Poison and cure

Просыпаясь утром, Блейн осознает, что это действительно случилось. Конечно, это не было под воздействием момента, он не сорвался и не наделал глупостей. Он планировал это, готовил цветы и свечи, он думал о каждом шаге, потому что знал, что первый раз – это безумно важно в жизни любого человека, и хотел, чтобы первый раз Курта был идеальным. Чтобы не было ни боли, ни обиды, ни разочарования. И у него получилось. Глаза Курта были такими счастливыми, и он улыбался, словно все его мечты сбылись в один момент. Для Блейна не было большего счастья, чем делать счастливым любимого мальчика. Мужчина переворачивается на бок и с улыбкой смотрит на расслабленное лицо Курта. Тот улыбается во сне уголками губ, мило морщит носик, а затем открывает рот и втягивает воздух с забавным хрюканьем. Сердце Блейна сжимается от небывалой нежности, и он наклоняется, целует приоткрытый рот и гладит фарфоровую щечку, прежде чем потянуться к бутылке минералки на тумбочке и сделать несколько глотков, освежая свое дыхание. Курт просыпается, судя по движению ресниц, но вместо того, чтобы открыть глаза, тоже переворачивается на бок со спины и прижимается к груди Блейна. Словно маленький котенок, он находит желаемое, зарывается носом в шею Блейна и удовлетворенно выдыхает, прежде чем уснуть снова. – Мое сокровище... – шепчет Блейн, проводя ладонью по волосам Курта, по его спине, острым лопаткам и прогибу поясницы. Он гладит маленькие аккуратные ямочки, которые вчера целовал, а затем обводит ладонью ягодицы и вспоминает каждую минуту прошедшей ночи. Они не уснули сразу после секса, а лежали и говорили. У Блейна никогда не было ничего подобного. Никогда и ни с кем. Первые отношения, вторые и пятые, все они шли по одной стандартной схеме. Ему казалось, что это что-то большее, а затем, достаточно быстро, он понимал, что это просто очередное. С Куртом все было иначе. Курт действительно был его первой любовью, найденной на середине жизненного пути. – Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, Курт, что иногда мне кажется, что не хватит слов во всех языках мира, чтобы сказать тебе об этом... – Я тоже люблю тебя, – хриплым голосом шепчет в ответ Курт, отрываясь от груди Блейна и поднимая на него заспанные глаза. – Привет, – добавляет он и сонно улыбается, немного двигая попкой и поднимая руку, чтобы зарыться в густые кудряшки Блейна. – Привет, – отвечает Блейн с такой же улыбкой и опрокидывает мальчика на спину, нависая сверху и нежно целуя любимые губы. – Кажется, теперь утра станут еще лучше, да? – игриво уточняет Курт, приподнимает бровь и скользит пальчиками вдоль позвоночника Блейна, одновременно с тем сгибая ноги в коленях и раздвигая их. Блейн отстраняется ровно настолько, чтобы видеть его всего и не скрывает восхищения, потому что тело Курта действительно становится красивее с каждый днем. Он взрослеет, его тело взрослеет вместе с ним, и в нем удивительным образом сочетается и мужественность в виде узких бедер и достаточно широких, как для него, плеч, и по-девичьи тонкая талия и стройные длинные ноги с совсем уж хрупкими щиколотками и острыми коленками, которые так любит целовать Блейн. – Ты хочешь сказать, что тебе совсем не больно, и ты готов к еще одному раунду? – с улыбкой интересуется Блейн, раздвигает ноги мальчика шире и наклоняется, покрывая дорожками из поцелуев внутреннюю сторону его бедер. – Я чувствую, конечно, то место, – замечает Курт, все еще чуточку по-детски обходя прямые термины, – но это не больно. Это приятно, потому что это ты, и если я встану, то еще более ярко вспомню то, что было вчера. Курт хихикает, когда Блейн проводит кончиком языка по его уздечке и обхватывает губами головку, а потом тихо мычит от удовольствия, когда мужчина втягивает щеки. – Хочу тебя, Блейн, – выдыхает Курт через пару минут минета и тянет Блейна за волосы вверх. Об упрямстве Курта впору слагать легенды. Блейн подхватывает с полки смазку, наносит ее на пальцы и без возражений скользит ими между ягодиц Курта, от чего мальчик коротко вздрагивает, а затем и сам раздвигает ноги шире и плавно сжимает пальцами простынь, неотрывно глядя на Блейна и явно испытывая удовольствие не только физическое, но и моральное. – Я вырастил сексоголика, – со смешком замечает Блейн и проникает в мальчика одним, а следом и вторым пальцем, потому что они уснули не настолько давно, чтобы мышцы полностью стянулись, и он все еще достаточно легко раскрывается от проникновения. Пожалуй, его не нужно растягивать, достаточно просто смазать, но Блейну слишком сильно нравится, как коротко, как-то то ли испуганно, то ли удивленно постанывает и всхлипывает Курт, как прогибается в пояснице и сжимает простынь и второй рукой тоже, когда Блейн вводит три пальца конусом и нежно целует промежность любовника, заставляя охнуть от непривычных ощущений. – Ты сейчас превратишь меня в монстра, если не перестанешь мучить меня, Би. Я никогда не думал, что с утра этого хочется еще сильнее, – хнычет Курт, а Блейн закатывает глаза и послушно достает пальцы, добавляет смазки на член и нависает сверху над мальчиком, улыбаясь от того, как тот с готовностью обхватывает ногами его талию и прогибается в пояснице, прося, буквально требуя, чтобы ему вставили. Думал ли Блейн, что его маленький ангел станет таким жадным до ласк и секса? Глядя на ребенка на сцене, думал ли Блейн, что однажды утром будет трахать его, прижимая запястья к подушке над головой? Вот сейчас об этом точно думать не стоит. Тот Курт все еще внутри этого Курта, просто это называется взрослением, и нет ничего страшного, ничего плохого в том, что его маленький ангел повзрослел и стал, хм, пожалуй, чуточку хвостатым. Блейн любит. Не "их обоих", а его. Любит Курта. Любовь – не менять кого-то. Не говорить "ты изменился, я не узнаю тебя". Любить – это любить все, что происходит с человеком и принимать все его решения. Это поддерживать в любом решении, это никогда и ни за что не осуждать. Для уроков, для осуждения и для указания на ошибки у Курта будет целая жизнь. Будут друзья, враги, коллеги и прохожие, которые найдут, как уколоть и как ткнуть лицом в ошибку. Но у Курта всегда будет Блейн. Блейн, который будет любить его абсолютно. Априори. Любовь Блейна всеобъемлюща. Любовь Блейна – это Эрос, Филео и Агапе. Перемешанные и направленные к Курту. Может быть, его мальчик еще слишком юный, чтобы действительно понять это и осознать, но Блейн не сомневается в том, что Курт чувствует это. Он чувствует, что Блейн любит его больше всего на свете, и это главное. – Боже, только не останавливайся! – кричит Курт, впиваясь ногтями в спину Блейна и толкаясь ему навстречу, впиваясь губами в губы и откидывая голову назад, открывая рот и срываясь на громкие стоны. Тело мальчика сжимается, превращается в одну струну, и он кончает спустя несколько секунд после того, как Блейн заходится в оргазме, продолжая толкаться уже по инерции, изливаясь глубоко в Курта. Секс с каждый днем становится только лучше, если партнеры действительно подходят друг другу, и Курт как никогда уверен в этом сейчас, когда все его тело становится каким-то невероятно теплым и тяжелым, но, в то же время, полным энергии. Он смотрит на Блейна со всей любовью, на которую способна древняя и мудрая, в отличии от молодого мозга, душа, и шепчет: – Я люблю тебя. Блейн улыбается ему в ответ и нежно целует в губы, шепча в них ответное признание.

***

Поездка в Прагу становится прекрасной. Конечно, из Дирфилда не так просто уехать на неделю, потому что там куда сложнее программа и Курту с собой нагружают целый ворох заданий, отчего им приходится брать книги и даже, невероятно, но действительно потратить несколько обеденных часов каждый день на то, чтобы сделать все это. Курт хочет стать если не лучшим, то одним из лучших учеников в классе, а Блейн хочет для Курта хорошее будущее и всегда готов поддержать его. Несмотря на то, что Курт только на первом курсе, Блейн знает, как важен каждый школьный месяц, когда дело заходит о колледже. Он согласен платить за любой, какой выберет Курт, но считает, что тот вполне может идти в Йель. О поступлении говорить пока рано, да и Курт капризничает, если Блейн вспоминает об учебе не во время уроков, потому что он молод и потому что он в невероятно красивом городе, где они могут позволить себе все, что угодно. В их номере очень толстые стены, потому что это старинное строение, но когда Курт тащит его ночью на балкон, одетый в один только свитер, и прогибается в пояснице у парапета, разводя ягодицы в стороны, Блейн не может отказать ему. И как бы ни пытался он закрыть рот мальчика ладонью, тот стонет невероятно громко, и только благодаря воспитанности окружающих у них под окном не собирается толпа зрителей. Курт выпивает целый бокал вина на третий день пребывания в Праге, и они танцуют на площади, где никто вообще не танцует и музыка играет лишь для поднятия настроения. Блейн не отказывает ему ни в чем, потому что знает, что это время никогда не повторится. Это потом у Курта будет колледж, будет работа. У них, так или иначе, будут проблемы и ссоры, будут сложные темы, от которых Курт будет уходить в спальню, хлопая дверью, а Блейн сжимать виски и чувствовать себя пожилым дерьмом. Это будет. Неизбежно. Но сейчас они оба молоды, на самом-то деле. Блейну нет сорока, а Курту нет двадцати. У Курта потрясающе красивое тело, длинные ноги и несмотря на то, что танцы – не совсем его, он все равно получает аплодисменты, когда кружится вокруг Блейна и хохочет, когда тот подхватывает его на руки. Кто-то может сказать, что Блейн балует Курта. Что прячет его от реального, жестокого мира, позволяя все. Но Блейн знает, что с реальным, жестоким миром его мальчик уже познакомился, и теперь его задача – сделать Курта счастливым. Подарить ему то, что он не получил за время жизни в приюте и не почувствовал. Блейн хочет, чтобы его мальчик расцвел и раскрылся по-настоящему, без рамок общества, которое будет диктовать ему что и как делать. Он знает, что Курт замечательный и что он заслуживает этого. И сколько бы он ни баловал его, Курт останется маленьким нежным солнышком, которое любит окружающих, которое готово протянуть руку помощи нуждающемуся и которое никогда не станет одним из тех избалованных ублюдков, что ходят по головам. Они занимаются сексом, завтракают в постели, ужинают в ресторанах и слушают музыку, лежа на полу. Эта поездка напоминает чем-то ту, когда они ездили в Париж, но в этой они куда свободнее и позволяют себе намного больше. На Блейне больше засосов, и Курт не отпускает его руку на улицах, сколько бы на них ни смотрели. Он словно говорит каждому: "Иди к черту, осталось меньше года до моего совершеннолетия, и тогда никто не посмеет сказать мне и слова". Они еще не до конца решили, что и как будут делать, потому что до совершеннолетия Курта, так или иначе, почти целый год, а учитывая то, что он пропустил год в детстве, то в восемнадцать он будет только на втором курсе старшей школы, а в девятнадцать – на третьем. В колледж он поступит только в двадцать, и это значит, что их отношения не должны предаться огласке до той поры, пока Курт учится в Дирфилде. Будет Курту восемнадцать, девятнадцать или тридцать, все их знакомые в Чикаго будут знать, помнить и осуждать. Так что изначально они планировали отказаться от опекунства Блейна в год поступления в колледж, чтобы Блейн сменил место работы и уехал вместе с Куртом в выбранный город, где он купит жилье и все будет по-старому или, точнее, по-новому. Без тайн, без молчания, без секретов от окружающих. Но теперь Курт не хочет ждать три года. И Блейн не хочет тоже. Но и не хочет лишать Курта Дирфилда. Все это чертовски сложно и в какой-то момент они просто решают отложить проблему. Не навсегда, конечно, лишь на время. На несколько месяцев или дольше. Иногда жизнь сама дает решения, совершенно неожиданно, так что необязательно волноваться заранее. К тому же, у них все хорошо сейчас и это важнее всего. Курт гордится Блейном, их любовью, и он светится от счастья. А Блейн счастлив от того, что счастлив его любимый человек. Он каждый день чувствует заботу Курта. В ласковых прикосновениях, в полных восторга взглядах, когда он что-то рассказывает. У него нет сомнений в том, что он любим, потому что Курт прижимается к его груди ночами, как котенок, и шепчет о том, что для него никто никогда не был настолько родным и близким. Курт поправляет одежду Блейна и целует его в губы. Блейн прислушивается к дыханию Курта и убирает прядки с его лба после прогулки по ветру. Они находятся в Раю, недоступном для кого-то третьего. И как все хорошее в жизни, путевка в Рай подходит к концу тоже.

***

Курт возвращается в Дирфилд через день после возвращения в Америку и все еще чувствует легкое опьянение от счастья после поездки, так что мало контактирует с остальными ребятами и вяло извиняется перед тренером за то, что пропустил столько тренировок и вынужден будет начинать все сначала, пропуская игру, что будет через неделю. Он погружен в свое счастье с Блейном, в осознание того, что теперь совсем взрослый относительно постели и его возлюбленный стал для него полноценным любовником. Блейз напоминает о себе на третий день в школе, но Курт не обращает на него внимания, буквально отмахивается и находит Микки, чтобы вместе с ним отправиться на географию, рассказывая в очередной раз о том, как же красиво в Чехии и умалчивая о том, как же красив его мужчина в лучах рассветного солнца. Он носит в себе этот большой удивительный секрет, и он заставляет мальчика светиться изнутри отличным от всех светом. Он притягивает любопытные взгляды и вызывает желание раскрыть, узнать, что же внутри. Но Курт точно знает, что никому и ни за что не расскажет об этом. Зима проходит достаточно быстро. Быстро оттого, что Курт занят в школе и счастлив дома. Он подтягивает все отметки в школе, испытывая небольшие затруднения только с датами в истории и нагло используя помощь Блейна в этом. Он учится доставлять удовольствие Блейну в постели и преуспевает в этом. Курт больше не боится встречать своего мужчину обнаженным, сидя на столе с разведенным ногами или облокотившись о стол. Блейн не боится больше сделать ему больно, шлепает по-настоящему и впервые действительно "трахает", а не просто занимается любовью. Он узнает Блейна с нового ракурса, потому что прежде всегда заботливый и боящийся сделать ему больно мужчина превращается в настоящего тигра и берет то, что принадлежит ему по праву. Курту кажется, что это никогда не надоест ему, ведь каждый день они пробуют что-то новое, и Блейн подтверждает эти мысли, когда шепчет, что никогда и ни с кем не испытывал того, что испытывает с Куртом. И это дарит мальчику второе дыхание. Это дарит ему крылья и помогает чувствовать себя особенным. Особенным, взрослым и способным на все. Он расправляет плечи, вскидывает курносый носик и идет походкой от бедра, ничего уже не боясь. Когда Кэмпбелл свистит ему в очередной раз на поле во время тренировки по черлидингу, Курт не отмахивается от него больше. Ему не нужно бояться, что тот обидит его или сделает что-то не то. Курт взрослый и уверенный в себе. Никакие мальчишки не запугают его, так что он уверенно направляется к парню и, сложив руки на груди, уточняет: – Хотел чего-то, Кэмпбелл? – Помимо тебя? Ничего, детка. Присядешь на колени? – хмыкает тот, не удивленный переменой настроения мальчика, и делает глубокую затяжку. – Еще раз скажешь мне что-то подобное, и я тебя ударю, – холодно отвечает Курт, забив на правила школы и решив, что Блейз сам нарывается. – И мне нельзя сказать, что твоя попка выглядит роскошно в этих... Он не успевает договорить, потому что звук пощечины затыкает его. Ладно, Курту стоит попросить Блейна, чтобы он позанимался с ним боксом, и тогда он не будет бить, как девчонка. Но, кажется, даже это имеет некоторую силу, потому что Блейз кивает головой и цокает языком. – Бьешь, как девчонка, но неплохо. Знаешь, я могу научить тебя драться, если хочешь. Хотя не думаю, что мальчикам вроде тебя это нужно. – А зачем это мальчикам вроде тебя? – Ну, я посещаю разные компании, общаюсь с разными людьми и бываю в разных чертах города. Несмотря на отцовское состояние, я не сижу в золотой клетке, я познаю мир. Молодость только одна. Я не хочу потом вспоминать о том, как сидел за учебниками и обсуждал с предками новости за столом. Блейз фыркает, затягивается еще раз, а Курт сам не понимает, что происходит с ним, когда сердце начинает биться быстрее от мысли о том, что ведь и его жизнь проходит так. У него есть любимый человек, конечно. И друзья есть. Парочку. Один. Ни единого. Никого, кому он мог бы рассказать о Блейне, и это значит, что никого. Ему нечего будет вспомнить о юности, кроме приюта, потому что жизнь с Блейном – это взрослая жизнь. И конечно, Курт более развит, чем сверстники, и ему всегда были интереснее театр и мюзиклы, чем рок-концерты и клубы, но ведь он и не пробовал другого, на самом деле. Мозг тихо шепчет о том, что Блейну это не понравится. Что Блейну будет обидно. Что Блейн будет волноваться, даже если отпустит, и Курт будет чувствовать себя предателем. Но другая часть существа Курта кричит о том, что он взрослый и живет на всю катушку. Что Блейн тоже когда-то был семнадцатилетним и он обязательно все поймет. Курт так сильно хочет хоть одним глазком взглянуть на ту сторону мира, что говорит прежде, чем думает: – Возьми меня на одну из вечеринок? Пожалуйста. Я никогда не был и... – Ого! Принцесса уверена? Курт щурится и почти готов снова стукнуть мальчишку, на этот раз кулаком в лоб, но вместо этого он забирает у него из руки сигарету и втягивает в себя дым, с трудом сдерживаясь, чтобы не закашляться. – Ты еще много обо мне не знаешь... – кряхтит Курт, чуть не плача, когда Блейз заливается смехом. – Того, что ты не умеешь курить, например? Ладно, слушай, я не против. И курить научу, и на вечеринку поведу. Только спроси разрешения у твоего агрессивного отчима, ладно? Я не хочу похищать тебя и потом получать звездюлей за это! Курт все еще чувствует, как першит горло, так что ничего не говорит, а только кивает и улыбается, думая, что Блейз не так уж и плох, раз он поможет ему немного развлечься. Боже, у мальчика столько идей на этот счет, что ему буквально не верится! Это так невероятно! Так вдохновляюще и чуточку страшно, на самом деле, но интерес все равно сильнее. Он почти подпрыгивает, дожидаясь Блейна дома, и как только тот переступает через порог, почти кричит: – Блейн, Блейн, меня позвали на крутую вечеринку! Мой одноклассник, – Курт решает не упоминать имя Блейза, потому что Блейн точно запомнил его и это может помешать, – он позвал меня. Там будет все ужасно круто! Я пока еще не знаю точно, где и во сколько, но как только узнаю, все тебе скажу! – И... Там будет выпивка, наркотики и много парней, которые будут лапать тебя и прижимать к себе, пока ты пьяный будешь танцевать на барной стойке или в центре толпы? – интересуется Блейн с беззаботным видом, вешая пальто и проходя, чтобы обнять Курта и поцеловать в губы. Тот фыркает, закатывает глаза и смеется. – Это не пижамная вечеринка с Рейчел, конечно, но и ничего такого. Он сам не знает, что именно там будет и не знает, не обманывает ли Блейна сейчас, но точно знает, что ужасно хочет пойти и не может позволить чему-то помешать. В конце концов, если это будет ужасно или ему не понравится, то он всегда сможет просто позвонить Блейну и тот заберет его. В конце концов, никто не станет держать его силой, не станет вливать в него спиртное, да и наркотики раздают только в сказках, Микки так говорил. И Блейн кивает. – Конечно. Ты молод, это то, что тебе нужно, и я все понимаю. Пойди и повеселись. Только дашь мне контакты того парня. И адрес места проведения. Не то чтобы я был параноиком, но я буду волноваться, ты ведь знаешь. Курт виснет у него на шее, жарко целуя в губы в благодарность, а Блейн закрывает глаза и слышит в своей голове миниатюрные часики, что тикают, напоминая о том, как быстро летит время. Ритмично. Раздражающе. Слишком правдиво. Твой мальчик растет – твой мальчик устал – твой мальчик хочет свободы – твой мальчик все дальше – твой мальчик больше в тебе не нуждается. – Ты лучший в мире и я так сильно люблю тебя, Блейн, – шепчет Курт, стаскивая через голову свою футболку и радостно вскрикивая, когда Блейн подхватывает его на руки и несет в спальню. – И я люблю тебя, детка, – отвечает мужчина и делает музыку громче, чтобы не слышать тиканье часов.