R U Mine?

Сириус впервые увидел их в конце зимы. Он зашёл в клуб, чтобы подписать договор на выступление в ближайшие выходные, но невольно замер у самой двери, ведь в уши ударил усиленный колонками хриплый мужской голос. Он был... тёплым. Тёплым, если именно так и описываются голоса. А ещё обволакивал пространство, заполняя всё собой так, что перекрывал музыку, делая её своей дополнительной частью, подчиняя, но не давая вырваться. «Это неправильно», — тут же недовольно пронеслось в голове, но брюнет отмахнулся, выходя из ступора. Всё, что противоречит правилам, всегда выходит на передний и самый важный план. И этот парень тоже кажется идеально вписывающимся. Парень с растрёпанной завитой чёлкой, в джинсовке, жмурящийся на особо мощных моментах песни, но не от удовольствия. Он совсем не улыбается, он сосредоточен и упрям, доводит партии до конца, чтобы продолжить уже другие. И Блэк соврал бы, сказав, что те две растянувшиеся минуты, когда он стоял и заворожённо слушал, ему были безразличны. Они были ему небезразличны в позитивном ключе. Настолько, что он нагнулся к уху какой-то хрупкой девушки с кудрявыми тёмными волосами, выдав неловкое: — Кто это? Она даже не обернулась, бросив ответ, почти потонувший в шуме, что пришлось быстро сообразить и выловить его из пары сотен ног, ибо незнакомка уже растворилась в толпе. Midnight Wolves. Вот оно что. Весь вечер в голове крутится только это название — явно ленивое и слишком уж высокое «Midnight Wolves». Слишком высокое для парня, который прилежно выговаривает все слова в песне, не смотря в зал, потому что чёлка упала на глаза, а он не хочет поправлять. Слишком высокое для группы, находящейся между бритпопом и инди-роком. Эта неопределённость заставляет поморщиться, но не завораживает. В увертюре Моцарта таится неизвестность, она манит к себе и пожирает рассудок, задумчиво скрываясь между деревьями. А Midnight Wolves? Midnight Wolves — очередная второсортная группка, которая вскоре развалится. И Сириус бы правда хотел так думать, учитывая то, что он сам фронтмен. Но его не отпускало то волнующее чувство и учащённое сердцебиение, появившиеся во время прослушивания довольно энергичной песни. Его завораживал свет на небольшой сцене, тень от чёлки на лице солиста и фигуры музыкантов позади него. Сириус напряжённо пнул камень, затерявшийся под ногами, чтобы перестать злиться. Злиться на себя за свои чувства. Возможно, ему понравился хриплый голос и звуки гитар и барабанов, которые сливались с песней воедино, но за это нельзя не ощущать вину, ведь твоё творчество для тебя в приоритете, ты слушаешь только свои альбомы, ты следишь за собой, а не кем-то другим. Блэк идёт по тёмной улице с потушенными фонарями, не отпуская призрачный образ того певца. Всё же он самый яркий из всех, выделяющийся. И самое позорное то, что брюнет о нём уже слышал. Слышал, но никогда не слушал. Ему не казалось, что в таком городе, как Ливерпуль, вообще можно столкнуться со своим главным соперником. Они взлетели одновременно, наконец пробившись через тернии к звёздам, чтобы обрести популярность хотя бы здесь. Их любят фанаты, жаждущие объединения двух любимых групп. Midnight Wolves и Canis Major заметили около полутора лет назад, провозглашая им крышесносный успех. Но разве принятие и любовь родного города — не самое лучшее, что можно было получить? Тем более, когда он настолько волшебный, потрясающий, звучащий. Лично Сириус с охотой колесит по всему Соединённому Королевству с гастролями, но никогда не получает так чертовски много отдачи, как здесь. И парень повсюду слышит, ведь это неизбежно, о «волках», об их новом альбоме, выпущенных синглах, концертах, шоу... И всегда старательно делает вид, что ему плевать. Главной целью в жизни стало не сорваться и не узнать о группе, пленяющей сердца слушателей, не поддаваться этому неизведанному волшебству. Кажется, уже не получилось. Блэк вставляет ключ в замочную скважину, поворачивает, входит в квартиру, запирает дверь, а потом на ощупь проходит в спальню. Вбивает в поисковой строке столь противоречивое по ощущениям для него название, надевает наушники и ложится на кровать. Ему хочется заснуть как можно скорее, но в то же время ознакомиться с их творчеством хотя бы частично, чтобы не изводить себя лишними догадками. Дома немного прохладно.

* * *

Сириус

У меня есть потрясающая идея

Марлин Нет

Сириус Возможно, она правда ужасная, но я уверен, что всё будет не так уж и плохо

Лилс Я просто ненавижу, когда ты так говоришь

Сириус Вы не сможете меня остановить

Джим Я не знаю, чего именно ты хочешь, но сейчас я советую тебе этого не делать

Сириус ... ...спасибо, ты был отличным другом. Я не забуду того, что было между нами. Жаль только, что всему пришёл конец.

Джим Сириус

Сириус Заткнись, предатель Ты должен был бороться вместе со мной, а не воткнуть нож в спину

Фрэнк Мы на репетиции, Падс Тут Ремус Марлин уже настраивает его против тебя Поэтому не советую связываться с ними и сидеть спокойно Лилс «Ними» «Ними»!! Фрэнк только что закончил рассказывать ему о том, как ты выпрыгнул из окна в старшей школе

Сириус Иногда я просто хочу удалить вас из своей жизни

Марлин Теперь ты понимаешь Лилс Сиди дома, Сириус Джим Я не хотел этого говорить, но я согласен с Лили Брюнет с досадой закусил губу и запихнул телефон в карман, гордо вышагивая по тротуару. Гордо и быстро. Быстро для него, но для прохожих, вероятно, чересчур медленно. Он пошёл пешком, чтобы не беспокоить людей в общественном транспорте — выглядит слишком больным. Все репетировали. Все, кроме Сириуса. И это его дико бесило. Потому что эта идиотская — к тому же и несправедливая — болезнь началась в совершенно неподходящий момент. Прошла уже целая неделя, а ребята собирались с людьми, которых Блэк даже не видел. Не видел! А Сириус — фронтмен группы, лидер. У него глаза жгло от несуразности ситуации и обиды. Или от температуры. Они собираются через день, и при каждом хвалебном слове в сторону Ремуса Люпина в груди неприятно что-то переворачивается. Марлин, Фрэнк, Джеймс и Лили были больше, чем группой. МакКиннон — подруга детства, словно его сестра, а все остальные — одноклассники, с которыми они и начинали в актовом зале школы, самолично вызываясь выступать на мероприятиях, подстраиваясь под необходимый стиль. Лонгботтом даже научился играть на барабанах специально для создания импровизированной группы. Изначально с ними не было Эванс, пока та наконец не перестала игнорировать Сохатого, сближаясь с ним в короткие сроки. Бродяга был уверен в том, что прилежная отличница больше не могла играть роль послушной девочки, оставляя свой талант игры на фортепиано позади, что и послужило началу дружбы, а потом и отношений с надоедавшим Джеймсом, но та этого не признавала. Поэтому все эти люди, знавшие Сириуса с самого начала, оставались здесь, поддерживали, помогали встать на ноги и пережить самые тёмные периоды. Они... стали семьёй. Точнее, заменили её человеку, никогда ей и не обладавшему. Может, Бродяга старается быть не таким эгоистом, но всё равно не может подавить в себе собственнический инстинкт, говорящий о том, что это его близкие, на которых не может влиять какой-то Лунатик. Они — всё, что есть у Сириуса, его единственная оставшаяся опора, и пусть это глупая ревность, но он ничего не мог с ней поделать. Тем более его самого сразу заинтересовал лидер Midnight Wolves — это Блэк хотел первым оказаться рядом с ним и завести знакомство, показав себя с лучшей стороны. К тому же, Марлин, когда они созвонились по видеосвязи, очень активно рассказывала о какой-то девушке, даже немного смутившись. И брюнету снова показалось, что она просто уйдёт, обратив всё своё внимание на неё. Возможно, именно эта проблема сделала его тем человеком, которым он сейчас является, — страх потерять. Страх того, что тебе найдут замену, потому что всегда так и было. Ему нужно вырваться, увидеться и удостовериться, что с его друзьями всё в порядке, что они чувствуют себя хорошо и не ненавидят его, предпочтя новых знакомых. Ревность побуждает срываться с места и гнаться за неизвестностью. В такие моменты парень перестаёт надеяться, что стал хорошим человеком. Студия была не так уж и далеко. Парень стиснул зубы, уже начиная жалеть о своём поступке, когда пришло новое уведомление, сбивая энергичный поток музыки в запутанных наушниках. Фрэнк Сириус? Блэк брезгливо сморщил нос, предпочтя это проигнорировать. Они не могли понять. Они сидят с другими музыкантами и веселятся, попутно обсуждая некоторые песни, всё больше узнавая друг о друге, а ему приходится безвылазно сидеть дома, имея право только смотреть на довольные лица проходящих мимо людей из окна. Дома холодно, он вечно кутается в одеяло и смотрит в окно, наблюдая за внезапно выцветшим Ливерпулем. Сохранить безразличие сейчас слишком тяжело.

Сириус Блять чуввв

Лилс Падс?? Ты придурок Марлин Да Фрэнк Да Джим Да Лилс Да (c) Ремус Джим Просто искренне надеюсь, что ты не выходил на улицу Марлин Не спеши с ответом, Сириус Что ты Мы и подождать можем Конечно За всю свою короткую, но бурную жизнь он придумывал множество планов, среди которых были надёжные, а также гениальные. И этот план не относился ни к первой категории, ни ко второй, потому что он был пиздецки самонадеянным. Бродяга был полностью уверен в себе, а вот его ноги — нет. Они подкосились, хотя он не прошёл и двадцати ярдов. Брюнет опёрся рукой о стену, чтобы отдышаться, зажмурился, теперь явно понимая, что не сможет дойти. Голова адски кружилась и лицо горело от подскочившей температуры, желудок ныл из-за голода. Всё внутри Сириуса буквально кипело от негодования. Фрэнк Тот факт, что ты не отвечаешь нам уже час Не отменяет того, что если ты проебался, то мы об этом не узнаем

Сириус Я чуть не упал в обморок там Я зря это сделал, ладно Но знаете что? Я не жалею Я делаю что хочу Какая-то пожилая женщина спросила, всё ли у меня в порядке Она была... довольно настойчива Заставила идти домой и проводила до подъезда Только есть одна проблема Сохатый, купишь мне продуктов?

Джим ... Если бы я верил в бога, то прямо сейчас бы пошел в храм, чтобы спросить, за что мне это

Сириус Спасибо!! Оставишь у двери, окей?

Джим Ок Марлин Ремус уже тебя ненавидит, ахахвхв Фрэнк Ремус: «Какой идиот вообще будет пытаться выйти из дома во время серьёзной болезни?» Лили: «Сириус, очевидно» Если ты так рвался познакомиться, Падс, то уже не стоит

Сириус Я думал, что мы друзья (((( Вы просто пытаетесь меня добить, да?

Марлин Мы просто надеемся, что в таком случае он возьмёт нас к себе Ничего личного, Сириус Просто бизнес Лилс На самом деле Ремус интересный и начитанный. Только он сначала был слишком застенчивым и отмалчивался в стороне, хотя мы довольно быстро сошлись Я думаю, вы могли бы подружиться То есть не могли бы, а должны

Сириус Мне он уже не нравится

Лилс Ты ему тоже, так что я уверена, что вы поладите Если, конечно, Марлин не съест взглядом Доркас, иначе возникнет конфликт между группами Джим На правах лучшего друга передаю Сириусу, что сейчас Марлин очень зло смотрит на Лили Лили делает вид, что не замечает этого Знакомая тактика, кажется, кто-то использовал её на мне На протяжении двух с половиной лет Такая девушка с рыжими волосами Ох, чёрт, забыл её имя

Сириус Нееет Нет, Марлин Марлин?? Остановись Подумай о нашей семье, о детях Я не хочу терять и тебя

Фрэнк Кажется, Марлин отключила телефон Джим И кажется, что Ремус слишком раздражён из-за того, что мы переписываемся с тобой вместо репетиции Он классный, я не хочу его злить Пока, Бродяга

Сириус «Не хочу его злить»? Ты издеваешься?? Да кто он вообще такой, чтобы ты переживал за его реакцию? Это просто смешно Ребят?? Здорово Спасибо

Блэк не мог понять, что он чувствует на данный момент по отношению к сложившейся ситуации. Ему было обидно из-за провала, из-за подобного отношения группы к Ремусу. Особенно последнее. Не просто обида, а ещё и вперемешку со злостью, ибо... да какого чёрта? Это всего на один раз, взаимная погоня за популярностью, исполнение желаний фанатов. Тогда почему меньше, чем за неделю, к какому-то хилому солисту инди-группы появилось такое расположение? Очевидно, главную роль в обиде играло уязвлённое самолюбие. Присутствовало чёткое ощущение, что за Сириуса должны были вступиться перед наглым и слишком много о себе возомнившем чужом фронтмене, может, не саркастичная Марлин или неконфликтный Фрэнк, но... Джеймс и Лили? Они, всегда выступающие за справедливость, пусть и подшучивающие над Сириусом, но по-доброму, почему не могли вот так легко пресечь зарождающееся негативное отношение, сосредотачиваясь на чём-то хорошем? — У меня много отличных черт, — твёрдо и важно высказался в пустоту парень, нахмурив брови в очевидном раздумье. — У меня голос красивый. Я на гитаре играю, на барабанах, на фортепиано, даже на скрипке немного, — он замялся, но понял, что никого рядом нет, поэтому со всей возможной серьёзностью выдал: — на бубне ещё, на треугольнике. Брюнет слабо улыбнулся, раскинув руки. Ремус. Ремус Люпин. Человек, о котором ничего не известно, который даёт максимально короткие интервью, касающиеся только самой группы, избегающий вопросов о своей личности. А ещё у него есть какой-то жутковатый фан-аккаунт с обработками фотографий, строчками из песен, текстовыми зарисовками и эстетиками. Жутковатый потому, что кто вообще будет заниматься подобным? Люди действительно приходят с работы или учёбы, садятся за компьютер и создают что-то, посвящённое человеку, о котором ничего не знают? Да и тут Люпин предстаёт в образе ангела, а его прозвище Лунатик сокращается до ласкового «Муни». Тошнит от этой слащавости. Интересно, видит ли подобное сам Ремус? Гордится ли, восхищается? Может, стыдится? Но это забавно в любом случае. — Я гораздо симпатичнее, — скептически выносит свой вердикт Блэк, посмотрев на парочку фотографий, тут же чувствуя укол совести: Люпин на всех изображениях выглядит как олицетворения слово «красивый», а сравнение их двоих почти невозможно из-за слишком разного типа внешности. Можно сказать, что у Лунатика очень выгодная аура, выглядящая довольно презентабельно и уникально. Она Сириусу нравится. Он ему нравится, просто хотя бы внешне, но Блэк не может признать этого, особенно вслух, отодвигая подобные мысли как можно дальше. И, словно оправдываясь, чётко произносит: — И музыка у нас не такая вялая. Вот по данному параметру не возникало никакого внутриличностного диссонанса, просто так и было. С этим согласились все ребята Сириуса, предпочтя свою музыку этой. Но того шлейфа загадочности и утончённости, невероятной живости и почти неуловимой, прозрачной любви нельзя было так ясно прощупать кончиками пальцев в других мелодиях. Группа Ремуса Люпина позиционировала себя как инди-рок, ориентирующийся на звучание девяностых годов, и Midnight Wolves захватывала разум, проникая куда-то под рёбра, прямо в лёгкие, завиваясь там слабым туманным огоньком. И от этого Блэку было ещё хуже. Он их слышал на сцене, в наушниках, из динамиков, пока готовил завтрак, в местных небольших магазинах. Казалось, что с тех пор, как они так плотно засели в его голове, то весь мир тоже решил обратить на них внимание. И они, сами волки, кинули свой острый взгляд на псов, лукаво сверкнув жёлтыми огнями. Сейчас их видят все из них. Почти все. Весь бунтарский характер Сириуса вылился в неясное противоречие между желанием восхищаться Midnight Wolves и долгом по отношению к собственной группе. Для него есть приоритет — собственное творчество — но отрицать влияние чужого становится всё сложнее, вслушиваясь в уже знакомые звуки. Брюнет, нашедший их, спровоцировавший всё, тщательно скрывающий свой интерес, остаётся в стороне. Вот, что бесило больше всего — это был его выбор, его находка, и никто больше не должен был проникнуться симпатией к какому-то Ремусу Люпину. Парень сжимает в кулаке простынь, нахмурившись, явно не собираясь так долго убиваться из-за сложившихся отношений двух групп. То есть, он должен радоваться. Да, точно — радоваться. Они смогли поладить, что значительно упростит работу. Но щемящее чувство несправедливости сдавливало грудь. Midnight Wolves были его тайной идеей, и сейчас он единственный не захватил их внимание, не смог с ними встретиться.

* * *

— Сириус! — самая первая замечает Марлин, радостно вскакивая с дивана. Она тут же срывается с места, откладывая гитару, чтобы обнять только что вошедшего в студию парня. Своим счастливым приветствием девушка привлекла внимание остальных, тут же обратившихся к двери и наблюдающих сцену тёплого воссоединения, когда Блэк чуть приподнимает МакКиннон в своих руках, а та поочерёдно целует его в щёки. И эта блондинка кляла друга каждую репетицию в течение почти двух недель, саркастично и уничижительно отзываясь о его действиях в прошлом и поведении в целом. А сейчас она буквально светилась в своём довольстве, гордо взирая на друга просто за то, что он здесь. Тут же подошёл Джеймс, крепко обнимая Бродягу, за ним Фрэнк, проделавший то же самое, и Лили, с улыбкой обвившая мужскую шею руками. И Сириус... Сириус, пожалуй, слишком растрогался настолько тёплым приёмом и замечанием Эванс о том, что ей не хватало его дурацких шуток, но виду не подал, обворожительно улыбаясь. Потому что тут были другие люди, чужие. — Ремус Люпин, — сделал шаг вперёд самый высокий парень из них и протянул узкую ладонь для рукопожатия. Это был он. Тот самый певец с концерта. Блэк никогда в этом и не сомневался, но, вспоминая те несколько заворожённых минут, так близко сейчас видеть человека, стоявшего в тот момент на сцене, было довольно странно. Его кудрявая пышная чёлка зачёсана назад, и открытое лицо без яркого макияжа выглядело как-то непривычно. — Сириус Блэк, — как можно доброжелательнее представился брюнет, крепко сжимая чужую руку. Они внимательно смотрели друг на друга несколько секунд — Лунатик первым отошёл в сторону, подходя к своим ребятам. — Это Доркас Медоуз, Мэри Макдональд и Питер Петтигрю, — он поочерёдно называет их, засунув руки в карманы. Очевидно, всех троих объединяло то, что они гитаристы. — И Алиса Фортескью, барабанщица. Казалось, что все кожей ощущали напряжение, возникшее в студии. По словам друзей, здесь было довольно весело. Видимо, до прихода самого Бродяги, потому что все названные люди внимательно разглядывали новоприбывшего, но выжидающе молчали, а сам Ремус отошёл в сторону, потупив взгляд в пол. И такое поведение брюнету показалось слишком странным. Первой привлекла Доркас Медоуз, ибо именно на неё вроде как обратила внимание МакКиннон. А вкусу МакКиннон он здесь доверял больше всех. У Медоуз была довольно тёмная красивая кожа и пушистые кудрявые волосы, обрезанные по плечи, золотистый пирсинг в крыле носа и множество колец на пальцах. Тёмно-зелёные вельветовые джинсы-клёш с завышенной талией и белый топ мастерски подчёркивали фигуру, визуально делая чуть выше, хотя Доркас явно и так была здесь самой высокой девушкой. Мэри Макдональд собирала прямые каштановые волосы в небрежный пучок на затылке и предпочитала футболки-оверсайз вместе с шортами и длинными носками со забавными принтами. Алиса Фортескью со стрижкой пикси выглядела из всех наиболее доброжелательной и энергичной — хотя и о лицах остальных сказать ничего плохого было нельзя — она куталась в кремовый кардиган и единственная улыбалась. Тут же Сириус на мгновение кинул взгляд на девушек из своей группы, чувствуя лёгкое противоречие из-за контрастности. Марлин стояла в растянутой майке, колготках в сетку и тёмно-зелёной юбке в контурную синюю клетку с кожаным поясом, и у всех создавалось впечатление, что она нестерпимо хочет закурить. Впрочем, так оно наверняка и было. А на Лили красовались рваные джинсы и футболка Джеймса. Новые непривычные лица и образы всё никак не могли остаться чётким отпечатком, постоянно размываясь. Питер Петтигрю оказался немного полноватым блондином со светлыми глазами, в целом, на вид довольно приятным. — Да, — нарушил тишину Блэк, неловким движением руки зачесав волосы назад, — приятно познакомиться. Нет. Ему совсем не приятно познакомиться. Его вообще раздражает вся эта ситуация, постепенно утаскивающая на дно отчаяния и тревоги. Зря всё это, совершенно зря. Зачем стараться, если ничего не выйдет? Кажется, псы тоже были в недоумении, растерянно посматривая друг на друга. — Да ладно вам, — прыснула от смеха Алиса, после чего, как по команде, все тут же улыбнулись, расслабившись и чуть ли не одновременно двинувшись к ошарашенному Бродяге. На их лицах не было ни следа наигранности и неприязни, кажется, они вообще рады тому, что наконец смогли встретиться со вторым солистом: Доркас даже на мгновение приобняла его, как старого знакомого. — Нам много о тебе рассказывали, — усмехнулась Мэри, на что её тут же пихнул в бок Питер. — Были как положительные, так и отрицательные отзывы, — кивнул он, хитро переглядываясь с подругой. — Мы поладим, Сириус, расслабься, просто Рим иногда нагоняет тоску, — довольно промурлыкала Алиса. Кажется, суждения на её счёт оказались правдивыми: она не упускает благоприятные моменты жизни, искреннее радуясь каждой мелочи и надеясь на лучшее. — Рим? — тут же переспрашивает Блэк, но сразу об этом жалеет, посчитав, что выставит себя глупым. Это было похоже на сокращение от имени «Ремус», но... — Римус. Моё настоящее имя, — словно нехотя произнёс Люпин, всё ещё стоявший в стороне, но вслушивающийся в диалог. — Просто оно звучало как-то не по-рокерски, поэтому на сцене он Ремус, а для нас Римус, — кивает Доркас, добавляя за Лунатика, который, видимо, больше не хотел никак пояснять им сказанное. — Такая своеобразная привилегия для друзей. Макдональд нервно закусила губу и незаметно отошла к Люпину, что-то тихо зашептав тому на ухо. Волки рядом с Бродягой всё ещё что-то беспечно щебетали, но его взгляд остался прикован к паре у стены, бесшумно переговаривающейся между собой. Ему совсем не нравилось поведение солиста другой группы, ибо он выглядел слишком угрюмым и недовольным появлением нового лица. От него буквально исходила неприязнь, обоснованием которой могли являться истории, рассказанные его друзьями, но это было бы слишком странно, потому что все остальные отнеслись к нему доброжелательно. В голове тихим всплеском заискрилась очевидная мысль: это из-за побега. Из-за побега, потому что Лунатик выглядит довольно спокойным, а такие люди не терпят безответственности и безрассудных решений — к тому же ребята сказали, что Люпин его ненавидит конкретно после этой ситуации. И... серьёзно? Больше не могло быть иных оснований, потому Сириус даже с некоторым неверием и обидой удивлённо приподнимет брови. Если этот парень готов сформировать мнение о человеке по одному его поступку, то он ему крайне сочувствует. Только вот демонстрировать всем видом то, что человек тебе неприятен, как минимум неприлично. Блэк, конечно, даже слишком далёк от понятия приличия, но всё равно тоскливо поджимает губы от осознания того, что всё пошло не по плану. Для Бродяги крайне важно понравиться именно Ремусу, увидеть, как тот улыбнётся — ему наверняка улыбка очень шла; потому что сам Сириус всегда ставил перед собой цель понравиться, зачастую продумывая своё поведение заранее. Он не знал, в какой момент успел и Люпина присвоить себе, но теперь их хорошие отношения подразумевались как что-то само собой разумеющееся. И та разрушенная надежда на тёплое знакомство пронзила острой болью, вызывая то ли досаду, то ли злость. Наконец, Мэри отошла от друга, а тот чуть смягчился и больше расслабился, подождав, пока Блэка перестанут окружать и доставать с вопросами. — Мне нужно ввести тебя в курс дела, — проговорил Ремус довольно категорично, но с плавной улыбкой, сглаживая резкость. Бродяга кивает, и они проходят в наиболее удалённый и захламлённый угол студии, где находился стол. Они снимали помещение на всё время репетиций, поэтому тут даже можно было жить, что сразу же для себя отметил Сириус. Наверное, позволить Люпину рассказать обо всём — наиболее логично, так как он играет за противоположную команду и наблюдает со стороны. И, хоть каждый день брюнет стремился узнать обо всём в подробностях, ему всё равно с жарким интересом хотелось слушать именно Лунатика... ...да потому что глаза у него янтарные, волосы пушистые, снова небрежно спадающие на лоб, а нос в бледных веснушках. Это была отличная возможность впервые настолько близко рассмотреть лицо, подмечая то, насколько мягкими его черты выглядят вблизи. Да, Сириус не ошибался, признав то, что Люпин определённо красив, а сейчас уже и смирился с этой мыслью, легче её признавая. И если абстрагироваться от поведения Римуса, то слишком легко проникнуться симпатией к нему. Брюнет чётко решил рассмотреть этот образ со всех сторон, прежде чем вынести окончательное решение. — Нам нужно уже начинать репетировать конкретные партии, — категорично произнёс Люпин, снова убрав волосы назад. — Все внесли свои предложения, но нам нужно выбрать конкретную программу на концерт. — У нас есть тема или направление? — уточнил Бродяга, наконец отводя испытующий взгляд. Не стоило позволять заметить ему заинтересованность. — Нет, мы решили основываться на собственных предпочтениях, — пояснил Лунатик, поджав губы. Он рассказывал о прошлых репетициях, чуть больше о своей группе, пока все остальные расселись на полу и старом диване, лениво перебрасываясь короткими фразами. Ремус говорил тихо, словно боясь, что его могут услышать остальные, хотя ничего тайного в его словах не скрывалось. И совсем не смотрел в глаза, только куда-то в плечо. Сириусу говорили, что парень может по началу смущаться, но... это был холод вперемешку со стеснением. Нехотя растянутые предложения и никакой энергии. Не пассивность, но неприязнь, выраженная в безразличии. — Ты сможешь остаться после следующей репетиции? — наконец заключает он, впервые поднимая взгляд. — Да, — без раздумий соглашается Блэк, даже не уловив причину задержки. — Отлично, — выдыхает парень и тут же отходит. Отходит, начиная тепло улыбаться, завидев Мэри, которая радостно похлопала рядом с собой, приглашая сесть. Вот, вот то внезапно накрывшее чувство тревоги. Но они временно объединившиеся соперники, которые должны враждовать, и у Сириуса уже заранее с последним пунктом не получалось. — Падс, — воодушевлённо зовёт Джеймс, чуть прищурившись, — сегодня поёшь ты. — Брюнет хмурится, не ожидав такого подвоха, а друг расплывается в улыбке. — Что-то из того, что мы внесли в список. И он протягивает потрёпанный листок, исписанный разными почерками. Тут же выделяются буквы Марлин с завитушками, узкие строчки Лили, округлые Фрэнка и небрежные каракули Сохатого. — А «Don’t go»? — тут же вопрошает Бродяга, быстро пробегаясь по перечню глазами, ища одно-единственное заветное название. Резко псы затихли. И Сириус знал, почему именно, но сделал вид, что не заметил. — Ты уверен? — замешкавшись, уточняет МакКиннон, нервно поправляя юбку. — Она будет на концерте, — твёрдо заявляет Блэк, отсекая все сомнения, потому что иначе их не убедить — нельзя пошатнуться в этот момент, а только настаивать на своём. Его отговаривают перед каждым выступлением, но всякие попытки тщетны. Только парень забывает, что теперь он не самый главный здесь. — Но я не слышал её, — противоречит Люпин, от чего на секунду приходится закрыть глаза, чтобы успокоиться. Блэк тихо выдыхает, доставая свой телефон и наушники. Аккуратно подключает их и протягивает ему, попутно находя нужную песню. Её нужно бы включить для всех, потому что они — часть этого концерта, а, значит, и часть этой песни. Но нет. В первый раз она для одного, для кого-то подавленного и разбитого, но не для компании. И Лунатик с таким же сомнением и скептицизмом чуть прикрывает веки, ожидая. И все ожидают, стараясь не смотреть на парня, пытающегося погрузиться в музыку. Доркас что-то беспокойно шепчет Марлин, а та слабо отрицательно мотает головой, закусив губу. Лили кладёт голову Джиму на плечо, обняв себя за локти, а Фрэнк только мотает головой на вопросительные взгляды Алисы, Мэри и Питера. Они не понимали, что происходит. И это неправильно, совершенно неправильно, только вот Бродяга с немым наслаждением наблюдает за тем, как они остаются в неведении. Он не знал, почему испытывает подобное, но это словно месть за то, что они провели слишком много времени вместе без него. Они не виноваты, но всё же. Спустя пять минут Ремус в смятении снимает наушники, раздумывая несколько секунд. Бродяге кажется, что сейчас по волшебству его лицо станет доброжелательным и открытым, а с губ сорвётся то, что он всё понял. — Ты буквально просто кричишь всю песню, — вместо предполагаемой похвалы с горьким оттенком произносит лидер волков. — Я... — лицо брюнета на секунду искривляется, но потом сам он будто затухает. Его соперник, а точнее, необходимый союзник, сидит на полу, смотрит внимательно и с вызовом, чувствуя за собой поддержку, и, хоть Сириус на него взирает с высоты своего роста, всё равно ощущает себя внезапно слишком маленьким, — мне было грустно. Люпин удивлённо вскидывает брови, язвительно продолжая атаковать: — Этот человек ушёл? И Бродяга уже жалел, что начал всё это. — Да. — И зачем тогда было грустить? — внезапно выражение лица Лунатика становится более серьёзным, он даже чуть склоняет голову в бок, словно ему действительно интересно. Блэк внезапно чувствует лёгкое головокружение и тошноту, начиная дышать чуть чаще. «Зачем тогда было грустить?», «Зачем тогда грустить?», «Зачем грустить?»... «Зачем?» Действительно, зачем? В памяти всплывают события двухлетней давности, проносясь в уничтожающем вихре, напоминая всё и сразу. Его тело на мгновение переносится туда, руки начинают дрожать от страха снова оказаться там, снова пережить это. Мысли путаются, а сердце начинает биться гораздо чаще, чем должно, размывая перед глазами всё в яркие пятна, пока на грудь словно кто-то давит рукой. — Сириус! — зовёт его Фрэнк, что действительно помогает, позволяя сосредоточиться на внезапно прозвучавшем голосе. Бродяга просто повторяет про себя, что сейчас всё в порядке, что нельзя потерять контроль, замечая сжавшиеся кулаки и обеспокоенные лица друзей. И постепенно приходит в более-менее нормальное состояние. — Мне хотелось кричать, — сглатывая, не отступает брюнет. Перед ним находится единственная фигура, вынуждающая опустить свой эгоизм. Возможно, он не прав, но это важно для него. — И я кричал. — Да, но ты тут не главный, — справедливо повторяет парень. И до чего же он миролюбиво выглядит. — Песня будет в концертной программе, — напористо и твёрдо заявляет Сириус. Люпин только качает головой и чуть улыбается, выдавая совсем тихое «нет». — Но она важна, — настаивает брюнет, начиная медленно вскипать. Почему он просто не может принять этот факт? Да и какого черта этот придурок здесь всё решает? — Она звучит тяжело, медленно, не вписывается в наши стили, будет выделяться. Это не то, под что можно раскачать толпу, — Лунатик поднимается с пола, вставая напротив другого парня, и скрещивает руки на груди, развязно выглядывая из-под чёлки. Откуда в нём появилось столько храбрости? — И важна она только для тебя, Блэк. — Но ты не знаешь, о чём она, что отражает, почему я повсюду иду с ней, — с жаром начинает Падс, но чувствует себя слишком обессиленным, будто медленно растворяется в воздухе. — Ты не знаешь, что я пережил. — Так расскажи. «Так расскажи» тонет в оглушающей тишине. Укоризненный шёпот ребят вокруг мгновенно затихает, а сам брюнет замирает на месте, чувствуя, что сердце, кажется, остановилось на пару секунд. «Так расскажи». Про себя он ещё раз повторяет эту фразу, распахивая глаза, представляет то, какого она цвета, какова на вкус, сыграет ли роль, сложно ли это будет, пока Лили нервно кусает губы, Джим и Фрэнк выглядят удивлёнными от беспокойства, а Марлин... а Марлин просто готова сорваться с места в это же мгновение. Взгляды волков обращены только на него. В том числе и его взгляд. Нет. Он никогда не говорил об этом. Только раз в жизни — Джеймсу. — Нет, — потерянно озвучивает мысль Бродяга, всматриваясь куда-то в сторону, чтобы успокоиться. — Тогда какого чёрта ты настаиваешь? Ты не готов рассказать об этом группке людей, но хочешь прокричать на всю сцену? — с некоторой агрессией наступает Ремус, глядя исподлобья, а корпус его тела наклонён чуть вперёд, словно перед нападением. Он не может, не может так говорить об этой песне, не может осквернять её своими мерзкими словами, просто, блять, не может. Сириус молчит несколько секунд, замерев. Он собирается бить наугад, намереваясь выбрать болезненную и слабую точку. Лицо Люпина всё ещё красиво, и брюнет не хотел бы говорить подобное в другой обстановке. — Хочешь сказать, что от тебя никто не уходил? — ледяным и до дрожи спокойным тоном вкрадчиво произносит Блэк, ощущая, что голову словно сдавливают тисками, но сохраняя невозмутимый вид. Все эмоции пропадают с лица Лунатика, оно даже чуть вытягивается из-за неожиданной реплики. И в глазах сначала читается отчётливая растерянность, что сразу же хочется вернуться на секунды назад, заставив себя замолчать, а потом страх, настоящий страх, сразу же скрывшийся за гневом. — С этим можно справиться, не выставляя напоказ, — цедит сквозь зубы Ремус, явно напрягаясь. — Иди ты на хуй, Люпин, — спустя несколько мгновений чуть ли не выплёвывает Бродяга. И Сириус быстрым шагом выходит из студии, проклиная всё то, что существует в этой жизни.

* * *

— Думаешь, он прав? — Блэк с порога застаёт Марлин врасплох, энергично распахивая перед ней дверь. Блондинка молчит, поджав губы, а он смеряет её слишком внимательным взглядом, почёсывая подбородок. — Думаешь, — лаконично подводит итог, печально приподнимая уголки губ. На нём та самая идиотская оверсайз футболка, которую парень надевает, когда находится в своём наиболее поэтичном настроении. — Тебе нельзя слишком много думать, Сири, — жалостливо бормочет МакКиннон, потирая локти. — Тогда будем думать вместе, — бросает брюнет и втягивает девушку в квартиру, закрывая дверь. — Ты пришла поговорить со мной и убедить в том, что вёл я себя неправильно. Что ж, могу согласиться, — Бродяга жмёт плечами, начиная переминаться с ноги на ногу — не терпится начать ходить по квартире, потому что так гораздо удобнее излагать свои мысли. У него вообще идиотская привычка ходить кругами по определённому алгоритму. — Ты... что? — ошарашенно переспрашивает девушка, не веря в то, что сейчас сорвалось с губ друга. Конечно, Сириус всегда был понимающим и заботливым, но не стыдящимся. Он не признает свою вину, может, если только про себя, но точно не вслух, он не извинится, а сойдётся с человеком снова по воле случая, сам его подстроив. Его не учили просить прощения. — Смотри, — он чуть улыбается, заправляя прядь волос за ухо и всё же начиная ходить из стороны в сторону, — мне не понравился Ремус. Не понравился потому, что я ему не понравился, — Блэк обернулся, чтобы проследить за восторженной реакцией, словно сделал какое-то научное свершение, — он вёл себя отчуждённо по отношению ко мне, что вызвало ответную агрессию. Я сам не хочу существовать в напряжённой обстановке, а потому... может, мне просто стоит ему понравиться? Не из меркантильных целей, а мне просто показалось, что он... не такой и плохой парень. — Сириус, — встревоженно останавливает его Марлин, заглядывая в искрящиеся глаза. — Сириус, ты пил, принимал наркотики, изменил сознание гипнозом? Что? — Возможно, — протянул парень, склоняясь к девушке чуть ближе. — Просто на некоторое время это захватило мой разум, разъедало мне мозг, прокручиваясь навязчивыми воспоминаниями. И это привело к анализу ситуации. Люпин составил о мне негативное впечатление, относился прохладно, а я чёртов эгоист: мне не нравится подобное, — тут он резко отпрянул, взмахнув руками. — Мне было жаль, что это произошло, что мы косвенно познакомились заранее. Мне было обидно, потому что я люблю нравиться людям. Значит, это обида на то, что вы провели с ним всё это время, а я нет. Итак, мы имеем мой нарциссизм и того, кто собрался его разрушить. А ещё мы имеем важную для меня вещь, которую не хотят воспринимать всерьёз. Бродяга вновь резко поворачивается, крепко обхватывая девушку за плечи, от чего та слабо охает. Его глаза блестят от восторга собственного открытия, твёрдый голос вкрадчиво и гордо шепчет: — Я не прав. — Падс! — чуть повышает голос блондинка, вырываясь из хватки. — Прекрати снова разыгрывать драму. — Почему? Тебе не нравится моя маска, моя игра, моя достоверность? Разве я плохо играю? — он благосклонно усмехается, утаскивая подругу в спальню, потому что там плотные шторы, не пропускающие дневной свет, а ещё есть кровать, куда так резко захотелось лечь, обнять её и никуда не выходить. — Сириус, скажи нормально, прошу. МакКиннон уже не знала, куда ей деваться. Бродяга всегда либо пребывал в меланхоличном состоянии, либо же был обычным... возможно, более активным, чем остальные, но так даже и лучше. Она любила его за некоторое сумасбродство, открытость и готовность действовать, но сейчас он её явно пугал несвойственными себе выводами. Марлин не сомневалась, что брюнет на деле прекрасный аналитик, просто не демонстрирует этого, но тут ситуация оказалась гораздо сложнее. Впрочем, видеть такого Сириуса — потрясающе. Её буквально повалили на кровать, а потом он тут же встал, задержавшись всего на несколько секунд. Друг выглядит слишком по-домашнему в этой футболке, с растрёпанными волосами и сверкающими глазами, полными озарения. Весь этот Сириус выглядит не как тот человек, по которому сохли девчонки в школе, а скорее как привлекательный отличник, наконец решивший самую сложную задачу в своей жизни. Сложную... В голове мгновенно промелькнула ассоциация, которую удалось уловить за хвост. Она пронзила разум, всколыхнула воспоминания, от чего блондинка резко села на кровати, подозрительно щурясь. — Я под модафинилом! — радостно заявил Блэк, раскинув руки. — Блять, — выдыхает девушка, прикрывая лицо руками. Она помнит. Она помнит Бродягу, который достал препарат через другого человека, даже не удостоверившись, законно это или нет. Ему нравилось чувствовать себя бодрее — это заменило антидепрессанты, позволяя отвлечься от ужасных мыслей. Его мозг работал гораздо быстрее, но это ощущение превосходства стоило бессонных ночей. Это была вечная гонка за новой порцией, которая не вызывала привыкание, но заставляла начать зависеть от долгого состояния пика работоспособности. Недосып и неестественные всплески энергии приводили к галлюцинациям, кошмарам, бессоннице. Тогда ему удалось написать в короткие сроки самый гениальный и потрясающий альбом в истории группы, но все, кто знал, в каких обстоятельствах он был создан, просто ненавидели его. И сейчас снова. — Я не спал всего тридцать пять часов, — ободряюще бормочет он, касаясь её волос, но не даёт даже ничего сказать, продолжая о своём: — Но сначала я закончу. Так вот, у меня вышло рассмотреть ситуацию с разных сторон. Я уже и тогда это понимал, но в выгодном положении находился только я. Потому что группа Ремуса совсем не в курсе, вам неудобно за меня, а мне плевать. Почти плевать. Не знаю, но меня так бесили его реплики, его манера речи, спокойствие. Мне казалось, что все должны принимать мои слова без анализа, без причин. Но эта песня правда слишком важна, правда просто обязана быть в концерте. Меня раздражала настойчивость Римуса, а тем более то, что меня раздражает он, потому что я раздражаю его, — Сириус присел рядом с Марлин, опираясь подбородком ей на плечо. — Если короче, то я примерно понимаю причину вспышки своей агрессии, но не оправдываю. И прихожу к выводу, что мне необходимо извиниться. МакКиннон молчит, стараясь не смотреть в сверкающие глаза. Сверкающие из-за лучших побуждений, а не погони за энергетическими ресурсами. — Я решил, что если сам с таким удовольствием предложил осуществить мечты фанатов, создав совместный концерт, то не имею права отрекаться или становиться причиной ссор, я и так в центре внимания. Пришёл домой и сразу завалился спать, а потом слушал все песни Midnight Wolves на репите. Не говори никому, особенно им, но они жутко классные. — Хей, — тихо призывает девушка, привлекая к себе внимание, чтобы переспросить: — что с модафинилом? Блэк резко отпрянул от подруги, скривившись. — Я думал о многом за последнее время, но явно не об этом, — парень потрепал по макушке подругу, печально улыбнувшись. — На один раз, дорогая, обещаю. «Дорогая» звучит тогда, когда Бродяга не врёт, когда доверяет или хочет позаботиться, проявить своё внимание и понимание ситуации. И Марлин верит. Верит только этому слову, но со скрываемым страхом и затаившейся обидой. За два дня отсутствия Сириус не написал хоть одного сообщения, строчки, только отключил телефон в истеричной попытке сбежать от мира. Но тут же девушка испуганно распахивает глаза. Всё то прошлое, оставшееся где-то за спиной два года назад, всплывает в памяти. — Где ты его достал? — неуверенно спрашивает она и вскакивает с кровати, начиная впадать в панику. — Подожди! — с озабоченным выражением лица прервал Сириус, остервенело кусая губы. — Я не хочу слышать это. — Где ты его достал? — с нажимом повторила она, её слова дрогнули, а глаза начали предательски слезиться. — Марлин! — с мольбой в голосе просит парень, приближаясь, сжимая тонкие запястья. — Марлин, послушай, всё в порядке, он даже не вызывает зависимости, помнишь? Скоро я лягу спать, со мной ничего не будет. — Ты... — потерянно начала МакКиннон, запнувшись, она смотрела куда-то в сторону, но вдруг резко отпрянула и затряслась. — Ты обещал! Ты обещал, Сириус! Её внезапно громкий голос неприятно ударил в уши, заставив поморщиться. Ноги девушки подкосились, но Блэк успел поймать блондинку и утащить на кровать. Она тут же начала вырываться, а парень крепко держал, обвивая руками подрагивающую спину. Брюнет зарывается носом в светлые волосы, переплетает ноги, а сухие мужские губы мягко касаются лба, макушки, щёк, успокаивая, пока обильные слёзы стекают по красивому лицу и впитываются в его футболку. Марлин, которая выросла рядом с ним, как со своим старшим братом, и Марлин с прилипшими к мокрому покрасневшему лицу прядями. Ему показалось, что если сказать о препарате, если она спросит, будет здорово. Что-то вроде: «Хей, смотри, пару лет назад он стал для меня проблемой из-за эгоизма, а сейчас я в полном порядке». Бродяга в неверии делает всё на автомате: гладит лопатки, задерживаясь в районе шеи, слушает чужой уничтожающий шёпот. «Я ненавижу тебя» разносится по венам с кровью, поступая в неожиданно опустевшую голову. Она плачет. Его лучшая подруга плачет. Из-за него же. Потому что он полный придурок, не справившийся с порывом гнева, решивший, что принять модафинил будет хорошей идеей. В прошлый раз, да и сейчас ничего страшного не случилось бы. Но Марлин уже заранее слышит в простой фразе крик о помощи и предательство. Она боится. Вот главная проблема МакКиннон, которая вечно храбрится, производя впечатление сильной девушки; но она боится сильнее, чем кто-либо может представить, даже сам Падс. И ему слишком стыдно, думать не хочется, а мысли бегут с бешеной скоростью. Снова виноват, он снова виноват. Блять. — Я слишком хорошо помню, как ты плакал по ночам, Сириус, — хрипло начинает блондинка, а парень болезненно прикрывает глаза. Ещё одна причина ошибки — он не помнит. Его мозг решил просто стереть плохой момент. Но суть в том, что этот один «плохой момент» затянулся на месяцы, проедая остатки рассудка. Месяцы превратились в пустоту, которую воскрешать в памяти и не хочется. Поэтому Блэк не понимает эмоций подруги, поэтому он разозлился на репетиции. Это как маркеры, за которые зацепляется твой разум, отчаянно пытаясь выловить конкретные детали, чтобы самостоятельно развить их до полной картины. Его организм противоречит сам себе. Потрясающе. — Я жила с тобой, потому что ты не мог спать один, да ты вообще не мог спать из-за кошмаров после бессонницы, — Марлин сжимает в кулаке воротник его отвратительной для неё футболки. Он в ней был. Был всё то время, привязавшись, не в силах изменить хоть что-то в привычной обстановке. Она ещё раз всхлипывает и зажмуривается, желая спрятаться, потому что выглядит сейчас наверняка совсем некрасиво. — Сири, — чуть мягче продолжает девушка, пряча влажное лицо в изгибе его шеи, — я всё ещё люблю тебя. И я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, понимаешь? Я знаю тебя, а потому боюсь оставлять одного. Каждый твой шаг не в ту сторону отдаётся разрядом электричества по всему телу, — МакКиннон внезапно замолкает, прикусив язык, а потом опаляет мужскую шею горячим дыханием. — Я не пытаюсь тебя шантажировать или давить, а просто хочу донести, что переживаю. Бродяга сжимает её плечи, а его сердце пропускает несколько ударов. Может, для него и важно оказаться в центре внимания, собрать вокруг себя как можно больше разговоров, но... не таким образом. Пожалуй, он творит полное дерьмо, даже не задумываясь о том, что именно происходит, даже не давая другим передохнуть между своими выходками. И если с ним до сих пор остались люди, если Марлин больше не хочет видеть его таким, то, наверное, правда нужно что-то изменить? И брюнет заранее знает, что создать из себя нового человека явно не выйдет — уже пытался —, но реализовать задуманное можно. — Прости, я не подумал, — в смятении начинает он, гладя чужие длинные волосы. — Я признаю свою вину и то, что это... расстраивает тебя, то есть, я не хочу больше являться причиной твоих слёз. Может, звучит он безэмоционально, но говорит совершенно искренне, постоянно сбиваясь в страхе снова ляпнуть что-то неправильное. — Падс, — тихо зовёт девушка, потираясь носом его шею в особо доверительном и нежном жесте, — ты не разочаровываешь меня. Я просто переживаю, потому что ты порой вредишь сам себе. Например, не стоило пропускать репетицию. Прошло два дня с неприятного инцидента, сегодня планировалось снова собраться, чтобы уже начать конкретизировать дальнейшую работу, выбрав песни. Но Сириус просто не пришёл. Не потому, что побоялся, а просто не успел до конца сформировать мысли. — Я хотела прийти ещё позавчера и вчера, но Джеймс сказал, что тебе нужно остыть, — блондинка поджала губы и чуть отстранилась, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Так что ты решил? Блэк просиял, резко садясь на кровати. — Я проанализировал своё и его поведение, понял множество деталей, но это не главное, — парень выждал пару секунд для создания большего эффекта, а потом вкрадчиво произнёс: — Я послушал все их песни. И чёрт, не может быть их автор мудаком. Вообще нет. Возможно, он мне начал даже нравиться. МакКиннон удивлённо вскинула брови, замерев так на пару секунд, а потом рассмеялась. Видимо, её отпустило. Видимо, она поверила, потому что у неё не было выбора. — Ты серьёзно? Тебе хватило просто послушать несколько песен, чтобы избавиться от ненависти к человеку? — она выглядела озадаченной, но не особо верящей в происходящее. Да, друг был довольно восприимчив к творческим проявлениям людей, высоко оценивая искусство, но до подобного ещё не доходил. — Я считаю, что создатель и его творение неделимы. То есть он вкладывает туда часть своей души, и если он дерьмо, то и сделает он тоже дерьмо. Но мне нравится. Правда, мне правда нравятся Midnight Wolves, их энергетика. И большинство текстов написано Ремусом, я посмотрел живое выступление и вслушался в его голос. Он не может быть таким, каким предстал позавчера. Он лучше, и я хочу докопаться до этой его части, — Бродяга довольно прикрывает глаза, замечая перед этим, что Марлин выглядит довольно ошеломлённой. — Тем более, я никогда его и ненавидел по-настоящему. — Если ты уйдёшь к ним в группу, то тебе конец, — выдаёт девушка, фыркнув, и приходится напомнить, что она сама не так давно собиралась сделать то же самое. — Знаешь, на самом деле это я намекнул Лили связаться с менеджером группы, чтобы устроить наш совместный концерт, сославшись на пожелания слушателей, — брюнет растягивает слова, весело прищурившись. — Ты... что? — девушка быстро заправляет прядь волос за ухо, неверяще подаваясь ближе. — Ты серьёзно? — Абсолютно. Я заметил их и понял, что хочу этого. Можешь расценивать как предательство то, что я слушал некоторое время музыку наших конкурентов, но я не смог справиться с давлением общества. Сириус и правда с того момента, как увидел то выступление, не смог отпустить одухотворённый образ парня в джинсовке, затмевающий всю группу. Это не совсем этично, но если смотреть фактам в лицо, то солисты становятся визитной карточкой группы, перекрывая собой всех остальных. Таким был Люпин. Люпин засиял где-то рядом, но тут же потух, охладев от того, как некрасиво упала звезда рядом с ним. И Блэк чётко решил, что обязан подняться, ведь был в восторге от Midnight Wolves, наконец признав этот факт. Поведение Лунатика становилось более обоснованным и не таким мерзким, позволяя сформироваться восприятию этого человека только с позитивной стороны, имея под рукой, в телефоне, результаты его труда. Кажется, ему даже не придётся учить тексты наизусть, потому что они уже сами отложились в голове. Вообще, совмещать столь разные направления в музыке в одном концерте несуразно, да и составлять шоу с равномерным участием двух групп как-то неправильно. Но в Ливерпуле есть Midnight Wolves и Canis Major, широко известные именно в родном городе, а ещё есть толпы людей, сравнивающие их из-за доминантных позиций, требующие совместного выступления. И потому с той шумихой, образовавшейся вокруг их желаемого соединения, так странно было не ознакомиться с творчеством друг друга. Это стало делом принципа, ведь когда вы стоите на одной планке, то становитесь соперниками. А один соперник не восхищается вторым, пока они не превращаются в союзников. Но сейчас новость о совместном концерте не анонсирована, только подписаны контракты и имеются слишком большие надежды, которые нельзя разрушать. Этого хотели люди. Этого хотел Бродяга. — Да ты сам где-нибудь их услышал, а не общество на тебя надавило, — МакКиннон задумчиво потирает шею, хмурясь. Для неё узнать подобное от Сириуса, который постыдился бы раньше сказать, что слушал волков, было довольно странно. — С ума сойти, так ты смог влюбиться в музыку. — Нет, — тут же энергично замахал головой парень, — совсем нет, просто мне понравилось. Не так сильно, как могло бы, но достаточно. Это смешение нескольких стилей до такой степени, что все ставят клеймо «инди-рок», потому что не могут подобрать ничего лучше. Для меня это личный эксперимент, идея и событие. — Я была уверена, что это происходит не только по прихоти фанатов, — блондинка улыбнулась, устраиваясь поудобнее на кровати. — Завтра будет репетиция? — Да, — она щурится, замечая недобрые искорки в серых глазах. — Оставайся у меня сегодня, — просит Блэк, а девушка уже понимает, что всё не просто так. — Ладно. Но что ты задумал? — Если завтра уже репетиция, то необходимо действовать прямо сейчас, уладить всё до личной встречи, — он торжественно вскидывает подбородок и величественно усмехается. — Я планирую извиниться.