Наказание

- Прошу прощения, Лорд Вейдер, у нас не было информации о том, что повстанцы расположились именно на этой планете и… Но ситх не слушал его, смотря в иллюминатор на бесконечно темный и холодный космос, лишь сжатые в кулак руки выдавали его эмоции, да гнетущая атмосфера… Вокодер воспроизводил лишь его глубокое дыхание — в хрипы — проходясь наждачкой по слуху в почти абсолютной тишине. В какой-то момент монолога Вейдер резко обернулся и глухо произнес: - Раздевайся. Фирмус тут же замолк, вздрогнув. Поднял взгляд на блеснувшие визоры, холодящей безразличием маски. Но смутился собственного, ничем не прикрытого внимания — опустил взгляд вниз… не дрогнувшей рукой начал расстегивать китель, медленно снимая его с себя. Уже и не вспомнить, когда это началось, просто в какой-то момент… что-то пошло не так, как обычно. И теперь он даже самому себе не может признаться, насколько его это возбуждает. Казалось бы, должен охватывать ужас, страх, как минимум... Но вместо него дыхание перехватывает только от какого-то извращенного удовлетворения, что кто-то более старший по званию приказывает ему т а к о е. Кто-то, кто носит имя Лорд Вейдер. - Быстрее, - широко шагнув вперед, произнес ситх, нависая над Фирмусом, давя своим вниманием, своим глухим голосом и ощущением скрытого могущества. - Мой Лорд?.. - спрашивает Фирмус, чувствуя себя неуютно полностью обнаженным перед ситхом, что никогда не снимал своего полного доспеха. Черные визоры маски смотрят прямо в душу. Долго и давяще — так, что пробивает вздрогнуть вновь, ощущая чужой взгляд на теле — стряхнуть, закрыться… но он давит это спонтанное и бессмысленное желание. И, решительно выдохнув, так как это обычно делают военные в сложной ситуации, резко и гордо смотрит в ответ. Рука в перчатке касается щеки, холодные пальцы проходятся по скуле, и чувствуются они намного острее, чем даже если это была просто человеческую рука. Фирмус старается дышать глубоко и спокойно, но у Вейдера какая-то совершенно непонятная способность — возбуждать совершенно обыкновенными касаниями. Даже через перчатки это кажется чем-то личным и возможным далеко не для всех — даже, когда он душит кого-то, он делает это Силой, так что — любое прикосновение, как признание значимости, близости, доверия… И Фирмусу хочется собственноручно удавиться от этого понимания, но он совершенно не имеет никакого права на это — себе он давно перестал принадлежать. Пальцы проходятся по бледной, ничем не прикрытой шее — кадык дергается при сглатывании. Он не знает, что именно сегодня собирается сделать Лорд Вейдер, но готов он — ко всему. - Вы не справились… Адмирал, - выдыхает откуда-то сверху ситх, проходясь ощутимее по груди и вставшим соскам вниз. Фирмус прикусывает губу, чтобы не издать лишнего звука, пока говорит о н. - Мне придется вас наказать, - продолжает Лорд, отчего Пиетту очень сложно сдержаться и не начать п р о с и т ь. Он молчит, преданно и беспрекословно ожидая, чего же от него хотят. Вейдер Силой притягивает стул-кресло ближе, садится на него, не забывая устроить плащ так, чтобы не мешался, и, взмахнув рукой, приглашающе заканчивает весь бестолковый и бессмысленный в данном случае разговор: - Прошу. Фирмус выпрямляется, стараясь раз и навсегда забыть о наготе, о нарастающем возбуждении, о том, что его пригласили… сесть на коленки… но непрошеный румянец все же пробивается на щеках. Он бы солгал, если бы сказал, что это не смущает. Но с другой стороны — были в этом и притягательные нотки — робкая возможность и самому коснуться?… Резкий, пробивающий до дрожи холод — первое, что он ощущает, потом прикосновение к горлу, но не руками — на этот раз этой мифической и невидимой Силой. А руки в перчатках проходятся по талии вниз — по бокам, а затем ногам — до коленок. Фирмус выдыхает, чуть привыкнув к температуре, откидывается назад, прижимаясь спиной к нему. Дыхания не хватает теперь еще и из-за сжимающейся удавки — и уже невозможно терпеть, ждать, изнывать, достоин ли он большего. Тяжелое дыхание щекочет слух — хотел бы он знать, какое оно на самом деле, да и голос — какой же у Лорда в действительности… он бы принял любого, кто не скрывался под маской. От возбуждения дыхание уже нет никаких сил контролировать и дрожащей рукой, сам не веря собственной наглости, он касается тела под собой — ног в штанах и холодных пластин на животе. Руки Вейдера же в ответ проходятся по внутренней части бедра — от коленок вверх. Правая рука обхватывает член у основания, а левая, продолжая — вверх, по впалому животу ведет к груди, сжимает между пальцами вставший сосок. Фирмус не выдерживает, разом полностью расслабляясь, стонет в голос, прикрывая глаза. Ему не хочется думать, насколько по-блядски выглядит, и что его не должна возбуждать эта мощь, эта власть в чужих руках… Но это просто есть. И нужно смириться и… снова стон — наслаждаться тем, что имеешь. Жесткое движение вверх и вниз — из-за того, что без смазки или чего-либо еще это даже в какой-то мере больно — он ощущает каждый шов, каждую неровность ткани — на себе. Но даже от боли он не смеет отказываться. Пиетт впивается пальцами в мощные бедра под собой — и где-то под плотным слоем тканей ему кажется, он ощущает человеческое тепло — нестерпимо жгучее и нетерпеливое желание. Или ему просто мерещится от переполняющих ощущений и чувств?… Рука ускоряется, а левая, оставив в покое соски, поднимается по бледной коже к шее — заменяя удавку Силой — вполне естественной, из пальцев, так, что следы точно останутся. Но на этом корабле никого такими следами не удивишь, лишь позавидуешь счастливчику, что смог пережить гнев Лорда. Гнев… Страсть. Указательный палец поднимает под подбородок голову, закидывает на плечо, отчего воздух перекрывает насовсем. Фирмус широко раскрывает глаза, но видит лишь размывающийся потолок и часть, только часть — чужой маски — невозможно близко, удушающе доверчиво — только протяни дрожащую руку и сможешь узнать, что под ней. Волна удовольствия накрывает неожиданно (так всегда, когда с ним), и кажется, он даже на мгновение теряет сознание, потому что придя в себя, уже ничто не сжимает шею и сиплое дыхание свободно проходит по горлу, алеющему следами — и Фирмусу самонадеянно очень бы хотелось, чтобы среди них был бы хоть один поцелуй или укус… Но Вейдер не снимает маску вне медотсека. И ради него точно не снимет. Ради глупого и совершенно неоправданного желания, мысли — взглянуть ему хоть в глаза. Вейдер хрипло дышит, одной рукой по-хозяйски все еще удерживая адмирала на себе, а второй перебирая пальцами курчавые волоски в паху. И от этой интимной ласки Фирмусу хочется провалиться сквозь землю, потому что возбуждение вот уже во второй раз охватывает его. - Не подведите меня снова… - выдыхает Вейдер, склонившись ближе. - Адмирал...