Пляшут черти.
С неба хлопьями сыплется пепел,
устилая морозную землю.
Дышать нечем.
Ввысь стремится пламя костяного костра.
Цири колотило, пока она шагами измеряла комнату. Хотя еще утром дала себе обещание этого не делать, чтобы создать хоть какое-то различие в ее темницах. Да кто он такой, чтобы указывать ей?! Раньше она считала, что несвободна, что Йен не позволяет ей жить так, как ей хочется, что она вынуждена жить по чужим правилам. Каким же это смешным казалось сейчас, в окружении сумасшедших фанатиков! Йен всего лишь пыталась быть хорошей матерью. Да, возможно, время от времени и перегибала палку, пытаясь склонить Цири к тому, что сама считала лучшим для нее. Но, боги, каким это сейчас казалось несущественным. Несмотря на все ссоры, Цири все-таки имела право выбора. Да, иногда после измотанных перепалками нервов, но все же. Она ведь поступила в Каэр-Морхен вместе с Керис, уговорив пойти вместе с ними и Мистле. Йен наконец-то поняв, что дочь вступила на дорогу взрослой жизни и больше не нуждается в контроле, стала менее придирчивой. И их отношения неожиданно наладились. Как говорится, в жизни Цири началась белая полоса. Все было отлично, за исключением терзавших её в последнее время кошмаров. Все должно было быть ещё лучше, если бы не чертова игра в лесу и Аваллак'x, который решил втянуть её во все это. Воспоминания горьким комком осели в горле, из-за чего Цири тут же сглотнула, пытаясь убрать неприятный привкус. Все познается в сравнении. То, что ей когда-то казалось проблемой, сейчас рассыпалось пылью. Подойдя к зеркалу, она пыталась найти в себе хоть что-то, что объяснит, даст хотя бы крупицу понимания, почему она здесь. «Ziraeal», — пробуя на вкус странное имя, она тихо произнесла его. «Ziraeal, Ziraeal, Ziraeal...» — будто заклинание, но только вот никакой магии. Ничего не случилось. Небо не заволокло тучами, молния не разразила чертового эльфа и Цири не перенеслась к себе домой. Она так же стояла, глядя на свое отражение в этом несуразном идиотском платье, которое так глупо свисало с плеч. У нее никогда не было лишнего веса, а сейчас, из-за постоянного стресса, Цири и вправду была слишком худощавой. У неё вырвался смешок. Всего лишь за один вечер из обычной девушки она превратилась в диковинную игрушку, по неизвестной ей причине, подобную редким драгоценностям, сравнимых по значению с работами Да Винчи, которая переходила из незаконной коллекции одного владельца к другому. Безвольную игрушку, которая даже не способна решать, что ей есть или нет. Пускай катится к чертям! Эгоистичный высокомерный ублюдок, возомнивший, что он может распоряжаться чужими жизнями! Она едва знала его, но и этого ей было достаточно, чтобы понять насколько он прогнил изнутри. Перебирая в памяти картинки каждой их встречи, Цири, даже если бы хотела, не могла вспомнить ничего, что не было бы пропитано тухлым отвращением к эльфу. А самое главное, что он даже не скрывал, что ему плевать на нее. Плевать на Цири. Не то, чтобы ей было обидно, ведь ей так же плевать на чертового эльфа. Но она видела в его глазах пренебрежительную насмешку к ней, будто она пустое место, всего лишь забавная игрушка с рынка, отданная почти даром под конец дня. Чувствовала, как глядя сквозь нее и в то же время забираясь к ней под кожу, пробираясь прямиком к костному мозгу, он пытался рассмотреть в ней что-то, что дало бы ей цену. Ziraeal. Цири понятия не имела, что оно значит. Ей стало душно. То ли из-за тошнотворных воспоминаний, среди которых мелькнул образ Монстра в подземельях, который она тут же поспешила отогнать. Он больше не тронет её. Она просто сотрет его из памяти, будто бы один из кошмаров. Все же, как бы она ни ненавидела эльфа, но его верный пес не укусит кормящую руку. То ли из-за невыносимой жары — солнечные лучи, заполнившие каждый уголок в комнате Цири, и в другой день всего лишь вызвали радостную улыбку, сейчас были слишком некстати, заставляя её чувствовать себя будто в духовке. Было душно, так же душно, как бывает перед проливным дождем. День тянулся подобно резине. В подземельях ей помогали бороться с течением времени настойки Аваллак'ха, ведь она почти все время находилась в небытие. Но здесь Цири впервые за долгое время не была под их воздействием. Пытаясь занять себя хоть чем-то, девушка осмотрела каждый уголок своей комнаты в поисках хоть какой-то зацепки или объяснения её пребыванию здесь. Может быть Лаириэль оставила хоть что-то для нее? Маловероятно, но все же стоило проверить. Она даже не знала, что именно ищет, но обыскала все: начиная от тумбочек в шкафчиках и заканчивая полом под ковром. Пусто. И только сейчас она заметила, что разбросанные платья на кровати, были аккуратно развешаны в шкафу. Скорее всего слуги убрались здесь, когда она была на прогулке. Это было проблематично — если она захочет что-то спрятать, нужно будет тщательно продумать место тайника. Выбирая между ней и деспотичным хозяином, выбор наверняка падет на последнего. Спустя несколько часов пришла эльфка, принеся обед. Из-за прогулки и почти полного отсутствия завтрака, Цири действительно проголодалась, поэтому съесть его не составило проблем. И все же стоило признать, несмотря на злость, Цири боялась за бедного повара. Очевидно, что законы цивилизованного мира здесь были пустым звуком. И хоть ей и хотелось, чтобы вся эта ситуация оказалась лишь придиркой и у эльфа было всего лишь дерьмовое чувство юмора, она точно не хотела даже немного рисковать невинным человеком. Что ж, пусть чертов эльф подавится. Как бы это не звучало. Она будет оставлять тарелки пустыми. Остатки ужина были благополучно завернуты в салфетку и спрятаны в прикроватной тумбочке. Завтра она отдаст недоеденную еду рыбкам или животным, когда пойдет на прогулку. Она была уверена, что здесь должны быть хотя бы собаки, хотя она пока что никого не видела. За весь день Лаириэль не сказала больше ни слова, кроме пожеланий приятного аппетита и общих фраз. По дороге в купальню Цири пыталась завести разговор и расспросить хоть что-то, но это ни к чему не привело. Неужели все ростки участия сгнили на корню? В любом случае она попробует заговорить об этом еще раз, завтра. Оставшись наедине в купальне, Цири внимательно осмотрелась: идеально сложенные полотенца, теплая вода в бассейне и определенно точно никого больше кроме нее. Несмотря на то, что окна были плотно закрыты на засов, а свечи горели ярко, освещая самые дальние уголки комнаты, сегодня ей не хотелось задерживаться здесь дольше нескольких минут. Едва ступив на первую ступеньку, Цири ополоснулась как могла. Хоть она и понимала, что виной всему было лишь разыгравшееся воображение, у неё все еще сводило лодыжки, когда она засматривалась вглубь бассейна, а ребра неприятно скребло изнутри беспокойство. По пути обратно им никто не встретился и, хотя это было вполне объяснимо — ведь уже вечер, скорее всего вся прислуга давно отдыхает, это было... странно. Когда они шли по огромных пустых коридорах гостевого крыла, у Цири невольно создалось впечатление, что здесь остались только они. Она, Лаириэль и портреты горделивых эльфов в позолоченных рамах. И больше никого в целом особняке.***
Ворочаясь в кровати, Цири уже который час не могла уснуть. Сон никак не шёл. Путаница мыслей скрутилась в огромный клубок и Цири никак не могла его распутать. Дом, семья, друзья, Мистле... Ищут ли её? Мама с отцом наверняка не находят себе места. Интересно, помнят ли о ней друзья или же Керис, и правда, погоревала недельку и нашла себе другую компанию? Боги, в голову некстати начали лезть мысли о известных похищениях, что время от времени гремели сенсацией на весь Континент. Даже сейчас, в двадцать первом веке, люди годами числятся пропавшими без вести. А если её найдут только через пару лет? Воображение в сумасшедшем темпе начало подбрасывать Цири картинки возможного будущего. Может быть, она вернется на родительский порог только через двадцать лет, когда волосы Йен уже тронет седина, которую та даже не будет пытаться закрасить. Время самой Цири будет безвозвратно упущено, ведь ей уже тогда исполнится около сорока. Возможно, родители заведут другого ребенка, чтобы заполнить им пустоту в сердце, а у друзей уже будут свои семьи и проблемы. Никто даже не будет помнить, что она когда-то существовала. Или же, не сумев выбраться из леса, она навсегда останется в нем, блуждая бестелесной тенью и пугая грибников, а её обглоданные волками кости послужат удобрением для лесной чащи. Если, конечно же, её к тому времени не принесут в жертву эльфийским богам. Цири нервно рассмеялась и царапающий горло смех слишком громко прозвучал в звенящей тишине. Здесь было чересчур тихо. Всматриваясь в темноту, девушка устало протерла глаза. После чего, замотавшись в огромное одеяло, поднялась с кровати и, совсем не обращая внимания на то, что большая его часть волочилась по полу, подошла к окну, чтобы впустить в комнату звуки ночной жизни. Стрекот сверчков, шелест листвы, уханье совы или даже комариный писк — все лучше, чем эта звенящая тишина. Но все надежды Цири разбились о отсутствие каких-либо видимых засовов. Боги, как будто бы она пыталась сбежать через окно с третьего этажа! Ночь была темной. Цири с трудом могла разглядеть хоть что-то за окнами. Скорее всего завтра будет гроза, раз небо затянули сиво-черные плотные тучи. В детстве она часто отдыхала на островах Скеллиге, где у родителей была дача. Именно там Цири и познакомилась с Керис, ведь семья девочки жила по соседству. Наверное, в каждом поселке есть старушка, которую все считают сумасшедшей. В их деревне, эта роль, почему-то досталась прабабушке Керис, Пелагее. Она жила отдельно ото всех, в маленькой постройке, пропахшей насквозь травами, жженым хворостом и кошками. Когда, временами, они забегали к ней на чай с сушеными фруктами, едва держащаяся на ногах Пелагея, шамкая, почти беззубым ртом, рассказывала им сказки и легенды: о очаровательных девушках, под видом которых скрываются кровожадные бруксы; о лесных дриадах похищающих оставленных без присмотра девочек, заменяя их на уродцев, чтобы воспитывать как своих детей; о огромных черных нетопырях, которые чуют самого маленького мотылька за милю; и о ведьмаках, наполненных чрезвычайной силой и магией, охотившихся на чудовищ, зарабатывая этим славу и вдобавок на жизнь. Девятилетнюю Цири тогда целое лето не оставляло желание стать ведьмачкой, защитницей простых людей от злых чудищ. О, она была бы сильной, умела бы сражаться на мечах, всегда выходя победительницей из поединка, и каждый бы знал её имя, произнося его кто шепотом и трепеща от страха, а кто-то восклицая и взывая к помощи! И это совсем не было связано с историей о дриадах! Может всего лишь на самую капельку. Пелагея уже давно умерла, ветхий домик стерло время, а множество из баек забылось. Но сейчас, слишком некстати, вспомнились слова о том, что когда наступает черная ночь, непременно кто-нибудь в округе умирает. Боги застилают небо, чтобы звезды не мешали Смерти косить души людей.***
Просидев в кресле возле окна несколько часов, Цири все-таки задремала на какое-то время, наконец провалившись в пустоту цвета мориона. Падая в пропасть ночи, где не было ничего, кроме безмолвного мрака, она пыталась зацепиться хоть за что-то, пальцами царапая марево. Было тихо, но это была не та тишина, что приносит успокоение, это было предзнаменование чего-то ужасного и Цири это чувствовала. Ей казалось, что падение длилось уже несколько часов и будет длится еще дольше, затянув её в бесконечную петлю вечности, где она и останется до конца своих дней, так и не сумев проснуться. Но вскоре на дне пропасти появилась точка света, что с каждой секундой росла и становилась все больше и больше. Теперь Цири была не в молчаливом вакууме, она была среди лохматых туч, которые уже не казались столь черными в сравнении с предшествующей им пустотой. Она падала все ниже, совсем не задумываясь о том, почему атмосферное давление оставило её в живых. Цири смотрела на мир, открывшийся ей, города и поселки разбросанные маленькими островками среди бескрайних лесов и гор. И это был не тот мир, который она помнила. В нем не было огромных ярких пятен мегаполисов, леса не были вырублены почти подчистую ради столь драгоценной древесины и она была уверена, что если бы увидела хоть одно из озер поближе, то уверилась бы в зеркальной чистоте воды, в которой не было ни капли химикатов. Казалось, будто бы она оказалась в далёком прошлом, во времени, о котором помнили только старые басни. Раздался раскат грома, оповещая о надвигающейся буре и Цири вздрогнула. Не от оглушающего грохота, а от вторящего ему ржания коней. И летящая капля начинающегося дождя будто в замедленной съемке превратилась в снежинку. Вынырнув из омута тьмы, по чёрному небу нёсся табун огненнооких, c развевающимися сзади лохмотьями плащей и штандартов призраков на конских скелетах. Цири падала прямиком в раскаленноледяной хаос. До возможного столкновения оставалось несколько секунд и от силы десяток метров. Снегопад усиливался. Мгновение и вот она всего лишь в метре от надвигающихся привидений. От неожиданности некогда лошадь стала на дыбы, застопорив целую кавалькаду. И всего лишь на миг Цири встретилась взглядом с синим пламенем пустых глазниц ведущего отряд всадника. Шум резко сменила тишина. Или ей так только казалось. Всего лишь на мгновение. И всего лишь одна фраза, после чего диссонанс звуков сдавил её виски медными тисками: — Ar a son! Она не могла услышать его, не в этом чертовом хаосе, но услышала каждое слово в своей голове. Цири падала вниз, глядя на россыпь маленьких домиков в поселении, на огонь от праздничного костра, который так рьяно пыталась задуть снежная буря, на бегущих в ужасе людей, пытающихся скрыться от смерти, и мальчика, лет четырех, вглядывавшегося в небо с открытым от удивления ртом. Вероятно, мать потеряла его в суматохе, или вовсе забыла о нем, пытаясь уберечь детей помладше. Стоя в коричневой льняной рубахе, что была явно ему большевата, ведь скорее всего передалась по наследству от старших, с опущенным леденцом в руке, широко раскрыв темно-серые глаза, он смотрел на небо, так и не сумев сдвинуться с места, когда Цири пронеслась мимо. Его большущие глаза в тон ледяному небу на измазанном сладостями личике — последнее, что увидела Цири, прежде чем зажмуриться перед ударом о землю.***
Цири резко открыла глаза, пытаясь отдышаться. Её знобило и, несмотря на то, что в комнате было тепло, она поплотнее запахнула одеяло. Всего лишь кошмар. Очередной бредовый сон, который как всегда не имел для неё смысла. И она понятия не имела, почему он приснился ей сейчас, ведь в последнее время она просто проваливалась в забытье, просыпаясь утром с пустой головой. И никаких призраков несущих с собой холод. Боги... Вдруг в небе сверкнула молния и окна завибрировали от раската грома. Цири обхватила себя руками, пытаясь не дрожать. Честно говоря, она бы с радостью выпила горячего чая, но хоть Цири и не знала, который час, на улице все ещё было слишком темно. Она помнила о том, что всегда может позвонить в колокольчик и позвать кого-то из слуг, но ей не хотелось будить их так рано. Это она сидит в четырех стенах и унывает от скуки, не имея возможности даже почитать книгу, а у них скорее всего и так много своих обязанностей и работы, ведь содержать такой особняк это огромный труд. А Цири видела свежие букеты цветов даже в гостевом крыле, где, кажется, кроме неё никого даже и не бывает. Говорят, самый темный час — перед рассветом, но сегодня казалось, что рассвет не наступит. Тучи сгустились, соревнуясь с солнечными лучами в битве за владением утром, и скорее всего первенство останется за ними. Погода навевала смешанную с угрозой меланхолию. Казалось, сам воздух был пропитан ею. День был безнадежно испорчен: скверная погода вперемешку с не менее жутким кошмаром вдобавок к чертовому эльфу, который наверняка будет изводить Цири и сегодня своими глупыми придирками совсем не... Черт! Точно! Цири даже подскочила с кресла, начав расхаживать по комнате. Как она могла забыть об этом?! Завтрак! Только сейчас она вспомнила о совместном с эльфом завтраке. Она простонала — ну что за бред?! К чему это вообще? Она ни за что не поверит, что он хочет наладить отношения. Не он и не таким способом. Решил, что Цири будет забавным развлечением с утра пораньше? О, наверняка будет изводить её подколками о том, что она не умеет аристократически держать вилку. Он вполне может — Цири была в этом уверена. А если притвориться, что она заболела? Бедненький аристократ с расистскими замашками наверняка не захочет подцепить какую-то болячку от нее. Цири усмехнулась — звучит как неплохой план. Вопрос в том, как долго она сможет притворяться. Но об этом Цири подумает позже. Подбежав к кровати, она упала на нее и почти сразу подскочила — одеяло осталось у окна. Мгновение, и вот она уже лежит укутанная. Ей не надо было смотреться в зеркало, чтобы знать как она выглядит: наверняка спутанные волосы и большие темные круги под глазами. Без разницы, из-за недосыпа или из-за худобы, сейчас они как нельзя кстати придадут Цири усталый и болезненный вид. Ей так и не удалось уснуть. Размышляя о предстоящем завтраке и продумывая как лучше изобразить недомогание, Цири лежала, вглядываясь в темноту, пока на улице не начало светать. Никаких первых лучей солнца, нет. Утро пришло незаметно, и вместо того чтобы сменить собой ночь, осталось с ней на чаепитие. Всего лишь темно-серые тона заменили ночные тени. Из своей комнаты не слышала ничего — надо отдать должное строителям, звукоизоляция была наверняка получше, чем в её домике из университетского кампуса. Но Цири была уверена, что слуги уже начали свой рабочий день и скорее всего скоро придет кто-то из них, чтобы сообщить ей о завтраке с деспотичным хозяином. Цири простонала — пусть катится к черту, она никуда не пойдет. Ни за что! Пусть даже останется голодная. Все лучше, чем терпеть его компанию. Нет, нет и еще раз... Раздался тихий стук в дверь и Цири сразу же зажмурилась, пытаясь изобразить сон. Почти беззвучный скрип створок и такие же шаги. — Госпожа? — шепотом, что было довольно забавно, будто бы служанка пришла не за тем, чтобы разбудить ее. — Доброе утро, Госпожа, — уже громче, но не достаточно, чтобы её разбудить — решила про себя Цири. — Госпожа, проснитесь, — совсем рядом с ней. Цири слегка открыла глаза, взглянув на смиренно сложившую на поясе руки, незнакомую темноволосую девушку в сером платье. Хотя сегодня, в сравнении с погодой, даже оно казалось ярким. — Да? — Цири постаралась придать голосу хрипоту, но получилось, честно говоря, так себе. — Я принесла Вам завтрак, Госпожа. Вы можете умыться теплой водой из таза для умывания. Я также добавила несколько капель розового экстракта для чувствительной кожи, он поможет придать ей мягкость, — она слегка улыбнулась. Но если честно, Цири перестала слушать её уже после первой фразы, недоуменно переспросив: — Завтрак? — Тосты с маскарпоне и черникой, моя Госпожа. А еще чай и йогурт с фруктами. — Поняв для себя молчание Цири совсем по-другому, она переполошилась, залепетав: — Если Вы не хотите сладкого завтрака, я могу попросить заменить на любой другой. Например, омлет с ветчиной, сыром и свежими овощами или... — Нет-нет, меня все устраивает, — Цири было неловко перебивать её, но это было лучше, чем смотреть на то, как все больше росло волнение эльфки. — Но вчера... — Цири запнулась, подбирая слово, — Господин, — только боги знали каких усилий ей стоило не скривиться и не сорваться с кровати, чтобы прополоскать рот после этого, — сообщил, что хотел бы завтракать со мной вместе. Служанка облегченно вздохнула: — Так Вы об этом. Господин уехал на несколько дней по делам. Цири апатично уставилась на неё. И эльфка, опять поняв её реакцию по-другому, поспешила заверить Цири, что он скоро вернется, и ей не стоит волноваться. — Люди празднуют Саовину, — добавила она перед тем как уйти. Будто бы Цири понимала о чем идет речь. Уехал?! Все её волнения напрасны? Она даже не знала как реагировать на это, ведь она была рада, что не нужно было разыгрывать театр из одной актрисы, но в то же время... Чертов эльф даже за стенами особняка сумел найти способ, как донять её. Пусть даже и без своего участия. Ведь он и вправду не говорил, когда именно они будут завтракать. Да плевать! Пусть катится к черту и не возвращается еще долгое никогда! Цири перевернулась на бок, взглянув на ароматные тосты на столике и чай от которого шёл пар. Первые дождевые капли забарабанили по оконным стеклам.