Love me gently

Шёл третий месяц беременности Доёна. Его состояние было отличным на протяжении месяца, ничто не намекало на токсикоз, которого Доён почему-то ожидал, хотя понимал, что ничего приятного в этот период не будет. Они с Ютой уже привыкли к тому, что вскоре их семья пополнится ребёнком, что они станут родителями, к чему готовятся, посещая курсы для молодых родителей; было интересно на курсах, где их учили распознавать сигналы ребёнка о его желаниях и состоянии. Юта вне себя от счастья, рад стараться тискать Доёна, баловать его вкусняшками и чрезмерной заботой, даже уже подумывал над именем ребёнку, но Доёну пока не говорил об этом. Зная, что у Доёна стало ещё более переменчивое настроение, ему лучше пока не поднимать эту тему до тех пор, пока омега сам не решит это обсудить. Доён стал не только более эмоциональным, но и слишком увлечённым своим будущим становлением папой: помимо посещения курсов два раза в неделю, чтение литературы и просмотр обучающих фильмов – стало каждодневными обязательными делами Доёна, а вечерними разговорами, о чём новом узнал Доён за день, стало необходимым для Юты. Беременность их ещё больше сплотила, как семью, любящую друг друга пару и как будущих родителей. Доён перед сном читал книгу о воспитании детей, а Юта отдыхал и наслаждался видом того, что Доён сосредоточен. Им было совершенно нормально вместе лежать, обниматься и молчать. Юта поглаживал доёнов животик, что только начал появляться, помогал перелистывать страницы Доёну и сам стал вчитываться и интересоваться написанным. Юте не было всё равно на воспитание ребёнка, и он не собирался сваливать это на Доёна, он просто считал, что к тому времени, когда нужно будет воспитывать сына, он успеет сам понять, что к чему. Он считал, что не нужно начитываться дохрена умной литературы, чтобы воспитать хорошего человека, но сейчас он всё же увлёкся и прочёл пару страниц с Доёном. Всё-таки какие-то советы из книги можно подчеркнуть и взять себе на заметку на будущее, но Юта всё равно считает, что лучше самому воспитывать так, как считаешь нужным, как сам чувствуешь, а не как тебе твердят в книгах чуть ли не на каждой странице, поучая «правильности» – что есть понятием растяжимым и каждый воспринимает «правильность» по разному. Доён действительно, читая эти книги, текстовыделителем подчеркивает то, что ему понравилось, что он считает нужным и к чему стоит прислушаться. С Ютой они уже обсуждали тему воспитания, сошлись на том, что у них не будет хороший-плохой родитель, что они оба правы, читая и не читая книги, и как-то они не переживали за воспитание, ведь были уверены, что с этим они справятся. Больше они переживали об уходе за младенцем, хоть и на курсах всё доступно показывали и рассказывали, но ребёнок – это не игрушка и ему вполне можно навредить неаккуратным движением, чего боятся все, кто не имел дело с детьми. Но всё должно получиться, не смотря на страх. Доён обычно долго не читает, так как следит за режимом сна, потому отложил книгу, когда Юта три раза подряд зевнул и потёрся об его плечо носом. – Будем спать? - спрашивает альфа, замечая, что Доён уже без книги в руках стоило ему только снова зевнуть. – Ага, а то сейчас так и уснёшь на мне, придавишь и неизвестно чем это всё закончится, - Доён привычно фыркает, а Юта понимает намёки: отодвигается на свою сторону и укладывается на свою подушку, как бы ни хотелось обнимать Доёна всю ночь и спать рядом. Но он идёт на уступки, терпит ночь без объятий, а утром во время завтрака Доён сам лезет обниматься, а Юта снова тискает его, будто только ради этого и живёт. Всё-таки, Доён, сжалившись над мужем, сам предлагает ещё пообниматься, пока они не уснут, но решительно-твёрдым голосом добавляет, что никаких объятий во сне. Юта снова соглашается, целует Доёна в щёки и тянет его ближе к себе. Так и дремлют в обнимку, Доёна убаюкивает спокойный ритм ютыного сердца под ухом, потому что лежит на его груди, и он уже не против спать так всю ночь. Но повыделываться и покапризничать надо, ему отчего-то этого хочется, а почему – он не в курсе; спросить у опытного Тэна он не решался. Просто внезапно у него появилось желание доводить и доставать Юту, но тот не обращает внимания на все капризы и слушает Доёна; это не напрягает, но чуть удивляет терпение Юты. Хотя может Юта вовсе и не терпит, а просто понимает, что Доён беременный и ему нужно поддаваться, о нём нужно заботиться и все его капризы – это привлечение внимания. Не успевает Доён крепко уснуть, как его начинает тошнить. Первое, о чём он подумал, это отравление. С кем не бывает, правильно? Что-то не то съел, переел, что вполне возможно при беременности. Но его появляющийся животик не похож на симптом отравления – это скорее причина его тошноты. Второе, о чём подумал Доён, это как раз таки токсикоз. Его долгожданный токсикоз наконец наступил и чувство счастья у него зашкаливало; это тоже он считает странным, как и свои капризы, и всё-таки нужно обсудить это Читтапоном. Как только Доён очищает свой желудок и приводит себя в порядок, он идёт будить Юту, чтобы рассказать, как ему кажется, о важном и таком долгожданном событии. – Юта, меня тошнит, - с некой радостью сообщает Доён, включая светильник и тормоша мужа за плечо. Юта уже успел перевернуться на бок, пока он остался «свободным», чтобы исполнить желание Доёна: спать не в обнимку. – Накамото, проснись! Меня тошнит, говорю. – От меня? - решает уточнить сонный Юта, не поворачиваясь к Доёну, но он уже не спит, ожидая подробностей. Не просто так его разбудил Доён, значит, есть что-то интересное. Он слышал, что Доёну плохо, но не вставал проверить его, потому что знал, что его не впустят: Доён с щепетильностью относился к тому, что он делает в ванной, кроме принятия душа, поэтому зачастую закрывал дверь, даже если он просто наносит маску или бреется. Обычные дела, но Доён считал, что он должен хотя бы это сохранять в тайне. Юта уважал его выбор и не лез к нему, если услышал щелчок замка двери в ванну. – Ты при чём? У меня кажется начался токсикоз, Юта. Меня тошнит из-за ребёнка! - радостно вещает Доён, не совсем замечая, что только что сказал. – Я имею в виду, из-за моего положения и... ну, ты понял. – Понял, понял. Я могу чем-то помочь? - Юта посмеивается, потому что находит забавным то, как исправляется Доён. А присев на кровати и повернувшись к омеге, он замечает, что Доён действительно радостный, только бледный. – Нет, разве что обними меня и будь рядом. – Всегда буду, солнышко. Иди сюда. Юта обнимает Доёна, поглаживает его еле заметный животик и ему передаётся настроение Доёна. Тот укладывается ему на плечо головой, наслаждается объятиями и неразборчивым шепотом Юты – наверняка тот говорит о любви к нему и сыну, но Доён и правда не может разобрать, потому что он сосредоточен на своих ощущениях. Чувствуется будто он отравился, тянет ещё очищать желудок, но самих позывов нет. Не проходит и двух минут, как омегу снова тошнит, а Юта спешит за ним следом, чтобы поддержать и потом принести воды. Ему было совершенно всё равно, что Доён обнимается с унитазом и какие звуки издаёт, он больше беспокоился о его самочувствии и чувствовал себя бессильным, не зная, чем можно помочь мужу. Они проводят полночи в ванной комнате, а остальное время Доён спит у Юты на коленях, пока сам Юта шерстит интернет в поисках советов того, чем можно помочь при токсикозе. Интернет советует пить много воды, не есть жирное, питаться чем-то лёгким и посоветоваться с врачом по поводу витаминов, чтобы поддержать организм. Юта строит планы на будущий день и так и не может уснуть, невесомо поглаживая Доёна по голове, рассматривая как во сне дёргаются его ресницы. Он думает о том, что начался один из самых «увлекательных» периодов беременности, что сейчас Доён нуждается в поддержке и заботе ещё больше, чем это есть, и Юта решает взять ненадолго перерыв в работе, посвятить всего себя и всё время Доёну, пока ему не станет лучше. *** Конечно же, с наступлением утра, Юта с Доёном (бледным и выглядящим болезненно) решаются сходить к Тэну, а затем к врачу. Тэн сейчас и сам себя не особо хорошо чувствует, у него приближается восьмой месяц: становится тяжелее двигаться, больше устаёт, но он всё ещё хорошо справляется и с Джисоном, и с домашними делами, и успевает отдохнуть между делом, и уделяет внимание супругу. А помочь советом и что-то рассказать – поделиться опытом, так сказать, – Тэн никогда не был против. И сейчас с улыбкой предлагает пришедшему семейству Накамото выпить чаю и спокойно посидеть, пока малыш Джисон озадачен вырываниями листов из какого-то яркого журнала, найденного на столике в гостиной. – Выглядишь хорошо, как для начала токсикоза, - говорит Тэн, подавая Доёну зелёный чай комнатной температуры, чтобы не раздражать желудок. – Я был «зелёный», а не бледный. Тебе ещё повезло. – У тебя был тяжёлый токсикоз? Сколько он длился? – Сейчас такую забавную штуку скажу: со второй беременностью у меня токсикоза не было. Я вообще об этой беременности узнал через два месяца. А с Джисоном был токсикоз, меня довольно хорошо помотало в те два месяца. – Два месяца? - ужасается Юта. – Бывает и больше. А ты думал, что это пару недель? Есть конечно и такие счастливые случаи, но лично у меня два месяца токсикоз длился. Сначала, извиняюсь, я блевал и тянуло ещё даже когда нечем было, а потом просто тошнило и я к этому привык. Полностью меня отпустило к пятому месяцу, начало тянуть на экзотику в еде, поэтому тошнило уже тогда Юкхэя, когда он видел как я ем, допустим, творог с солёным огурцом. Или маринованную редьку с шоколадом. Юта кривится, представляя этот вкус, Доён же запивает тёплым чаем чувство тошноты. Тэн с них посмеивается, но пожимает плечами, мол, так и было. Ему тогда было не только весело с скривившихся лиц тех, кто наблюдал что ест Тэн, но и вкусно – малыш Джисон внутри одобрял. Особенно после такого диковинного перекуса чем-то не сочетаемым омеге было особенно хорошо по общему самочувствию: ребёнок внутри не пытался отбить ему печень, а спокойненько спал. – В первые дни токсикоза очень плохо, а потом привыкнешь со временем, - утешает Читтапон, поглядывая на Джисона всё ещё разрывающего журнал. Чем бы дитя не тешилось, думает Тэн и тяжко вздыхает: ему ещё потом убирать это. – Но к врачу съездить – это хорошая идея, подберёт витамины обязательно, потому что организм ослаблен и ему нужна дополнительная подпитка. Всё будет хорошо, не думай, что токсикоз это ужасно. Ужасно, да, но это необратимый процесс в организме при беременности, и никак ты на это повлиять не можешь. Доён и Юта внимательно слушали Тэна, впитывали информацию и были очень благодарны ему за то, что им не только рассказали основы о токсикозе, которые можно вычитать в интернете, но ещё и поддержали и утешили. Всё, что Юта мог сделать, это предложить помочь Тэну убрать разорванные листы из журнала, чтоб тот не напрягался хотя бы с этим. Малыш Джисон уже ушёл в свою комнату, оставив после себя небольшой беспорядок на диване и на полу в гостиной и взялся за свою комнату. Тэн не мог не согласиться, потому что ему бы пришлось нагибаться, а это ему не улыбалось с ноющей поясницей. Юта вёл машину аккуратнее, чем обычно. Не повышал скорость выше допустимого, не делал резких поворотов, хотя раньше грешил и на то, и на другое. А всё потому что он едет с Доёном, которому плохо, который каждые три минуты впустую предупреждает что его сейчас вырвет и чуть ли не высовывается в открытое окно – он бы мог, но так может и просквозить, а болеть ему сейчас нельзя. Поэтому ехали они у обочины, чтобы вдруг что остановиться. Врач принял их без очереди, провёл опрос, выписал витамины и отправил Доёна отдыхать и набираться сил. – Я сейчас сяду и усну, - говорит Доён, идя с Ютой под руку к машине. – Устал? - Юта, зная ответ, всё равно спрашивает. Состояние Доёна истрачивает его силы, истощает организм и даже чтобы просто ходить Доёну приходится прилагать усилия и держаться за Юту. – Устал. И очень хочется спать, - омега случайно в конце зевает, как в доказательство, и прижимается к супругу ближе. – А ещё меня морозит. И всё это наш малыш! Наша крошка. Юта наблюдает, как Доён опускает руку на свой живот и, поглаживая его, сонно тянет улыбку, и сам улыбается, наполняется любовью, радостью и счастьем, что излучает Доён. Если бы Доён сейчас не чувствовал себя плохо, то Юта бы накупил своему омеге все сладости и вкусности, которые тот любит, и в любом случае сделает всё, что он хочет и скажет. Но Доёну плохо, его тошнит от запахов и совсем ничего, кроме сна, не хочет; поэтому Юта может только обнимать его крепко-крепко и успокаивающе целовать в лоб, висок и щёки.

♡♡♡

Тэён больше месяца раздумывал о подарке на свадьбу от родителей. Время от времени проглядывал документы, не всё понимая в бумажках, но он пытался сам разобраться. А ещё пытался настроиться на то, чтобы с этим сходить к нотариусу и обсудить всё со знающим человеком. Но зачем нотариус, если у него муж один из лучших адвокатов, которых он только знает и о которых слышал? Поэтому в один свободный день он собирается и отправляется в адвокатское бюро, где и работает Джехён. И пойдёт он исключительно к Джехёну, понятное дело. Заодно проведёт с ним больше времени и посмотрит рабочее место – личный кабинет – своего любимого адвоката, который всё это время стал задерживаться на работе. Тэён очень скучает, часто засыпая и просыпаясь один, изредка утром заставая Джехёна на кухне с чашкой кофе; тогда у них есть половина часа, чтобы выпить вместе кофе, пообниматься и о чём-нибудь поговорить. Внимание друг другу получалось уделять на выходных, когда они остаются одни, но этого было всё равно чертовски мало. Тэён хотел бы вернуть то время перед свадьбой, отговорить Джехёна от такого долгого отпуска, раз на него столько навалилось за почти два месяца; но сейчас становится меньше дел – Джехён уже не берёт работу на дом, не сидит полночи с документами, хотя всё равно до последнего сидит на работе. Бюро выглядит и снаружи, и внутри презентабельно и престижно, что не удивительно, потому что здесь работают отличные специалисты, раз за разом добиваясь побед в суде, удачного закрытия дел и юридических разборок в семьях, к ним, адвокатам и юристам, обращаются много людей разного достатка и статуса, что даёт приличный доход не только бюро, но и работникам. В фойе обязательно поможет секретарь, сидящий на ресепшене, расспросит и подскажет куда идти, а там дело за малым: дождаться пока освободится адвокат Чон, закончив переговоры с клиентом, и зайти в кабинет. – Можно? - Тэён со стуком приоткрыл дверь и увидел вытянувшееся в удивлении лицо Джехёна, но оно тут же сменилось притягательной, мягкой улыбкой, которая заставляла улыбаться в ответ. Краем глаза Тэён осмотрел кабинет: стены окрашены в светло-серые тона, из тёмного дерева стол, узкий шкафчик для бумаг, а за столом восседал с серьёзным видом Джехён (пока не обратил внимание на зашедшего). – Конечно, проходи. Ты чего тут? - Джехён поднялся со своего места и хотел подойти к Тэёну, но тот его остановил одной фразой: – Я к Вам по делу, господин Чон, - несколько серьёзно говорит Тэён, присаживаясь на стул напротив Джехёна. Ох, как же он хотел бы обнять своего мужа при встрече, как бы хотел поцеловать его и рассмотреть вблизи, будто и не видел его минимум полгода. – Внимательно Вас слушаю. Джехён, если он правильно понял, что это своеобразная игра, решил подыграть, но он так рад видеть Тэёна посреди дня, что не мог скрыть любящего взгляда и желания коснуться к своему омеге. Тэён положил документы на стол и сам вложил свою ладонь в протянутую на столе руку Джехёна. Пару минут они просто молчали и улыбались друг другу, держась за руки, их разделял только стол и это ужасно раздражало. Но Джехён на работе, Тэён пришёл не просто так, и им нужно приступить к делу, соблюдая дистанцию, как адвокат и его клиент. – Объясните мне, что написано в этих документах. Я не совсем разбираюсь в этом во всём… Тэён даёт Джехёну документы и того будто осенило: он совсем забыл детально всё изучить, а затем рассказать Тэёну. Он, конечно, частично говорил Тэёну о договоре, когда они только раскрыли конверт после свадьбы, но этого недостаточно. А ещё Джехёну стало стыдно, что он столько времени не знал о том, что Тэён пытался сам разобраться в документах, когда сам Джехён может справиться с этим буквально за несколько минут, если документы оформлены. Тэён, видимо, решился на то, чтобы начать своё дело, и таким образом показывает это Джехёну, а значит им нужно будет всё обговорить. Джехён пару минут листает договор, что-то записывает в свой блокнот и чувствует на себе изучающий взгляд Тэёна. Конечно же, Тэёну интересно даже просто наблюдать за работающим Джехёном, думающим и чуть хмурившимся, когда всматривается в текст. Понаблюдать за Джехёном на рабочем месте – было лучшим желанием и решением Тэёна. Простые вещи заставляют соскучившееся сердце Тэёна воздыхать по своему же мужу и смотреть на него так, будто увидел его в первый раз. – Документы оформлены на Вас и Вашего мужа, некого Чон Джехёна, - начинает говорить Джехён, не до конца раскрывая своеобразный кокон, в котором скрылся Тэён от всего вокруг, кроме этого кабинета. – Стоят подписи Ли Минхёка и, если мне не изменяет зрение, печати его предприятия. – Да, совершенно верно. Мои самые любимые муж и отец, - Тэён говорит спокойно, как само собой разумеющееся, а затем снова ловит на себе влюблённый взгляд и улыбку Джехёна, что на секунду отвлёкся от документов. – Вы в праве делать всё, что хотите в своём здании, находящимся по адресу записанному в документах. Все права и обязанности по закону разделены поровну между Вами и Вашим мужем. С момента подписания договора, Вы можете приступать к ведению, как тут написано, собственного бизнеса. Тэён крупно вздрагивает от серьёзности Джехёна, но только потому что он внезапно почувствовал лёгкое возбуждение и дрожь в теле от этого. Джехён с беспокойством интересуется, всё ли в порядке у Тэёна, и, увидев кивок, расслабляется, отдаёт документы Тэёну и ждёт пока тот на него посмотрит и что-нибудь скажет. Но и тут Тэён его удивил: – У Вас в ближайшее время будут посетители? - спрашивает Тэён всё ещё не смотря на Джехёна, а куда-то под стол. – По записи никого, но рабочий день не закончен, и кто-то может прийти так же, как и Вы, внезапно и без записи. – Я думаю, что если Вы куда-нибудь отойдёте или просто закроетесь в кабинете, то никто не будет ломиться в запертую дверь, - Тэён медленно проговаривает, вставая со стула и направляясь к двери, чтобы провернуть замок два раза, и поворачивается к Джехёну, что смотрел на него и плотоядно улыбался. – Я предупрежу секретаря, что меня не беспокоить ближайшие пол часа? Тэён не соглашаясь мычит, морща нос, показывая Джехёну ещё подумать. – На ближайший час? – Уже лучше, Чон Джехён. Откатывайся на своём кресле, - Тэён направляется к Джехёну, что послушно откатился от стола, расстегнул три верхних пуговицы на своей рубашке и приземлился на бёдра альфы. Его тут же начали целовать в шею и открытые ключицы, а он мог немного поболтать. – Ты на работе всегда такой сексуальный? – Только с тобой и для тебя, - коротко отвечает Джехён и целует Тэёна уже в губы, выпуская края рубашки из-под пояса обтягивающих брюк. Джехён бы и возмутился от того, что Тэён носит такое облегающее и ходит один по улице, но сейчас ему нравится просто гладить обтянутые тканью бёдра Тэёна, впиваться в них пальцами и сжимать, сжимать, сжимать, пока они с Тэёном пылко целуются, срывая все тормоза. Тэён хватает Джехёна за воротник, который сам и гладил ему вчера вечером, чуть сминая его в руках, притягивает его ещё ближе, когда Джехён вознамерился отстраниться. Они покусывали друг другу губы, целуясь торопясь, будто их сейчас разлучат или прервут, что вполне возможно. – Подожди, мне нужно позвонить, предупредить секретаря, - Джехён всё таки прерывает их поцелуй. Тэён кивает, даёт Джехёну чуть больше свободы, отпуская воротник, и спускается целовать его шею. Пока Джехён на минутку его отпустил, чтобы набрать секретаря, Тэён спустился на пол, усевшись на колени и устроившись между ног Джехёна, и потянулся к ремню и пуговице на брюках альфы, успешно их раскрывая за две секунды. – Тэён, что ты?.. – Чш-ш, говори с секретарём. Тэён хотел бы оказаться сейчас дома, на удобной кровати или диване в гостиной, в комфортных условиях, но иного выбора нет; в принципе, его и так всё устраивает. Он торопливо стаскивает с Джехёна штаны и трусы, с помощью самого Джехёна, привставшего на кресле. В момент, когда Джехён начал говорить секретарю, что он отошёл пообедать, Тэён накрыл головку его привставшего члена губами, легко целуя. Затем посасывает и проходится кончиком языка уретральной щёлочки, а Джехён громко вздыхает, заканчивая разговор. – Что же ты творишь? - шепотом произносит он, откидываясь на спинку кресла; Тэён берёт его член глубже, языком прижимая головку к нёбу. Тэён вскидывает брови вверх, смотря на Джехёна снизу, тот уже смотрит на него с необъятным желанием. Впрочем, Тэён увлекается членом в своём рту и ему нравится, что Джехён за ним смотрит. Слишком глубоко Тэён не берёт, так как потом у него саднит горло и ему это не нравится; Джехён об этом естественно знает и следит за тем, чтобы Тэёну вдруг не доставить дискомфорт. Тэён справляется на отлично и ртом, не используя своё горло, хотя очень бы хотел сделать Джехёну и горловой минет, так как наслышан от некоторых (не)извращённых друзей о том, что это альфам это особенно приятно. Тэён видит и чувствует, что Джехён уже возбуждён, поэтому отстраняется, напоследок вылизывает ствол и каждую венку, а затем поднимается на ноги, снимает с себя штаны и бельё. Джехён всё ещё молчал, внимательно смотрел и сладострастно улыбался, пока Тэён устраивался на его бёдрах верхом, ставя колени по бокам бёдер. Джехён держал его за талию, проникнув ладонями под рубашку, и оглаживал бархатную кожу, на которой он совсем недавно – на прошлых выходных – оставил отпечатки, в виде лёгких синяков от пальцев, и засосы: первое не специально, а вот второе – специально. Сейчас он с грустью это вспоминает, потому что четыре дня у них ничего не было с выходных, – наверняка Тэён очень соскучился, как и Джехён, – и корит себя за своё отсутствие дома. Со своими мыслями, Джехён пропустил момент, когда Тэён насадился на его член и стал медленно на нём раскачиваться, привыкая к ощущению наполненности, и держится руками за плечи. Они смотрели друг на друга, пока привыкали к происходящим ощущениям, пытались совладать с собой и сдержать стоны. Но изо рта Тэёна то и дело вырывались тихие стоны, и становились громче, когда он насаживался глубже. Не долго думая и смотря друг на друга, они сливаются в поцелуе и теряются в друг друге; что было к лучшему, ибо за дверью слышались шаги, но прошли просто мимо кабинета. Они отрываются друг от друга, чтобы отдышаться и установить какой-то один темп: Тэён и сам двигался, но быстро и сбивчиво, а Джехён из-за этого не мог ему помочь, руками помогая двигаться омеге, держа его за бёдра. – Не торопись, - шепчет Джехён и целует Тэёна в ушко, ведёт дорожку поцелуев по линии челюсти к подбородку и спускается на шею. – У тебя уже бывал секс на рабочем месте? - спрашивает Тэён, подставляя альфе для поцелуев свою шею. – Ты первый, кто вообще посетил меня на работе. Ну, не считая Тэна, когда он работал: его кабинет через дверь, - отвечает Джехён и приступает вылизывать уже зажившую метку своего омеги. Тэён перенял на себя нотку запаха альфы и теперь Джехёна это сводило с ума не меньше, чем ласки и тело Тэёна. Запах ванили с ноткой персика стал ещё более сладким, привлекательнее для Джехёна, заставляя чувствовать его ещё большее чувство собственничества, чем раньше. Тэён только его и никому его не отдаст. – Тут так мало места... Ах! - голос Тэёна срывается, когда Джехён сразу же после его фразы встаёт с места, держа Тэёна на руках и укладывает его на стол. И всё это не отстраняясь друг от друга. Теперь их не ограничивало кресло, разве что Тэёну было твёрдо лежать на столешнице, но ему и так было хорошо: он мог обхватить Джехёна ногами, как любил, прижать его ближе, обнимать крепче, целовать и отдаваться поцелуям и рукам альфы; да и в принципе так было лучше им двоим. Джехён, спустив свои брюки ещё ниже, чтобы ничего не мешалось, двигался быстро и проникал глубоко, шлёпая бёдрами по ягодицам Тэёна, губами ловил его вскрики на сильных толчках и просьбы, чтобы всё прошло без сцепки. Но в этом деле Джехён стал немного эгоистом: он поставил себе цель, что поможет Тэёну вернуть в норму его гормоны, а следом – и течку, и с его подсчётами получается: чем больше сцепок, тем сильнее запах, тем больше выделяется смазки у Тэёна, а значит всё идёт так, как надо. Поэтому каждый их секс он доводил до скрепления узлом. Тэён на это ворчал, но ничего не говорил против, так как желание восстановить свою репродуктивную систему было выше, чем потеря минимум получаса, что окупается оргазмами и такой приятной и любимой близостью. – Ах ты ж зараза, Чон Джехён! - выкрикивает Тэён, – что, кажется, слышали все на этаже, – и одновременно кончает, когда чувствует узел альфы. – Прости, я не успел... - со смешком Джехён целует распластавшегося по столу Тэёна в плечо и перемещается губами по ключицам. Он бы по-любому успел, если бы хотел этого, но Чон Джехён – упрямый и настойчивый, если что задумал, то его ничто не собьёт с пути. – Как от тебя ещё никто не забеременел? Не успел он... А мне теперь как ехать домой со спермой... мхх.. внутри, - Тэён возмущается, кладёт руки на щёки альфы и смотрит в мутные от оргазма глаза; он уверен, что у него глаза тоже чуть затянувшиеся поволокой. Тэёну вдруг приходит гениальная мысль и он решает сообщить об этом Джехёну. – Чтоб сегодня был дома к ужину и, считай, ты прощён. – Я всегда предохранялся с бывшими, - как бы между прочим говорит Джехён, берёт Тэёна за запястье и целует его в ладонь. – Буду дома в восемь. Тэён обратил внимание на первое предложение Джехёна, хотя он и так это знал: они обсуждали все свои отношения, которые помнили, обсуждали, как набирались опыта в поцелуях, делились о своём первом сексе. Они считали, что доверительные отношения и состоят с того, что ты можешь рассказать своему партнёру буквально всё и тебя не осудят и не закатят истерику из-за каких-то там бывших. Есть много аспектов, которые необходимы в доверии, но это – одно из. – В семь, дорогой мой. – В половину восьмого. У меня в понедельник дело в суде, нужно изучить всё подробно в бумагах. – Ладно, буду ждать дома в половину восьмого. Они соединяют губы в поцелуе, постанывая друг другу в рот от любого случайного движения бёдрами, но им так хорошо от этого всего, что не хочется чтобы всё это заканчивалось. После спада узла, Джехён находит в своём столе пачку салфеток, более менее приводит Тэёна и себя в порядок, извиняется перед ним за произошедшее, но получает ещё один поцелуй в засос и предложение продолжить всё вечером. Джехён уже согласился бы и приехать домой в семь, как Тэён сначала говорил, но ему нужно исполнить свою работу. Поэтому он только охотно соглашается, подумывает чем-то удивить и порадовать Тэёна, может, каким-то букетиком цветов или сладостями, чтобы на него не обижались. Совсем скоро Джехён разгребёт документы, решит дела, и снова будет уходить в девять утра и приходить в шесть, больше проводить время с супругом и семьёй. Тэён возвращается домой радостный, удовлетворённый, заласканный любимым мужем, строит планы на ужин и на продолжение с Джехёном в их постели.