На следующий день Польша, как и планировалось, никуда не пошёл. Ему запретили даже явиться на похороны, на которые он всё равно не горел желанием идти, но спросил разрешение из чистого любопытства.
Весь день он скучал, не зная, чем занять себя, чтобы убить время. То читал книги, то рисовал, но ничем из этого не выходило заниматься подолгу, так как голову не покидали мысли. Мысли о том, что Карл наверняка ждёт его прихода, и что миссис Ева не может найти себе покой после произошедшего.
Польша лёг на кровать, раскинувшись на ней в позе звезды, и стал бессмысленно смотреть в потолок. Он всей душой надеялся на то, что уже завтра его отпустят, и он сможет побежать к миссис Еве домой, куда дорогу он уже запомнил. А там не только поинтересоваться состоянием этой небольшой семьи, но и попытаться спросить у Карла, что он знает об убийце. Есть вероятность того, что своим поведением он только и делал, что скрывал настоящие чувства, но Польше трудно было поверить в это. Ну не может это быть так. Только вот… Почему?
Поля вздохнул и закрыл глаза. Надо успокоиться и просто ждать следующего дня. Сейчас ни к чему раздумывать о том, что нельзя сейчас сделать и чего добиться. Только нервы и время зря потратит. Вот когда окажется на воле, тогда со всех ног и побежит туда, куда надо, а сейчас нужно смириться с тем, что ему строго-настрого запретили куда-либо сегодня идти.
Заключив на этом, поляк встал с кровати и решил осмотреть дом, чего до сих пор не сделал. Да, он знал, где ванная и туалет, кухня, зал и спальня, а также комната для пациентов, но на этом дом не заканчивался. Были ещё кабинет Ватикана, кладовка и подвал, в котором, по словам самого ватиканца, стояла стиральная машинка. Во все эти помещения крылатый хотел заглянуть. Ему правда было интересно. Даже то, что лежит в кладовке.
Выйдя из спальни, Польша первым делом пошёл в кабинет, так как он находился ближе всех остальных комнат. Подойдя к двери, он дёрнул за ручку, но дверь не открылась. В принципе, этого и следовало ожидать, так как никто не любит, когда копаются в его личных вещах. Так что не удивительно, что Вати запер свой кабинет. Пусть Польше и можно свободно передвигаться по дому и брать, что ему нужно, но границы должны иметься. И только что парень столкнулся с одной из них.
Немного разочарованно вздохнув, Польша отошёл от двери кабинета и решил попытать удачу с кладовкой. И, да, повезло. Она была не заперта, так что труда не составило узреть её содержимое. Итак, это была совсем небольшая комнатушка с полками, на одних из которых стояли различные банки, на других — бутыльки с какими-то веществами, на третьих — крупы, посуда и прочие-прочие вещи. На полу, оперевшись о стену, стояли метла и швабра, рядом — ведро с тряпками.
В итоге ничего интересного Польша не обнаружил здесь и ушёл, прикрыв дверь обратно. Он потянулся, размявшись, и пошёл дальше: на первый этаж.
Поля быстро спустился по лестнице и направился к подвальной двери. Перед тем, как попытаться открыть её, он обернулся на входную дверь. Та была закрыта, и входить пока никто не собирался, но чтобы удостовериться в том, что Ватикан точно не придёт сейчас, он пошёл посмотреть в окно. Если бы открыл дверь, чтобы выглянуть наружу, а там бы оказался ватиканец, то он подумал бы, что Польша хочет уйти, и разочаровался бы в нём, даже оставив ещё на некоторое время дома. Именно поэтому поляк пошёл к окну. Польша зашёл быстренько в зал и глянул на улицу. Никого. По тропинке никто не идёт и средь листвы, перекрывающей остальную часть дорожки, ничего не видно. Ни движений, ни силуэтов. Около входной двери снаружи тоже никто не стоит. Ну вот и хорошо.
Польша отошёл от окна и вдруг задумался:
— «А зачем мне это вообще? Почему мне нужно было знать, что он не придёт, это же просто подвал?» — спрашивал он сам себя, задумчиво глядя в пол и взявшись за свой подбородок. — «Ничего бы не случилось, если бы он увидел, что я хочу открыть его. Там же всего лишь стиральная машинка». — Он нахмурился, не понимая самого себя, но через несколько секунд сбросил всё на свою чрезмерную осторожность и желание никоим образом никого не обидеть. Насколько Польша помнил, он всегда волновался из-за пустяков, а на самом деле всё было хорошо. Похоже, сейчас тот же случай. Ещё и подпитанный тем, что в кабинет ему явно запрещено идти, а значит, ему где-то в этом доме могут быть не рады. Вдруг подвал — такое же место?
Вспомнив о том, что надо торопиться, так как Ватикан ушёл достаточно давно, чтобы можно было сказать, что в любой момент он может вернуться, Поля пошёл к подвальной двери. Он потянул её за ручку, но она не поддалась, оставшись закрытой.
— «Может…» — подумал он и попытался толкнуть дверь. Ничего не изменилось. Она не открывалась ни в какую сторону, следственно, тоже заперта на ключ, а вот где этот ключик — знает только Ватикан.
В голову Польши пришла идея поискать ключ, но он сразу постарался её отбросить, потому что это будет слишком нагло. И наверняка же тут заперто не просто так. Ватикан не желает, чтобы крылатый спускался, тогда и пытаться не надо. Он человек хороший, но где заканчивается его терпение? Вдруг он захочет за это выгнать Польшу из дома? Ведь он приютил его, кормит, заботится, а поляк в качестве благодарности пытается просунуть свой нос туда, куда не следует. Этого священник от него точно не ждёт. И поляк не будет так поступать.
Но… Польше очень интересно. Ему лишь сильнее захотелось попасть за закрытые двери и узнать, что там. Ох уж это любопытство. Не зря говорят, что запретный плод сладок. Спасает только страх разозлить священнослужителя.
— «Ладно, потом как-нибудь», — подумал Поля и пошёл на кухню, дабы перекусить чем-то. Он заглянул в холодильник и достал оттуда глазированный сырок. Но к нему не помешал бы чай, не так ли? Поэтому крылатый отложил сладость на потом, борясь с великим желанием съесть её прямо сейчас, и поставил чайник. Чтобы было не так скучно ждать, он быстро сходил наверх и взял из комнаты альбом с карандашом, с которыми вернулся обратно и стал рисовать. Парень добавил несколько деталей, о которых удалось вспомнить, на рисунок дома его тёти, а после перелистнул страницу и начал создавать что-то другое. На этот раз это был образ тётушки. Её портрет. Но была проблема: Польша помнил её достаточно размыто. Он не мог сосредоточиться и вспомнить черты лица, как бы сильно не старался. Единственное, что промелькнуло в сознании, это вьющиеся блондинистые волосы и слегка пухленькое телосложение, примерно как у миссис Евы. Сравнив их, поляк понял, что снова начинает думать о Еве, и попытался переключиться опять на рисунок. Он поставил карандаш на бумагу и хотел провести первые линии, которые были бы очертаниями головы, но замер, понимая, что не может пока что изобразить свою тётю. Этого ему недостаточно. Для начала нужно хотя бы ещё что-то вспомнить.
Отложив в сторону карандаш, он вздохнул и встал, чтобы выключить закипевший чайник. Заварив себе горячий напиток, парень поставил на стол кружку, а рядом с ней положил тот самый сырок, после чего вновь сел за стол и взялся за рисование. Теперь в голову пришёл Ватикан.
— Ну его-то я смогу нарисовать? — спросил сам себя поляк вслух. — Или, может… Вид из окна? — Он поднял голову и посмотрел в окно, на деревья, которые стояли вокруг дома. Слишком скучная картина, но выйти нельзя, так что либо зарисуй весь лист деревьями, либо тем, что находится в доме. Поля стукнулся лбом о стол, а точнее, об альбом, который лежал прямо под ним, и остался лежать в таком положении, раздумывая, что ему делать. Теперь желание рисовать отпало совсем. Всё, порыв сказал «пока» и ушёл куда-то по неизвестной дороге.
Крылатый повернул голову набок, и посмотрел на кружку чая.
— «Попью и пойду посплю, что ли».
Он закрыл альбом и отодвинул его в сторону, придвигая к себе кружку ближе.
***
Убрав на кухне, что не заняло много времени, так как нужно было всего-то вымыть чашку и ложечку, которой поляк размешивал сахар, он отправился в спальную комнату. Оставив на столе альбом с карандашом, он подошёл к кровати и плюхнулся на неё лицом вниз.
— Ай, — приглушённо произнёс он и приподнялся, потирая свой нос. Немного неудачно вышло, ну и ладно. Польша перевернулся на спину и лёг нормально, прикрывая глаза. Сон был неплохой идеей, несмотря на то, что поляк хорошо поспал и ночью.
Через некоторое время, а Польша не знал, сколько именно прошло, он услышал, как открылась и закрылась входная дверь, а после этого Ватикан позвал его. С одной стороны, ему хотелось ответить или пойти встретить священника, но с другой стороны, он начал засыпать, и срывать сон не хотелось. Соблазн остаться в кровати, тем более поза сейчас такая удобная, был слишком велик, потому поляк не стал подниматься и идти к Ватикану, который, судя по звукам шагов, стал ходить по дому и, возможно, искать крылатого, уже думая, что тот не сдержал слово и ушёл. Последнее Полю не волновало сейчас, ибо он никуда и не сбегал, честно находясь дома, так что ничего ему не будет от того, что не отозвался из-за того, что спит.
Когда Вати дошёл до спальни и зашёл в неё, с облегчением поняв, что Польша всего лишь спит, младший провалился до конца в царство Морфея, не зная о том, что ватиканец аккуратно присел на край кровати, рассматривая его спящее лицо, и провёл по щеке тыльной стороной ладони, мягко улыбаясь.
— Мой хороший ангел, — сказал Ватикан шёпотом и поцеловал поляка в лоб.
***
Польша открыл глаза. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать то, что он находится не там, где засыпал. Комната, в которой он находился, отличалась. Она была полностью другой, но более родной. Знакомый интерьер заставил сердце кольнуть.
— Неужели… — проговорил тихо парень и быстро принял сидячее положение, откидывая в сторону одеяло. Он осмотрел комнату, не веря своим глазам. Это была его спальня. Та, в которой он проживал. Его собственная. В этом он был уверен.
До него дошёл сладкий запах еды, доносящийся с кухни, и он торопясь побежал туда, перепрыгивая сразу несколько ступенек на лестнице, чуть не упав один раз.
Влетев, словно пуля, на кухню, крылатый увидел женщину, которая стояла у плиты и что-то готовила, напевая себе под нос простую мелодию. Её голос был столь нежный и до боли родной… У Польши скопились слёзы в глазах и он всхлипнул, чем привлёк к себе внимание женщины. Она обернулась и посмотрела на него с тёплой улыбкой на лице.
— Что случилось? — спросила она и подошла ближе к поляку, начиная заботливо гладить его по голове. — Успокойся, Польша. Тебе кошмар приснился? — Она убрала слёзы с его глаз.
— Да так… Уже неважно. — Польша криво улыбнулся из-за того, что всё ещё хотел плакать, и обнял свою тётушку так крепко, как только мог. Она посмеялась и сказала:
— Задушишь же. Лучше садись за стол, сейчас будем завтракать. — Она провела рукой по его спине, и поляк отстранился, отходя к столу и садясь за него, как ему сказали. Женщина вернулась к плите и выключила газ. Выложив последний блинчик на тарелку, она поставила её на стол перед Польшей. — После завтрака хочешь сходить к отцу?
— Да! — не раздумывая, воскликнул поляк и, когда осознал, что вышло слишком резко, тише добавил: — Хочу.
— Хорошо. — Она по-доброму улыбнулась и, встав за спиной своего племянника, прикоснулась к одному его крылу. Тот зашипел, почувствовав боль. — Слушай, откуда же у тебя взялся перелом? — спросила женщина. Услышав её вопрос, парень побледнел.
— К-какой перелом? — Он медленно повернул голову к тёте.
— Этот. У тебя даже крыло забинтовано. Где ты успел найти себе приключения?
— Но… Не может быть этого…
Польша распахнул глаза, тяжело дыша. То, что он видел только что, оказалось простым сном. Всего-то сном… А он уже надеялся, что оказался дома, а этих приключений, произошедших с ним, не было на самом деле.
Приняв сидячее положение, он вытер выступившие из-за приснившегося слёзы и встал. Теперь спать точно не было желания. Зато было желание пить, что повело его на кухню, где находился Ватикан.
— Привет, — немного хриплым голосом сказал ему Польша.
— Ох, привет. Как поспал? — спросил ватиканец, мельком глянув на него, после чего снова вернулся к готовке.
— Нормально в принципе. Но больше спать не хочется. — Он подошёл к Вати и встал рядом с ним.
— Кошмар был?
— Не сказал бы… — Поля отвёл взгляд. Скорее уж кошмаром можно назвать только то, что он здесь, а не дома. Но не скажет же он этого вслух, правильно? Ватикану будет обидно услышать такие слова. — Пить сильно хочется, — сказал Польша и увидел на столешнице стакан с томатным соком, который стоял совсем рядом с ним. Он протянул к нему руку, но вдруг оказался остановлен. Священник так быстро и неожиданно схватил его, что это напугало парня. — Что такое? — находясь в недоумении, спросил он.
— Этот сок прокис. Лучше его не пей, — предупредил Вати. — Достань из холодильника фруктовый.
— А, хорошо, — ответил поляк и открыл холодильник, ища взглядом коробку сока. Достав её, он взял один из стаканов с полки и наполнил до краёв. Потреся упаковкой, он понял, что внутри больше не осталось ничего, и выбросил её. — Как прошли похороны? — поинтересовался крылатый.
— Нормально, — без каких-либо подробностей ответил Ватикан.
— А могу я завтра пойти к миссис Еве? — Польша присел за стол и стал не торопясь пить сок.
— Думаю, можешь. Но только если не будешь оттуда никуда уходить. Никаких безлюдных мест, понял меня? — строго спросил Ватикан и посмотрел на младшего.
— Да. Я и сам не хочу больше никуда идти. Тем более один.
— Вот и хорошо, — спокойным мягким тоном сказал Вати. — Забирать тебя оттуда продолжу сам. Из дома миссис Евы ни ногой.
— Понял. — Польша кивнул. Он был не против этого совсем. Ему бы главное туда попасть и всё на этом. Ну, и лишь бы Ватикан не всё время за ним следил, дабы у Польши была возможность поговорить с Карлом.
