Hope It Gives You Hell

Лютик отводит Цири к столику, утверждая, что он должен ей молочный коктейль после того, как она вложила столько усилий в эту чудесную открытку, которую она нарисовала. Геральт сомневается, что нужно приложить много усилий, чтобы изрисовать лист каракулями, но Лютик не был бы самим собой, если бы он не повел себя хотя бы немного драматично. — А папа может сесть с нами? —Невинно спрашивает Цири, немного ерзая на месте. Сердце Геральта замирает, пока он ждет ответа. Он смотрит на Лютика не моргая. Лютик не дарит ему ни малейшего взгляда. — Хорошо, если он, конечно, захочет. — Наконец звучит ответ. — Хотя я уверен, что он предпочёл бы недовольно посидеть где-нибудь в углу. Цири смеется, маленькая предательница, но тем не менее тянет Геральта за собой к столику. Лютик разрешает Цири заказать самой себе коктейль, и от разнообразия начинок в ее глазах загорается опасный огонёк. Геральту приходится останавливать ее после того, как она требует, чтобы ее взбитые сливки были посыпаны мини-зефиром и мармеладными мишками. — Выбери только одну добавку, дорогая, если не хочешь снова идти к стоматологу. Она обреченно вздыхает, но останавливает свой выбор на зефире. — Тебе правда нравится моя открытка? — Цири одаривает Лютика своей самой широкой улыбкой, явно наслаждаясь его компанией, и, конечно, напрашиваясь на комплименты. Лютик с удовольствием подчиняется и начинает нахваливать её выбор цветов и форм, превознося её художественный потенциал. — Твои родители обязательно должны выставить твои работы в художественной галерее! — У меня только папа, и он не так уж хорошо разбирается в искусстве. И в галлереях. — Хмурится Цири. Глаза Лютика на долю секунды расширяются, и Геральт даже не заметил бы, если бы он не смотрел на него так внимательно все это время. — Но я могу попросить своего дядю Эскеля! Лютик смеется. По-настоящему, тепло и открыто. — О, я уверен, что Эскель обязательно поможет тебе с этим, принцесса. — Ты знаешь моего дядю? — Улыбка Цири становится еще шире, если это возможно. Геральт ждет ответа затаив дыхание, ведь от него так много зависит. — Нет, не знаю. — Качает головой Лютик, и его щеки слегка розовеют. — Но я думаю, что он очень хороший. Плечи Геральта опускаются, хотя он и готовился к подобному ответу. Лютику незачем признавать свои отношения с Эскелем, если он больше никогда его не увидит. И, если уж на то пошло, и Геральта тоже. — Да! — Восклицает Цири. — Он может поднять меня одной рукой, и у него самый крутой шрам! Прямо на лице! — Неужели? — Притворно поражается Лютик. — Должно быть, он сильный! — Папа сильнее, — Цири ободряюще хлопает Геральта по колену. — Он может поднять дядю Эскеля! — Уверен, Эксель от этого просто в восторге. — Тихо смеётся Лютик. Геральта внезапно одолевает желание рассказать ему обо всем, что произошло пять лет назад. Он не знает, поможет ли это хоть немного, но он не хочет, чтобы Лютик ненавидел его. Он хочет, чтобы он легко болтал о его брате, хочет, чтобы он дразнил их, как раньше. Цири приносят её молочный коктейль, и на этом разговор прекращается, поскольку она занята размазыванием взбитых сливок по своему лицу. И волосам. Геральт тяжело вздыхает, но не мешает ей. Геральт смотрит на Лютика, напряженно пытаясь сказать ему что-нибудь, что не закончится дракой. — Я так и не поблагодарил тебя, — Наконец-то произносит он. — За то что ты помог Цири тогда. Лютик переводит на него взгляд, его лицо лишено всяких эмоций, и это чертова пытка, потому что он так легко мог читать Лютика. Тогда. Раньше. Но, напоминает себе Геральт, Лютику хватило времени, чтобы измениться, стать другим человеком, ускользнуть достаточно далеко, чтобы Геральт не мог до него дотянуться. Он знает, что заслужил это. Знает, но больно от этого не становится. — Конечно. — Тихо говорит Лютик. —Она же ребенок. Геральт молчит. Он не знает, что ещё сказать. Он никогда не был тем, кто поддерживал их разговоры. Следующие несколько минут они проводят в молчании, настолько напряженном, что оно кажется немного сюрреалистичным. Затем Цири объявляет, что ей нужно в туалет, и Лютик, не говоря ни слова, показывает им дорогу. Когда они возвращаются к столику, Лютика там уже нет. *** Лютик никогда не думал, что Геральт вернется в его жизнь. Он, конечно, надеялся, весь первый год надеялся на чудо, которое свело бы их вместе, но этого не произошло. С тех пор Лютик не верил в чудеса. Но теперь- теперь он не уверен, что хочет вернуть Геральта. Этот кошмар длился слишком долго, и боль и предательство крепко сидят в его сердце. Он всегда быстро прощал Геральту его резкие слова, потому что знал, что на самом деле никогда тот не имел в виду их, но если Геральт хочет его прощения сейчас, Лютик не уверен, что сможет ему его дать.