***
В тронном зале королевства Джерма сгущалась почти зримая мгла — в основном от кресла второго принца, который сидел мрачнее тучи. — Сам знаешь, политические браки нам особо не интересны, — говорил отец, — но тут другое дело. Слишком полезно для Джермы. Мы не можем позволить этой девчонке сбежать, она должна быть привязана к тебе законным браком… Ниджи слушал и ушам своим не верил. Может, это после неудачи с придурком Санджи отца так перемкнуло? Ну не мог же он всерьёз собираться женить Ниджи на кухонной девке?! — Это же Козетта! — попытался воззвать к голосу разума Ниджи. — Прислуга! Ты хочешь, чтобы я женился на прислуге?! Любящие братья тут же радостно заржали. — Зря смеётесь. Может быть, — перст указующий с ярко-розовым маникюром ткнул в Ичиджи, — «твоя» пара сейчас где-то полы драит. А «твоя», — палец переместился к Ёнджи, — вообще ещё не родилась. Или родилась лет пятьдесят назад. Братья так же дружно заткнулись, впервые, кажется, задумавшись о собственных перспективах. — А Козетта не просто какая-то рядовая служанка, а королевский шеф-повар, — продолжила Рейджу. — К тому же симпатичная. Вполне неплохой вариант. Такая поддержка, пусть и на время, избавляла Ниджи от насмешек, но он был бы гораздо больше благодарен Рейджу, если бы она просто никому не растрепала о том, что видела. — Я не требую, чтобы ты был идеальным и примерным мужем… — продолжал отец. Ниджи едва сдержался, чтобы не сказать: «Ну ещё бы ты потребовал!» Глаза Рейджу сверкнули, но отец не заметил, продолжал болтать. Он вечно не замечал таких мелочей. — …к тому же подумай о том, как усилятся твои способности. Идеальные воины Джермы могут стать ещё сильнее! Ниджи уже успел рот открыть, чтобы выдать новую порцию возражений, а тут вдруг молча закрыл. Воспоминание о маме натолкнули его на мысль: ведь когда-нибудь и отца не станет, трон Джермы освободится, а кто его займёт? Сейчас они все достаточно сильны, чтобы побороться за корону, но если один из них станет немного сильнее остальных… К тому же отец уже явно всё решил. Можно, конечно, спорить, противостоять ему, да только хочется ли Ниджи повторить судьбу придурка Санджи и стать вторым отщепенцем в семье? Вместо этого лучше рискнуть и извлечь из этой проклятой свадьбы свою выгоду. А идеальным и примерным мужем он становиться действительно не обязан. — Ладно, — сквозь зубы выдавил Ниджи. Даже Рейджу показалась ему удивлённой. — Если надо, я женюсь на этой девке. Какая разница, мне плевать, — Ниджи скривился, сложил руки на груди. — Только не требуй от меня изображать радость по этому поводу или играть в счастливую семью. — Это уже твоё дело, — успокоил его отец. — Значит, решено. Начинаем готовиться к свадьбе! Рейджу с умильной улыбкой несколько раз хлопнула в ладоши. Почему-то, когда братья ржали, было менее раздражающе.***
…странная вышла свадьба. Ни жених, ни невеста не смогли выдавить улыбки на протяжении всей церемонии. Гости старательно веселились и произносили поздравления, но заразившись общим настроем, казались скорее растерянными, чем радостными. Даже новоявленный свёкор, который был инициатором всего происходящего, казался каким-то смурным — наверное, свадебная церемония воскресила в его памяти всё ещё болезненные воспоминания о событиях в Тоттленде. Странная вышла свадьба…***
Когда во время церемонии ей задали вопрос, согласна ли она, Козетта вдруг осознала, что её мнением поинтересовались впервые. Всё воспринималось как само собой разумеющееся: королевская семья решила, что второй принц на Козетте женится — а значит, так и должно быть. Может быть, даже подразумевалось, что она должна рыдать от счастья из-за оказанной ей чести. «Согласны ли вы?» На мгновение Козетте захотелось ответить честно. Что она не согласна. Что её выворачивает при одной мысли о том, что она выходит замуж за этого человека. Что она в ужасе от всего происходящего. Но порыв исчез так же моментально, как появился. Конечно же, у неё не хватило храбрости, так что она просто молча кивнула. Испугалась, что этого будет недостаточно, разлепила пересохшие губы и торопливо добавила: — Да. Да, я согласна. Всё происходящее казалось ей дурным сном, слишком бредовым, чтобы быть реальностью. Но кружева на свадебном платье неприятно кололи кожу, а ладони предательски потели, напоминая о том, что всё происходит на самом деле. Церемония, порядок которой её заставили выучить, текла своим чередом, неуклонно приближаясь к тому моменту, когда жених и невеста должны поцеловаться. У Козетты потемнело в глазах. Зачем она вообще попросила не бить её тогда? Не могла сдержаться, потерпеть, как в первый раз? А теперь уже ничего не вернуть, не исправить, не переиграть заново! Господин Ниджи — её почти что муж! — бесцеремонно развернул Козетту к себе, откинул фату резким движением. Козетта чуть приподняла подбородок и зажмурилась. Рефлекторно втянула голову в плечи, сама не зная, чего ожидала, на что надеялась — поцелуй? удар? Всё-таки поцелуй. Быстрый и равнодушный, он, как ни странно, Козетту немного успокоил. Если бы в нём проявилась хоть тень страсти или нежности, это означало бы, что она интересует господина Ниджи, и сулило ей такое будущее, о котором и думать не хотелось. А так она могла быть уверена, что ему эта свадьба была нужна немногим больше, чем ей самой, они оба — всего лишь заложники обстоятельств. Это самую малость, но утешало. Козетте даже стало почти незримо, но жаль господина Ниджи — если подумать, жизнь принца не сплошной мёд и сахар, ему выбора тоже не дали.***
Свадьба, ко всеобщему облегчению, наконец подошла к концу. Молодожёнов торжественно выпроводили прочь с напутствиями разной степени сальности, двери покоев господина Ниджи захлопнулись за спиной Козетты, и только в этот момент она окончательно осознала, что произошло. Она вышла замуж. Да, не так она себе это представляла, совсем не так… Господин Ниджи — должна ли она обращаться к нему иначе, если он теперь её законный супруг? — не обращал на неё никакого внимания. Шумно выдохнул с нескрываемым облегчением, ослабил галстук, зевнул и явно намеревался отправляться в кровать с самыми невинными намерениями. Козетта одновременно рада была оставаться незаметной, и в то же время не представляла, как должен продолжаться этот вечер, так что неуверенно подала голос: — Я… А мне что делать? — Что хочешь, — равнодушно бросил господин Ниджи, не оборачиваясь. Он продолжал готовиться ко сну. Козетта продолжала стоять столбом у самых дверей. Кажется, ситуация стремительно завоёвывала номинацию «самая нелепая первая брачная ночь всех времён». В одном Козетта убедилась точно: господин Ниджи не намерен силой затаскивать её в свою постель. Он, ничуть не стесняясь её, разделся и забрался под одеяло, не пригласив присоединиться даже намёком. Извечные затемнённые очки сменила маска для сна, и Козетта отстранённо подумала, что до сих пор ни разу не видела глаз своего супруга — что за абсурд? Теперь это была и её спальня тоже, но она и представить себе не могла, что ляжет в одну постель с господином Ниджи, тем более сама, добровольно. Однако усталость брала своё, накатывала свинцовой тяжестью, напоминала, что организм может вынести только ограниченное количество нервотрёпки за одни сутки, так что хочешь не хочешь, а с ночёвкой надо что-то решать. Козетта неторопливо привела себя в порядок (да, ванна у принца будет получше, чем у прислуги!), вернулась в спальню. Господин Ниджи уже спал, Козетта слышала мерное громкое сопение. Не приближаясь к кровати, держась у стен, словно ожидая нападения из засады, она пересекла комнату и устроилась на небольшом диванчике, завернувшись в плед. Вполне комфортно, а главное, безопасно и спокойно. Ей казалось, что на новом месте и после всех тревог и переживаний она будет долго ворочаться, но стоило закрыть глаза — и Козетта уснула почти мгновенно.