Поиски покоя

Уже которое утро в тихой и размеренной жизни Алекса началось с беседы с настоятелем. В монастырь собралась прибыть комиссия, чтобы оценить результаты исправительного проекта. И это не могло не раздражать, командир заметно нервничал. Джейк, чувствующий себя немного обязанным за поддержку после оскорбления Оливера, после завтрака подлез к блондину под бочок и тихонько спросил, в чем дело. — К нам прилетит комиссия по поведению, — вздохнул Алекс, погладил парня по волосам. — Мы ведь хорошо себя ведём, — усмехнулся Джейк, довольно жмурясь, — почему ты волнуешься? — Они прилетят ведь не на одноразовом челноке, — ещё несчастнее вздохнул он, — только вас перебаламутят мыслями о побеге. Самый молодой из гостей задумчиво поджал губы. Да, ему бы хотелось. Домой, к семье, к милой сестрёнке. Но все они теперь считали его жестоким убийцей, отец и вовсе пытался настаивать не на пожизненном заключении в монастыре, а на смертной казни. Они бы не захотели его видеть, даже если бы он прорвался через тысячи световых лет и целую армию. — Я бы не сбежал, даже если бы была возможность, — буркнул Джейк, покусывая губу. — Да, ты так думаешь, — кивнул Алекс, потёр колени и тяжело встал, — но от этого меньше домой не хочется. Парень тихо усмехнулся, почесал висок. Этот здоровяк всегда был проницательным, видел всех насквозь и, что странно, обычно подстраивался сам, не ломал никого под себя, если это не касалось дисциплины. Тем сложнее было придумать, что могло заставить его совершить нечто, достойное смертной казни, и почему трибунал решил его не убивать, несмотря на тяжесть преступления. — А тебе? — Алекс остановился и обернулся через плечо, приподняв брови. — Тебе не хочется отсюда выбраться? Улыбнувшись уголком губ, он покачал головой и двинулся дальше, куда-то за пределы стен монастыря. Ему хотелось побыть одному, хотелось подумать. Он знал, что его будут испытывать, комиссия не упустит такой шанс, захочет снова засунуть его в какой-нибудь исследовательский центр. А потому ему нужно было собрать в себе весь покой, все умиротворение, которые он обрёл за годы здесь, и выстоять. Когда трибунал постановил не применять смертную казнь, он был в ужасе. Страх и чувство вины разрывали его на части, он умолял о смерти, пытался провоцировать охрану и убить себя сам, но ему не позволили. А потом и вовсе засунули сюда — медленно вариться в воспоминаниях о своем преступлении и сходить с ума. Видимо, хотели привести в исполнение постулат о том, что наказание должно быть индивидуальным. Жаждущего умереть Алекса лишали такой возможности, а теперь ему здесь так спокойно и хорошо, что жизнь отравляет лишь перспектива, что его подопечные узнают о его преступлении. И как найти покой, если постоянно дёргают извне даже в этом маленьком сонном раю? Комиссия прибывала в полдень. Даже невооружённым глазом было видно здоровенный армейский крейсер, темным вытянутым пятном зависший в пронзительно-голубом небе. Алекс был расслаблен, потому что ему нечего было бояться. Эксперименты над собой он больше не собирался позволять, так что не волновался по поводу себя. А вот жадно поглядывающие на спускаемую капсулу другие гости монастыря его немного нервировали. Это был почти парад, войсковой смотр, где собирались оценить его работу по воспитанию обалдуев из разных родов войск в жизнеспособную социальную единицу. Ещё немного боевую, но об этом упоминать не стоило, пусть убивали они и для защиты. Из капсулы степенно вышла комиссия, и Алекс напрягся всем телом, сухо сглотнул. Его бледные глаза, не отрываясь, смотрели на довольно миленькую женщину с погонами майора. Он будто вибрировал от... Страха? Гости непонимающе переглянулись. — Привет, Алекс, — дружелюбно улыбнулась она. — К-х... Карен, — кое-как выдавил блондин, медленно попятился. А после развернулся и бесславно сбежал. — Ожидаемо, — хмыкнул неизвестный всем присутствующим полковник, — господа, приветствуем вас. Не проводите ли меня к настоятелю? Шерри пригласил следовать за ним. Комиссия состояла из четырех человек, из них двое явно были лишь охраной. Но к настоятелю отправились только трое, женщина двинулась в сторону домика гостей, куда умчался Алекс. И очень удивилась, когда ей преградили дорогу хмурые заключённые. — В чем дело? — вздернула брови она, скрестила руки на груди. Этот жест, пожалуй, был защитным. Уж очень внушительно они выглядели, сплоченно. Сильные и натренированные, чего и следовало ожидать от инструктора ближнего боя. — Вы нервируете нашего ледяного красавца, дамочка, — ответил за всех Брок, — если он хочет быть подальше от вас, то не лезьте сами. Она тихо усмехнулась, немного прищурилась. Типичная картина для подопечных Алекса. — Ну твои зверушки, как всегда, идеально выдрессированы, — фыркнула майор. — И спасибо им за поддержку, — неожиданно произнес у них за спинами тот, кого они хотели защитить, — я был не готов встретиться так сразу с призраками прошлого, вот и все. — С чего бы это я призрак, эй! — возмутилась женщина, бросилась в распростёртые объятия и весело взвизгнула, когда ее даже покружили от избытка чувств. — Соскучилась до смерти, напарник! Алекс улыбнулся ей. Это была мягкая, добрая, нежная улыбка, чтобы ее увидеть, надо было постараться, притереться, заслужить. Так что оскорбленные пренебрежением к их самоотверженности осуждённые молча отвернулись и ушли, оставляя их наедине. Впрочем, ревнивый Брок и любопытный Джейк дошли только до ближайших кустов, где и засели, пихаясь и шепотом переругиваясь. В первую очередь, всем не верилось, что эта женщина могла бы быть женщиной Алекса. Он всегда был непоколебим в определении своей ориентации, и Джейк нервничал от мысли, что он просто не смог соблазнить отпетого натурала. Все они тут были, якобы, натуралами, пока не прижало. Но эти двое болтали о работе, о наставничестве и каких-то тренировочных базах, сидели на дипломатическом расстоянии и даже не думали касаться друг друга больше вежливой необходимости. И признаков флирта никаких не было, хоть и заметна была сразу их эмоциональная близость, так что Джейк немного успокоился. — Наше командование хочет вернуть тебя назад, — вдруг отчётливо сообщила женщина. Брок беззвучно оскалился, Джейк тоже нахмурился. Забрать его? Они хотят забрать его? — Карен... — покачал головой Алекс. — Твой процент выживаемости воспитанниц никто не может повторить, ну же! — она едва не вскочила. — Тебе хотят вернуть свободу и звание, разве это не прекрасно? — Вот сучка, — тихо цыкнул Брок. Сам бы он ни за что не отказался от такого предложения. И никто из них не отказался бы, несмотря на то, что возвращение в общество будет болезненным и непростым. — Только здесь я могу быть свободен, — спокойно ответил бывший инструктор, — с меня хватит, я хочу отдохнуть. И, не слушая ее больше, он просто ушел. Двое новоявленных шпионов довольно переглянулись и тихонечко улизнули. Алекс взял лодку и отплыл подальше от берега, к рифу. Но не рыбачил, а просто сидел и смотрел на мелкие блестящие волны. Ничто уже не будет так, как раньше. Информация просочится, воспитанницы не смогут ему доверять, да и технику безопасности придется сильно усложнить. И сам он будет бояться причинить кому-нибудь вред. Нет, ничего не выйдет. Он прилёг, закрыл глаза. Приятно припекало солнце, тихонько плескались волны о тонкий борт. Над ним было бескрайнее голубое небо, тихое, спокойное. Такое, каким хотел быть он.

***

— Девушки, подъем! — объявил полковник, открывая гермодверь. — Доброе утро! — Доброе утро, Алекс! — нестройным хором простонали курсантки, отбрасывая одеяла. Им иногда казалось, что он вообще не спит. Но за полгода здесь они вполне привыкли к его вопиющей идеальности, даже все влюбленности прошли. Оставалось всего два дня. Двое бортовых суток — и прибудет транспортник, заберёт подготовленных воспитанниц, привезет новую смену, тоже на полгода. Все эти полгода курсантки видели только друг друга и инструкторов, так что им не терпелось вернуться в свои подразделения. — Всем доброе утро! — поздоровалась инструктор по стрельбе и оказанию медицинской помощи, появляясь в столовой. — Доброе утро, Карен! — ответили ей. Эти инструкторы отличались от тех, с которыми можно было встретиться в академиях. Карен была веселой, всегда очень заразительно смеялась и много шутила. Алекс был добрым, заботливым, но и неумолимым, когда дело касалось подготовки. Поначалу все побаивались его — шутка ли, оказаться на полгода запертыми на астероиде с крупным и сильным мужчиной. Но, помимо строгости в тренировочном зале и мягкости вне его, Алекс был ещё и невозмутимым, даже непоколебимым. Никогда не выходил из себя, даже не раздражался, показывал одни и те же приемы десятки раз без нетерпения. Ни двусмысленного взгляда, ни пошлой колкости — только полное спокойствие. Этот курс подготовки был особенным. Полковник Вайсманн учил будущих десантниц сражаться с мужчинами в ближнем бою. Именно с мужчинами — с превосходящим по габаритам и физической силе противником. Совершенно не щадил их в спаррингах, чтобы подготовить к суровой реальности. И уже готовил речь, чтобы на последнем совместном ужине похвалить воспитанниц, отметить успехи каждой. Они и сами видели, что могут противопоставить ему теперь гораздо больше, чем в начале. Тренировка уже близилась к завершению, когда освещение заморгало и погасло. Но аварийная система включилась без перебоев, так что атмосфера не пострадала. — Остаёмся на местах, — скомандовал Алекс, пытаясь подсветить окружение экраном коммуникатора, — Карен, прием. — Прием, — сразу же отозвалась в наушнике инструктор, — уже запустила диагностику, если что, позову тебя. — Принято, — кивнул он, — девушки, помещение не покидаем. Положите маты в центре, будет несколько минут на отдых, после включения энергии всем по три дополнительных круга. Курсантки заворчали, но больше для проформы. Понятное дело, он просто пытался их отвлечь. Перебои с энергией на базе внутри астероида в любой момент могли закончиться утечкой атмосферы, в скафандрах они могли бы переждать несколько часов, не более. — Милли? — окликнула Оливия, заметив, что ее подруга стоит, не двигаясь. — Милли, все нормально? — Темно, — прошептала девушка, широко раскрытыми глазами уставившись в едва освещенный полумрак зала, — так темно! — Милли! — вскрикнула мисс Жиран, когда напуганная курсантка рванула к выходу. — Я приведу ее, — успокаивающе пообещал Алекс, направляясь следом, — оставайтесь здесь. Пытаясь догнать в полутемных коридорах воспитанницу, полковник сообщил напарнице о случившемся, а про себя чертыхался, потому что, во-первых, в личном деле не было сказано, что она боится темноты, во-вторых, на кроссах она никогда не показывала таких результатов, как сейчас. Кое-где горели красные аварийные огни, но он все равно постоянно спотыкался и пообещал себе разобрать бедлам с этими дурацкими ящиками. Заметив впереди силуэт девушки, Алекс поднажал, окликнул ее. Милли и не подумала останавливаться. И не оборачивалась, а потому не видела, как изменился наставник. Тело Алекса вдруг наклонилось вперёд, взгляд буквально впился в выхваченную мигающим светом фигуру. Он рванул вперед, нагнал жертву, повалил и вгрызся в шею, вырвал кусок, проглотил, почти давясь. К тому моменту, как включился основной белый свет, он успел откусить ровно десять раз. Ослеплённый, отшатнулся от тела. — Милли? — хрипло пробормотал полковник. Не понимая, что с ней, кто мог такое сделать, почему он здесь, Алекс неосознанно потянулся к лицу. По шее и груди что-то текло. Красное, скользкое, ещё теплое. Уставившись на свои руки, вымазанные в крови, некоторое время просто смотрел. — Алекс? — осторожно окликнула Карен. Она не могла поверить в то, что видела. Но зрелище было недвусмысленное, виновника тоже легко было идентифицировать, поэтому пистолет она держала твердо. Только многие годы дружбы и совместной работы не дали ей сразу прикончить напарника. Она думала, что хорошо его знает. Судя по шокированному взгляду, Алекс тоже не мог поверить. Снова взглянул на тело, неподвижное, истерзанное. Девушка смотрела в потолок, и на ее лице навсегда застыло удивление. Она не ожидала такого — точно не от него. Блондина мучительно вывернуло наизнанку, и содержимое его желудка доказывало бы его вину. Если бы он ее отрицал. Поскольку база была рассчитана на долговременную изоляцию, в ней был и карцер. Полковник не сопротивлялся, сам туда зашёл. Было выше его сил смотреть на воспитанниц, огорошенных, испуганных, ненавидящих его. Во рту все ещё был солоноватый железный привкус крови. Ему хотелось просто прострелить себе голову, чтобы избавиться от громких мыслей. Карен принесла напарнику еду. Прошло несколько часов, но он все так же сидел в уголке, свернувшись в несчастный, виноватый комок. Тот Александр Вайсманн, которого она знала, никогда не попытался бы съесть другого человека. Зато тот, кого она знала, сошел бы с ума, сам себя обвиняя в содеянном. — Как ты? — тихо спросила инструктор. — Как я? — почти истерически хмыкнул Алекс, не поднимая головы. — Я вспомнил. Это правда был я. — Расскажи, — попросила она, садясь на край жёсткой койки. У нее в руке был пистолет, заряженный, готовый к стрельбе. Но она знала, что защищаться ей не придется. — Я... Побежал за ней, а потом провал, — тяжело вздохнул он, — но теперь я вспомнил. Мне показалось, что Милли выглядит, как шикарная добыча. — Помутнение? — тихо уточнила Карен. Он пожал плечами. — Поешь. Остались сутки до прибытия транспорта. — Я... Мне слегка не до еды, — едва слышно прошептал блондин. Чтобы не спрашивать ещё, инструктор встала, но паек все же забирать не стала, на всякий случай, — оставь мне свет, пожалуйста. Она выполнила просьбу, зная, что спать он не будет. И, оглянувшись на несчастный комочек, подумала, что никогда больше не увидит его таким жалким. Впрочем, ошиблась. На удивление, заседание трибунала было закрытым, даже свидетелей не допрашивали. Работу базы временно приостановили, пока искали другого инструктора. Карен находилась дома, хотя ей отчаянно хотелось доказывать всем и каждому, что Алекс не виноват. Да, он десять раз откусил от ещё живой воспитанницы, но... Когда ее вызвали на столичную планету, она точно знала — это из-за Алекса. Но не думала, что увидит его таким. Немного худощавый от природы мужчина просто высох, у него ввалились глаза и щеки, а взгляд был похож на мертвый. Его держали в камере с прозрачной стеной, как диковинную зверюшку. — Карен? — нахмурился он, словно ему было сложно ее узнать. — Нет, только не!.. Свет вдруг погас, зажёгся более тусклый и ритмично замигал. И Алекс резко изменился. Ссутулился, немного опустил голову, глядя исподлобья. И это был не совсем человеческий взгляд. — Полковник Вайсманн, вероятно, болен, — спокойно сообщил учёный, когда блондин рывком бросился на стену, — при определенной последовательности световых сигналов, — снова прыгнул, нечленораздельно рыча, — срабатывает некий механизм, отключающий в нем все, что делает нас людьми, — и снова, — а это дикое животное желает только закусить какой-нибудь милой дамой. — Прекратите, — потрясённо прошептала Карен, вздрагивая, когда ее друг и напарник в очередной раз рванул в ее сторону, не замечая прозрачную преграду, и разбил лоб, ударившись о нее с немалой силой, — выключите это! Стоило только зажечься яркому свету, все кончилось. Алекс бессильно сполз по стене на колени и уткнулся лицом в ладони. — Прости, — пробормотал он, тяжело дыша, — прости, Карен. Уйди, прошу тебя.

***

— Алекс! Вздрогнув, мужчина едва не подпрыгнул и больно ударился локтем о борт, окончательно возвращаясь в реальность. Перед ним была ещё одна лодка, в ней сидели немного встревоженные Макс и Винс. — Мы тебя обыскались, — недовольно проворчал Винс. — Простите, — Алекс потёр лицо, — я задремал. Они приплыли как раз к обеду. И, в очередной раз окинув взглядом своих подопечных, он мягко улыбнулся, без слов делая выбор. По крайней мере, здесь ему даже при наличии мигающего света некого будет сожрать.