a turn of the earth

      Дин просыпается в море одеял и подушек рядом с горячим, крепким телом, прижатым к его собственному, будто он — настоящий человеческий буррито, завёрнутый внутрь другого огромного буррито. Дин жалобно стонет и ёрзает под удушающим жаром, прикусывая крошечную улыбку, когда нога Каса, перекинутая через его бедро, напрягается, притягивая его ближе.              — Кас, — стонет Дин, извиваясь в попытках спасти свои конечности от потенциальной мумификации. — Что я говорил о чёртовых подушках?              Кас не отвечает в течение мгновения, настолько долгого, что Дин думает, что тот, возможно, ещё спит, как вдруг раздаётся хриплый и ворчливый голос.              — Я же так уютно угнездился…              — Ага, буквально, — Дин оставляет ласковый поцелуй на лбу Каса, а тот проводит носом по линии его челюсти, тёплое дыхание Каса обдаёт ложбинку на его шее. — Это какая-то пост-ангельская фишка?              Дин чувствует, как Кас хмурится, плотнее прижимаясь к его шее.              — Нет.              — Определëнно да.              Кас переворачивается, и Дин издаёт тихий протестующий звук, ощущая, как дополнительное тепло покидает его, и после некоторого маневрирования Касу удаётся выпутаться из чётырех (серьезно, четырёх?) одеял и встать, разминая гибкие, округлые плечи. Дин опускает щёку на тыльную сторону своей ладони и сонно наблюдает за ним, а затем свободной рукой хватает заднюю часть треников Каса, прежде чем тот успевает сделать шаг в сторону кухни.              — Дин, — жалуется Кас, когда Дин разворачивает его обратно, но протест, на самом деле, не настоящий.              Дин притягивает его к себе за шнурки на поясе, ухмыляясь.              — Не делай вид, что ты этого не хочешь.              Кас уступает Дину, слишком легко позволяя ему притянуть себя обратно — просто забирается в кровать и располагается на Дине с очередным ворчанием.              — Не хочу.              Руки Дина опускаются к заднице Каса и сжимают её.              — Я тоже.              — Я не настолько легкодоступен, Дин.              — Ага, скажите это палатке в своих штанах, командир.              Кас легонько прикусывает его челюсть в знак предостережения.              — Я же просил не называть меня так.              — Тебе это нравится, — шепчет Дин, улыбаясь в последовавший за этим поцелуй.              С тех пор, как они с Сэмом защитили бункер противоангельскими рунами, проблем с нашествиями пернатых стало гораздо меньше — за исключением тех случаев, когда символы стирались намеренно, чтобы впустить посетителей к Касу — таких как Ханна или Иниас. В тот единственный раз, когда Дин забыл восстановить целостность рун, любопытный ангел появился в их спальне, когда Кас сидел на его члене, и, ну…              Не то чтобы это не было потрясающе — наблюдать, как Кас стоически отдаёт распоряжения с членом Дина в заднице — Дин трясся под ним в беззвучной истерике, и испуганное лицо непутёвого ангела только усиливало комичность происходящего. Ангел сбежал через несколько мгновений с пятнистым от ужаса лицом, но не раньше, чем Дин успел отвесить Касу целенаправленный, звонкий шлепок по заднице. Просто чтобы, знаете ли, заявить свои права.              — Сотри это выражение со своего лица, — угрюмо говорит Кас; по ехидной ухмылке Дина он точно знает, о чём тот думает.              — Твоим братьям и сёстрам не помешало бы побольше травм.              — Они, конечно, те ещё засранцы, но такого даже они не заслуживают, — отвечает Кас, нехотя улыбаясь уголком губ. — Хотя, возможно, это заставит их пересмотреть свои попытки вернуть меня, так сказать, в их добрые руки.              — Небеса не смогут заполучить тебя, — с притворной угрозой рычит Дин, перекатываясь и прижимая Каса к матрасу за плечи.              Кас забавно вздёргивает бровь, его руки скользят по бокам Дина.              — Полагаю, они уже поняли, что я — потерянный случай.              — Эй, это их потеря, — протестует Дин, поднимая руки выше и слегка наклоняясь вперёд, теперь нависая над Касом. — Моя победа.              — Или моя, — бормочет Кас, слишком искренне. Он проводит рукой по внутренней стороне запястья Дина, чтобы поцеловать его ладонь, затем по мягкой коже внутренней стороны предплечья, его губы скользят по чувствительной коже, которая когда-то была заклеймена Меткой.              Не то чтобы у них с Касом не было проблем, думает Дин, вздрагивая от призрачного ощущения, этого тихого жжения в крови и под кожей, которое, кажется, не отступит никогда. Они ссорятся. Бог свидетель, они до сих пор разбираются со своим эмоциональным багажом — старым и новым. Кас всё ещё оправляется после потери благодати и кучи других проблем; Дин постоянно страдает от ночных кошмаров после метки Каина, демонизма, Чистилища, Ада и прочей ерунды, которую он не в силах выкинуть из своей головы. Но теперь с ночными кошмарами бороться легче, ведь он просыпается от мягкого оклика Каса, а не мечется в кровати в одиночестве, но смысл остаётся прежним: от Ада избавиться трудно.              — О чём ты думаешь? — бормочет Кас, целуя внутреннюю сторону его локтя, похоже, ощутив беспокойство Дина.              — Я просто… — Дин сглатывает и закрывает глаза. — Я не могу поверить, что с нами это действительно происходит. Понимаешь? Мне всё время кажется, что я сейчас проснусь.              — Мне тоже, — отвечает Кас и отстраняется, глядя на Дина с лёгким изгибом бровей. — Но потом я просыпаюсь, и каждый раз рядом с тобой. И с каждым новым утром это кажется всё более правдоподобным.              — Да, — вздыхает Дин, но вид у него, должно быть, по-прежнему встревоженный, потому что Кас нежно проводит пальцем между его бровями, подушечкой касается складочек в уголках его глаз.              — Пришло время отдохнуть, — говорит Кас, его голос мягкий, но уверенный. — Мы заслужили это, после всего, через что прошли.              — Да, — шёпотом отвечает Дин, задирая подбородок вверх, чтобы поцеловать Каса, его глаза открыты. — Заслужили.              Они остаются в постели до конца дня. Мир за пределами бункера продолжает вращаться.