***
Блейн пристально наблюдает за состоянием и поведением Курта после перевода в новую школу. Конечно, он переживает. Конечно, боится, чтобы не повторилось то, что вынудило их школу сменить. Он просто хочет быть первым, кто заметит, что с его мальчиком что-то не так, что его обижают или что есть хоть что-то, что не дает ему быть счастливым в академии. Ну, помимо уроков, конечно. Кто в своем уме может любить уроки? Курту нравится группа поддержки. Он подружился с Микки. Действительно просто подружился. Курт созванивается с другими учениками, с улыбкой отправляется в школу, и Блейн чувствует себя хорошо, но все равно не собирается снова махнуть рукой на все это. Теперь он будет участвовать в каждом шаге жизни Курта, который, к тому же, не имеет ничего против этого, с радостью рассказывая Блейну про каждый урок, каждого студента, преподавателя и кружок. В таком темпе проходит целая неделя, и Блейн только убеждается в том, что поступил правильно, переведя своего мальчика в Дирфилд. А в пятницу он уходит с работы пораньше, буквально в три часа дня, и забирает Курта из школы, который выглядит ужасно счастливым и всю дорогу болтает о той одежде, которую они купили специально для приема. Заметно, что мальчик безумно возбужден, ведь это его первый «выход в свет». В свет, о котором он так мечтает, к которому стремится. Может быть, Курт пока что еще сам не отдает себе в этом отчет, но Блейн видит, как юноша расцветает на глазах. Он видит, как открывается его бутон, как становится он ярче, как дышит глубже, как улыбается шире. Он начинает сверкать, и он будет сверкать еще ярче, ведь он стоит этого. Курт будет знаменит. Он будет стремиться к славе. Ему никогда не будет достаточно скромного места в офисе, пусть даже и хорошо оплачиваемого. Ему никогда не будет достаточно черных и серых костюмов, скучных переговоров, тугих галстуков. Курт еще не знает, кем хочет быть, но Блейн уже знает, что его мальчик хочет быть звездой. А он, Блейн, сделает все, чтобы это произошло. Он питает уверенность Курта в себе, растит и поднимает его самооценку, каждый день говорит ему о том, что он самый лучший, и видит, что плоды падают в благодатную почву. Его сокровище открывается с каждым днем, и Блейн уже предвкушает, как засияет его мальчик лет через пять-десять, как его красивое лицо будет повсюду, как его имя будет на слуху. Андерсон знает, что будет счастлив, когда будет Курт. Будет он рядом или отбросит его, как старую шкуру – это неважно. Любовь – это не привязывать к себе объект любви. Это не цепляться за него мертвой хваткой, размазывать сопли, обещать умереть без него. Любовь – это делать любимого счастливым, и у Блейна это получается. Он будет его тенью, будет его опорой, будет его защитой. Он будет рядом, пока Курт будет в этом нуждаться, и будет отдавать всего себя для того, чтобы жизнь мальчика была сказкой, которую он заслужил.***
Когда они вместе стоят у большого зеркала в гостиной уже перед выходом, у Курта перехватывает дыхание. Внизу их ждет лимузин, как в фильме, а они вместе такие красивые, что он закрывает щеки руками и тихонько пищит. Он все еще немного ниже Блейна и немного худее, так что выглядит таким юным и изящным рядом со своим мужественным мужчиной с широкими плечами. На Курте темно-фиолетовый костюм с нежно-сиреневой рубашкой и красивой молочной бабочкой. Молочные туфли и аккуратный уголок платочка в кармашке. Волосы уложены наверх и любимые духи Блейна, которые заставляют мужчину нагнуться и снова провести носом по шее мальчика, заставляя его хихикать и игриво отталкивать мужчину. – Блейн, ну потерпи уже до вечера, – шепчет он, глядя искрящимися глазами в любимые глаза. – До ночи, все закончится не раньше полуночи, я боюсь. – Но завтра суббота. – Но завтра суббота, так что мы не сразу отправимся спать, – отвечает Блейн и выглядит таким загадочным, что Курт закусывает губу и обхватывает шею любимого, пища: – Ну, расскажи мне! Ты весь вечер меня интригуешь! – Потерпи, – просит Блейн, нежно целует парня в губы и отодвигает его, чтобы поправить свой костюм. На Блейне костюм цвета темного шоколада, розовая рубашка и точно такая же, как у Курта, бабочка. Туфли немного светлее, а платок сложен иначе, но в целом совершенно очевидно, что они пришли вместе. Пускай и не пара для публики, но близкие люди. Не было бы ничего странного в том, что отец и сын пришли бы в таком виде, верно? Верно. Вот и им можно. К тому же, Блейн просто не мог отказать Курту, который потратил несколько часов на то, чтобы продумать все мелочи, а потом они потратили целый вечер на магазины и швейную мастерскую, чтобы все купить и подшить по их размерам. Блейн знал, как важен этот прием для Курта, как сильно он готовился к нему, как хотел, чтобы все было идеально. Для его мальчика это был словно первый шаг во взрослую жизнь, и он, Блейн, собирался сделать все идеально. Даже лучше, чем сейчас мог себе представить Курт. Он и понятия не имел, что ждало его после этого приема, и Андерсон почему-то не сомневался, что то, что будет после, понравится ему даже больше. Курт немного надувает губы, вздыхает и кивает. – Ты просто пользуешься тем, что это будет прием, а не какая-то вечеринка, и что я твой приемный сын, и что я еще ребенок. – Ты не ребенок. – Ой, да неужели?! А почему тогда у нас все еще не было секса? – восклицает Курт, заставляя Блейна рассмеяться и сжать его лицо ладонями, нежно целуя в губы в сотый раз за этот вечер и далеко не в последний. – Потому что пойдем, нас ждет лимузин, – мурлычет Блейн, заставляя Курта театрально вздохнуть и отправиться в прихожую, где они оба надевают пальто, закрывают дверь и спускаются на лифте вниз. В темном салоне машины Блейн берет Курта за руку, чтобы успокоить перед мероприятем и немного из-за того, что в ближайшие часы им нельзя будет касаться друг друга, чтобы не вызвать подозрений. Нет, конечно, не будет ничего плохого, если Блейн обнимает приемного сына за плечи или коснется губами его виска под конец приема. Но им чертовски сложно сдерживаться, когда они рядом, и Андерсон совершенно не уверен, что прикосновение даже к плечу его мальчика не вызовет огонь в его сосудах. Курт сейчас такой красивый. Его кожа и глаза сверкают, губы покраснели от постоянного контакта с зубами, и мужчина наклоняется, чтобы тихо прошептать: – Я люблю тебя. – И я тоже тебя очень люблю, – шепчет в ответ Курт и сжимает руку Блейна, глубоко вдыхая и поворачивая голову к окну, за которым мелькает ночной Чикаго.***
Первые полчаса или около того проходят в выступлении представителей благотворительного фонда. Они рассказывают о вымирающем виде птиц, на спасение которого собираются деньги. Курт держит высокий бокал с минеральной водой, и ему ужасно сложно не улыбаться, ведь тема серьезна, все вокруг качают головами, а он просто чувствует себя таким счастливым в большом сверкающем зале, среди красиво одетых людей, прислушиваясь к приятной музыке, которую играет настоящий оркестр в углу. Все выглядит совершенно идеально, пока на его спину не опускается ладонь, и голос, успевший стать противным, не шепчет: – А ты-то тут что делаешь, Хаммел? Но Курт не успевает ответить, потому что рядом стоящий Блейн поворачивает голову и, ох, нужно просто видеть, как темнеют его глаза, когда он видит руку парня на спине своего мальчика. Это настолько приятно, что Курт даже забывает на мгновение о существовании Блейза и просто пялится на своего восхитительного мужчину, который, господи боже, ревнует его. – Я могу вам помочь, молодой человек? – интересуется Блейн, с трудом взяв себя в руки, и поджимает губы от того, каким наглым выглядит этот малолетка. – Да нет, я подошел к однокласснику своему поздороваться. Совсем не ожидал его здесь увидеть. Блейз Кэмпбелл, – юноша наклоняет голову и протягивает руку, лучась самодовольством. Сын владельца контрольного пакета акций его компании. Великолепно. – Блейн Андерсон, опекун Курта, – представляется Блейн, пожимает руку мальчишки и делает едва заметный шаг ближе к своему мальчику, явно борясь внутри. Конечно, ему хочется обозначить территорию. Конечно, он не имеет на это права. Блейз ничего не понимает. Для него Андерсон – взрослый дядя, который просто мешает сейчас подоставать Курта, которого он не видел уже четыре дня из-за того, что родители возили его к тетушке в Техас. – Очень приятно. Курт, пошли поболтаем? Блейн поворачивает голову к Курту. Блейз смотрит на Курта. Курт приподнимает уголки губ и качает головой. – Мне не о чем с тобой говорить, Кэмпбелл. Отвали. – Нехорошо вести себя так на приеме, который практически полностью организован моим отцом… – холодно замечает Блейз, но прежде чем он успевает добавить хоть что-то, Блейн приподнимает брови. – Молодой человек, если Курт говорит, что не хочет общаться, то это значит, что он не хочет. Андерсон с трудом удерживается, чтобы не зарычать, и Курту так сильно хочется сейчас поцеловать своего роскошного мужчину, что он закусывает губу и опускает глаза, чтобы никто не увидел его слишком уж довольной улыбки. Его ревнуют. Любят. Он принадлежит Блейну, и это такое невероятно приятное чувство, что бабочки в его животе сходят с ума. – Да, конечно, – холодно фыркает Блейз и разворачивается, отходя в сторону с постной миной, а Блейн переводит взгляд на Курта, и еще до того, как он успеет задать вопрос, мальчик на него отвечает: – Одноклассник… Да, не говорил. Но мы и не общались. Познакомились еще в первый день, а потом он куда-то свалил, и мы даже не виделись. Он что-то вроде местной знаменитости в Дирфилде. – А ты что-то вроде его объекта страсти? – интересуется Блейн, приподняв одну бровь и заставляя Курта закатить глаза. – Ты такой взрослый, а бываешь таким глупым. Будь мы сейчас дома, я бы быстро тебя успокоил, – Курт улыбается уголком губ и делает глоток минералки. – Но поскольку мы не дома, то просто поверь мне на слово, что он придурок, с которым я практически не знаком и который мне совершенно не интересен. – Он пялится на тебя, – недовольно бурчит Блейн и встает так, чтобы закрыть обзор Блейзу. – А ты немного палишься сейчас, дорогой, – осторожно замечает Курт. – Мне ужасно приятна твоя ревность, но попробуй сделать так, чтобы о ней не узнали все окружающие. – Ты прав, – Блейн выдыхает и качает головой. – Мне нужно поговорить с сотрудниками, а ты поговори с этим придурком. Но только без глупостей. – Да не хочу я с ним говорить. Я лучше пойду попробую те маленькие корзинки с салатиками, – Курт облизывается, подмигивает Блейну и отправляется к столу с закусками, а мужчина улыбается ему вслед, думая о том, что ему попался самый мудрый и самый красивый мальчик на свете.***
Спустя еще час Курт находит Блейна с двумя высокими женщинами в дорогих платьях и, смущенно улыбнувшись после того, как Блейн его представляет, просит украсть его на разговор. Те умиляются тому, какой очаровательный у Блейна мальчик, и отпускают его, а Андерсон улыбается своему очаровательному мальчику и борется с желанием потрепать его щечку, когда Курт пытается подавить зевок. – Хочешь спать, солнышко? – уточняет Блейн, бросая взгляд на часы. – Спать – не особенно. Но тут становится скучно, и я все еще думаю о том, что ты обещал мне что-то интересное… – Курт игриво улыбается, поправляет свою бабочку и думает о том, насколько правильно было бы сейчас потащить Блейна в туалет только для того, чтобы поцеловать. Почему он вообще так сильно скучает по его поцелуям, если они целовались дома всего пару часов назад? Почему поцелуи Блейна так необходимы? – Какая хорошая у тебя память… – усмехается Блейн и берет Курта под руку. – Но я согласен. Тут уже нечего делать, а у нас с тобой большие планы… Блейн и Курт выходят из здания, надев пальто, и вместо того, чтобы сесть в машину, все еще ждущую их у порога, Блейн берет своего мальчика за руку и ведет по улице вниз. Он переплетает их пальцы, пользуясь тем, что на улице почти десять, людей не так уж много, а тем, кто есть, нет никакого дела до Курта и Блейна. – А куда мы идем? Хотя нет, не говори, – быстро качает головой Курт, сильнее сжимает ладонь Блейна и улыбается, потому что это впервые, когда они идут по улице за руки, и не нужно слов, чтобы наслаждаться этим. Блейн сворачивает несколько раз, так как совершенно точно знает дорогу, и Курт примерно осознает, что да, они идут в направлении к дому, но перед этим Блейн сворачивает в калитку небольшого парка и ведет Курта по лестнице к смотровой площадке. На скамейке сидит какая-то парочка, но те как раз собираются и уходят, а Курт и Блейн остаются наедине. – Почему мы пришли сюда? – наконец уточняет Курт, когда Блейн заходит за его спину и обнимает за талию, а Курт имеет возможность любоваться частичным видом ночного Чикаго. – Потому что мы еще никогда не гуляли по Чикаго как пара. У нас была Франция, были Багамские острова. У нас есть наша квартира, была машина на парковке кафе. Но мы еще не были парой на улицах родного города, и это меня печалит. Я еще ни разу здесь не говорил о том, как сильно люблю тебя, и как много ты для меня значишь. Курт сглатывает ком в горле, потому что с этим счастьем сложно бороться. Он слишком чувствительный маленький мальчик, а Блейн – само совершенство. Курт закусывает губу, поворачивается в руках Блейна и кладет руки ему на плечи. – Я тоже так сильно люблю тебя, Блейн. И ты значишь для меня все. – Ты стал таким взрослым, знаешь, милый. Не прошло еще даже года с момента нашей первой с тобой встречи, но из мальчика ты превратился в юношу, и я уже сейчас вижу, каким потрясающим мужчиной ты станешь… – Ты увидишь это, Блейн. Ты всегда будешь рядом. Правда? – Конечно… Блейн наклоняет голову и нежно касается губами кончика носа Курта. – Обещаешь? – тихо спрашивает юноша, сжимая пальто на плечах мужчины и неотрывно глядя в его глаза. Каким бы прекрасным ни был ночной Чикаго, для Курта нет ничего красивее влюбленных глаз Блейна, что смотрят на него. – Обещаю, – шепчет в ответ Андерсон и крепче прижимает Курта, зарываясь носом в его шею и пряча в ней счастливую улыбку.***
Когда Блейн и Курт поднимаются домой, Андерсон просит мальчика остановиться и снимает с него пальто. А затем он достает из своего кармана черную бархатную повязку и надевает на глаза Курта. – Я же обещал подарок… – Но я думал, что прогулка по городу и была подарком, – удивленно замечает Курт и улыбается от того, что сердце начинает биться чаще. – Нет, это было только начало, – шепчет Блейн, снимает пальто и просит: – Подожди немного, хорошо? Буквально десять минут, и я вернусь. Курт кивает и обнимает себя руками в ожидании мужчины. Это волнительно. Ужасно. Он понятия не имеет, что приготовил Блейн, и из-за повязки все чувства обострены. Он чувствует приятный запах, но у них дома всегда вкусно пахнет. Он слышит какой-то шорох наверху, но понятия не имеет, что может делать Блейн. А затем он спускается. Обнимает Курта за талию, нежно целует его в ямку под ушком и ведет вперед. Они медленно поднимаются по лестнице, Курт вытягивает руку, чтобы не удариться в стену, но затем опускает ее, потому что доверяет Блейну на все сто процентов. По ощущениям Курта, они останавливаются в дверях спальни, и он слышит запах роз, он наполняет собой все пространство. А затем Блейн снимает с него повязку, и Курт закрывает рукой рот, чтобы не закричать. Он просто маленькая романтичная девчонка. Он сотни раз видел эти сцены в фильмах. Он все равно не верит своим глазам, ведь это идеально. Во всей комнате горят маленькие свечи, на каждой поверхности по букету белых роз, а пол и постель усыпаны лепестками. Курт не сразу замечает музыку, так хорошо вписывается она в картину, и он снова закрывает ладонями лицо, потому что не может сказать ничего. Это случится сегодня. – Я… Я люблю тебя, – выдыхает Курт, быстро вытирая слезы, и коротко смеется, когда Блейн наклоняется, убирает руки от его лица и улыбается. – Маленький мой, ну что ты расплакался? – Я просто… Блейн… Курт повисает на шее у своего мужчины и впивается губами в его губы, а тот подхватывает его и отрывает от земли, кружа по комнате. Они медленно раздевают друг друга, отрываясь только на то, чтобы поцеловаться. Курт вдруг чувствует непривычное, уже забытое смущение, и то и дело легонько вздрагивает, когда Блейн избавляет его от каждой новой части одежды. Они не впервые смотрят друг на друга обнаженными, но впервые друг друга видят такими. Они упиваются ласками, взглядами и нежным шепотом. Курт знает, что это не могло быть лучше. Знает, что каждый день ожидания стоил этого, ведь теперь в глазах Блейна нет ни капли сомнения, никакой ненависти к себе, никакого страха или стыда. В глазах Блейна только любовь и желание. В глазах Блейна целая Вселенная. Курт улыбается, когда Блейн кладет его на кровать, когда снова и снова покрывает поцелуями каждый сантиметр тела от макушки до пяток. Блейн действительно целует каждый пальчик, ребра, грудь и плечики. Блейн прокладывает ровные дорожки поцелуев по рукам и ногам, выцеловывает впалый животик, тазовые косточки и всю спину мальчика, перевернув его на живот. Он ласково целует округлые молочные ягодицы, нежно проводит языком между ними и целует мягкое место на обеих ступнях Курта, заставляя его хихикнуть. Смазка достаточно теплая, чтобы не доставлять дискомфорта, и Курт стонет от удовольствия и нетерпения, прогибаясь в пояснице и упираясь пятками в матрас, когда Блейн вводит в него третий палец и растягивает сильнее. Курт сжимает пальцами подушку, простынь, спинку кровати, а затем обхватывает ногами талию Блейна и неотрывно смотрит ему в глаза, когда член медленно входит в него, растягивая, заполняя и объединяя их. Долгожданное единение. Потрясающие ощущения. Блейн входит до самого конца, и Курт обхватывает его шею, шепча о том, чтобы он замер так. Не потому, что больно, но потому, что Курт не может не плакать, впервые физически ощущая, что они с Блейном – половинки одного целого, и теперь слились воедино. Курт хнычет, когда Блейн стирает дорожки слез с его щек, когда впервые делает первый толчок, когда прикусывает нижнюю губу и сжимает пальцами его бедро. Курт не сдерживает высоких стонов, когда Блейн меняет угол и попадает прямо в простату с каждым движением. Курт и Блейн неустанно повторяют слова любви, когда мышцы обоих сводит судорогой и Блейн ускоряет движения до невозможного, заставляя своего мальчика кричать от наслаждения и с силой сжиматься, чтобы спустя мгновение распасться на части и рухнуть на влажную простынь с широко распахнутыми глазами и приоткрытым после стона ртом. Им обоим почти не верится в то, что это произошло, что это реальность, что у них был секс. Они так долго ждали, столько всего прошли, что занятие любовью кажется иллюзорным продолжением сказочного сна, пока Блейн не выходит из Курта и тот не замечает охрипшим голосом: – Сперма вытекает, кажется… – Не кажется, – отвечает Блейн, и они оба растягивают губы в счастливых улыбках, сдерживая смех. – Мы это сделали. – Мы это сделали.