сделать перерыв, – подурачиться они ещё успеют за эти полдня, а сейчас хочется поплавать, насладиться морем и, возможно, друг другом, потому что особо активные молодожены не выдерживают напряжения между друг другом, а их буквально ощутимое напряжение не выдерживают Джено с Джемином. Донхёк с Сончаном отплывают не на глубину, а вдоль берега – подальше от Джено и Джемина, снова начавших друг с другом дурачиться. Как только они оказываются достаточно далеко от друзей, Хёк останавливается и останавливает Сончана, а потом забирается на него, цепляясь ногами за торс, а руками – обнимая за шею. Сончан сам притягивает одной рукой омегу для глубокого поцелуя, другой держа за поясницу; тот, не ожидая такой прыти и упорства с самого начала, сильнее стискивает в обхвате ноги. Донхёк был уверен, что будет сейчас уговаривать Чона хотя бы поцеловаться, не говоря уже о чём-то большем, – а о чём-то большем «говорит» упирающийся ему между ягодиц член альфы. Теперь Донхёк уже не уверен, что это было правильным решением: отплыть от друзей и уделить внимание друг другу, потому что к сексу в воде он не совсем готов, всё ещё помня их акты в реке, в прошлом году когда они ездили на каникулы к родителям. Это было не очень удобно, так как держаться там было не за что и полагались они только на устойчивость друг друга. – Ты на меня так действуешь, что я не могу держать себя в руках, - шепчет Сончан, смотря в глаза Донхёку. Тот смотрит немного растерянно и удивлённо из-за такой настойчивости, но тем не менее не останавливает и не прекращает действия альфы. Возможно, из интереса насколько далеко зайдёт Сончан, а может из-за того, что он не может отказывать такому настойчивому и разгоряченному Сончану. – Но за то могу подержать тебя, - Сончан опускает руки от поясницы до ягодиц, стискивая в ладонях и прижимая Донхёка ближе к себе. – Какая медуза тебя ужалила? - Донхёк успевает увернуться от очередного поцелуя, чтобы со смешком задать вопрос. – Это всё ты виноват, не нужно было меня соблазнять. – Каким образом? Разделся? - Донхёк игриво ухмыляется, а Сончан смотрит серьёзно и выглядит угрожающе с нахмуренными бровями, но Донхёка это никак не трогает. – Может я тебя удивлю, мой дорогой, но совсем не обязательно возбуждаться всякий раз, когда я раздеваюсь. Донхёк мягко улыбается, хоть и хочет смеяться, поглаживает своего почти мужа по голове и останавливает руку на лбу, чтобы большим пальцем помассировать напрягшийся участок между бровями. По и так мокрому лицу Чана стекают капли воды от руки Донхёка и он вертит головой от лёгкой щекотки. – Посмеёмся в другой раз, - говорит альфа, беря за руку Донхёка и опуская её к своему паху. Хёк вздыхает, умалчивая поддёвку об отсутствии романтики в данный момент, и сам продолжает «прокладывать путь» к плавкам, пробирается под ткань и начинает оглаживать вставший орган альфы, особенно потирая ладонью крупную головку. Тот повторяет всё за Хёком, лишь действует чуть быстрее, не медля двигает рукой, помогая окончательно возбудиться. Когда Сончан вот так яро проявлял своё возбуждение, Донхёку становилось немного беспокойно за свою целостность, потому что альфа мог рычать, шлёпать сильнее обычного, кусаться и иногда царапаться, как кот, – короче говоря, становился чуть жёстче, чем он есть на самом деле. Но не смотря на это, Хёк знал, что Сончан не сделает ему больно; просто у альфы бывают такие периоды, когда ему хочется жёстче и быстрее, ну или Донхёк довёл до такого – тут уж как пойдёт. Но всегда он целует омегу сладко и чувственно. – Слезь с меня, солнышко, - просит Сончан, ласково поглаживая бока Донхёка. Тот коротко кивает, встаёт на ноги и поддаётся рукам Сончана: он поворачивает его спиной к себе, спускает плавки с бёдер и пальцами гладит между ягодиц, – там мокро не только благодаря смазке, но и воде. – Подожди, подожди, - говорит Донхёк, хватаясь за руку Сончана, что уже начал его растягивать, хоть он в этом не нуждался. – Ты собрался прям тут? – Почему нет? – Хотя бы потому что вон там Джено и Джемин, - указывает Донхёк в сторону пляжа и видит, как те целуются: Джемин сидит на Джено, а тот на песке, и не видно у кого где там руки, но они точно не обнимаются, замечает Хёк. – Ладно, им сейчас не до нас. – Как и нам не до них, - вторит Сончан и продолжает мягко проникать двумя пальцами в нутро омеги. Он не мог причинить боль своему любимому, поэтому старательно разрабатывал уже и так готовый непосредственно к проникновению анус. – Ты и будешь брать меня сзади? - когда Донхёк слышит голос Сончана, он расслабляется и успокаивается, убеждается что тот думает о нём. Поэтому и старается говорить хоть что-то. – Нет, потом ты снова будешь сидеть на мне, солнце. Я тебя очень люблю, - Сончан говорит совсем тихо, но Донхёк прекрасно его слышит, поворачивается к нему сам, вторит последнюю фразу и целует альфу. Возможно, не лучший момент для признаний, но во время секса или иного интимного взаимодействия друг с другом у них происходит особая связь, не только физически. Они будто ментально чувствуют, что каждый из них хочет, будь-то желание, пришедшая на ум поза, или признание в любви, или что-то другое. Теперь не медлит Донхёк, прежде вышагнув одной ногой из плавок, надеясь что он не потеряет их в процессе, и снова запрыгивает на Сончана. У альфы теперь нежный взгляд, мягкая ухмылка, руками он крепко держит Донхёка по бёдрами. – Давай аккуратно, чтоб у нас не получилось нырнуть, как в тот раз, - говорит Хёк, вспоминая как они в реке не удержались и пошли под воду. Всё обошлось, конечно же, они посмеялись, вылезли тогда из воды и продолжили всё в беседке. – Ничего не обещаю, - отвечает Сончан, освобождая член от плавок. Донхёк тут же начинает потираться об него, почувствовав бёдрами плоть, и еле слышно хнычет от этих прикосновений. – И без сцепки, помнишь? – Помню, - Сончан ненавязчиво проходится своим органом между ягодиц омеги, дразня чувствительный сейчас сфинктер, что хаотично сжимается и разжимается, хотев уже принять в себя плоть. Но Сончан теперь не спешит, а настраивается на то, что ему нужно контролировать свой оргазм. Как говорится, кто предупреждён, тот вооружён; у него всё ещё приходит мелкая дрожь, когда вспоминает о той задержке Донхёка, и как они уже ставили «крест» на успешной молодости, которая должна пройти по их планам, в которые ребёнок пока что не вписывается (может, карандашом и мелким-мелким почерком, потому что никакая защита не поможет если суждено им обзавестись ребёнком). *** – Что-то вы долго, - говорит Джемин с наигранным упрёком и с пиццей за щекой. Джено и Джемин, не дожидаясь друзей, недавно начали есть, прежде уложив на песок плед и устроив там еду. – Запутались в водорослях, - отвечает Донхёк, присаживаясь на уголок пледа. – Ладно-ладно, - посмеивается Джемин. Они-то слышали и стоны, и обрывки разговоров, но тем не менее не собираются обвинять друзей в чём-то. Сами чуть «побаловались» у берега, пока Донхёк и Сончан занимались друг другом. Джено сидит рядом довольный, как кот наевшийся сметаны, и ему совсем всё равно что там делали молодожёны. Все люди не без греха, а любовь – не должна считаться грехом. Далее у них следует обед, разговоры ни о чём, перетирания наболевших тем, в основном интимного характера, потому что они могут о таком говорить друг с другом – это особый вид доверия друг другу. Сейчас они могут обсуждать без волнений быть услышанными кем-то из семьи: их могут не понять, когда в шутку Джемин и Донхёк спорят кто из их альф дольше держится на локтях во время полового акта. Когда у них начались такие разговоры – они и не помнят, но большинство разговоров идёт на пользу для пары: они могут узнать какие-то фантазии и желания, сказанные вскользь. Так же обсуждали Джехёна и Тэёна, лишь восхищаясь их чувствами и отношениями. Они четверо рады, что именно Тэён поселился у них по соседству, что Джехён не тормозил и «охомутал» Тэёна. И в принципе, они обсуждали в хорошем смысле всех и всё, потому что семья уже большая и поговорить есть о чём. После принятия пищи и отдыха, они снова пошли в море, чтобы подурачиться, поплавать и обязательно устроить игру: Джемин и Донхёк садятся на плечи Джено и Сончана, а затем толкают друг друга до тех пор, пока не столкнут кого-то в воду. Так и проводили время: то купаясь в море, то дурачась в воде, то бегая по песку друг от друга, и перекусывая тем, что они взяли с собой.

♡♡♡

Было не легко успокоить двух беременных омег и одного не беременного альфу, слишком радостного из-за положения мужа, но сообща Джехён, Тэён и Юкхэй смогли прекратить этот «Всемирный потоп». Юкхэй и сам, когда узнал о первой беременности Тэна, расплакался, потому что он тоже хотел ребёнка, но они с Тэном уж точно не планировали и не ожидали беременности – соответственно, радости у них было меньше и успокаивать тоже не нужно было прилагать особых усилий. Джехён задумывается: что он будет чувствовать и как себя вести, когда Тэён забеременеет, но он точно не будет идти к друзьям плакать. Джехён это сделает с Тэёном. И, возможно, сразу поделится с Сончаном и Донхёком, потому что это его родной брат и зять, с Джено и Джемином, которых он любит как собственных детей. От остальных он будет лишь ожидать поздравлений, хотя уверен, что Тэн не оставит его с простыми поздравлениями. Хотя, как там сложится у них – никто не знает и можно не загадывать заранее. Они наконец приступили к еде, но если до этого Тэён с Джехёном планировали позавтракать вдвоём, то на данный момент время перевалило уже за полдень и за стол садились все присутствующие в квартире. Джехён ещё успел позвонить уехавшему молодому поколению, которым, видите ли, не пристало проводить время дома и им нужен отдых. Джехёну тоже нужен отдых и общество Тэёна, но он ведь не может выпроводить друзей или самому с омегой уйти и помахать ручкой на прощанье. Хотя, ладно, он понимает, дело молодое, хочется активного отдыха и, конечно же, отдельно от старших. Но лучше бы его с Тэёном тоже понимали и оставили их вдвоём хотя бы до вечера. После обеда омеги устроились в спальне Тэёна, решив посекретничать и поболтать о всяком разном. Пока их альфы остались убирать на кухне, мыть посуду и сидеть с малышом Сони. Тэн переговаривался с Доёном, советовал ему своего врача, всячески поддерживал, хотя и сам нуждался в поддержке. Если он уже рожал, то это не значит что он не боится и не переживает. Ему наоборот ещё страшнее, потому что он знает что его ожидает через несколько месяцев. Доён ещё спрашивает за курсы для молодых родителей, которые посещал Читтапон, и сам себе обещает, что пойдёт туда с Ютой после гуляния свадьбы. Тэён же старательно впитывал информацию на будущее, думал о своём и почему-то расстраивался. За друга он был рад, безусловно, но появлялись мысли, которые ему совсем не нравились. Тэён почему-то чувствовал лёгкую зависть, разочарование в себе и переживал о своём с Джехёном будущем. Проблема с его репродукцией никуда не делась, и кажется никуда не собирается деваться; почти каждый секс у них заканчивается сцепкой и за это время могло бы что-то «измениться». Возможно, Джехён прав: придёт время и всё получится, но Тэён чувствует себя каким-то ущербным и снова начинает переживать, что Джехён не будет с ним долго. – Тэён? Ты чего? - его тормошит Тэн, который оказывается зовёт его уже какое-то время. – Ничего, - отвечает Тэён, поджимает губы и ложится на кровать, поджимая ноги к груди. Доён неожиданно садится сзади и поглаживает его по спине. – Я знаю этот взгляд, - говорит он, – он занимается самокопанием. Тэён, ты ведь знаешь, что сам себя накручиваешь? Прекрасно знаешь. А я знаю, о чём ты переживаешь. Тэн наблюдает за этим со стороны и не собирается отсиживаться, пока Доён успокаивает Тэёна. Он подсаживается к Тэёну, укладывает его голову себе на колени и зарывается пальцами в волосы. Тэён вздыхает, расслабляется и прикрывает глаза. Так приятно, когда тебя просто обнимают, а не лезут в душу, спрашивая о мыслях и переживаниях, потому что сейчас этого не надо. Все присутствующие в спальне понимают и догадываются, о чём думает Тэён, что не нужно его убеждать в чём-то и уж тем более не задавать вопросов. Иногда просто оказать поддержку будет достаточно в том случае, если это будет необходимо, как сейчас. Тэён почти засыпает, когда слышит звук чего-то разбитого – скорее всего тарелки – и вздрагивает. – Тише, - его успокаивает Тэн. – Это Сюйси, нельзя было его оставлять мыть посуду. Он дёрганный в последнее время. – Нервничает, наверное, - бубнит Тэён, укладываясь обратно на бёдра Тэна. Доён продолжает его гладить по спине. Тэён почему-то решил принюхаться к чему-то, что так настойчиво пахнет прям под носом. А буквально под носом у него живот Читтапона. – Уже появился запах у малыша? Пахнет бергамотом и... лимоном? У вас теперь весь род будет носить нотку лимона. Тэён шутит, улыбается и так расслабляется от этого запаха, что чувствует вот-вот уснёт. Он трётся щекой о бедро Читтапона и прикрывает глаза, впитывая еле уловимый запах малыша. Очевидно, Юкхэй уже второй раз чует что якобы будет омежка из-за этого самого лимона, который Джисон перенял от Тэна, и теперь у второго ребёнка так же чувствуется этот аромат. Но в случае с Джисоном не подтвердились догадки альфы, что у него будет сын-омега. – Я его чувствую тоже, - добавляет Доён. – Юкхэй говорил только про бергамот, а я не чувствую пока ещё ничего. Беременные не сразу чуют своего ребёнка. – Да? - удивляется Доён. – Поэтому альфы всегда вынюхивают? – Они чувствуют своего ребёнка по запаху, тогда как омеги чувствуют малыша физически, - отвечает Тэн, опуская руку на свой живот. – Ты, возможно, чувствовал что-то, до того как сделал тест сегодня? – Мне казалось что внутри меня что-то. Такое крохотное и тёплое. – Я тоже хотел бы почувствовать что-то тёплое в себе, - говорит Тэён сквозь дрёму. Двусмысленная фраза смешит двух омег, они переглядываются и понимают что нужно сделать. – Мы наверное пойдём домой. Загостились уже, - Тэн намекает чтобы его отпустил Тэён и тот сонно поднимается на кровати. Он выглядит мило и Тэн не сдерживается погладить его по щеке. – А ужин... - хотел спросить Тэён, как его мягким голосом перебивает Доён: – Отдельно. Вы с Джехёном должны побыть вдвоём, наверстать упущенное, так сказать. Через пару минут они с Джехёном уже одни в квартире, не считая Читтапона, который всё рвался ещё «потриндеть» с глазу на глаз с Джехёном. Тэён решил взбодриться, принять прохладный душ, так как Джехён до этого всё красноречиво показывал взглядами, что у него всё ещё имеется проблемка в шортах и они должны на это обратить внимание. Тэён успел скрыться в ванной один, пока Джехён общался с Тэном. Он подозревал о чём те могут разговаривать, но не зацикливался на этом и не думал о том, о чём думал ранее. После принятия душа он расслабился и у него внутри снова плескалось спокойствие на волнах переживаний за свадьбу и брак в целом. Всё ещё был страх, что они что-то забыли, что-то не сделали и упустили; или вообще поспешили. Но ему не даёт Джехён снова переживать о чём-то: он перехватывает его у ванной комнаты и тянет в спальню, прежде закрыв входную дверь на все замки, чтоб наверняка, и по пути начинает целовать. Нежно и тягуче, как тогда, когда они сидели на диване перед телевизором. Тэён вспоминает те самые чувства и желание, обнимает Джехёна за плечи, приподнимается на носочках, чтобы прижаться ближе и опереться на альфу. Они задерживаются у стены, возле двери спальни, по воле Тэёна: он прижал Джехёна к стенке, полез руками под его футболку, оглаживая пальцами кожу живота, под которой чувствовались напрягшиеся мышцы, поднимаясь к рёбрам, а их губы соединялись в мокром поцелуе, глотая каждый вздох, не отстраняясь друг от друга ни на секунду. Джехён устроил свои ладони на ягодицах Тэёна, сжимая их и притягивая его к себе – Тэён снова встал на носочки, так они сровнялись в росте, – бёдра к бёдрам, чтобы дать почувствовать своё возбуждение и ощутить Тэёна. Тэён быстро распалился, пока они целовались и касались друг друга; Джехён же всё это время подавлял своё возбуждение и ему не нужно было снова возбуждаться – достаточно возможности касаться к своему любимому «без лишних глаз». Альфа начинает снова медленно двигаться в спальню, ступая мелкими шагами, чтобы оказаться у кровати и уложить омегу на постель. Когда они отстранились, то принялись рассматривать друг друга: раскрасневшиеся губы чуть опухли, дыхание сбилось и грудная клетка часто-часто вздымалась, восстанавливая более спокойное дыхание. Джехён сперва раздел Тэёна, так как ему и снимать-то нечего – одно полотенце на бёдрах, а затем принялся за себя под внимательным взглядом омеги. Сколько бы времени не прошло, Тэён всё время будет наблюдать и впитывать в память вид, который он лицезрит перед собой. Это намного лучше стриптиза, потому что это Джехён. «По молодости» – не то что бы они сейчас старые, нет, – они с Доёном заглядывали пару раз в такие бары чисто из интереса. Но в таких заведениях всё не то, можно посмотреть и насладиться красивыми изгибами тела перед собой, но другое дело когда перед тобой твой альфа. Особенный и любимый человек, которого можно касаться столько, сколько хочешь, который позволяет Тэёну иногда вести и указывать что делать. – Почему ты расстроился? - спрашивает Джехён, стягивая с себя футболку, пока перед ним на постели устраивается Тэён, раздвигает ноги, елозит ягодицами, ощущая влажность внутри. Омега непонимающе смотрит, мол, откуда только узнал, и Джехён поведывает: – Тэн рассказал. Джехён заканчивает раздеваться и усаживается на колени на кровать перед Тэёном, поглаживает с внутренней стороны обнаженные бёдра Тэёна, но смотрит в глаза: он ждёт ответа. Сам своими касаниями отвлекает от ответа, сам его и ждёт. – Ну, я догадывался, что он тебе расскажет... - сбивчиво отвечает Тэён, тянет руки к Джехёну, чтоб тот навис над ним, и скрещивает руки сзади на его шее, когда альфа опускается на него. – Всё так же: я боюсь что не смогу тебе родить и ты уйдёшь от меня. Зачем тебе омега, который не в состоянии оплодотворяться? – Не говори так, - Джехён трётся носом о щеку Тэёна и у него внутри как-то опустело от того, что тот всё ещё думает, что они разойдутся, если вдруг что-то пойдёт не так. – Мне не важно это. Если у нас не получится, то можем взять ребёночка из детского дома. Если ты не против, конечно. – Об этом нужно подумать, но не сейчас, ты так не думаешь? – Да, конечно. Не сейчас нужно было об этом говорить, прости, - Джехён выглядит виновато, когда это говорит, и Тэён не сдерживает улыбку и тянется поцеловать альфу. Обхватывает его нижнюю губу, посасывает и отпускает её, заалевшую ещё пуще прежнего; хотя самого не менее покрасневшие. – Мы обязательно обсудим это позже, - шепчет омега, всё ещё находясь близко-близко губами к губам Джехёна. Тэён в который раз удивляется сердцу Джехёна, да и самим альфой, которому, с его слов, не важно наличие собственных детей, который совсем не против взять ребёнка из детского дома, если у них не получится зачать своего. И Тэён не понимает, чем заслужил такого человека, что он достался именно ему. Если Джехён так и продолжит показывать свои только хорошие стороны, продолжит быть таким чутким, обходительным и заботливым, то Тэён просто разорвётся от любви к этому альфе. Ну, а пока, он наслаждается поцелуями, чувствующиеся то там, то там по всему телу, лёгкими засосами, которые почти сразу пропадают, и выгибается под руками Джехёна. Альфа просовывает руку под прогнувшуюся поясницу Тэёна, таким образом обнимая его одной рукой, лижет твёрдые соски, легко задевая их зубами, затем целует проглядывающиеся под кожей рёбра. Далее Джехён спускается к животу лёгкими поцелуями, снова оставляя еле заметные отметины, и обводит языком пупок, где у омег слишком чувствительная кожа, – следует первый достаточно громкий стон Тэёна. Стоны Тэёна как музыка для ушей альфы, он любит слушать его голос, шёпот, всхлипы, стоны, особенно любит когда тот стонет ему на ухо. Джехён просто любит всего Тэёна и всё, что с ним связано. Тэён не позволяет Джехёну дойти до своего возбуждённого органа, как бы ни хотелось, и притягивает его к себе, тут же целуясь с языком. Альфа спускается рукой по боку омеги, минует член, как и хочет Тэён, и касается пальцами мокрой – действительно мокрой, замечает Джехён, – дырочки, проникая одним пальцем. Он отстраняется от поцелуя, усаживается на кровати, опираясь на свои пятки и оказываясь зажатым бёдрами Тэёна. Они устанавливают контакт глаза в глаза держат друг друга за руку, пока одна рука альфы занята. Джехён дразнит, оглаживает гладкие и упругие стенки внутри, а затем добавляет второй палец и скользит дальше, ища чувствительное место омеги. Тэён постанывает просяще, скулит, когда Джехён добирается до простаты, и пытается то ли отстраниться от чужих пальцев, то ли насадиться. – У тебя стало выделяться больше смазки, - говорит Джехён, вытаскивая пальцы, чтобы Тэён перевёл дух, и поглаживает анус снаружи. – Да? Возможно, это из-за того, что у нас ничего не было три дня, - тихо, но так чтобы Джехён его слышал, предполагает Тэён, а сам в мыслях громко рассуждает, что это может быть. Это уже пару недель как у него выделяется больше смазки, запах становится всё насыщеннее и в обычном, спокойном состоянии, и в возбуждённом. И ему непонятно с чем это связано. Врача он не посещал уже больше полугода как, так как ему не нужно было: его ничего не беспокоило, течки – как не было, так и нет, и половую жизнь он не вёл до появления Джехёна. Пожалуй, ему уже стоит сходить на приём. Со своими мыслями он не замечает взгляда Джехёна, который можно описать не иначе как плотоядный, голодный и желающий. – Встань ко мне спиной, - требует Джехён, чуть отстраняясь от Тэёна. Тот медленно переваривает слова альфы, но всё же переворачивается на живот, подтягивает ноги к себе и встаёт на колени и поднимается на руках одновременно. Он не впервые вот так повёрнут к Джехёну спиной, поэтому особо не смущается. Но чуть напрягается в тот момент, когда Джехён чуть шире раздвигает его ноги и затем начинает покрывать поцелуями спину: от лопаток, вдоль позвоночника и неспешно спускается до поясницы, а твёрдый член альфы внушительно упирается в тэёново бедро. Влажные губы так приятно ощущаются на чувствительной сейчас коже. Тэён чувствует, как джехёнов язык проходится по двум соблазнительным ямкам на пояснице, а затем – горячее дыхание касается ложбинки ягодиц. Вот тут-то Тэён и смущается, понимая к чему всё ведёт – и это явно не секс с проникновением, как он привык, – пытается податься вперёд, отстраниться, но Джехён пресекает всего его попытки, держа руками за бёдра, и шепчет: – Всё хорошо, котёнок, не переживай. Тэён хотел бы что-то ответить, попытаться уговорить перенести это самое на «попозже», потому что он всё ещё не готов к такой откровенности. Но он знает, что сейчас его не послушают. Если бы они это обсудили заранее, то Джехён бы ещё согласился отложить все эксперименты, помог бы ему настроиться и постепенно бы они оба привыкали к такой интимности, но сейчас Тэён чувствует физически и чует в запахе власть альфы, подавляющую его сопротивление и он просто прячет лицо в изгиб локтя, мирясь с неизбежным. Джехён прекрасно понимает, что Тэён смущается, что ему не по себе и, скорее всего, у него это впервые, как и у Джехёна, но он настроен решительно. Он так сильно хочет заласкать этого омегу везде, где можно и нельзя, хочется всего расцеловать, облизать и вылизать, что уже не сдерживает этого своего желания. Джехён проводит языком по копчику до тех же ямочек на пояснице, проверяя как себя поведёт Тэён: против его воли он ничего делать не будет. Но он молчит, не отстраняется, хоть и всё ещё напрягшийся всем телом. Альфа повторяет пару раз, пока Тэён не выдыхает судорожно, ёрзая коленями по постели; снова ничего не происходит, никто не сопротивляется, и Джехён действует более решительно. Опускает ладони на ягодицы омеги, большими пальцами чуть раздвигает их и широким мазком языка проводит вдоль промежности, слегка надаваливая на сжимающееся и разжимающееся колечко мышц, беря смазку на язык. Сладко, очень сладко от ванили, присутствует приторная горчинка этого чего-то непонятного в запахе Тэёна, но Джехёну нравится, он продолжает так пару раз облизывать омегу и не отказывается поделиться своими «впечатлениями». – Ты вкусный, такой сладенький, - воркует Джехён, поочерёдно любовно целуя омежьи полупопия. – Пошлятина какая, - ворчит Тэён уже в подушку, которую подтянул к себе, чтобы спрятать там красные щёки. – Если тебе не нравится, то я могу остановиться, - вмиг альфа становится серьёзным, вся его игривость и улыбка в голосе пропадают. Он следит за Тэёном, ожидая чего-то. Омега на пару секунд задумывается, серьёзно так задумывается, чтобы в конечном итоге покачать головой в стороны. Джехёну не достаточно такого ответа. – Говори со мной, котёнок. – Продолжай, - бубнит в подушку Тэён, прогибаясь в пояснице. Ему стыдно, но это действительно что-то новое и это начинает нравиться. Джехён не сдерживает усмешки, всё же его омеге, вроде как, понравилось. Хотя он и сам переживал, что всё делает правильно, будучи не опытным в таком деле, а залезть в интернет – он не хотел, так как на камеру всё наигранно и без чувств. А он хочет с чувствами, хочет доставить удовольствие своему любимому, хочет угодить, пусть и у самого член стоит до боли и каплями стекает предсеменная жидкость на постель. Он просто делал так, как представлял и считал нужным; с любовью целовал бёдра и ягодицы, ласково водил языком между ними, аккуратно и как-то нежно толкался в выделяющий смазку анус, собирая влагу на язык. Он причмокивал, и по мнению Тэёна, издавал очень смущающие звуки, но Тэёну нравилось. Постепенно он вошёл во вкус и стал чуть подаваться на встречу, когда Джехён проникал языком вовнутрь. А когда альфа добавил ещё пальцы, продолжая его растягивать, то неожиданно для себя застонал от новых ощущений. Он почти стал просить ещё больше, глубже, быстрее, как Джехён отстраняется, но не убирает пальцы и всё ещё двигает ими внутри. Его губы через несколько минут чувствуются на мошонке, он пару раз засасывает там нежную кожу, а потом, убрав пальцы, медленно ведёт дорожку языком от яичек до копчика. Для Тэёна это было отправным моментом, чтобы кончить с именем альфы на губах. – Охренеть, - выдыхает Тэён, растягиваясь на кровати, не в силах держать своё тело. Джехён всё ещё сидит между его ног, поглаживает его бёдра и ягодицы и ждёт когда омега придёт в себя. Для него это было не менее неожиданно, он тоже не ожидал, что сможет языком довести Тэёна до оргазма с первого раза. Это тешило его самолюбие, но больше всего он был рад, что у него всё получилось. – Тебе понравилось? - уточняет Джехён и в ответ слышит всхлипы. Он нависает на Тэёном, заглядывает на его лицо и видит улыбающегося и хныкающего на грани слёз омегу. – Ты чего? – Расчувствовался просто, - с тихими смешками отвечает Тэён. – Мне понравилось. Он переворачивается к Джехёну лицом к лицу и тянется целоваться, не только потому что хочет, но и потому что, как он считает, так он выразит некую благодарность и свои чувства. Собственный вкус Тэёна и правда сладковатый, он понимает почему Джехён причмокивал, так как сам причмокивает, посасывая чужие губы. Джехён за поцелуем не замечает, как Тэён пробирается рукой к его члену и будто лениво двигает вверх-вниз, и стонет ему в губы от долгожданного касания к себе. Впрочем, долго это не длится: Тэён сам приглашающе широко раздвигает ноги, одну закидывает на поясницу Джехёна и таким образом притягивает к себе. Джехён медленно входит, одной рукой придерживая бедро Тэёна, а другой упирается в постель. Тэён был бы не против чуть ускориться, но, опять же, Джехён наверняка решил его доводить медленно и много, чтобы догнать то, что они «упустили» за эти три дня, чтобы выпустить ту тоску друг по другу. Альфа двигается неспешно, нежно, давая прочувствовать и себе, и Тэёну момент сближения их тел. *** За окном уже темнело, приближался вечер, а Джехён и Тэён всё не могли оторваться друг от друга. Они лишь делали передышку, ходили вместе в душ и просто лежали, целуясь и обнимаясь. Они уже совсем забыли обо всех и обо всём, мысли у них напрочь отсутствовали, кроме мыслей о друг друге и удовольствии. В этот раз их отвлекает звонок на телефон Джехёна, но они не отстраняются; Тэён опускается на Джехёна и так и сидит, будто всю жизнь этим только и занимался. – Я возьму, это Сончан, - говорит он, высмотрев на экране имя, и тянется к тумбе и телефону, в то время как Джехён держит его за бёдра и всё ещё еле двигается. Принимая звонок, он возвращается на бёдра альфы, удобно устраивается и тянет: – Мм, да? Тэёну стало немного стыдно, так как он не сдержался и простонал, но Сончан скорее всего воспринял это не как стон, или вообще никак не воспринял и Тэён себя накручивает. Джехён усмехается, поддаётся своему желанию поиграть с Тэёном и начинает более ощутимо двигать бёдрами и берётся рукой за член омеги, тогда как Тэён с немым стоном пытается приостановить его, но еле ощутимо толкается в его руку, и одновременно слушает Сончана. Джехёну всё слышно, что говорит брат, что на заднем плане о чём-то спорят Джено и Донхёк и громко смеётся Джемин, наверняка с этих двоих. – У нас всё хорошо, мы просто хорошо проводили время и забыли позвонить, скоро будем домой ехать. Джехён злится? - спрашивает Сончан. – Всё в порядке, Джехён не злится. Домой едьте не сильно поздно и осторожнее на дороге, Чанни, - кое-как отвечает Тэён, сдерживая стоны. – Хорошо, хён. Тэён сбрасывает вызов, откладывает телефон рядом на кровать и пытается смотреть уничижительно на хитро улыбающегося Джехёна, который отпустил его и начал насаживать на себя, держа за ягодицы. – Дал бы нормально поговорить с Сончаном, он подумает что я какой-то озабоченный... – Он подумает так обо мне, - перебивает Джехён, сильнее хватается за бёдра Тэёна, на которых уже остались отпечатки его пальцев, и переворачивает их на кровати, нависая сверху. Тэён улыбается, открывает рот, чтобы что-то сказать, но его губы накрывают поцелуем, а языком внедряются в полость и он снова чувствует толчки. И говорить совсем ничего не получится, даже если хочется. Иногда нужно позволять друг другу скучать, чтобы весь вечер и ночь не отстраняться друг от друга, доставлять удовольствие и наслаждаться друг другом: будь то секс, объятия, поцелуи, совместный просмотр фильма или приготовление ужина – без разницы. Главное проводить время вместе, не оставляя друг друга ни на минуту.