Love me gently

– Будем убирать игрушки вместе, Сони? Тэн стоит на пороге комнаты сына, что всегда использовалась как игровая, но теперь тут уже неделю стоит кроватка ребёнка и они приучивают его спать одному в комнате. Тэну сложно оставлять ребёнка одного на ночь, не имея возможности быстренько глянуть спит малыш или нет, но он понимает, что это сейчас необходимо. Осталось около трёх месяцев до появления второго ребёнка, который будет спать в спальне родителей, и это просто вынужденная мера. Не смотря на опасения, что малыш не сможет спать один, – а Тэн даже надеялся на истерики, чтоб ему можно было под предлогом взять сына с собой в кровать и быть уверенным в спокойствии малыша, – но Джисон-и совершенно спокойно засыпал и спал, а когда просыпался, то или кряхтел и сам засыпал снова, или Юкхэй сам шёл укачивать ребёнка, оставляя Тэна в кровати. Так же, у Читтапона начали появляться мысли, что он просто не сможет детям отдавать любовь поровну, как это бывает в семьях с появлением второго ребёнка. Эти навязанные стереотипы общества его пугают, заставляют об этом думать и сомневаться в своей готовности. Но стереотипы для того и существуют, чтобы переступать через них и доказывать обратное. Он обязательно справится с двумя детьми, справится с их воспитанием и будет любить их одинаково. Они с Юкхэем вместе обязательно справятся. Джисон поворачивается к родителю, понимающе берёт первую попавшуюся игрушку в руки и идёт к папе. Тэн заходит в комнату – так как они с Юкхэем договорились уже давать ребёнку пространство и заходить в комнату только тогда, когда на них обратили внимание, – и чуть наклоняется к Сони, чтоб взять игрушку. Далее они убирают игрушки в игровой форме, Джисон веселится и громко смеётся, чуть не падая на пол, когда Тэн снова что-то рассказывает и показывает игрушками то, о чём говорит, смеша малыша. Такими их застал Юкхэй, пришедший с работы. Он стоит, облокотившись об косяк двери детской, наблюдает за этим ребячеством мужа и весельем сына и ласково улыбается, не желая прерывать веселье двух своих самых любимых людей. – Ёжик фыркает носиком, - говорит Тэн, а затем показывает как делает ёж. За ним повторяет Джисон, морща носик и кривя губки; это выглядит так мило, что Тэн не сдерживается и тянется обнимать сына, целует в макушку и чуть покачивает в объятиях, – Мой малыш. – Почему только твой? - наконец подаёт голос Юкхэй, выдавая своё присутствие. Джисон уже спешит приветствовать отца, оставляя папу так и сидеть на ковролине с игрушками. – Ты давно дома? Я не слышал как ты пришёл, - омега пытается извернуться и встать, получается не очень, конечно, но он справляется без помощи мужа, который с ребёнком на руках уже рвался помочь. – Минут пять назад, ты как раз рассказывал как летает самолёт. Юкхэй с улыбкой чмокает Тэна в щеку, обнимает его свободной рукой, и они так и стоят в тишине, слушая дыхание друг друга. Даже малыш Джисон спокойно сидит у отца на руке, обнимает его за шею, хотя не очень любит когда его вот так прижимают и долго обнимают. Альфа наслаждается этим теплом и любовью, которая его всегда окутывает дома, а так же чуть ли не пищит от того, что пузико омеги упирается ему в торс. Всё это настолько делает его сентиментальным и мягким, что он чувствует себя последней размазнёй, но Юкхэй не собирался и не собирается что-то менять, наоборот, он хочет чтобы это продолжалось как можно дольше. Его не совсем устраивает то, что Тэн в последнее время не такой тактильный, но это можно списать на бушующие гормоны и их в последнее время споры и мелкие ссоры, начинающиеся из ничего. Юкхэй понимает из-за чего это всё происходит, но не давит на Тэна, лишь мягко его «подталкивает» к тому, от чего тот сам отказывается. – Тебе Сони не давит ножкой? - заботливо спрашивает Юкхэй, не отстраняясь от объятий. – Нет, всё отлично. Пошли ужинать? Юкхэй соглашается, целует мужа в висок и нехотя всё таки отстраняется. Пока Тэн идёт на кухню (чуток в развалочку, как и при первой беременности, когда живот становился больше, замечает альфа), Юкхэй ещё обнимает сына, смачно целует его в щёки и потом отпускает, когда слышит недовольные кряхтенья и несвязную речь. Оставляет Джисона в комнате, прежде убедившись, что тот не ударится или поранится, и идёт переодеваться. Он совсем не замечает, как Джисон растёт; вот, вроде, только начал ходить, придерживался за руку кого-то из старших, а сейчас уже сам пытается сложить свои игрушки, но всё равно отвлекается на какую-то из них и снова играет. Малышу уже почти полтора года, а Юкхэй и не заметил как прошло время. Ему казалось, что он буквально вчера держал сына на руках, когда его впустили к Тэну в палату. А сейчас ребёнок уже проявляет своё недовольство, если его тискать больше, чем он того хочет, начинает разговаривать, начинает проявлять самостоятельность и детскую любопытность во всём. И теперь всё приближается то время, когда он возьмёт на руки второго ребёнка, и снова будут те же заботы, те же бессонные ночи. Теперь он не позволит Тэну грубо говоря самому это проходить. Он должен быть опорой для семьи, надёжным плечом и лучшим отцом для своих детей, а для мужа – лучшим супругом. После того как он переоделся, Юкхэй заглянул в комнату к сыну, но того уже не было там – видимо, пошёл к папе, – и сам отправился на кухню. А на кухне вокруг Тэна мельтешит Джисон, что-то, щебеча, рассказывает папе. Тот нахмурился отчего-то, но отвечает ребёнку с улыбкой и ходит от плиты к холодильнику, от холодильника к столу. Замечая альфу, он и ему улыбается, а потом кивает на стол, говоря садиться. Юкхэй берёт малыша на руки, усаживает его за детский столик, где ему уже стояла тарелка с ужином, помогает взять ложку в руки, а потом сам садится за стол в ожидании Тэна. – Тебе плохо? Устал? - спрашивает Юкхэй, замечая что омега как-то со вздохом присаживается и почти сразу опирается на спинку стула, выпрямляя спину. – Нет, просто уже становится тяжело немного. И какое-то непонятное чувство... Не бери в голову, всё в порядке. Приятного аппетита. Они кушают молча; Тэн следит за Джисоном – тот поглощён приёмом пищи и совсем не обращает ни на что внимание. Юкхэй же поглядывает на мужа, замечая что он всё ещё хмурится, и жалеет, что мало чем может ему помочь и не может так же прочувствовать всё то, что чувствует он. Юкхэй обязательно поможет искупать Джисона, сходит с Тэном в душ, а затем сделает ему массаж перед сном, снова попытается выведать чем ему ещё помочь или что сделать, чтобы облегчить состояние супруга. – Тебе Джехён говорил? - спрашивает Тэн. – О чём? – О мальчишнике завтра. Мы с Доёном уговорили его и Сончана на мальчишник. Вы там вроде идёте куда-то, а мы остаёмся дома... как я понимаю, из-за меня. Никогда бы не подумал, что из-за одного меня будут подстраивать планы. – А, да, он что-то говорил, - отвечает Юкхэй, делая вид что он якобы не при делах. Хотя они с Ютой постарались сегодня на славу, в срочном порядке устраивая незапланированный мальчишник для Джехёна и Сончана. – Что ты такое говоришь? Наоборот, с тобой ведь тоже хотят провести время, поэтому устраивают всё для твоего комфорта. Уверен, вы отлично проведёте время дома. – Думаю, ты прав, - омега мягко улыбается, смотря на Юкхэя, и опускает взгляд в тарелку. – Тэён переживает? – На пару с Донхёком, - кивает Тэн. – Сегодня они с вечера заново примеряли костюмы и созванивались с администратором ресторана. Знаешь, я вспоминаю нашу свадьбу. – Да, я тоже. Я всё ещё помню, как ты угрожал сбежать со свадьбы, если я не соглашусь на ромашки в арке. Будто мне это было важно в первую очередь, - альфа вспоминает все их споры тогда, потому что организацией свадьбы занимались они вдвоём. Почти каждый их спор или ссора заканчивалась примирительным сексом, а Юкхэй в любом случае соглашался на любую идею Тэна, лишь бы не ссориться. Да и ему нравилось всё, что предлагал омега. Читтапон почти всегда ему угрожает, хоть и знает что с ним в любом случае согласятся. Но в этом весь омега: вот такой он взбалмошный и в какой-то степени опасный, когда с грозным выражением лица в очередной раз угрожает, но такой ласковый, как кот, такой весь прекрасный и самый лучший для Юкхэя. Юкхэй очень любит своего супруга и благодарит судьбу за тот самолёт, где их места оказались по-соседству и сам рад своей говорливости и мастерству немного неумелого пикапа, из-за которого и привлёк к себе внимание. Возможно, их и правда свела судьба. – Это уже сколько лет прошло? – Со дня свадьбы прошло два года и?.. - Тэн задумывается и быстренько считает количество месяцев. – Семь месяцев. Подумать только, я уже седьмой год тебя терплю... Ну и люблю тоже, - Читтапон дразнится, берёт за руку мужа и нежно смотрит в глаза. Знает, что Юкхэй не обидится на такую шутку, но ему сейчас просто хотелось снова касаться его, просто обнимать, целовать и... – Ой, подожди... Омега неожиданно отпускает руку Юкхэя, снова хмурится, стирая улыбку с лица, вид у него чересчур какой-то задумчивый. А затем, словно на него снизошло озарение, поднимает взгляд на Юкхэя, который и дышать забыл и испуганно смотрел на мужа. Тэн снова берёт за руку альфу, тянет его к себе и опускает крепкую ладонь на свой живот. – Хани толкается, - Тэн облегчённо выдыхает на пару с Юкхэем и улыбаются друг другу. Они внутри себя уже начинали переживать за ребёнка, потому что по сроку, установленным врачом-узистом, уже был шестой месяц, а толчков никаких не было. Тэн лишь изредка чувствовал какие-то незначительные движения, но ярко выраженных толчков не было. Сейчас же он прочувствовал, как в переднюю стенку брюшной полости упирается конечность ребёнка. Снова он чувствовал тот трепет, как в первый раз. Со слезами на глазах Тэн переводит взгляд на Джисона, который чуть измазался в пюре, но с аппетитом продолжал кушать, и не мог поверить: он уже второй раз родитель. – Наш малыш наконец-то проявляет себя, - Юкхэй перемещается на пол, усаживаясь на корточки, и кладёт на живот Тэна две руки, чтобы почувствовать толчок. Тот кивает, накрывает руками руки Юкхэя и так же ждёт нового толчка. Так проходит несколько минут, которые они так и просидели, а затем почувствовался толчок прям в ладонь Юкхэя. – Снова меня будут пинать, - Тэн чуть морщится, забыв об этом ощущении. Но это ведь только начало, позже – месяце на восьмом-девятом – будет намного ощутимее и сильнее. – Мы ведь хотели футбольную команду, - улыбается Юкхэй, поднимает футболку Тэна (которая принадлежит Юкхэю) и мягкими поцелуями покрывает животик. Омегу всё ещё пинают, это чувствуют оба и не могут перестать радоваться. После ужина, Тэн убирал посуду, пока Юкхэй играл с малышом Сони. С появлением признаков активности малыша внутри омеги, у него появилось ещё и желание. Сильное возбуждение и желание близости, которые он старательно подавляет уже несколько недель, потому что боится навредить ребёнку. Если раньше он мог спокойно удовлетворить своё желание, то сейчас его пугает это ярое желание близости, которое не присутствовало при первой беременности. На удивление, первая беременность была для него проще и легче, не смотря на последний месяц – тут уже априори не может быть легко. Эта беременность же энергичная, часто ему хочется какого-то адреналина и много двигаться. Тэн отказывает в удовольствии себе и Юкхэю, который всё видит и прекрасно чувствует состояние своего мужа. Сейчас Тэну было тяжело справиться с посудой, разум затуманивали мысли только об одном, а перед глазами то и дело мелькал вид обнажённого Сюйси. И может, всё дело в расползающемся запахе по квартире – альфа будто специально источал свой запах хвои и древесины, пах так сильно и притягательно, что невозможно не поддаться инстинктам, – но возбуждение никуда не девалось, а только росло. И появление Юкхэя на кухне совсем не облегчило проблему. – Джисон-и уже засыпает, - тихо говорит он, держа на руках сонного малыша. Сколько уже времени прошло, которое Тэн так и простоял перед открытой посудомойкой? Видимо, достаточно, раз ребёнок уже успел утомиться. – Его ещё нужно искупать. Иди в ванную, я через минуту подойду. Юкхэй заметил, что омега задумчивый, немного дёрганный и совершенно точно возбуждён – это чувствуется в запахе – но ничего об этом не сказал. Они обсудят это позже, когда справятся с купанием Джисона и уложат его спать. На это всё им потребовалось полчаса: малыш Джисон уснул спокойным, крепким сном на руках Юкхэя, пока Читтапон стоял сзади и наблюдал за чуть покачивающимся в стороны мужем с ребёнком на руках, и гладил свой животик. По взглядам Юкхэя он понимал, что очередному разговору быть и никуда он не может сбежать. Нет, он-то может – двери его друзей всегда открыты, благо, бежать далеко не надо, – но не будет. Они снова поговорят, будут ходить вокруг да около, спорить, стараясь не повышать голос, но ни к чему так и не придут. Хотя, может, Юкхэй наконец принял его переживания и не будет больше выяснять причину отказов? – Теперь можем готовиться ко сну и мы, - Юкхэй подходит к Тэну, уже уложив сына в кроватку. Омега поднимает взгляд на альфу, но смотрит на его губы... И это было его ошибкой. Губы у Юкхэя пухлые и даже выглядят мягкими, а Тэну уж очень хочется почувствовать их на себе, на своих губах. – И снова ты переживаешь. – Нет, - отвечает Тэн, зная что это не было вопросом и Юкхэй видит его насквозь. – Пойдём в душ? - альфа переводит тему, потому что не хочет давить на мужа. Читтапон соглашается и идёт в ванну, пока тот пошёл ему за пижамой. В ванной Тэн снимает футболку и рассматривает круглый живот, подозрительно большой для шестого месяца. Но, возможно, просто будет крупный ребёнок, успокаивает себя Тэн, это точно не двойня, или, может, установили не правильный срок, что может быть вполне возможно. Наглаживать свой животик у него уже привычка, поэтому и сейчас пока крутится у зеркала придерживает руками и поглаживает пальцами. Отвлекается он только когда заходит Юкхэй и продолжает раздеваться, чувствуя внимательный взгляд на себе. – Только меня не трогай, - просит омега, забираясь в ванну, при этом держась за предплечье Юкхэя. Регулярно, то есть каждый день, в ванну они стали вместе ходить, чтобы альфа мог придержать мужа, помочь ему чем-то и опять придержать, когда они закончат процедуры и Тэн будет вылазить. Это было инициативой Юкхэя ещё при первой беременности, а теперь они так делают и сейчас. – Почему это? Я уже привык намывать тебе животик и спинку, - Юкхэй чуть возмущается, потому что ему действительно нравилось легко обтирать тело Тэна мягкой мочалкой, потом смывать мыло руками. Для альфы это было своего рода успокоением, типа медитации, после рабочего дня. Юкхэй так смотрит на Тэна, с такой нежностью и преданностью, что у омеги щемит сердце и он не может сопротивляться своему альфе. Пусть уже делает что хочет, лишь бы так не смотрел своими щенячьими глазами и не заставлял сердце Тэна делать кульбиты. А может, Читтапону стоит послать куда подальше свои опасения и довериться Юкхэю? Он ведь не сделает ему больно, плохо, не позволит ему травмироваться или повредиться. В этом плане он безусловно доверял альфе, но не доверял себе. – О чём ты задумался? - Юкхэй уже настраивал воду в душе, так же был обнажён и... Тэн действительно готов уже плюнуть на всё и просто наслаждаться супругом, близостью их тел. – О том, о чём ты тоже думаешь, - отвечает Тэн, отводя взгляд от крепких бёдер и смотрит выше – на тату на рёбре. – Тоже хочешь слопать печенье в постели? - улыбаясь спрашивает альфа, надеясь отвлечь Тэна. – Будешь тогда спать на крошках один, - угрожает омега, но тут же расслабляется под тёплым напором воды. – Я думал о том, что хочу тебя. – Но боишься, да? - аккуратно спрашивает Юкхэй, чтобы не раздразнить своей прямотой вопроса. – Боюсь, - легко соглашается Тэн. – А ещё я боюсь, что ты можешь пойти искать секс где-то в другом месте. Юкхэй, до этого вспенивающий гель для тела на мочалке, резко остановился и удивительно (читать: испуганно) посмотрел на Тэна. Тот выглядел серьёзно, будто был уверен в своих словах больше, чем в Юкхэе. Неужели, это было сомнение в альфе? Или действительно просто боязнь, что отсутствие половой жизни изменит их отношения? Пока у Юкхэя ничего не изменилось, разве что он снова вспомнил подростковые времена, когда посреди ночи по-тихому удовлетворял себя рукой в ванной. И он уж точно не собирался – даже в мыслях не было о такой возможности – изменять Тэну. – И кому я нужен? Скажи мне, кто на меня позарится, а главное – где? На работе все прекрасно знают о тебе, а после работы я мчусь к вам домой. Перестань придумывать себе глупости. Далее они молчали до тех пор, пока не оказались в спальне. Тэну было стыдно, потому что он правда был не прав, когда даже думал о таком, а Юкхэй молча возмущался таким мыслям мужа. Это воздержание не доведёт до добра. Разве что до беспричинных ссор, ревностей и скандалов, чего они оба не хотели, но так получалось. Они хотели друг друга, хотели уже решить это напряжение, находящееся между ними уже три недели. Нужно лишь всего ничего: Тэну довериться, как и всегда до этого, а Юкхэю... Он полностью зависим своим омегой и сделает всё, что тот пожелает. Тэн об этом думал, сидя на кровати, пока ему массировали плечи, гладили спину и невесомо касались губами его шеи. Юкхэй ненавязчиво приставал, сильно соскучившись за Тэном, его телом и поцелуями, а Тэн теперь его не останавливал. Он уже понял, что поступал эгоистично по отношению к мужу, что не нужно было терпеть это желание, потому что сейчас он возбудился от одних только поцелуев в шею. – Будь осторожен, пожалуйста, - просит Тэн. А о чём просит – Юкхэй не совсем понимает. – Я где-то сделал больно? - он от испуга убирает руки от плеч, вдруг он сильно надавил. – Нет, я... - Тэн замолкает и поворачивается лицом к альфе. – Я о близости. Ты ведь тоже хочешь? – Ты уверен? Тэн улыбается уголками губ и, приподнявшись на коленях, подползает почти вплотную и наклоняется к Юкхэю, чтобы поцеловать. Тэн целует пылко, не медля ни минуту, потому что он отказывался и от таких глубоких поцелуев, обходясь чмоками в губы и щёки. Какой же он глупый, что столько времени отказывался от касаний и крепких объятий, от того, что может больше передать их любовь и чувства друг к другу, когда слов оказывается недостаточно. Юкхэй же, наоборот, старается осадить пыл мужа, чтобы не было у них такой крышесносной страсти, прекрасно помня о положении Тэна и что ему нежелательны резкие движения. Об этом Юкхэю приходится напомнить, прервав поцелуй, чтобы и Читтапон не забывал о своей беременности. Затем они переместились ближе к спинке кровати, омега устроился на бёдрах Юкхэя, рукой сразу пролез под шорты к стремительно твердеющему члену альфы, а его самого трепетно целовали, придерживая за бока и медленно спускаясь ладонями на бёдра. От таких касаний и поцелуев их сразу бросило в жар, оба понимали что надолго их не хватит, но от этого не меньше хотелось почувствовать друг друга. Они не спеша раздевают друг друга, стараясь коснуться губами и руками к телу напротив. Тэн уже не так беспокоился, полностью доверяясь Юкхэю, который нежно и аккуратно гладил его, легко зажимал бёдра и не спешил, давая всё почувствовать. Юкхэй, как только снял футболку с Тэна, примкнул губами к мягкой коже, покрывая поцелуями шею и ключицы, опустился ниже к соскам, так же ласково целуя их, тогда как омега всё елозил на месте, дёргался от прикосновений и выгибался. Живот Тэна упирался в тело Юкхэя чуть ниже грудной клетки; это заставляло альфу становиться ещё нежнее, ласковее, трепетнее. Тэну было безумно приятно, он не мог сидеть спокойно, не мог отвечать супругу на поцелуи; всё, что он делал: одной рукой зарылся в волосах альфы, а другой – поглаживал его шею сзади, поднимаясь пальцами к загривку. Ему очень хорошо, он снова жалеет, что отказывался от такого, и ему совершенно неизвестно сколько бы продлилось это воздержание и чем бы всё закончилось, но млея в руках мужа он понимает, что больше не будет удерживать своё желание и охотно будет отвечать на все прикосновения Юкхэя. Тэн так и восседал на муже, сам медленно двигался и контролировал темп – это ему дало ещё больше спокойствия и уверенности. Юкхэй совсем не был против, он понимал омегу, понимал чего тот боится, и поэтому дал ему полную свободу действий. Долго они не продержались, учитывая то, насколько сильно они соскучились друг по другу, но они наконец решили своё напряжение, наконец насладились друг другом. После того, как они привели себя в порядок и Юкхэй ещё проверил спящего Джисона, Тэн уже начинал засыпать в объятиях мужа, обнимающего его со спины и поглаживающий ему животик, когда альфа ощутимо зарылся носом ему в загривок и опалил заднюю часть шеи горячим дыханием. – Я люблю тебя и люблю наших малышей. Никогда не думай, что я могу променять вас на что-то другое, - шепчет Юкхэй, подавляя желание прижать мужа ещё ближе к себе. – И мы тебя любим, - так же тихо отвечает омега, держась за руку альфы на своём животе. Он чуть расчувствовался от этих слов, хотел уже повернуться к мужу, чтобы нежно поцеловать ещё какой-то десяток минут, отвлекаясь на короткие перерывы более менее восстанавливая дыхание, но тот его остановил, понимая, что спать в таком положении, как они сейчас, Тэну удобнее и приятнее. Нацеловаться они смогут утром, а сейчас им нужно было отдохнуть.

♡♡♡

Как известно и принято, мальчишник будущие супруги проводят отдельно. Не для того, чтобы пуститься во все тяжкие перед свадьбой, не для того, чтобы напиться и сделать что-то ужасное по отношению к будущему мужу. Мальчишник – проводы холостяцкой жизни с друзьями и близкими людьми. Юта с Юкхэем устроили для женихов «вечеринку» в бильярдном клубе, сняв целый этаж с игровыми столами, обычными столами и, естественно, внушительным количеством выпивки. Как бы Сончан не отказывался уже второй час от алкоголя, его уговорил Джено, что нужно немного выпить, чисто символически, чтобы отпустить свою и так не свободную жизнь. К слову, ни Джено, ни Сончан не любили алкоголь – могли выпить, но совсем чуть-чуть и что-то не крепкое. Да и на Джено было «повешено» важное дело: следить за лучшим другом, а значит ему не положено пить. Его попросил, на удивление, Тэён, потому что он знает Юту: тот обязательно решит провести мальчишник с кучей выпивки и рискнёт кого-нибудь напоить, как в последний раз, или в качестве исключения сам напьётся. В Джехёне он был уверен, тот ещё давно сказал что к алкоголю он стойкий и вдруг что меру знает, а Сончан не внушал такого доверия и с алкоголем был на «Вы». Да и Донхёк начал сильно переживать в последние два дня перед свадьбой, был дёрганный, и ему точно не нужно было переживать ещё и за состояние своего альфы. По началу Донхёк даже порывался поехать с альфами, проконтролировать и убедиться, что всё будет в порядке, но его усадил на диван Доён, дал бокал вина и попросил ни о чём не переживать. Алкоголь пили все, кроме беременных и малыша Сони, естественно, и Донхёк совершенно не замечал как ему всё подливают и подливают вино. Старшие не хотели его споить, всего лишь пытались расслабить; и постепенно это получалось, Хёк стал веселее и активно участвовал в разговорах. А разговаривали омеги обо всём, что у них происходит, о мечтах и планах на будущее. Доён в который раз интересуется прелестями (и не совсем прелестями) беременности и внимательно слушает самого опытного в этом деле. Тэён игрался с малышом Сони, а Джемин и Донхёк всё пропускали мимо ушей и больше интересовались вином, о котором все, кроме их двоих, забыли. Вся гостинная была похожа на один сплошной фуд-корт и детскую игровую в одном, но всё было довольно уютно; Тэн ещё днём отправлял Юкхэя за гелиевыми шарами. И теперь эти разноцветные шары парили под потолком и привлекали внимание ребёнка и Тэёна, который то и дело потакал прихотям Джисона: малыш просит дать ему шарик, подёргает его и отпустит и снова потребует дать ему шар, а потом всё повторяется по кругу. – С этой беременностью у меня слишком повышено либидо, - сообщает Тэн, будто даёт чистосердечное признание. У него в одной руке бокал с виноградным соком, который выглядит как вино, а в другой – бокал Тэёна с вином, которое он нюхает перед тем, как выпить свой сок, обманывая свой желающий выпить организм. К удивлению, он ещё не перепутал бокалы. – Это значит? - спрашивает Доён, ожидая подробностей. Он всё ещё не свыкся со своим положением, но радости уже несколько дней было выше крыши от знания и понимания, что внутри уже зародилась и развивается жизнь. Жизнь его с Ютой ребёночка, которого они пытались заделать долгих, как им казалось, три месяца. И теперь оставалось только до конца осознать, что у них всё получилось, что они станут родителями, и ждать появления малыша. – Что я хочу день и ночь сидеть на Сюйси, - отвечает Тэн. – Это ужасно, правда. Я даже боялся лишний раз к нему прикоснуться – представьте себе – три недели, потому что тогда я думал, что действительно не встану с него, - Тэн вздыхает, смотрит на сына, уже играющегося в манежике, потому что Тэён отвлёкся на сообщение Джехёна и вернулся к ним на диван, наконец оставив ребёнка в покое. Даже на своих «проводах свободы» перед браком они общаются и перекидываются сердечками в смс. – Поэтому вы оба такие злые ходили? - со всезнающим видом спрашивает Донхёк, а потом чуть тушуется, когда на него все смотрят. Кроме Джемина, тот его поддерживал и готов был поддакивать его словам. Все заметили, что Тэн и Юкхэй ходили напряжённые и спорили о всяких пустяках. Взять тот же выбор имён: по сути из-за ничего они почти поссорились и, если бы не Джехён с Тэёном, которые отчасти помогли им с выбором, неизвестно сколько бы они спорили и злились. – Эта беременность для меня что-то новое, потому что с Джисон-и всё проходило не так. Да, беременность – это в любом случае не легко, но секса так не хотелось, - говорит Читтапон, игнорируя вопрос Донхёка, потому что ответ был очевиден. – Даже сейчас я сижу и хочу к Юкхэю. – Ну, потерпи, друг мой, - насмешливо произносит Тэён, откладывая телефон. – Они там играют в пиво-понг и хорошо проводят время. – Опять это пиво, - кривится Доён. – А потом Юта будет пахнуть этим пивом и лезть ко мне целоваться. – Самое главное: целоваться. Не думай о том, что пиво не вкусно для тебя пахнет, думай о своём любимом и о ваших чувствах, - довольно говорит Тэн, ловя на себе понимающий взгляд от Тэёна, а Донхёк и Джемин не стесняются фукать, мол, не говорить же о таком при нас, хотя они тоже скучают за своими альфами. Пусть это в них сейчас говорит вино по большей части, но пообниматься хочется и без влияния алкоголя. Сидя рядом друг с другом, Джемин и Донхёк одновременно поворачиваются друг к другу и тянутся обниматься, чуть не столкнув бокал с подлокотника. Где-то в стороне вздыхает Тэён, потому что ему бы потом пришлось бы долго выводить пятно на обивке дивана, но всё обошлось. – А у вас как дела? - спрашивает Доён, обращаясь к Тэёну. – Всё хорошо, я бы сказал даже отлично, - отвечает тот, пряча улыбку в бокале. Не то что бы ему не хотелось рассказывать подробности, как это делает Тэн, или допытываться у того же Тэна о всяком разном, как Доён, Тэён просто хранит в себе все чувства и не может чего-то особенного рассказать. Но он не может скрыть счастливую улыбку при упоминании Джехёна. – Очень информативно, Тэён, - улыбается Донхёк, всё ещё обнимая Джемина. – Сончан рассказывал, что вы с Джехёном хорошо провели время, пока мы были на море. Тэён тут же краснеет и совершенно точно понимает, что тогда он ошибся и не подумал, что птенчики уже совсем не птенчики, а вполне взрослые особи, и тоже делятся друг с другом всяким интересным и «сенсационным», о чём узнают. Особенно если это касается личной жизни. С этим бороться бессмысленно, как говорил Тэн, нужно лишь привыкнуть и стараться не палиться, если не хочешь чтобы о тебе говорили. – Сончану нужно поменьше трепать языком, - встревает Джемин, отстраняясь от Донхёка и вставая на защиту Тэёна. Джемин так же сперва смущался, когда Донхёк вот так прямо у него спрашивал о чём-то интимном или сам рассказывал о чём-то этаком. Со временем он привык и даже перенял эту способность: говорить о чём-то личном и не краснеть. – От тебя понабрался всякого. – Хочу кексик. Хёкки, принеси с кухни, пожалуйста, - Тэн прерывает назревающий спор между младшими. Никакого кексика ему не хочется, – по крайней мере пока его не принесли прям ему под нос, – так же как и споров. Нельзя было портить настроение и атмосферу, которой наслаждались все, даже если не замечали этого спокойствия вокруг. *** Всё изменилось с наступлением ночи. Малыш Сони спал у Тэёна в спальне, а сами омеги всё ещё находились в гостинной; они тоже были сонные, но всё ещё продолжали общаться и ждать своих альф. Донхёк и Джемин уже успели протрезветь и лежали на полу снова в обнимку. Тэён проверял всё готовое к завтрашней свадьбе: костюмы, которые ещё нужно погладить в некоторых местах, проверял заказанные букеты себе и Донхёку, которые доставят завтра утром, и игнорировал Тэна и Доёна, которые говорили ему не париться, прекрасно зная что Тэёна это не остановит. Он должен убедиться, что завтра всё пройдёт так, как задумано, что всё будет хорошо. – Надо было букеты заказывать на сегодня. Завтра могут поздно их привезти, - говорит Тэён, растерянно бегая глазами по комнате. – Не переживай ты так. У нас с Юкхэем на свадьбе вообще не приехали музыканты и пришлось за час до начала искать кого-то другого, но мы справились... - успокаивает Тэн, но тут же осекается, видя что Тэён уже испуганно смотрит на него. – У вас такого не будет, вы всё хорошо подготовили, не накручивай себя. – Зачем вообще эти букеты нужны? - спрашивает Донхёк, привстаёт на локтях и выжидающе смотрит на Тэёна. – Как это зачем? А у кого мы на следующей свадьбе гулять? А красивые фотографии? - удивляется Тэён. Он считал, что это было очевидно. На словах о следущей свадьбе Джемин невольно вздрогнул и подумал «Не дай бог». Он достаточно насмотрелся и пока отбило охоту взять фамилию Джено и стать его супругом. Их прерывает открывающаяся входная дверь, смех Джено и бурчания Сончана, а следом на них цыкает Юкхэй, прося быть тише. Тэён, Донхёк и Джемин спешат в прихожую, а Доён помогает Тэну аккуратно подняться с дивана и они тоже присоединяются к друзьям. Картина в коридоре была следующая: абсолютно точно пьяные Сончан и Джено, один непонятно на кого и что бурчит, а другой с этого смеётся. Джехён придерживает Джено, сильно активного для пьяного, а Сончана держит Юкхэй. Сзади с хорошим настроением стоит Юта, обнимая две бутылки виски – видимо то, что у них осталось. Некоторые смотрели на это всё спокойно, некоторые с беспокойством, а Тэн, агрессивно настроившись, подошёл к мужу. Никто не собирался сейчас отчитывать альф за вот это произошедшее, но позже они разберутся с этим. – А ну-ка дыхни, - говорит Тэн, но дышит не Юкхэй, а сонный Сончан. – Да не ты, Чанни, с тобой и так всё понятно, - снисходительно улыбается омега и поглаживает младшего Чона по голове. Тот не понятно почему просит прощения и ластится к руке. – Это чьих рук дело? - спрашивает Тэён, указывая на пьяных младших. Его личные подозрения указывают на Юту, но тот совершенно никак не показывает свою причастность к этому и посылает воздушные поцелуйчики Доёну, надеясь его задобрить. – Мы играли в командах в бильярд, - начал рассказывать Джехён. Джено в его руках тянется к Джемину, смазано целует омегу в щеку и по-глупому улыбается. – С этими двумя надо почаще ходить в бильярд, только проигрывать и могут. – И обязательно надо было спаивать проигравших? - Донхёк уже крутится рядом с Сончаном, легко похлопывает его по щекам, а тот расфокусированно смотрит на него, но улыбается уголками губ. – Я уже не хочу за него замуж... В стороне посмеиваются все, видя это забавным, потому что Сончан выглядит, так же как и Джено, по-пьяному глупо и отчасти мило. А Донхёк показательно кривится, хотя в глазах так и плещется беспокойство. – У тебя нет выбора, - говорит Джемин, а потом обращается к Джехёну и Юкхэю: – Можете отнести их в комнаты? – Да, конечно, - отвечает Джехён, забирает с тумбочки ключи от квартиры и выходит с Джено на лестничную площадку, а за ними Юкхэй с Сончаном и Донхёк с Джемином. – Думаю, всем нужно расходиться и тоже отдыхать, - говорит Доён, берёт под руку Юту и они уходят, пожелав спокойной ночи. Из подъезда слышно недовольное ворчание Доёна, Юта всё ещё в хорошем настроении и пытается шутить, чтобы развеселить мужа. Тэён решает пойти проверить как «доставили» до кроватей Джено и Сончана, а Тэн идёт в спальню к малышу Сони, который сладенько спит, обняв одну из тэёновых игрушек. И вроде бы всё в хорошо: все наговорились, отдохнули, хорошо провели время, но все теперь будут беспокоиться о состоянии Сончана и Джено. А ещё завтра свадьба и Донхёк уже переживает о том, как она пройдёт, но всё ещё есть надежда, что до обеда все выспятся, приведут себя в порядок и всё пройдёт гладко.