Пять раз, когда Кас должен был исцелить Дина, и один раз, когда Дин должен был исцелить Каса

1. В первый раз это происходит, когда Сэм читает книгу по истории американского языка жестов в военной комнате. Его спокойное чтение нарушается, когда из кухни, спотыкаясь, выходит бледный, как привидение, брат. — Дин? — спрашивает Кас, стоя рядом с книжной полкой, где он переставлял книги. Распределение должно быть, во-первых, на земную эру и, во-вторых, располагаться в алфавитном порядке, по словам очень правильного Каса. Да, дела в бункере шли медленно. Джек делает божью работу, слишком занят, чтобы регулярно заходить. Им не часто приходилось использовать свою свободную волю против демонов. А если и так, то в основном это лёгкие дела. Ничего изменяющего мир или действительно угрожающего жизни. Это было довольно… ну, Сэм не любит называть это скучным. Но иногда ему не хватает острых ощущений от всего этого. — Ничего, — говорит Дин размеренным голосом. Сэм смотрит чуть ближе: — Чувак, ты буквально истекаешь кровью. Дин обернул левую руку белым полотенцем, но на ней быстро расползается густое красное пятно. — Это всего лишь рана, я готовил… Я только схожу в медицинский кабинет… Но Кас уже бросил свои книги и догнал его. Дин напрягается, когда Кас берёт его за руку. Сэм хмурится. Что-то было не так между этими двумя, с тех пор как Джек вытащил Каса из Пустоты и бросил у бункера. Всё это воссоединение было… немного неловким, правда. Сэм крепко обнял Каса, взволнованный тем, что его друг в безопасности. Но за его спиной Дин просто спокойно смотрел на него. Может быть, что-то странное произошло между этими двумя, прямо перед тем, как Кас исчез. Дин был не слишком разговорчив. И Сэм не настаивал. Он решил, что они, вероятно, поссорились. Но видеть, как Дин коротко кивнул Касу, когда тот оказался жив и здоров? Это было так на него не похоже. Должно быть, это был сокрушительный бой, решил Сэм. Лучше позволить времени залечить раны. — Кас… — говорит напряжённый Дин, пытаясь вырваться. Но Кас не обращает внимания на его протест. Одной рукой он сжимает предплечье Дина, словно тюремную цепь. Другой рукой он медленно разворачивает полотенце. Чёрт возьми. Это не может быть так больно, но Дин дрожит, как новорождённый щенок. Кас сжимает ладонь Дина и позволяет его благодати течь сквозь неё, пока она не заживет. Сэм едва различает белое свечение, потому что они так близко. Его брат смотрит на их соединённые руки после того, как рана исчезла, с такой сосредоточенностью, как будто отчаянно сдерживает что-то внутри. Сэм неловко ёрзает на стуле. Ни Кас, ни Дин не смотрят друг на друга, они просто хмуро смотрят на свои руки, совершенно неподвижные, как будто позируют для картины. В конце концов, Кас убирает руку, и Дин смотрит на него с такой напряжённостью, что Сэм готов поклясться, что он вот-вот вспыхнет. Но потом этот момент уходит. Дин просто поворачивается и выходит, несколько раз открывая и закрывая ладонь, словно стряхивая что-то застрявшее. Кас смотрит, как он уходит, и за весь вечер не произносит больше ни слова. 2. Во второй раз это происходит, когда они выходят на охоту. Прошло несколько недель, и Сэм чертовски счастлив, что выбрался из бункера. Просто жизнь с Дином и Касом может свести взрослого мужчину с ума, вот и всё. Они не разговаривали друг с другом, и Кас часто выходил из комнаты, когда Дин входил. Или наоборот. Боже, иногда это похоже на жизнь с соперничающими девочками-подростками. Поэтому Сэм счастлив, когда они находят достаточно простое дело, чтобы уладить его. Гнездо вампиров, похоже, нападало на семьи и отрезало языки. После небольшого старомодного расследования они выследили их у сарая. Борьба проходит достаточно просто, они обезглавливают нескольких из них, разрезают другого, работают сообща, чтобы победить их, как в старые добрые времена. Пока Дин не замахивается ножом слишком свободно и не кончает тем, что делает себе неприятный порез на бедре. — Вот дерьмо, — говорит он, тут же роняя нож. Он стучит об пол сарая. Сэм убирает своё серебряное мачете с головы последнего вампира и оглядывается назад, чтобы увидеть, как Кас инстинктивно бросается к Дину. Дин прислонился к деревянной колонне, держась за бедро, по которому быстро растекается кровь. Сэм хмурится. С каких это пор Дин так деликатно относится к капельке крови? Он видел, как Дин получал много ударов в своей жизни — некоторые Сэм наносил сам, к сожалению, — и он всегда принимал их со стиснутыми зубами и высоко поднятой головой. — Кас… — говорит Дин, и Сэм впервые за несколько недель слышит, как он произносит это имя. Если бы он не знал лучше, Сэм сказал бы, что у него разбито сердце. — Пожалуйста, я… — Сиди спокойно, Дин, — говорит Кас, опускаясь на колени рядом с ним. Нож разорвал часть джинсов Дина, обнажив участок кожи, пропитанный кровью. Дин хмыкает, когда ангел кладёт обе руки ему на бедро. Они оба тяжело дышат, в то время как рана медленно исчезает, словно рот закрывается. Сэм почти отворачивается, вот как интимно это выглядит, его брат и ангел, кожа к коже. Как ни странно, Дин внезапно кладёт свою правую руку поверх ладоней Каса. Кас, кажется, перестаёт дышать. Дину требуется мучительно много времени, чтобы подобрать слова — Сэм почти хочет заговорить, но момент выглядит таким напряжённым, что даже кашель прозвучал бы как отскакивающий от стен камешек в пещере. Дин ни на секунду не смотрит на ангела, только на их руки. Затем тяжело произносит: — Спасибо, Кас. После этого наступает только тишина; тишина, когда они идут к Импале; тишина, когда едут домой; только тишина, взгляды и прерывистое дыхание, и это сводит Сэма с ума. 3. В третий раз это просто смешно, правда. Ровно через неделю после охоты на вампиров Сэм разговаривает по видеосвязи с Эйлин в гостиной. Кас развалился с книгой в кресле неподалёку, когда в комнату ввалился Дин. — Подожди секунду, милая, — Сэм делает знак Эйлин. — С Дином что-то происходит. Эйлин кивает, и Сэм смотрит поверх своего ноутбука, сосредоточившись на пальцах Дина, сжимающих его собственный бок с болезненной гримасой на лице. — Кас, я… — начинает Дин, и Кас тут же вскакивает. — Я случайно воткнул себе в бок скобу. Сэм громко смеётся, заслужив смущённый взгляд Эйлин и убийственный Дина. Сэм быстро произносит по буквам слово «скрепка» для Эйлин, показывает на свой бок и делает плачущее лицо. Несмотря на эту совершенно ясную реконструкцию, Эйлин хмурится. Сэм поворачивает ноутбук так, чтобы она могла наблюдать откровенно неловкую сцену, разыгрывающуюся в прямом эфире. Кас подходит к Дину, который всё ещё держится за бок, как будто тонет, и это кусок дерева, плавающий в океане. — Покажи мне, — приказывает Кас. Он лишь мельком встречается взглядом с Дином. Дин сглатывает. — Я подшил себя здесь… — он начинает поднимать рубашку. — Как, — раздражённо кричит Сэм. — Я был в мастерской… — говорит Дин, бросая на него мрачный взгляд. Сэм почти уверен, что сходит с ума. — И ты забыл, что ты не бумажка, придурок? — Заткнись, сучка. Но затем выражение лица Дина внезапно смягчается, когда Кас неуверенно кладёт на него пальцы. Его губы приоткрываются, чтобы прерывисто вздохнуть. Сэм даже крови не видит, мать же вашу. Дин задирает рубашку ещё выше, и Кас замирает. Сэм видит, как легкий румянец заливает уши брата. Что за… Затем Кас зажмуривается, и от его пальцев исходит белое свечение. Они оба тяжело дышат в унисон. — Тебе нужен пластырь с динозавром или что-то в этом роде? — громко говорит Сэм. Это пугает Каса, который быстро выпрямляется и делает шаг назад, избегая смотреть обоим братьям в глаза. — Отвали, — говорит Дин Сэму, но Кас вздрагивает от этих слов. Дин снова поворачивает голову к Касу, облизывает губы, делает глубокий вдох, начинает что-то говорить, но потом передумывает. Он выходит. Всего через несколько секунд Кас выходит через другую дверь, и Сэм снова разворачивает ноутбук. — Ты видела, с чем мне здесь приходится иметь дело? — Сэм подаёт знак, надеясь уговорить Эйлин вернуться с охоты пораньше. — О мой бог, — говорит Эйлин, её глаза сверкают от смеха. — Я точно знаю, что понятия не имею, что только что произошло, — отвечает Сэм, пожимая плечами. Эйлин хмурится, по-прежнему улыбаясь. — Мой дорогой, разве ты не знаешь? Они влюблены. 4. В четвертый раз Сэм уже не такой невежественный. Он много говорил об этом с Эйлин, сначала по видеочату, а потом, когда они лежали в постели. Конечно, ему пришлось немного привыкнуть к этой мысли. Он просто никогда не видел своего брата таким, понимаете? Он всегда думал… жизнь с яблочным пирогом, понимаете? Но эта жизнь с яблочным пирогом существовала только с Касом, объяснила ему Эйлин. И в этом есть большой смысл. В конце концов, Кас всегда утверждал, что его связь с Дином была более глубокой. А Дин уже много лет ни с кем толком не встречался. Он всегда был опустошён, когда они теряли Каса. Дин не из тех, кто говорит о своих чувствах. Но, боже, Сэм надеется, что Дин не думал, что Сэм будет смеяться над ним, если он доверится ему. Сэм не может не хихикнуть, когда Дин с гримасой сжимает своё плечо, входя в комнату. Сэм ставит новости на паузу. — Кас, — говорит Дин, и ангел немедленно поднимается со своего места. Вечно послушный солдат. Они смотрят друг другу в глаза. Сэм нетерпеливо постукивает пальцами. — Кас, мне кажется, я… вывихнул плечо. Сэм вздыхает. Как это вообще могло случиться? И всё же это лучше, чем последние новости. — Ты должен быть осторожнее, Дин, — говорит Кас, на этот раз не сводя с него глаз. Ясно, что Кас набирался храбрости, как будто заряжал аккумулятор. Сэм тихо качает головой. Теперь, когда Эйлин открыла ему глаза, он не понимает, как мог быть таким слепым. Пятнадцать лет продолжалась эта взаимная глупость. Дин прикусывает нижнюю губу: — Прости, Кас, — тихо говорит он, и кажется, что он больше не говорит о плече. Кас пересекает комнату, и Сэм проклинает себя за то, что ему приходится смотреть на этих двух идиотов собственными глазами. — Мне так жаль, — Дин выдавливает слова, как воздух, медленно выпускаемый из воздушного шара. Кас сглатывает и наклоняется к Дину, их груди соприкасаются, когда Кас поднимает руку над здоровым плечом Дина, чтобы дотянуться до плохого боком. Сэм едва не фыркает. В этом нет никакой необходимости. Сэм узнает объятия, когда видит их. Со своего наблюдательного пункта он видит, как Дин зажмуривается, когда Кас обхватывает его другой рукой за поясницу. На его лице отражается сильная боль, и Сэм сомневается, что это как-то связано с плечом. Медленно, во время исцеляющего объятия, Дин перемещает свою здоровую руку, чтобы положить её на спину Каса, и тихий всхлип вырывается из горла Дина, когда прикосновение опускается. Они похожи на глиняные фигурки, прижимающиеся друг к другу, чтобы придать новую форму. Затем Кас отстраняется, и Дин твёрдо смотрит в пол. Кас, явно не зная, что делать, выбирает свой обычный образ действий — выходит за дверь. Сэм очень близок к тому, чтобы вырвать себе волосы. Дин молча наблюдает, как Кас уходит. Сэм откашливается, и Дин смотрит на него, как на ребёнка, которого поймали, крадущегося. — Ты же знаешь, что Кас не должен прикасаться к людям, чтобы исцелить их, верно? Несколько долгих секунд Дин пристально смотрит на Сэма. Не говоря ни слова, он выходит. 5. В пятый раз Сэм случайно становится свидетелем. Ну, «случайно». Он как раз готовится к ночи с Эйлин, когда вдруг слышит голоса в коридоре. Поэтому он неохотно вылезает из постели в тёплой зимней пижаме и тапочках. Он выглядывает наружу, в основном прячась в дверном проёме. Чуть дальше Дин и Кас стоят в коридоре, который окутан пятнами теней. Они прямо у двери Каса. — Эти тупицы, — показывает он Эйлин. Она лежит в пижаме с рисунком арбалета, наполовину укрытая одеялом, и легкомысленно откладывает книгу. — Ты можешь сказать мне, что происходит? — она показывает. — Будет слишком темно, чтобы я могла читать по губам. Сэм серьёзно кивает. Такое ощущение, что они на шпионской миссии. — Дин остановил Каса прямо перед входом в его комнату, я думаю, — показывает он. — Королевы драмы, — улыбается Эйлин. В этот момент Дин выходит в более хорошо освещённую часть коридора и наклоняется ближе к Касу. На его губах кровь. — Как… ты это сделал? — удивлённо спрашивает Кас. — У него разбиты губы! — показывает Сэм. — Ты шутишь? — отвечает Эйлин, теперь уже громко смеясь, и Сэм подносит палец к губам. Хотя, возможно, он закатывает глаза ещё громче. Но эти двое слишком заняты своим собственным странным маленьким сценарием, чтобы обращать на них внимание. Дин, будто на скрипке, играет пальцами: — Врезался в буфет. Сэм переводит для Эйлин, которая только недоверчиво качает головой. Почти одновременно с Касом, который всё ещё держит одну руку на дверной ручке. Дин протягивает руку и касается его руки. — Пожалуйста… — это почти шепот. Как это ни смешно, но что-то сжимается в сердце Сэма. Его брат выглядит таким невероятно потерянным. Кас ненадолго закрывает глаза, затем храбро открывает их и поднимает дрожащие руки. Но в тот самый момент, когда он обнимает лицо Дина, Дин инстинктивно поднимает руки. Это уже слишком. Руки превращаются в кулаки и сжимают переднюю часть рубашки Каса, толкая ангела к двери, как бабочку, пришпиленную к доске. Кас сглатывает, и даже колеблясь, он храбро двигается. Он закрывает глаза и проводит большим пальцем по губам Дина. — Что происходит? — спрашивает Эйлин. Сэм быстро показывает, не сводя глаз с разрушительной сцены. Кас снова открывает глаза и медленно отпускает лицо Дина. Дин, однако, не отпускает его в ответ. Он тяжело дышит, всё ещё крепко вцепившись кулаками в ткань, глотая и глотая слова. Следующим говорит Кас. — Я больше не могу, Дин. Дин прерывисто вздыхает и отводит взгляд. После долгой паузы, во время которой он, кажется, не может унять дрожь в руках, он произносит только два слова. — Почему нет? — Не надо, — тихо говорит Кас. В нём слышится гнев, которого Сэм никогда раньше не слышал. Дин опускает руки, словно освобождаясь от болезненных чар. — Кас велел Дину остановиться, — говорит Сэм Эйлин. Когда он оглядывается, Дин один. — Теперь, когда он ушёл в свою комнату, я думаю, он рассердился. А Дин просто смотрит на дверь, словно собирается открыть её с помощью демонического телекинеза. Эйлин глубоко вздыхает. — Ты же знаешь, что он делает это нарочно, верно? — показывает она. Что-то падает в желудке Сэма. Он снова поворачивается к Дину. Нет. Он быстро делает пару больших шагов к Дину, который смотрит на него, как раненый олень, пойманный фарами. Прежде чем он успевает среагировать, Сэм хватает своего тупого брата за его тупой воротник и толкает его в его собственную комнату. Сэм захлопывает за собой дверь и поворачивается к растерянному Дину, пытающемуся встать на ноги. — Ты нарочно причиняешь себе боль? Глаза Дина расширяются. — Скажи мне! — кричит Сэм, толкая Дина в дверь. Он придвигается к нему вплотную. Но Дин просто смотрит в ответ, его глаза напрягаются, челюсти сжимаются. — Не будь идиотом, Дин! — Сэм отчитывает его и отпускает с глубоким разочарованным вздохом. — Святое дерьмо, я и не знал, что ты в таком отчаянии! Дин вздрагивает, и Сэм тут же жалеет о своих словах. Он на мгновение закрывает глаза и пытается успокоить гнев, бегущий по венам. Они не их отец. — Дин, — говорит он гораздо мягче. — Поговори со мной, я твой брат. — Мне не нужно, чтобы ты… заботился обо мне, Сэм, — Дин вызывающе качает головой. — Нет, тебе нужно, чёрт возьми, Дин. Я больше не ребёнок. Теперь мы заботимся друг о друге. Дин не сводит с него взгляда, плечи напряжены, он пытается дышать через что-то. И Сэм действительно хочет сказать брату, что всё в порядке, он может быть тем, кто он есть, и он может любить того, кого любит. Но это просто не тот тип разговоров, которые у них бывают, не тот тип братьев, которыми они являются. И в каком-то смысле, да, возможно, Сэм надеялся, что Дин раскроется спонтанно. Так что если ему придётся молчать три дня в этой проклятой комнате, чтобы вызвать эту спонтанность, то он это сделает. Он с вызовом смотрит на Дина. Но потом Дин застаёт его врасплох. — Он сказал, что любит меня, — сердито говорит Дин. — Что? Боже, это даже хуже, чем он думал! Они настоящие идиоты. Лицо Дина искажается на долю секунды, прежде чем гнев снова берёт верх. — Этот ублюдок сказал, что любит меня, а потом позволил Пустоте просто забрать его, потому что был счастлив просто сказать мне это, ты знаешь, как это чертовски глупо? Дин закрывает глаза, борясь с демоном, которого Сэм не видит. — Дин, — говорит Сэм, но потом передумывает. Ему нужно действовать осторожно, если он и Эйлин когда-нибудь хотят обрести покой. Он подходит к кровати Дина и садится. — Подойди сюда на секунду, пожалуйста. Дин усмехается, но подходит. Он садится, расставив ноги и опёршись локтями о колени. Он снова прерывисто вздыхает, рассеянно потирая губы. — Теперь он просто игнорирует это, Сэм. Сэму приходится воздерживаться от физического удушения брата. — Дин, а ты подумал… Сэм смотрит в потолок, словно молясь, но бог наверху, к сожалению, ещё менее опытен в сердечных делах. — …что теперь твоя очередь? Дин смотрит на Сэма, гнев по-прежнему кипит в его глазах, но теперь смешанный с небольшим удивлением. Сэм задаётся вопросом, может быть, в библиотеке есть древняя рукопись, подробно описывающая, как быть хорошим союзником своему странному брату без разрешения использовать любую соответствующую лексику. Как испорченная версия «Время вышло». — Или ты… я ошибаюсь? Ты сказал это в ответ, Дин? Дину требуется много времени, чтобы даже пошевелить мускулом. Потом тихо: — Я этого не сделал, мужик. Сэм кивает. В воздух, потому что глаза брата устремлены прямо в пол. — Я думаю, он… — Дин делает паузу. — Не важно, он явно передумал. Сэм встаёт, потому что это слишком много, чтобы просить его, не ударив брата. Тогда Касу придётся снова лечить этого немого человека, а он не хочет больше мучить ангела. — Просто спроси, придурок, — говорит Сэм, повышая голос. — Поговори с ним! Он шагает к двери. Этого было достаточно, чтобы свести с ума хорошего человека. Но когда его рука поворачивает дверную ручку, Сэм колеблется и медленно оборачивается. — Дин? Он ждёт, пока Дин поднимет глаза от кровати. С выжидающим взглядом, Дин молча ждёт, эта знакомая бесстрастная маска почти вернулась на своё место. Но Сэма не обманешь. Его старший брат никогда не выглядел таким маленьким. Сэм вздыхает. — Я люблю тебя, — показывает он. Этот язык жестов Дин уже выучил. Напряжение покидает плечи Дина. — Я люблю тебя, — показывает Дин. +1 На следующее утро Сэм, Эйлин и Дин завтракают в военной комнате, когда входит Кас. Все разговоры прекращаются. Кас несёт чемодан. Дин смотрит на него страшными глазами. — Куда это ты собрался? — спрашивает Эйлин, и в её голосе слышится беспокойство. Кас поворачивается к ней, чтобы она могла читать по его губам: — Пока не знаю. Там можно увидеть целый мир, познакомиться с людьми. Я мог бы посетить Небеса. Джек предложил мне работу, сначала, когда спас меня… — он бросает короткий взгляд на Дина. — Возможно, я наконец-то возьмусь за неё. Его глаза более тёмно-синие, чем Сэм помнит. — Ты не можешь… — говорит Дин, но потом смотрит на свои руки и сжимает их в кулаки. Больше никаких слов. — Кас, мы будем скучать по тебе, — помогает Сэм. — Ты же знаешь, что можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Дин выглядит совершенно измученным долгим молчанием, которое следует за этим. — Хорошо, я.… Тогда я пойду, — наконец говорит Кас. Сэм не совсем уверен, как действовать дальше. На самом деле, это не его место, не его ошибка, чтобы исправлять. Он хмуро смотрит на Дина и жестом указывает на Каса, но Дин только бросает на него быстрый взгляд. Когда они слышат, как хлопает дверь наверху, Эйлин вскакивает со стула. — Мальчики! — восклицает она, по-видимому, теряя рассудок. Сэм удивлённо моргает. И Дин тоже. Эйлин подходит к нему и кладёт руки ему на плечи: — Дин, а ты знаешь, что у слышащих людей тоже есть язык жестов, но они слишком глупы, чтобы его читать? Дин смущённо хмурится. Она раздражённо вздыхает. — Дин, проснись! Кас жертвует своей жизнью, говоря тебе, что любит тебя, — это знак! Кас всегда выходит из своей комнаты за час до того, как ты обычно просыпаешься, чтобы включить отопление? Знак! Она отчаянно трясёт Дина за плечи. — Кас держит кладовку с твоими любимыми кукурузными хлопьями? Знак! Кас исцеляет все твои глупые маленькие раны, нежно прикасаясь к тебе, хотя ему даже не нужно прикасаться к тебе? Знаешь что это? Подумай! — А… знак? — Дин. Подумай. Касу не нужно собирать чемодан и уходить отсюда. Он ангел, он может просто улететь. Понимание медленно осенило Дина. Сэм и Эйлин наблюдают, как он мчится вверх по лестнице, пролетая по две ступеньки с каждым шагом. Затем они должны обменяться только одним взглядом, прежде чем броситься в комнату наблюдения. На нескольких экранах есть живые кадры Дина и Каса. Кас стоит у двери, рядом с ним стоит его чемодан. Дин загораживает ему выход и что-то говорит. Они всё ещё в футе друг от друга. Близко, но далеко. Сэм включает звук ближайшей камеры и переводит для Эйлин. — Кас, пожалуйста. Не уходи снова. Кас качает головой: — Ты не обязан выполнять свой человеческий долг вежливости со мной, Дин. Дин грустно улыбается: — Когда это я был вежлив? Кас высоко вздёрнул подбородок: — Я устал притворяться, Дин. На мгновение Сэму кажется, что микрофон перестал работать, потому что из прибора не доносится абсолютно никакого звука. И теперь, когда он думает об этом, возможно, камера тоже перестала работать, потому что изображение застыло на Дине, уставившемся на Каса, как кинозвезда 1920-х годов. Затем Дин разжимает челюсть. — Кас, — он выдавливает это слово, словно каждая буква обжигает ему язык. Сэм никогда ещё не слышал, чтобы это имя произносили с такой тоской. — Я долго думал, что тебе не обязательно это говорить, — говорит Кас. — Что всё было в порядке. Мы могли бы просто притвориться и двигаться дальше. Дин смотрит на свои руки. — Притворяться в чём? — тихо спрашивает он. — Я никогда… — Ты причинил мне боль, Дин, — говорит Кас, внезапно его лицо наполняется эмоциями. Сэм и Эйлин наклоняются ближе к экрану. Никогда ещё он не выглядел так по-человечески. Дин наконец смотрит Касу в глаза. Кас продолжает: — Когда я вернулся, это было так, словно ты увидел привидение. Ты явно думал, что больше никогда меня не увидишь. Может быть… может быть, надеялся. И я признаю, что если бы не моя сделка с Пустотой и Билли, собирающаяся нас убить, я бы никогда этого не сделал.… — Кас делает паузу, думая о другом. Когда он продолжает, его голос звучит еще злее. — Но я это сделал. И это изменило тебя, Дин. Ты почти не смотришь на меня. Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, пока я не исцелю тебя, пока ты не сможешь использовать меня… И прошлой ночью. Ты просто ждёшь, что я прикоснусь к твоим губам? Дин медленно качает головой. — Я никогда не считал тебя жестоким человеком, Дин. Эйлин ахает, когда Сэм переводит ей эту фразу. Дин выглядит совершенно поражённым. Если бы Сэм не знал лучше, он бы подумал, что его брат вот-вот упадёт в обморок. Он то закрывает глаза, то снова открывает их, пытаясь найти слова, назвать вещи, которые, возможно, никогда не осмеливался назвать, ни разу. — Кас. Я… — голос Дина срывается. Кас, похоже, готовится к удару. — Мне очень жаль. Слеза на его щеке, кажется, застала Каса врасплох. — Я так чертовски старался тебе сказать. Каждый раз, когда я тебя видел. Я ждал нужных слов, подходящего момента. И я чуть не умирал каждый раз, когда ты прикасался ко мне. Меня убивало, что ты исцеляешь меня, и в то же время я так сильно этого хотел. Дин замолкает, борясь со следующими словами, но безуспешно. — По правде говоря, я хотел тебя. Сэм моргает, глядя на экран. Теперь Кас выглядит так, будто вот-вот упадёт в обморок. Кучка тупиц. — И я сожалею, что мне потребовалось столько времени, чтобы сказать это, — говорит Дин, крепко закрывая глаза. — Я не знал. Я не знал! Но конечно… конечно, я люблю тебя. Ничего, кроме звука дыхания. А потом — всхлип, хотя Сэм не уверен, кто именно издал этот звук. Дин всё ещё держит глаза закрытыми. Душа Каса, кажется, вознеслась на этом месте. Затем Дин, кажется, собирает всё своё мужество и медленно открывает глаза. Он поднимает дрожащую руку и кладет её на щеку Каса, как будто хочет исцелить его. С нежным поцелуем он делает это.