***
До места делегация из четырёх ведьм и одного человека добралась лишь тогда, когда уже забрезжили лёгкие предрассветные сумерки. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая редки облака и подсвечивая их охровым. Солнечные лучи осторожно пробивались сквозь верхушки вековых сосен и подбирались к умиротворённым лицам трёх спящих ведьм, расположившихся на задних сиденьях. Брайан пару раз проваливался в сон по дороге, но просыпался каждый раз, когда Роджер случайно наезжал на особенно крупный валун, из-за чего автомобиль потряхивало. Сейчас же он с особым вниманием рассматривал, как встаёт солнце, и немного жалел, что у него нет с собой камеры. Цепочка событий последних недель настолько выбила его из привычного ритма жизни, к которому они так долго привыкали вместе с Роджером, что он успел позабыть, что когда-то фотографировал. Зато сейчас, находясь у подножия одной из величайших гор не только Европы, но и всего мира, он не мог насмотреться на восходящее солнце и переливающееся то оранжевым, то алым небо. Роджер тоже не спал. Он, мучимый кошмарами, вообще плохо спал все последние ночи, несмотря на то, что Брайан каждый раз сопел под боком. Раньше его мерное дыхание всегда успокаивало, видимо, теперь это перестало работать, потому что, проснувшись, Роджер мог лежать с открытыми глазами всю ночь, думая о том, что же принесёт им новый день. И каждый новый день не приносил ничего хорошего. Снова вернулись кошмары, которые он не мог идентифицировать даже несмотря на то, что всякий раз шёл рассказывать их Джону, боясь, что эти кошмары могут что-то значить. К сожалению или к счастью, это были всего лишь кошмары, не имеющие к реальности никакого отношения, поэтому Тейлор немного подуспокаивался, но не до конца, потому что ему казалось, что сейчас не то время, чтобы чувствовать себя спокойным. Роджер даже несколько раз погружался в летаргический сон, чтобы увидеть будущее, касающееся ночи с тридцатого на первое, он доводил себя до изнеможения всякий раз, но безрезультатно — пустота, единственное, что он смог рассмотреть в недалёком будущем. Иными словами, ничего, именно поэтому он и не знал, чего ожидать от предстоящего шабаша, именно поэтому он весь издёргался и изнервничался. — Ты слишком громко думаешь. — Улыбнулся Брайан, прикоснувшись к Роджеровой руке, безвольно лежавшей на специальном подлокотнике между креслами. — А? Я не… — Роджер покачал головой, возвращаясь в реальность. — Я же вижу, — в его словах не было ни капли осуждения, но Тейлор вдруг почувствовал себя невероятно виноватым. Концентрируясь на собственных чувствах и переживаниях, он совершенно не обращал внимания на чувства Брайана, который тоже переживал, но упорно молчал, чтобы Роджер не закрылся в себе ещё сильнее. — Прости, — он закрывает глаза и откидывается спинку кресла, у него нет сил, чтобы смотреть в глаза Брайану и видеть в них сочувствие. Он не хотел, чтобы его жалели, он хотел, чтобы его не оставляли одного. — Я так эгоистично себя веду, ты этого не заслуживаешь, пожалуйста, прости меня. — Он чувствует, как в уголках глаз скапливается влага и совершенно не хочет, чтобы Брайан начал жалеть его ещё сильнее. — Пойдём, тебе нужно на воздух. — Брайан приоткрыл дверь и потянул Тейлора за рукав джинсовки, намекая, что ему нужно выйти. Ворча себе под нос, Роджер всё-таки выбрался из машины и тут же оказался в тёплых Брайновых объятиях. Он уткнулся носом ему в ключицу и вздохнул такой родной запах Брайана и его туалетной воды, которую просто невозможно было найти в Лондоне, поэтому родители Мэя привозили её прямиком из Манчестера. Не то чтобы Тейлору не нравилось, что его Брайан настолько особенный, но они как-то поспорили, что Роджер сможет создать точно такой же запах, и пока Роджер не выигрывал, но если учесть тот факт, что на их голову свалился Хранитель, то сдаваться было слишком рано. Только вот Роджер не знал, сможет ли открыть глаза завтрашним утром, вот что напрягало сильнее всего. Хотелось завернуться в Брайана, как в одеяло, и провести так всю вечность, но и этого себе позволить Роджер тоже не мог: он никогда не сбегал от проблем и не планировал сбегать и на этот раз тоже. — Тебе стоит попытаться расслабиться, Родж, — Брайан устроил свой подбородок на Роджеровой макушке и устремил взгляд прямиком в лес, там, в тени величественных сосен, казалось, стояла какая-то особая, понятная только жителям леса, атмосфера, — слишком напряжён, понимаешь? — Знаю, — тёплый воздух защекотал чувствительную кожу на шее, и Брайан тихо хихикнул, — просто я не могу думать ни о чём другом. Как бы я не старался, мыслями всё равно возвращаюсь к этому, будто больше подумать не о чём. — Хочешь, поедем куда-нибудь отдыхать, когда всё закончится? — Улыбнулся Брайан, представляя Роджера на каком-нибудь пляже в панамке и креме от загара на носу, да, он точно хотел бы отправиться куда-нибудь в отпуск с Тейлором. — Ты слишком спокоен, знаешь? Меня это заставляет волноваться ещё сильнее. — Роджер будто и вовсе пропустил слова о совместном отдыхе, он продолжал стоять с закрытыми глазами и наслаждаться близостью Мэя. В конце концов, ему, возможно, придётся запомнить это чувство на всю отведённую ему вечность. — Если мы будем волноваться вдвоём, то точно сойдём с ума. — Меланхолично отозвался Брайан. — Мне кажется, один из нас должен оставаться в здравом уме. — Ты говоришь так, будто я психически болен. — Обиженно пробормотал Роджер, слегка приподнимая голову, чтобы видеть реакцию своего парня. — Я вовсе не это имел в виду, и ты это знаешь. — Брайан слегка кусает его за кончик носа, и Роджер в ответ морщится, показывая язык. — Знаю, просто переживаю. — Не стоит, всё пройдёт в лучшем виде, вот увидишь. — Мэй снова улыбнулся и коснулся губ Роджера своими, считая, что поцелуй на рассвете является знаком удачного дня. Роджер отпустил себя, думая, что после стольких дней трепления своих нервов, он достоин нескольких спокойных минут с губами любимого на своих. На мгновение Роджер действительно поверил, что всё закончится хорошо.***
Роджер мало что помнил о прошедшем шабаше. Вернее будет сказать он не помнил ничего, кроме нескольких отрывков, смешавшихся в одну полную неразбериху. Вспышка. На Броккен прибывают первые ведьмы и принимаются разводить жертвенный костёр. Роджер и Мэри, Джон и Фредди спокойно сливаются с толпой, разбредаясь по всей территории, чтобы было легче заметить прибытие Хранителя. Брайан остаётся сидеть на своём месте, старательно имитируя бурную деятельность; его оставили сидеть с книгой заклинаний и делать вид, будто он чем-то занят, чтобы не привлекал излишнее внимание. Вспышка. В небе ярко сверкает молния, ударяя прямо в центр горной вершины, отчего в небо взмывает столб огня и дыма. Туман сгущается, распускает свои липкие лапы, лишая возможности свободно видеть, давая знак, что пришла пора начать празднование. И будто сама луна, затянутая тучами, становится ярче, прорываясь сквозь завесу облаков. Вспышка. Ведьмы начинают запевать мотив их главной песни, окружая костёр плотным кольцом, Роджер и Мэри присоединяются к ритуальному танцу, не забывая при этом настороженно оглядываться по сторонам. Джон вместе с Фредди пытается пробиться сквозь толпу женщин и мужчин, воспевающих трёх древних ведьм, чтобы добраться до Брайана. В конечном счёте. вся вершина Броккена оказывается заполонённой жаждущими хлеба и зрелищ ведьмами. Они все ждали этой ночи, возможно, даже сильнее, чем Самайн, желая отметить Белтейн. Вспышка. Над Гарцем раздаётся раскат грома, а после всё небо озаряется ярким светом, являя поражённым ведьмам Хранителя, который для большинства из них был легендой, всего лишь страшилкой, которую обычно родители рассказывают непослушным детям. Где-то в толпе замирает Роджер, понимая, что через несколько минут всё решиться: они либо победят, либо проиграют. В его голове нет других мыслей, единственное, о чём он думает, так это желание добраться до Брайана, чтобы чёртов Хранитель, выглядевший как самый настоящий дух, обрамлённый в туман, не смог до него добраться. Вспышка. Джон читает заклинание, пока Роджер отвлекает внимание Хранителя на себя, в то время, как Фредди и Мэри подбираются к нему с окроплённым кровью трёхмесячного ягнёнка кинжалом из закалённой стали. Яркий свет на мгновение ослепляет, и Тейлор лишь успевает заметить, как Брайан в следующую секунду падает… Вспышка. Больше Роджер не помнил ничего… Только руку Брайана в своей… Только как просил его не умирать, просил продержаться ещё немного, потому что ему обязательно помогут. — Ты только держись, ладно? — Окровавленной рукой проводя по волосам Мэя, просит Роджер смотря на мертвенно бледное лицо. — Мы смогли победить его, Брайан, слышишь? — Одинокая слеза скатывается по щеке и кляксой приземляется Брайану на грудь, у Роджера нет сил, кажется, больше ни на что, он просто хочет, чтобы всё закончилось х о р о ш о. — Поедем в отпуск, как ты и хотел, — шепчет он, позволяя второй слезе прочертить дорожку на щекк, — только не оставляй меня, не смей уходить так рано. Не смей, слышишь?! — Ком в горле становится невозможно сдерживать, и Роджер больше не может сдерживаться: он роняет голову Брайану на грудь, не слыша биения его сердца, и позволяет эмоциям взять над собой верх.***
тридцать восемь дней спустя
— Слушайте, мне не нравятся эти шторы, — закусив губу, сказал Роджер, оглядывая полотно, которое Фред ему гордо демонстрировал, — кто их выбирал? — Тейлор оглядел друзей и, заметив осуждающий взгляд Меркьюри, немного стушевался. — С другой стороны, это же ваш дом, вам и решать. — Если честно, мне тоже не нравится, — шепнул ему Джон, рассматривая атласное полотно молочного цвета с узкой золотой полосой по нижнему краю, — но я не решаюсь спорить. Чем бы дитя не тешилось… — Я всё слышу, — проворчал Фредди, недовольно глядя на шушукающихся Джона и Роджера. Он перекинул штору через плечо и направился к ближайшему окну, чтоб её повесить. — Когда я услышу топот маленьких ножек в этом доме? — Улыбнулся Роджер, комично изгибая брови домиком. — Фред не собирается притащить сюда всех местных котов? Закатив глаза, Джон покачал головой: — Пока молчит, но я уверен, что и недели не пройдёт, как он устроит здесь кошачий двор. — Тебе ведь нравятся кошки. — Роджер, наблюдая за тем, как Фредди корячится, пытаясь продеть крючки карниза в петельки, тихо посмеивался в кулак и радовался, что у него дома на окнах жалюзи. — Но не в таком количестве, — тихо прошипел Джон, чтобы не привлечь внимание главного кошатника их семьи, — мне ещё в Бейквелле надоело просыпаться с кошачьей шерстью во рту. — Куда вы, кстати, дели котов? — Поинтересовался он, направляясь к выходу, всё-таки стоило дать им привыкнуть к новому дому. Роджер и так слишком много времени провёл с ними, помогая выбрать хороший дом в непосредственной близости от своего. Роджер вообще был рад, что его семья изъявила желание перебраться в Лондон, потому что вернуться в Бейквелл он бы уже не смог, а здесь, в самом центре Англии, он всё ещё пытался строить новую жизнь, хотя прошлое всё ещё наступало ему на пятки, из-за чего ему снова снились кошмары, в которых вся его семья умирала раз за разом. — Тех, кто жил с нами постоянно, отдали знакомым, а остальные перестали приходить сами, когда поняли, что ловить там больше нечего. — Ох, ясно. — Роджер задумчиво разглядывал дверной косяк и нервно крутил на пальце помолвочное кольцо. — Джон, знаешь… Я рад, что вы решили остаться, — Дикон ободряюще улыбнулся, глядя на залитые смущением щёки Роджера, — и я очень рад, что мы снова связаны кровавыми узами. Для меня правда это очень много значит. — Он поднял глаза на Джона, тот с нежностью смотрел в ответ несколько секунд, а затем обнял, зарываясь носом в светлые волосы на макушке. — Мы любим тебя, Роджи, — сказал Джон, разрывая объятия, — ты никогда не должен в этом сомневаться. Порой тебе кажется, что ты недостоин того, чтобы тебя любили, но ты заслуживаешь быть самым любимым в этом мире, потому что ты это ты, Роджер. Поэтому иди уже домой и позволь одной длинной кудрявой шпале зацеловать тебя до потери сознания. Только не забудь передать ему на всякий случай, что я спущу с него три шкуры, если он посмеет причинить тебе боль, и не посмотрю на его теперешний статус. — Он ободряюще хлопнул Тейлора по плечу, из-за чего Роджер вздрогнул. — С каждым днём ему всё лучше, — пропитанная нежностью улыбка тронула его губы, — я почти уверен, что через месяц он точно обуздает силу, и, возможно, — Роджер закусил губу, — мы сможем, наконец, поехать отдохнуть. — Я думал, ты скажешь о свадьбе. — Кивнув на кольцо, произнёс Джон. — Как раз устроили бы двойную, как и хотел Фред. — Боже, двойная свадьба не проблема, — убирая прядь волос за ухо, усмехнулся Роджер, — только если Фред не будет заниматься её дизайном. Боже, ни за что. Джон смеётся, запрокинув голову и чудом не ударяется о стену. — Ладно, пойду я, — снова кивнул на дверь Роджер, — Брайан там, наверняка, с ума сходит, пытаясь разобраться во всех этих ваших писанинах. — Древних книгах! — Ворчит ему в ответ Джон. — Да-да, — уже из-за двери крикнул Роджер. — Приходите на ужин, будет ваша любимая лазанья!***
Лондон окутали вечерние сумерки, напустив на город небольшой туман, который Брайан теперь не переносил на дух. Поэтому он, словно ворчливый старый дед, поплёлся закрывать все окна, чтобы не видеть раздражающую его туманную дымку. — Как ты себя чувствуешь? — Роджер целует его в лоб и садится рядом на диван, прижимаясь к тёплому боку. Брайан ещё не до конца пришёл в себя, не до конца смог осознать, что на Броккене он не умер, а это не его персональный рай, а реальность, в которой он случайно стал хранителем силы того, кого они так силились победить. — Роджер, я всего лишь в несколько раз сильнее, чем обычно, — вздохнул Брайан, подставляясь под ласковые поцелуи, которыми Роджер осыпал его лицо, — я не… болен. — Конечно. — Согласился Роджер, потираясь носом об его щёку. — Ты не представляешь, как я счастлив, что ты сейчас здесь, со мной. В ту ночь я думал, что потерял тебя, и всё то время, что ты был в бреду, пока сила Хранителя пыталась найти покой в твоём теле, я думал, что умру, потому что видеть тебя безжизненного было невыносимо. Брайан прижимается губами к рожерову виску, поглаживания его плечо, успокаивая. — Я здесь, Родж, и я больше никуда не денусь. Со мной всё хорошо, я почти разобрался, как всем этим пользоваться. — У магии нет инструкции, кудряш, — усмехнулся Роджер, — но я обязательно помогу тебе во всём разобраться, ведь для чего ещё нужна вечность, которую теперь никто не сможет у нас отобрать. Брайан целует его первым, потому что Роджер боится лишний раз прикоснуться к нему. Он захватывает в плен нижнуюю губу Тейлора и слегка её прикусывает, отчего Роджер тихо шипит и вцепляется тонкими пальцами в Брайановы кудри. Целует в ответ неистово и в то же время слишком нежно, не позволяя Мэю углубить поцелуй. Он хочет наслаждаться его губами, потому что слишком долго не имел возможности их целовать, хочет провести так всю жизнь, потому что Брайановы губы так правильно ощущаются на собственных, а лёгкие, почти неощутимые, укусы буквально сводят его с ума. Однако Роджеру пришлось отстраниться, когда раздалась настойчивая трель дверного замка. — Боже, — он прижался своим лбом ко лбу Брайана и попытался привести гнездо, которое он сам и сотворил, на голове Мэя в божеский вид, но у него ничего не получилось, — я и забыл, что позвал Джона с Фредом на ужин. Брайан глубоко вздохнул, переводя дыхание, и кивнул в сторону коридора, как будто намекая, что невежливо заставлять гостей ждать. Открыв дверь, Роджер только и успел, что замереть с открытым ртом, потому что Фредди огоршил его, не успев и шага с крыльца сделать. — У меня есть отличная новость, — Роджер закатил глаза, потому что Фреддины «отличные новости» обычно не заканчивались ничем хорошим, — Брайан, солнце, привет, выглядишь бодрячком. Брайан улыбнулся, подходя к Роджеру и обнимая его за плечи. — Давай, озвучь им свою потрясающую идею и испорть людям аппетит. — Хмыкнул Джон, снимая лёгкую куртку и вешая её на крючок. — Мы откроем академию волшебства! — Торжественно заявил Фредди, наблюдая за тем, как неторженственно поздоровались с полом челюсти Брайана и Роджера. — Это он придумал несколько часов назад, — продолжил Джон, как ни в чём не бывало, — так что нам с вами хана, дорогуши.