Больше чем что-либо

В Безночном городе бушевал ветер. А, быть может, это был вовсе и не ветер, а Ци. Энергия, лежащая в основе устроения Вселенной, где всё существует благодаря её видоизменениям и движению. Ци, принявшая форму вредоносной Се-ци, заполнила собой главную площадь перед Знойным дворцом и пропитала воздух своим зловещим дыханием. Собравшимся кланам не было дела до руин, что некогда были великим дворцом. Не было дела ни до веющего угрозой ветра, ни до обломков флагштоков и тряпья с эмблемой клана, повисшего там же. Стоящие здесь отринули старые споры, воодушевлённые и сплочённые новой общей грозой. Что как не общий недруг из непримиримых врагов может сделать друзей? Фигура, с вышитым белым пионом на форменном одеянии, отделилась от толпы и вышла вперед. Цзинь Гуан Яо повернулся спиной к Знойному дворцу и посмотрел на четырёх глав кланов, ожидая сигнала. Цзинь Гуан Шань кивнул. Гуан Яо улыбнулся. — В моих руках вы видите прах остатков Ордена Ци Шань Вэнь, — сказал он, поднимая руку вверх. Ткань длинного рукава соскользнула, оголяя кисть с сжатой в пальцах чёрной коробочкой. Гуан Яо поднял руку высоко, чтобы видели все. — Прах собак, что посмели разинуть пасть. Он медленно скользил взглядом по толпе, словно заглядывая из души в душу. Его красивое лицо исказила непонятная гримаса: он то ли улыбался, то ли скалился — Мы развеем прах Ордена Ци Шань Вэнь по ветру! А затем! Затем придёт черед Старейшины И Лина! Войско взорвалось одобрительными криками. Гуан Яо применил силу, и его пальцы размозжили металлический короб. Гуляющий ветер тут же подхватил обломки урны и вместе с высыпающимся прахом понёс прочь. Цзян Чэн стиснул зубы, играя желваками. Его резкие черты лица сейчас казались, если только это было возможно, еще более острыми. Словно росчерки кисти, смоченной в чернилах, по шёлку. Глаза, полные и боли, и сожаления, но и испепеляющей ненависти тоже. Пожалуй, последнего было гораздо, гораздо больше. Цзы Дянь потрескивал, пуская по побелевшим костяшкам пальцев ползучие маленькие молнии. О да. Ещё немного. Ещё немного, и он наконец сможет... Наползающие облака становились всё гуще, а Се-ци всё злее. Если бы только кто-то вздумал обнажить кожу, лишив её защитных одеяний, то тут же ощутил бы колющие иглы нескончаемой ненависти. Что до толпы — она ликовала. Воодушевленная своими самыми низшими чувствами, объятая злым бешенством и жаждой скорой расправы. Враз позабыв все свои клановые правила, высеченные на камне и вдалбливаемые в головы адептов с малолетнего возраста. Раздался тихий смешок. Он разрезал сгустившуюся Се-ци. Вспорол гул толпы, добравшись до каждого уха и заглянув куда-то намного, намного глубже. Все взгляды вмиг обратились за спину Гуан Яо. Тот так же развернулся. Откуда именно послышался голос никто не знал, только направление, но каждый усердно всматривался и озирался, лихорадочно двигая глазными яблоками, силясь сквозь тьму увидеть дальше, чем возможно. Смех повторился вновь. На этот раз он был дольше, чётче, ярче, вскоре перейдя в непрерывный хохот. — Вон там! — выкрикнул кто-то. — На крыше! — Точно! — Вэй У Сянь, — процедил сквозь зубы Цзян Чэн, выплевывая имя своего брата как ругательство. На самом гребне крыши Знойного дворца, как раз там, где Чивен, распахнув пасть, заглатывал его с одного из концов, сидел, прислонившись к его хвосту, Вэй Ин. Ветер трепал его чёрные одежды и старался развязать красную ленту в волосах, утягивая концы за собой. Заклинатели схватились за оружие. Вэй Ин, заметив это, снова рассмеялся. Цзинь Гуан Шань сделал пару быстрых шагов вперед и закричал: — Вэй У Сянь! Как ты посмел явиться сюда? Ответом послужил новый хохот. Гуан Шань, обуреваемый чувством беспомощности, оглянулся, ища поддержки. — Он ещё смеет смеяться! — воскликнул он, и снова обернулся лицом ко дворцу. — Как ты смеешь смеяться! — брызжа слюной и тряся указательным пальцем, ругался глава клана Цзинь. Его квадратное лицо покрылось пятнами от злости, а красная метка промеж бровей, вылезла вперёд на толстой межбровной складке. — Посмел? — переспросил Вэй Ин, медитативно покручивая пальцами флейту. — Как я посмел? — Да ты!.. — Позвольте поинтересоваться, — Вэй Ин прервал главу, — почему я не мог посметь сюда явиться? И разве не вы только что обещали развеять мой прах? Я сэкономил вам время. Стоит быть благодарным, глава клана Цзинь. — Дерзкий мальчишка! — бросил Не Мин Цзюэ. — Позвольте освежить вашу память, глава клана Не. Я всегда был таким. И вот ещё что, если вы собрали такую армию лично для меня, разве не должно это польстить моему самолюбию? — Да ты! — Вэй У Сянь! — закричал Цзян Чэн. — Что ты стал за человек!? Вэй Ин тяжело выдохнул и облизал губы. Что он за человек, значит? Он опустил взгляд на кроваво-красную кисточку с нефритовым украшением, свисающую с конца флейты, а затем скользнул взглядом и по Чэнь Цинь. Что он за человек такой? — Тебе ли это не знать, шиди? Я человек, обладающий сильным чувством справедливости, — он поднял голову и посмотрел на заклинателей. — Просто не могу пройти мимо вашего бесчинства. — Справедливости?! Справедливости?! — закричал кто-то. — Вэй У Сянь! Ты не имеешь права говорить о справедливости! Вэй Ин хмыкнул и поднялся на ноги. — А кто может? Ты что ли? И тут же прервав на корню новый поток отборной брани в свой адрес, добавил: — Я хочу, чтобы прямо сейчас вы подумали вот над чем: кто или что является причиной тому, что сейчас мы стоим здесь? — Причина только одна! Это ты, Вэй У Сянь! Вэй Ин потрогал кончиком языка кромку верхнего ряда зубов. Выдохнул. — Получается, — продолжил он, — что дело вовсе не в том, что я выбрал иной путь самосовершенствования. Не в том, что моё мнение не совпадало с вашим. И не в том, что я обладаю печатью? — Что ты хочешь этим сказать?! — Вэй У Сянь! Хватит этих игр! — Ваши нападки на меня начались задолго до этого! Вас раздражало, что какой-то там Вэй У Сянь не лижет ваши пятки! Не таскается везде и всюду со своим мечом! Хочу спросить вас, глава клана Цзинь, кто, в конечном счёте, напал первым? Я на вас? Или вы на меня? Заклинатели, стоящие плечом к плечу в толпе, чувствовали поддержку и единство мнений. Поэтому сейчас любая вина легко списывалась с одного счёта и записывалась на другой. Насчёт Старейшины И Лина. Враг был выбран и никакие слова не могли ничего изменить. На сей раз выступил Лань Цижэнь. — Я имел горький опыт в твоём обучении! Уже тогда ты задавал непростительные вопросы! Каждый день нарушал десятки правил и совершенно не желал раскаиваться в содеянном! Ты даже пытался сбить с правильного пути Лань Ванцзи! — Старейшина ордена Гусу Лань! — зарычал Вэй Ин. — Не смейте приплетать сюда Лань Чжаня! — Всё так! Всё правильно! — послышались голоса. — Он всегда считал себя выше других! — Старейшина ордена Гусу Лань известный учитель! — выкрикнул кто-то. — Не зависимо от того, насколько непослушный ученик к нему попадает, может сделать из него благовоспитанного юношу! Вэй Ин рассмеялся. — Благовоспитанного юношу? — переспросил он, меряя шагами гребень крыши. — Скажите, пожалуйста, что это за учитель, который не приемлет ничего нового? Что это за учитель, который слышит только себя?! Что за учитель, — голос Старейшины И Лина становился всё ниже и жёстче, — который из ученика лепит безвольную марионетку! — Где твоё почтение, щенок?! — Там же, где и ваша совесть, господин Лань. Вэй Ин хмыкнул. Он ненавидел его. Ненавидел этого Лань Цижэня. Консервативный старикашка, не признающий иного мнения кроме как своего. А ещё… Ещё он... Вэй Ин тряхнул головой, прогоняя мысли о Лань Чжане. — И возвращаясь к моему ранее заданному вопросу, — он остановился и посмотрел на глав кланов. — Я хотел бы услышать ответ. — Не о чем нам говорить с таким как ты! — Пес клана Вэнь! С руки тебя кормили, что так рьяно защищаешь их?! — Ты предал главу своего клана! — Он возомнил себя героем! Никто ему не указ! — Вы уничтожили клан Вэнь! — воскликнул Вэй Ин. — Почему не остановились на этом?! Зачем надо было убивать обычных людей, которых с кланом Вэнь не связывало ничего кроме фамилии! — Почему ты защищаешь этот мусор?! — Ты предпочёл свой клан им! — Один против всех! Кем себя возомнил, а, Вэй У Сянь?! Вэй Ин опустил голову. Сколько можно? Сколько еще это будет продолжаться? Он так устал. — Люди — не мусор, — прошептали его губы. Вэй Ин вскинул голову. В повисшей вдруг тишине он услышал своё учащённое дыхание. Ветер все играл с ним: тянул ленту, трепал полы одежды, гулял по флейте, скользил по губам, высушивая. — Моя смерть — лишь моё невезение. Меня убивают — я не сопротивляюсь. Вы дружно решили, что в моё тело стоит вонзить все стрелы и мечи ваших кланов, так, чтобы даже и куска целого не осталось. Так выходит? Просто потому что вы так решили. Любое другое мнение ничего не значит. Его дыхание стало тяжёлым. Это конец. Пути назад нет. Что же... — Тогда позвольте спросить последнее. Неужели вы и правда думаете, что я буду просто стоять и ждать, пока меня разберут на части? — Вэй У Сянь, я никогда ранее не встречал настолько бессовестного человека! Ты учинил кровавую резню на тропе Цюнци, а потом и в Башне Кои! Эти люди были невиновны! Как ты можешь спрашивать с нас и не спрашивать с себя! Ругань лилась на него, словно капли проливного дождя. Злые слова вонзались точно стрелы. Ну и пусть. Пусть. Он всё это стерпит. Ещё немного, ещё совсем немного. Вэй Ин поднял голову и посмотрел на луну. Она то скрывалась за тучами, то выглядывала вновь, и это кое-что напомнило ему. Он заговорил громко, но спокойно, всё так же наблюдая за ночным светилом: — У любого человека в характере сочетаются хорошие и плохие качества. В зависимости от личности, некоторые из них будут преобладать. Нет идеальных людей, но каждый может работать над собой, делать лучше себя, и вместе с тем окружающий мир. Вы наставляете на правильный путь, но сами уже давно свернули на другой. — Ты! Вэй У Сянь, ты! Совсем потерял разум! — Вы уничтожили Орден Ци Шань Вэнь. Теперь же бесконечно спорите о том, кто будет Верховным заклинателем, кто будет руководить всеми кланами. Сегодня я прекращу эту грызню. «Займу место Вэнь Жоханя». Вэй Ин поднёс к губам флейту. Лишь зазвучала мелодия, как показались души. Чёрные сгустки полные ненависти летели ото всюду и не было им видно конца. Им был не важен уровень заклинателя, стоял тот на земле или летел на мече. Ничто не в силах было помешать проникнуть внутрь и обосноваться там. Заполнить всё собой, перекрыть каналы энергии. Отравить золотое ядро своей тёмной Ци. Вэй У Сянь стоял на крыше Знойного дворца и играл на тёмном инструменте. Его глаза были чернее ночи, а всё тело источало тёмную Ци. Как вдруг. — Вэй Ин… Звук мягкого касания обуви о гребень крыши. Совсем рядом. «Зачем. Зачем ты пришёл!..» Старейшина И Лина продолжил играть мелодию, не повернув головы на голос. Лань Ван Цзи смотрел на него не отрывая взгляда. На фигуру в чёрных одеждах, на длинные волосы с красной лентой, на отставленный в сторону локоть. — Вэй Ин! — снова позвал он друга. В голосе слышалось что-то. Какая-то нотка безысходного отчаяния. Не увидев реакции, Ван Цзи с горечью крикнул: — Ты обещал мне! В горле Вэй Ина застрял воздух. Ни туда — ни обратно. С трудом сглотнув ком, он с силой прикусил собственную губу. Эта боль была такой несущественной по сравнению с только что услышанными словами. Старейшина И Лина медленно повернулся и улыбнулся другу. — Лань Чжань. Зачем ты здесь? Ван Цзи смотрел на эту улыбку и не узнавал. Холодная и язвительная, она таила в себе некую насмешливость. «Что его рассмешило?» — И что я обещал тебе? — закончил мысль Вэй У Сянь Лань Чжань стоял перед ним. Нет. Стоял вместе с ним. А там внизу, у подножия, были все остальные. Его друг с ним. Как всегда. Только вот… — Ты говорил, что сможешь удержать контроль. В его глазах Вэй Ин увидел немую просьбу. Мольбу всё прекратить. Всегда ледяной и неприступный Лан Чжань, сейчас был живее всех живых. — Ты такой чувствительный сегодня, — заметил Вэй Ин. — На тебя не похоже. Где потерял свою маску отстранённости? Пальцы побелели, крепче сжимаясь вокруг Би Чэнь. Ветер трепал белые одежды молодого господина Ланя, бросал в лицо длинные волосы, хлестал концами налобной ленты. Неожиданно глаза Лань Чжаня расширились. Вэй Ин ощутил толчок в плечо и, сделав по инерции пару шагов назад, оступился с гребня кровли. Упав на черепицу, он тут же вскинул голову, ища глазами Лань Чжаня. Тот стоял на гребне спиной к нему. Казалось, ничего не произошло. Тогда почему… — Лань Чжань, — возмущенно сказал он, поднимаясь, — что за игры? Захотелось потолкаться? Так ... Слово зацепилось за кончик языка, да так и повисло там. Вэй Ин теперь стоял за спиной Лань Чжаня и смотрел, как из уголка его рта сочится кровь. Обняв друга за плечи, медленно повернул к себе. Ноги Лань Чжаня не слушались, маленькие шажки звучали слишком тяжело и нездорово. Белы одежды на глазах окрашивались в красный. Пятно становилось всё больше и больше, неминуемо расползаясь. Из груди торчало три стрелы как финальный аккорд всему, что между ними было. — Зачем, — прохрипел Вэй Ин. — Зачем ты… Он все ещё держал Лань Чжаня за плечи, поэтому сразу почувствовал, как тот стал оседать. Тут же подхватил его одной рукой за пояс и привалил к себе, позволив голове найти опору на своём плече. Вэй Ин опустил взгляд на Лань Чжаня. А тот, наоборот, старался поднять свой вверх. Он что-то хотел сказать, но было слышно лишь бульканье. От каждого движения горлом кровь выталкивалась изо рта и пузырилась на губах. Они стали красные. Весь Лань Чжань медленно окрашивался в красный. — Почему ты… — со злостью спросил Вэй Ин, на самом деле не ожидая, что ему ответят. Он сильнее прижал его к себе, чувствуя, как с каждый ударом сердца, тело все тяжелеет. Будто крепкие объятия могли замедлить кровотечение и что-то изменить. — Упрямый дурак... Взгляд Вэй Ина метался по лицу друга, между его бровей залегла тяжелая складка. Ноздри раздувались от резкого отчаянного дыхания. Губы вздрагивали то замирая в оскале, то сжимаясь в тонкую нить. Они, наконец, встретились взглядами. — Я это не заслужил, — с горечью сказал Вэй Ин. — Ты… заслужил… намного… боль… — кровь ринулась по подбородку вниз. Вэй Ин убрал за пояс флейту и ледяными дрожащими пальцами коснулся щеки друга. Большим пальцем стерев кровь с губ, он склонился и прислонился своим лбом к его. — Они за всё мне заплатят. Обещаю, Лань Чжань. Из его горла рвался крик, но он давился им, не выпуская наружу. Что-то внутри него только что умерло. Вэй Ин гладил пальцами щёку Лань Чжаня, и шептал, склонившись. — Ты беспокоился, что я повторю судьбу Лань И, но ты не знал… Я не говорил… Не сказал тебе. — О… чём… — Лань Чжань слабыми пальцами перебирал ткань рукава Вэй Ина, требуя ответа. Вэй Ин сжал губы так, что из них ушла вся кровь. — О… чём… Вэй Ин захрипел, кусая губы. Слезы упали на лицо Лань Чжаня и скатились к уголкам губ. — Не сказал о том, что у меня нет ядра. Он зажмурил глаза, произнеся это. — Вот здесь, — он опустил свою руку на низ живота, — ничего нет. Глаза Лань Чжаня распахнулись. Он совершил бесплодную попытку встать, лишь выхаркав новую порцию крови. Теперь его небесно-голубые глаза смотрели с такой щемящей душу мольбой и сожалением, что Вэй Ин отвернулся. — Я не жалею ни о чём, — сухо ответил он. Лань Чжань попытался подтянуть ослабевшую руку к дяньтяну друга, но Вэй Ин перехватил её и сжал запястье. — Темное железо вобрало в себя так много человеческих душ, что эта ненависть теперь не имеет границ. Она невыносимая и испепеляющая. Но часть её уже есть во мне и, как видишь, я живее всех живых. А всё потому, что у меня нет золотого ядра. Во мне не циркулирует энергия Ци. Нет конфликта. Се-ци спокойно может заполнять меня. И я… — он посмотрел в глаза Лань Чжаню, — могу её контролировать. Вэй Ин аккуратно убрал с его лица прилипшие пряди полос. — Я должен закончить это. Он аккуратно опустил Лань Чжаня на черепицу. Пальцы Лань Чжаня бесполезно царапали плечо Вэй Ина, желая высказать свой протест, задержать, не пустить. Вэй Ин улыбнулся. Он вспомнил, каким холодно-отстранённым раньше было это красивое лицо. Вспомнил, как дурачился и дразнился, а Лань Чжань бросал на него испепеляющие взгляды, стоя с идеально ровной спиной, и не позволял подходить ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Слишком разные. Вспомнил раздражающее молчание и игнорирование. И все исключительные случаи, коих было довольно немного, когда второй господин Лань позволял себе высказаться. «Глупость», «чушь» и «нет». Как только они смогли стать друзьями? «Зачем ты прицепился ко мне, а, Ван Цзи?» Можно ли по повадкам найти что-то своё? Вот так вот без слов? Молча влюбиться. Искать друг друга. Защищать друг друга. Смотреть друг другу в душу. А потом... Направить клинки друг на друга. Слёзы текли по щекам Вэй Ина. Он шмыгнул носом, облизал пересохшие губы и с тяжелым вздохом поднялся. Пусть его любовь была всего лишь его любовью. И пусть сейчас она горит как никогда ярко, но… Ему придётся потушить её. «Ради Лань Чжаня. И ради мира во всём мире». Вэй У Сянь истерически засмеялся от этой мысли. Его сердце заполошно билось в грудной клетке. Он оглянулся через плечо, бросив последний взгляд на белое лицо с кровавой росписью по губам и шее. Хотелось, чтобы он улыбнулся ему. О, Небеса... Как бы он хотел спрятаться сейчас за его рукой в длинном широком рукаве. Спрятаться за его Би Чэнем. Послушать игру на Ван Цзи. Принять из его рук вино. Уснуть, положив голову на плечо. Второй господин Лань. Такой неприступный, но Вэй Ину казалось, что он смог отыскать, отыскать что-то другое в нём. Он видел настоящего Ван Цзи. Упрямого. Но ранимого. И сейчас он такой же упрямый. Вбил себе что-то в голову. Вэй Ин горько хмыкнул. Лань Ван Цзи, всегда следующий правилам… Как же. Вы просто недостаточно хорошо его знаете. Лань Ван Цзи, у которого неожиданно оказались его собственные правила, а ещё собственное чувство справедливости, которое именно сейчас заставляло его быть здесь, рядом с Вэй Ином, а не там внизу вместе со своим кланом. Он будет следовать до конца, даже если это означает не подчинение правилам. Несмотря на наказание. И возможную смерть. Безразличный ко всему, кроме Вэй У Сяня. Вэй Ин устремил свой взгляд в тёмное небо. Послышался глухой раскат грома. Он развёл руки в стороны и в каждой появилось по два куска печати. Они парили над его ладонями, источая сумасшедшей силы Се-ци. Души, отправленные сражаться, неожиданно отступили. Словно Старейшине И Лина нужны были зрители. Лань Чжань, видя, что собирается делать его друг, бессильно скрёб пальцами черепицу, силясь встать. По его щекам текли беспомощные слёзы. — Вэй Ин, — прошептал он, но ветер затолкал слова обратно в горло. Энергия восстанавливалась слишком медленно. Он не успеет подняться с колен до того, как Старейшина И Лина восстановит печать. Послышались гневные крики. Видимо заклинатели не правильно расценили отступление душ, решив, что Вэй У Сянь пал от руки Лань Ван Цзи. — Вэй У Сянь! Сдохни! Губы Вэй Ина растянулись в больной улыбке. — Кто смог остановить его?! Неужели второй молодой господин Лань! — Отродье, наконец, сдохло! Больше не будет кусать руку, что его кормила! — Надеюсь, ему не удалось ускользнуть! «Не слушай их», — думал Лань Чжань. «Не слушай их!» Смех, перешедший в хохот, заставил заклинателей вздрогнуть и посмотреть на дворцовую крышу. — Что вы! — крикнул им Старейшина И Лина. — Я пока живее всех живых! Шепот волной прошёлся по армии. — Жив? — Живой? — Как же так! — Кто-нибудь желает? — Вэй У Сянь сделал движение одной рукой, предлагая кусок печати. — Прошу, не стесняйтесь. Я поделюсь. — Когда… Когда он собрал все куски? — Да с тех самых пор, как убил Вэнь Жоханя, — ответил Вэй У Сянь. По армии снова прокатился боязливый шёпот. Вэй У Сянь закатил глаза. — Только не говорите, что сейчас вы и его оправдывать начнёте. — Главе клана Цишань Вэнь нет и не будет никакого оправдания, как и тебе, Вэй У Сянь! Ты... — Ну всё, хватит, — скривил губы Старейшина И Лина. — Надоело слушать одно и тоже. Вот же попугаи. — Что ты собрался делать, Вэй У Сянь?! — спросил Цзынь Гуаншань. — Соединить куски воедино, очевидно же. — Никому не удавалось взять под контроль тёмное железо! Ты самонадеянный глупец! Вэй У Сянь пожал плечами. — Остановись! Прошу! — что было сил крикнул Лань Чжань. Вэй Ин мягко улыбнулся и закрыл глаза, соединяя обломки воедино.