Висенья

Висенья Таргариен — первый ребенок Эйриона Таргариена и Валейны Верларион, старшая сестра Эйгона и Рейенис. Она — старшая, она — первая, а значит — у нее есть обязанности и их нужно выполнять, даже если тебе они не нравятся. Висенья Таргариен должна учиться с мейстером в Башне лучше сестры, но хуже брата, ведь он наследник благородного дома. Жена не должна быть умнее мужа, только скромно улыбаться и молчать. Висенья Таргариен должна выйти замуж за брата Эйгона, пускай он ее ни капли не интересует. Он считает ее выскочкой, она его — идиотом, который головой думает лишь раз через двадцать. Она должна его любить, но она его не любит. Точнее — перестала, потому что это слишком больно. Лучше искоренить эту заразу под корень, чем рыдать от несправедливости в своих покоях. Висенья Таргариен должна игнорировать своего единокровного брата, Ориса Баратеона, что с горькой нежностью смотрит на нее во время тренировок с Темной сестрой и во время наказаний таскает ей пирожные и нежно любимую ею вишню к ней в комнату. Она знает — Орис ее любит, но он для нее лишь брат. Она знает — в тот вечер, когда Эйгон женился во второй раз и опозорил ее, он разбил ему нос и сломал несколько пальцев. Окружающие все списали на вино и братскую любовь Эйгона к Орису, ведь тот так и не понес за это наказания. Висенья знает о синяках по всему телу и злому шепоту на ухо в ту ночь, когда младший брат пришел в ее комнату с горящими, словно звезды и пламя драконов. — Ты же его подговорила верно, милая старшая сестра? — Висенья глотает крики и слезы, но молчит. Она не Рейенис, она не собирается орать на весь замок — от боли или удовольствия, неважно. — Ненавижу, — шепчет она в одиночестве, и кусает уголок подушки, чтобы не было слышно рыданий. Она не может позволить себе слабость. Висенья хочет кричать на брата, потому что его мечта зашла слишком далеко. Ладно бы берега и ближайшие территории завоёвывал, но ему мало. Ему нужен весь Вестерос, только целиком. Висенья хочет кричать о жертвах, о глупости и чужой самонадеянности, но молчит. Она должна идти за братом, даже если это будет самоубийство. Висенья обязана плеваться ядом на Старков, что предложили ей после вручения короны короля Севера отдохнуть в их платах. Она должна возвращаться в их лагерь с победой, но, смотря в абсолютно честные глаза Торрхена она молча кивает, прося накормить Вхагар и ее досыта, а так же приготовить ей горячую ванную. Мейстер обрабатывает ее раны, Висенья отсыпается и впервые чувствует себя свободной. — Знаете, миледи, вы можете в любое время навестить нас, — говорит ей бывший король, когда приходит время ее отбытия. Дракон смотрит на бывшего врага с настороженностью, но позволяет подойти ближе. — Мы примем вас в любой день и здесь мы вам всегда будем рады. Висенья удивлена — кроме нее никто подобного без риска для здоровья сделать не мог. Ей даже приходилось самостоятельно седлать животное, потому что слуги не могли попросту подойти к Вхагар. — Спасибо, я обязательно воспользуюсь вашим приглашением, — улыбается она уголком губ и садиться на дракона, чтобы взмыть вверх. Она обязательно еще раз навестит Винтерфелл. Висенья возращается с двумя победами и славой жестокой твари, которая ее совсем не волнует. Она выполнила приказ, во времени ее практически не ограничивали. — Ты должна была вернуться сразу же, — поджимает губы Эйгон и в его глазах холод напополам с яростью. Раньше бы она вздрогнула, но сейчас... — Я выполнила твой приказ, Эйгон, во времени ты меня не ограничивал, — она улыбается медово-сладкой улыбкой и знает, что по сравнению с бледной Рейенис, у которой мешки пролегли под глазами, выглядит куда более привлекательной. Красный замок растет и ему нужна королева. Висенья старше и должна надеть корону, пускай та и давит на виски. Ей хочется взлететь в небо, драться на мечах, как раньше, как в детстве, но она должна помогать брату и у нее попросту нет выбору. Висенья должна родить Эйгону наследника, но Рейенис успевает первой. Эйенис слаб, бледен, едва может держать меч в руках, а сестра погибла при попытке захвата Дорна. Она с отвращением смотрит на огромное количество женщин во дворе Красного замка и сообщает, что ждет ребенка. Висенья любит сына, Эйгон — нет. Потому что он слишком сильно похож на мать и слишком мало — на тетю, чей характер унаследовал его старший брат. Мейгор сжимает кулаки от обиды, стирает кожу на ладонях до крови во время тренировок, а потом тихо жалуется матери. Все вокруг шепчутся, что Эйгон сына ненавидит, и они разбираются с этим вместе — Висенья карает взрослых, Мейгор — ровестников и тех, кто младше. Висенья помнит, какого ей было без поддержки родителей, для которых она была сплошным разочарование. Отец был горд ее умениями и характером, но часто повторял шепотом, что она должна была родиться мальчиком. Мать же ненавидела ее за не женственные мозоли на руках от меча, привычку огрызаться при плохом настроении и полное нежелание следовать правилам. Мать ее ломала, отец — убивал жалостью и равнодушием, с которым следил за попытками жены превратить старшую дочь в другого человека. Орис сжимает зубы и приезжает на Драконий камень, куда выселили их обоих. Мейгор любит дядю и мать, презирает отца и ненавидит брата. Висенья же боится, чем закончиться история их ненависти, но молчит. Она должна поддержать сына, чтобы он не начал. — Если бы не твоя внешность, то я бы заподозрил, что мы родственники, — один раз признался ей Торрхен во время бала в Красном замке. Эйгон смеется с девицей Тирелл, пока Висенья общается со сводным братом и вассалом. Просто прекрасная почва для слухов, за которые она наверняка будет наказана. — Почему? — практически искренне интересуется женщина и рубин на ее груди переливается в свете свечей. — Потому что чести у тебя немерено и долг для тебя не пустой звук, даже если ты его ненавидишь, — пожимает плечами Старк. — У меня вся семья такая. — Твой младший сын, если я правильно помню, нет. — Боги, не напоминай мне об этом мелком идиоте. У меня скоро из-за него сердце остановиться. Он говорит раздражённо, но обеспокоено. Висенья грустно улыбается — мужчина своих детей любит, всех до единого, и волнуется за них так же. Старки счастливые в этом плане, она подобного в детстве не получала. — Я бы хотела, что бы ты был моим отцом, — признается она и делает глоток вино. Красное и густое, как кровь в телах людей. Но вкус разочарования оно перебить не в силах.